– Да что я, маньяк, что ли? – мне даже обидно стало.
– Все с мелочей начинается, – Вавила Силыч был очень серьезен. – Вот ты этому твоему, с работы, желудок расстроил по злобе. Тебе, я вижу, это понравилось. Отомстил, и не подумает на тебя никто. Потом другому напакостишь, покрупнее. Потом еще и еще. А потом силы не хватит. А хочется ведь!
– Да что ты такое говоришь! – возмутился Родька. – Он не такой. Ты на него посмотри!
И в самом деле – я не такой. Я вообще крови боюсь.
– Надеюсь, – подъездный спрыгнул с табуретки на пол. – Иди-ка ты, Александр, спать, тебе оно не лишнее будет. И я пойду. Сегодня Виктор из двадцать второй квартиры зарплату получил, наверняка опять водки напился и в душ полез, есть у него такая привычка. Надо проверить – он кран завинтил после душа или нет?
– Бывает, что не закручивает? – шутливо поинтересовался я.
– Бывает, – кивнул подъездный. – А еще бывает так, что кое-кто в туалете свет не тушит, электричество жжет почем зря.
Это он обо мне. Есть такой грех, с детства еще, мне от родителей постоянно за это попадало, и они звали меня Васисуалием, что было довольно обидно. Так вот кто свет выключал! А я-то гордился тем, что на автомате это делаю.
– Я присмотрю, – важно заявил Родька.
– Ступай, ступай баиньки, – мягко сказал мне Вавила Силыч. – Надо тебе отдохнуть, Александр.
– Да какой там? – я поморщился. – Столько всего навалилось. Надо же все обдумать, разложить по полочкам…
– Завтра разложишь, – мягко сказал подъездный и щелкнул пальцами. – Иди уже.
Я зевнул и понял, что у меня непреодолимо слипаются глаза. Дойти бы до кровати…
Редкий случай – наутро я проснулся сам, без будильника.
Потянувшись, я по привычке стал вспоминать, что мне сегодня надо сделать на работе, и тут же мысли перескочили на вчерашний день. Точнее – на вечер.
Вчера все это под конец, во время разговора на кухне, казалось нормальным. Виной ли тому был стресс, пережитый в парке, или что-то еще, но мне, еще позавчера не верящему ни в бога, ни в черта, было вполне комфортно в компании домового и этого… Даже не знаю, кем он в иерархии сверхъестественных существ числится. Родиона, короче.
Но то вчера. А сегодня, глядя на солнечный луч, падающий из окна в комнату, мне все произошедшее накануне казалось сном. Кстати – может, это он и был? Так сказать – причудливые извивы сознания, изысканные галлюцинации, вызванные крайним утомлением…
Затрезвонил будильник, и тут же из-под кресла с истошным визгом выкатился маленький мохнатый клубок.
Стало быть – не извивы. Вон она, галлюцинация, бегает по комнате, топочет по ковру лапками и гомонит.
– Хозяин! – орал Родька. – Это чего? А?
– Будильник, – хлопнул я по кнопке, отключая упомянутый прибор. – Ты чего, их не видел никогда?
– Нет, – остановился и приложил лапку к груди мохнатик. – А он зачем?
– Чтобы не проспать, – удивился я. – Иначе как я проснусь?
– Мы дома с петухами вставали, – хмуро проворчал Родька. – Разбаловались вы тут, дрыхнете до полудня.
Не успел поселиться, а уже критикует. Вот же.
– Ладно, – я спустил ноги с кровати на пол и зевнул. – Скажи мне – все, что вчера Вавила Силыч сказал, – так оно и есть?
– Ага, – кивнул Родька. – Кабы еще не хуже.
– Слушай, но ты же все это время при ведьмаках жил, – требовательно произнес я. – Неужели ты ничего не знаешь, не помнишь? Как так?
– Я – слуга, – жалобно сказал он. – Просто – слуга. Я не смотрю туда, куда мне не говорят смотреть, не делаю того, что не велено, и не запоминаю то, что мне не предназначено. Такой я. Бесполезный для тебя, выходит.
И Родька заплакал, вытирая слезы лапой.
– Вот ведь, – мне стало как-то неловко. – Ну, не слишком бесполезный, я так думаю. Что-то ты умеешь делать? Кстати – чем ты обычно занимался у этого... Петровича?
– Травы собирал, – бойко ответил Родька, смахнув слезы. – Какие попроще, понятное дело. Мандрагыр или одолень-траву он сам брал, а зверобой там, вербену, плющ – так это я. Еще несложные растирки делал. Кашу варил. За чистотой следил. Дом сторожил.
– О, – поднял я указательный палец вверх. – Ну, трав мне не надо, а вот чистота – это хорошо. Ей и займись. И дом стереги. Еда в холодильнике, не стесняйся, бери что хочешь, тем более, что там особо ничего и нет. И с огнем не балуйся. А я бриться – и на работу.
– Значит – не выгонишь? – обрадовался Родька и вроде как собрался бухнуться на колени.
– Даже не подумаю, – я встал с кровати. – И это… Не вертись у меня под ногами по утрам, хорошо?
По дороге на службу я, против своего обыкновения, не читал, а размышлял, благо было о чем.
В первую очередь меня очень беспокоило, насколько быстро я поверил во все, что увидел и услышал. То есть – любого нормального человека сам факт беседы с домовым и непонятной чудой-юдой должен как минимум выбить из колеи, и это я не говорю про все то, что от них узнал. Почему со мной этого не случилось? Память предков проснулась? Или ее что-то разбудило? Например – та самая сила, что пока еще не моя, а чужая?
Или мы просто настолько отвыкли от чудес, что сами рады в них поверить и хоть так сбежать от серых будней? Собственно, не потому ли все так любят книги и фильмы в стиле «фэнтази»?
Второе, что меня беспокоило – собственная безопасность. В угрозу со стороны ведьмы я поверил еще быстрее, чем во все остальное. Странно, что у меня кошмаров с ее участием нынче не было ночью.
Ну и самое главное – что с силой делать? Сдается мне, Вавила Силыч к категории «шутник-домовой» не относится, а потому по поводу опасности, от нее исходящей, не шутил. Значит, надо как-то ее обуздывать. А как? У кого спрашивать-то про это?
Надо будет в сети порыться. Там чего только нет, может, и найду какой совет путный или хотя бы ниточку, за которую можно потянуть. Есть же сейчас всякие общины славянские, которые старые верования да поконы изучают, быт пращуров реконструируют и все такое. Они что-то знать могут.
В общем – невеселые дела.
Но это были еще цветочки. Самое забавное, что очередные неприятности тюкнули меня по темечку с той стороны, откуда я их даже и не ожидал.
Часа через два после того, как я пришел на работу, у меня зазвонил телефон.
– Сань, – услышал я в трубке голос Витька, у которого сегодня опять была смена, правда, сидел он нынче на главном входе. – Пулей сюда. Тут по твою душу пришли.
– Кто? – удивился я. – Вроде никого не жду.
– Да живей давай, – прошипел тот и повесил трубку.
И правда – посетители пожаловали ко мне. Сразу двое – молодой парень в светлой куртке и невысокая рыжеволосая девушка, которая вызвала у меня какие-то смутные ассоциации.
Точно. Я ее вчера видел, когда на переходе обернулся. Эти двое к лавочке подходили, на которой покойный ведьмак лежал.
– Вот он, – показал на меня Витек. – Александр Смолин, собственной персоной.
– Прекрасно, – сказал парень в куртке, достал из кармана красную книжку и развернул ее перед моим лицом. – Старший лейтенант Нифонтов, главное следственное управление. Это – лейтенант Мезенцева. Поговорим?
Глава четвертая
Очень хотелось произнести что-то вроде, тем более, что следак взял свойски-запанибратский тон, сходу перейдя на «ты»:
– А у меня есть выбор?
Но – не стоит. Не то чтобы сотрудники полиции были лишены чувства юмора, просто иногда он у них приобретает достаточно специфические формы. Помню, к нам как-то нагрянуло «маски-шоу» (случается и такое, что поделаешь), так мы, сотрудники отдела финансового мониторинга, очень следователям, которые вслед за автоматчиками пожаловали, не понравились. По сути, причина у них была, наша тогдашняя начальница слишком уж по поводу происходящего разорялась, чуть ли не на мат перешла. В результате, огребли мы все. Когда начался обыск, народ из других отделов согнали в большой кабинет на втором этаже, а нас оставили внизу, около наших рабочих мест. При этом отходить от них было нельзя, но и за столы садиться тоже было нельзя. Проще говоря – мы добрых четыре часа стояли пешком. Мне-то еще ничего, в ботинках, а вот девчулям на каблуках было нелегко. Хорошо хоть, что через часок они плюнули на условности и их поснимали. Но все равно – ноги потом гудели жутко. И ведь все по закону, не придерешься. И даже вроде как смешно. Правда не нам, но это уже детали.
Так что я с властью не шучу, себе дороже. Козыри всегда на руках у них, а не у меня. Тон может быть какой угодно, но, ежели чего, так это он меня «примет», а не я его.
А вообще-то крепко эта парочка мне своим визитом поднагадила. Вон как Витек смотрит, практически извиняется бессловесно своим взглядом. Мол, прости, Саня, но я о том, что к тебе ГСУшники пришли, сейчас расскажу начальству. Вот только вы уйдете – и расскажу.
Хотя – о чем я? Он уже это сделал, поскольку вон Анна свет Сергеевна из-за поворота выплыла, аки лебедушка. Анна Сергеевна – начальник юридической службы, она красива, величественна, неприступна и невозмутима. Собственно, ей и подобает такой быть, согласно утвержденной должностной инструкции и положению об отделе. А еще у нее есть регламент на подобные ситуации, и в его рамках теперь пойдет наше общение с этой парочкой. Согласно ему, любой представитель власти, прежде чем попадет в здание банка, должен пообщаться с ней, родимой. Ну если у него нет с собой группы поддержки в виде двух десятков автоматчиков в масках.
– Юрист, – приметил ее Нифонтов и усмехнулся. – Понятно. Ох уж эти мне формальности.
– Добрый день, – как всегда с улыбкой подошла к нам юрист. – Анна Немирова, начальник юридической службы. Что случилось?
– Ровным счетом ничего, – Нифонтов показал ей удостоверение. – Просто хотим пообщаться с вашим сотрудником. И сразу отдельно отмечу – интересы банка тут совершенно ни при чем, и какие-либо темы по его профессиональной деятельности подниматься не будут. У нас к господину Смолину вопросы не как к сотруднику вашей кредитной организации, а как к частному лицу. И еще – он не подозреваемый, он свидетель.
– Свидетель чего? – сразу же среагировала Анна, внимательно изучив «корочку». – Слишком широкое понятие.
– Не шире правового поля, – забавно сморщила веснушчатый нос рыжеволосая лейтенант Мезенцева.
– Смешно, но не информативно, – не подумала ответить на шутку Немирова.
– Так мы и не шутим, – заверил ее Нифонтов. – Так что, госпожа Анна… Как вас по отчеству?
– Не суть важно, – Немирова махнула рукой, видимо, что-то для себя решив. – Вам, я так понимаю, нужна переговорная?
– Совершенно верно, – старший лейтенант изобразил на лице восхищение нашим юристом. – Приятно иметь дело с опытным человеком.
«Переговорка», естественно, нашлась моментально, сотрудники ГСУ без приглашений сели в кресла, я пристроился напротив них, рядом со мной приземлилась и Анна.
– Не сочтите за нахальство, но нам бы хотелось пообщаться с Александром наедине, – мягко произнес Нифонтов. – Так сказать – приватно. Отдельно замечу – без какой-либо записи разговора и протокола. Повторюсь – тема беседы совершенно не связана с вашей бесспорно замечательной и безупречной в правовом смысле кредитной организацией.
– Не думаю, что у Смолина есть от меня тайны, – Немирова дала понять голосом, что не собирается покидать помещение.
– Анна, вы умная женщина, – в голосе Нифонтова что-то неуловимо изменилось, я это почувствовал, да и моя соседка, похоже, тоже. Она ощутимо напряглась. – Нет-нет, я не собираюсь вас запугивать, мне это ни к чему. Мне прекрасно известно, что вы скажете, когда я повторно попрошу вас выйти. Вы сообщите мне, что в этом случае мы должны вызвать Смолина к себе повесткой и беседовать с ним сколько захотим. А это банк, и в нем есть свои внутренние порядки. Да?
– Примерно так, – с достоинством ответила Немирова.
– Я еще больше скажу – мне было ясно, что так оно все и повернется, – Нифонтов достал из кармана телефон, пошерудил по экрану пальцами и приложил трубку к уху. – Одну минуту.
На лице Анны появилась полуулыбка. Я так понимаю, что подобную картину она наблюдала не впервые. Хотя оно и не странно – к нам что ни день, да кто-то ходит. То налоговики, то орлы из УБЭП. Даже из транспортной полиции – и то заглядывают. И каждому что-то нужно. А если всем все выдавать без звука, то клиентов растерять можно.
– Олег Георгиевич, это я, – сказал тем временем в трубку Нифонтов. – Ну да, без вашей помощи не обойтись. Ага, передаю.
Он протянул аппарат Немировой и подмигнул.
Анна взяла телефон, холодно глянула на нашего гостя и ответила:
– Да? Добрый день.
А вот дальше было интересно.
Анну Сергеевну за глаза называли «Железной леди». Никто никогда не видел, чтобы она не то что выходила из себя, а хотя бы просто давала волю хоть каким-то чувствам. Их у нее, по ходу, вовсе не было.
И это при том, что раньше или позже срыв настигает каждого сотрудника банка, независимо от отдела, в котором он работает, и обязанностей, которые выполняет. Он начинает орать про то, что за такие деньги ему ничего нафиг не надо, что нервы у него не железные, что руководство состоит сплошь из гадюк семибатюшных, и плевать он хотел на то, что завтра его за эти слова уволят. Кстати – ни разу не видел, чтобы кого-то за подобное уволили. Руководство – оно и впрямь такое, но они же не дураки? Всё понимают, особенно если учесть, что многие тоже начинали с низов. Не все. Но многие.
И это с ее фронтом работ, где вообще одни нервы. Уникальная женщина.
А тут на тебе – цитадель спокойствия дала брешь. На лице Немировой сменилось несколько гримасок, которые я истолковал как сначала узнавание, потом удивление, потом даже вроде испуг.
– Я поняла вас – сказала наконец она, дослушав собеседника. – Разумеется, никто вашим сотрудникам препятствовать не будет.
Она отдала аппарат Нифонтову и встала с кресла.
– Так и знала, что вы пойдете нам навстречу, – невинно-язвительно заметила Мезенцева. – Вошли в наше положение?
– Нет, – бесстрастно ответила ей Анна. – Просто я знаю вашего шефа и кое-чем ему обязана. Я, знаете ли, до банка успела поработать в Системе, а она, как показывает практика, чрезвычайно тесна. Чай, кофе?
– Нет, спасибо, – отказался Нифонтов. – Мы быстренько поговорим с Александром и дальше побежим. Дел полно.
– Как скажете, – и Немирова покинула переговорную.
Я проводил ее взглядом и вздохнул.
– Что такое? – Нифонтов посмотрел на меня.
– Да лучше бы вы меня к себе вызвали, – честно ответил ему я. – Сюда-то зачем было приходить? Теперь начальство вопросами замордует, «чего» да «почему».
– Могли бы, – в тон мне сказал Нифонтов. – Но это долгая песня, знаю я вашего брата. Сегодня не могу, завтра не могу, давайте лучше в пятницу, после шести, раньше никак. А нам информация сейчас нужна, а не в пятницу.
– Спрашивайте, – решил не углубляться в дебри спора я. – Вы же по поводу того деда, что вчера на Гоголевском богу душу отдал, сюда пожаловали?
– Богу, – ухмыльнулась Мезенцева.
– Евгения! – шикнул на нее Нифонтов и снова обратился ко мне. – А почему ты решил, что именно по этому вопросу мы к тебе пришли?
– А по какому еще? – мне даже не пришлось изображать удивление. – Я законопослушный гражданин, даже дорогу в положенном месте перехожу, так что других пересечений с органами власти быть не может.
– Сказал человек, работающий в банке, – как бы в сторону мурлыкнула рыжая Евгения.
– Стереотип, – привычно парировал я. – Нет, мне девчонки-ветераны рассказывали о лихих делах, которые велись в годы первоначального накопления капитала, да и в начале «нулевых» тоже, про картонные коробки с деньгами и липовые авизовки. Но то когда было? Сейчас такого уже не встретишь, ЦБ в сторону вильнуть не даст, чуть что – проверка и отзыв лицензии. Себе дороже выйдет. Нет, бывают банки под «слив», там всякое случается, но это не про нас. Так что – сказки это все, вроде моментальных переводов в фильмах.
– Каких переводов? – заинтересовался Нифонтов.
– Ну, знаете, когда один бизнесмен говорит другому: «Я перевожу тебе двадцать миллионов долларов, а ты отдаешь мне эти бумаги», и цап свой телефон, – объяснил я. – За пару секунд чик-тык – и второй сразу же видит на своем счете, который открыт где-то в Швейцарии, кругленькую цифру. Выглядит красиво, но мы над подобными вещами всегда смеемся. Не бывает. Нет, на Западе возможно, но у нас за пять секунд миллионная сумма, да еще в валюте, да еще за рубеж…