— Ну и иди, — огрызнулась я. — А ну-ка стоять! — Мой крик остановил Ярослава, который уже было развернулся и взялся за ручку двери.
— Какие-то проблемы? — спокойно поинтересовался он.
— Пока нет, — ответила я, — но будут, если ты натворишь тут дел! Здесь тебе не город! Застукают тебя с дочкой старосты — и всё, сразу в мэрию поволокут, жениться.
— Ничего, отобьюсь!
— Не отобьёшься. Это ты от вражеских солдат можешь отбиться, от троллей, от демона, на худой конец. А от бабы, которая решила, что ты обязан взять её в жёны, не отобьёшься никогда! Так что лучше сиди тут и не рыпайся.
— Интересно, а почему бы мне, в конце-то концов, не жениться на дочке старосты? — Такая перспектива Ярослава совершенно не радовала, но чего не скажешь в пылу спора? — Она, между прочим, симпатичная!
— Мало ли кругом симпатичных! Что, на всех жениться, что ли?
— Так, пойду-ка я подышу свежим воздухом, — громко заявила Дара. — А вы пока доругайтесь тут без меня.
Дверь открылась и снова захлопнулась. Мы с Ярославом переглянулись, оба несколько смущённые. В любом случае продолжать спор как-то расхотелось.
— Да ладно, лягу я на этой кровати, маленькой, — примирительно сказал воин.
— А ноги куда денешь? — спросила я, с сомнением оценивая габариты детского спального места.
— Да уж приткну куда-нибудь.
Мне захотелось тоже внести свою лепту в наше примирение.
— Слышишь, — сказала я, понизив голос, — мне тут хозяйка шоколадку впихнула, когда я после вас в дом зашла. А Даре шоколад нельзя, у неё на него аллергия. Так, может, мы это, поделим по-братски, пока её нет?
— Ну давай, — не стал кочевряжиться Ярослав.
Я извлекла из сумки небольшую тёмно-коричневую плитку, сломала пополам и подошла к Ярославу, протягивая ему половину.
На этот раз дверь почему-то не заскрипела.
— А что это вы здесь делаете? — подозрительно спросила Дара.
— Стучаться надо! — хором воскликнули мы с Ярославом, поспешно отскакивая друг от друга и пряча под одеждой вожделенный продукт.
Судя по взгляду, которым одарила нас девочка, в невинность наших намерений она не поверила.
Солнечный свет, проникший в комнату через открытое окно, прямоугольным полотном разлёгся на кровати, свесился на пол и убегал наискосок сужающимся к двери ковриком. Дара открыла глаза и немного полежала, глядя в потолок. Остальные ещё спали, старательно проигнорировав разоравшихся на рассвете петухов. Птицы словно чувствовали это и продолжали периодически кукарекать, напоминая окружающим о том, что утро вообще-то давно наступило. Дара тихонько встала с двуспальной кровати, которую делила с Эленой, натянула через голову немного великоватое платье и выскользнула из комнаты.
Назад она возвратилась бегом, тяжело дыша, радуясь лишь тому, что задачу разбудить остальных добровольно взяла на себя заскрипевшая дверь.
— Солдаты! В доме! — встревоженно сообщила она. — Они нас ищут.
Я с трудом разлепила глаза, стараясь спросонья понять, что такого особенного происходит. Ярослав, напротив, вскочил мигом, хотя тут же выругался и согнулся пополам, поспешно растирая затекшие ноги. Что ни говори, а детская кровать была ему откровенно мала, и спать пришлось в крайне неудобной позе.
— Сколько их? — быстро спросил он.
— Кажется, трое.
— Они тебя видели?
Дара покачала головой.
— Я спряталась за лестницей. Они расспрашивали дочку старосты. Спросили про ведьму с девочкой. Но она Элену не видела, сказала, что здесь вроде бы мужчина с девочкой остановился, а насчёт ведьмы она ничего не знает. Они продолжили расспрашивать, а я потихоньку сюда вернулась.
— Думаешь, они не услышали, как ты поднималась по лестнице? — встрепенулась я, поспешно натягивая на себя платье.
— Если ступать на край ступенек, возле самых перил, то она не скрипит, — пояснила Дара.
— Их пока не видно, но снизу слышны голоса, — сказал Ярослав, тихонько приоткрывший дверь и выглянувший наружу.
— Что будем делать?
— Попробуем переждать. Если они поднимутся, придётся принять бой.
— А если уйти через окно?
— На нём решётка, без шума не снять. Ничего, трое — не дюжина. Прорвёмся.
— Прорваться-то прорвёмся, но какой след горящий за собой оставим! "Здесь были Дара, Ярослав, Элена".
Лестница громко заскрипела; сквозь скрип можно было различить и топот шагов. Я кинулась к сумке.
— Так…Где же это было…Ах, вот! — Я протянула Даре крошечный флакон. — На, выпей быстрее!
— Что это? — спросила Дара, подозрительно разглядывая сосуд с тёмной жидкостью.
— Эта штука сделает тебя невидимой. Правда, ненадолго, она действует в течение пяти минут. И больше порций у меня нет.
Дара вылила содержимое флакона себе на язык, а я схватила стоявшие на столике песочные часы, отмерявшие как раз пять минут, и перевернула. Песчинки потихоньку посыпались вниз через узкое отверстие. Дару уже не было видно.
— Надеюсь, мы успеем выставить их за этот срок.
— Ничего себе! — воскликнул Ярослав, усиленно вглядываясь туда, где только что растворилась в воздухе Дара.
— Дара, учти: тебя нельзя увидеть, но можно услышать или найти на ощупь, — предупредила я. — Поэтому будь осторожна. Имей в виду: я тебя вижу своим способом, так что в случае необходимости можешь подать мне знак.
Я принялась отчаянно сдёргивать с себя платье.
— Что ты делаешь??? — зашипел на меня Ярослав.
Шум шагов был уже совсем близко.
— Это ты чего стоишь, как истукан? — шёпотом ответила я. — Быстро снимай рубашку и марш в кровать! Да не в ту, в эту!
Я указала на двуспальную кровать и сама подала пример, забираясь под одеяло. Ту дополнительную минуту, в течение которой в нашу дверь стучали и требовали открыть, мы использовали, чтобы договориться о деталях.
На стук и крики никто не отвечал, и, наконец, младший сержант Иван Стеблов сам распахнул дверь и, держа меч наготове, вошёл в комнату. Сослуживцы последовали за ним. Их взгляду предстала несколько неожиданная картина, заставившая солдат смущённо опустить оружие. В комнате было пусто, и только на большой двуспальной кровати размеренно шевелилось одеяло. Вверх — вниз, вверх — вниз. Одеяло немного сдвинулось в сторону, и из-под него показались растрёпанные женские волосы. Иван почувствовал, как потеплели, краснея, кончики ушей. Петька тихонько кашлянул, а Василий непроизвольно отступил назад, поближе к выходу.
— Ну дорогой, не останавливайся! — простонала я, тяжело дыша. — Зачем ты стягиваешь одеяло?
— Здесь жарко! — выдохнул и вправду вспотевший Ярослав.
Он крепко обхватил меня своими сильными руками и страстно поцеловал в губы. Я, разумеется, ответила. Мы перевернулись, и незваные гости оказались в поле моего зрения. Я громко завизжала, ныряя под одеяло. Ярослав, наоборот, поднялся повыше, непонимающе уставившись на солдат. Те заметно покраснели, особенно один, стоявший чуть впереди остальных.
— Ой! Мальчики, — констатировала я, немного "придя в себя". — А что это вы здесь делаете? Это ты подстроил, шалунишка? — спросила я, игриво толкая Ярослава в бок.
Ярослав молча покачал головой, якобы пребывая в полной растерянности.
— Ну, котик, мы так не договаривались, — попеняла ему я. — Я сразу с несколькими этим не занимаюсь. Это не мой профиль.
— Мужики, а вы чего здесь делаете? — К Ярославу наконец-то вернулся дар речи.
— Мы…это…мы по делу, — промямлил Иван.
— Ко мне все приходят по делу, — хихикнула я. — Вот что, ребятки, за погляд беру двойную цену. Хотите — платите, нет — выметайтесь.
— Да уж, мужики, — подхватил Ярослав. — Имейте совесть. Я же по часам плачу. А время-то бежит. — И он как бы невзначай бросил взгляд на песочные часы. Половина песка уже успела просочиться в их нижнюю часть.
— Мы девочку ищем, — взял себя в руки Иван. — Нам сказали, что здесь поселился мужчина с девочкой. Где она?
— Я — девочка, — заявила я низким голосом.
— Ты-то? — нахмурился Иван. — Что-то ты на девочку не больно похожа.
Оказавшись в этой нелепой ситуации, он разнервничался и разозлился. То ли на кувыркавшуюся в постели парочку, то ли на себя самого, то ли на ребят, стоявших позади и никак ему не помогавших. Вытерев платком вспотевший лоб, он опустился на небольшую кровать, стоявшую перпендикулярно к двуспальной. Вместе две кровати формировали некое подобие непропорциональной буквы "Г".
Мои руки, спрятанные под одеялом, сжались в кулаки. В отличие ото всех остальных, я прекрасно видела, что именно на этой кровати расположилась Дара. Место было выбрано девочкой правильно: солдаты могли в любой момент начать мерить шагами комнату, и бегать от них туда-сюда было бы крайне рискованно. А здесь, на кровати, она была в относительной безопасности. Но кто же мог знать, что солдат, находящийся на службе, оказавшись в столь непривычных для себя обстоятельствах, возьмёт вдруг и рассядется посреди комнаты. Дара успела подняться и отодвинуться к стене, но не более того. Теперь она оказалась зажата между стеной и спиной Ивана. Вылезать из этого неудачного положения было опасно: солдат непременно бы это почувствовал. Он и сейчас ёрзал на месте, явно чувствуя, что спина утыкается во что-то не то, но, к счастью, оборачиваться и проверять, во что именно, не стал. Сослуживцы же решили, что ему просто не сидится на месте от беспокойства. Ситуация-то, мягко говоря, необычная.
— А на кого я, по-твоему, похожа? — ответила я на комментарий солдата, стараясь полностью сконцентрировать его внимание на себе. — На мальчика, что ли?
Я прыснула, Ярослав тоже захихикал.
— Ну уж нет, с мальчиками я ни-ни, — заверил он присутствующих. — Это уж не мой профиль.
— Да той девочке вроде бы двенадцать лет должно быть, — неуверенно вступил в разговор ещё один солдат.
— Двенадцать лет??? Шалунишка, ты что, с такими молоденькими развлекаешься? — снова повернулась я к Ярославу.
— Да нет, да никогда, — замахал руками воин. — Эй, вы чего на меня повесить хотите? Это же по закону запрещается.
— До чего же дошла современная распущенность, — мрачно покачала головой я. — Совсем девочками начинают. В наше время всё не так было. Нет, я и сама в профессии с четырнадцати лет, — я сделала паузу, чтобы слушатели могли оценить мой внушительный стаж, — но чтобы с двенадцати! Куда мы катимся? Куда катится этот мир???
Солдаты покивали, дескать, нечего сказать, времена и вправду хуже некуда. Иван откинул спину назад, совсем уж зажав Дару с тисках. Какое-то время она мужественно терпела, потом не выдержала и легонько ущипнула солдата за руку. Тот дёрнулся, удивлённо озираясь, и девочка воспользовалась этим, чтобы на цыпочках отойти в сторону, остановившись на самом краешке кровати. В случае необходимости оттуда можно было быстро ретироваться.
— Клопы, — сочувственно сказала я. — Бегают тут чуть не толпами. Ну, а чего вы хотите? Ищете комнатку подешевле, ну, так будьте готовы к последствиям. Всё-таки странные вы, мужики, создания. Хотите всё сразу, и чтобы за недорого.
Иван если и купился, то не до конца, и принялся рассматривать кровать с нескрываемым подозрением. Его взгляд устремился прямо туда, где замерла сейчас, боясь вздохнуть, Дара. Потом он принялся хлопать руками по поверхности кровати, должно быть, выискивая тех самых клопов; при последнем хлопке его рука замерла в дюйме от Дариной стопы. Я перевела взгляд на часы: падение песка неумолимо завершалось. Ещё от силы полминуты, и девочка появится посреди комнаты, словно из ниоткуда.
— Дорогая, я больше не могу. Если не хотят уходить, так пускай смотрят! — воскликнул Ярослав, кидаясь на меня с новой силой. Как видно, тоже обратил внимание на часы.
— Эх, как тебя пробрало! — захихикала я. — Шли бы вы отсюда, ребятки! Я ему такого зелья намешала, что он сейчас начнёт кидаться на всё, что движется! Если вам такое нравится, то пожалуйста, только не говорите потом, что я вас не предупредила!
Иван подскочил с кровати и, сплюнув, двинулся прочь из комнаты. Остальные с видимым облегчением последовали за ним. Дверь только начала закрываться, а Дара уже появилась на краю кровати. Я соскочила на пол и поспешила захлопнуть дверь.
— Фу-у! — выдохнул Ярослав.
— Уф-ф! — поддержала его Дара.
Я стояла, прислонившись спиной к плотно закрытой двери. Не помню, кто захихикал первым, но вскоре под потолком зазвенел истерический смех в хоровом исполнении.
— Тише, тише! — зашептала я, давясь смешинкой. — А то они вернутся и удивятся, как у нас за такой короткий срок появилась дочка, да ещё такая большая!
Этот призыв желанного действия не возымел, приведя к новому взрыву хохота.
— А вы хорошо смотритесь в постели, — заметила Дара. — Очень натурально.
— Это потому, что мы хорошие артисты, — заявила я, прилагая немалые усилия, чтобы не покраснеть. — Но больше я с тобой не лягу, — добавила я, повернувшись к Ярославу. — Ты же меня чуть не раздавил своим весом!
— Что вы, женщины, понимаете в искусстве любви? Это были железные объятия!
— А по-моему, кто-то просто слишком много ест, — заявила я.
— Что??? — Похоже, я оскорбила его в лучших чувствах. — Между прочим, это под твоим весом ловушка на тролля сработала!
— Ах, так? То есть ты хочешь сказать, что я толстая???
— Нет, это ты хочешь сказать, что я толстый!
— Вам нужно обоим перейти на мышиную диету, — подытожила Дара.
Мы рассмеялись, и мир был удивительным образом восстановлен. Краткосрочный, разумеется (другого у нас не получалось), но всё-таки.
— Никогда не думал, что человека действительно можно сделать невидимым, — признался Ярослав. — Это действительно самое настоящее чудо.
— Никакого чуда тут нет, — поморщилась я. — Чудес вообще не бывает, это я тебе как профессиональная ведьма говорю. Есть законы природы и наше умение с ними обращаться. Только и всего. Просто в некоторых случаях для того, чтобы разобраться в этих законах и научиться использовать их в своих целях, требуются сотни лет кропотливой работы. Магия невидимости действительно очень трудная.
— Но ведь по законам природы человека должно быть видно!
— Не совсем так. Не видим же мы друг друга в кромешной темноте. Мы видим предмет не просто потому, что он существует в поле нашего зрения. Для того, чтобы видеть, требуется электромагнитное излучение…
— Чего-чего требуется?
— Ну, грубо говоря, свет. То, что мы видим, зависит от преломления световых лучей; на основании того, какой именно свет попадает нам в глаза, наш мозг делает выводы о том, что за предмет находится перед нами. В результате получается, что мы этот предмет "видим". А зелье, которое выпила Дара, создало вокруг неё своего рода оболочку. Она как будто оказалась в чёрном ящике, не позволяющем её увидеть. Но с той разницей, что чёрный ящик виден сам по себе, так как он тоже отражает свет. А я сделала так, что лучи света проходят вокруг Дары, обтекают её тело, преломляются таким образом, что увидеть её становится нельзя. Электромагнитные волны ведут себя так, как будто Дары здесь попросту нет, и в результате люди смотрят сквозь неё, видя те предметы, которые она, казалось бы, загораживает. При этом сама Дара не меняется, она остаётся точно такой же, какой была всегда. Её тело никуда не исчезает. Просто его невозможно увидеть из-за того, как преломляется свет. Ну, и, конечно, из-за того, как устроено наше зрение. Да ладно, что мы, на уроке, что ли? — добавила я, видя чрезвычайно печальное выражение на их лицах. — Если в двух словах, то никаких чудес. Только природа и наука.
— То есть ты хочешь сказать, что маги — это те же учёные? — спросил Ярослав.
— В общем-то да. Кто как, конечно. Можно просто использовать уже существующие знания, а можно проводить новые исследования. К примеру, кто-то лечит людей уже известными лекарствами, а кто-то изучает новые свойства трав.
— А ты?