Однако жизнь зачастую оказывается намного коварнее, чем предполагают люди, и магистр в этом вскоре наглядно убедился. Человек, шедший впереди, свернул на освещённую аллею, мелькнула зелёная ливрея королевского лакея, и не успел Гизелиус подобраться к шпиону поближе, как тот слился с толпой одетых точно так же слуг. Почти тотчас послышался цокот копыт, подкатила открытая повозка, и все лакеи торопливо в неё загрузились. Магистр скрипнул от досады зубами: только последние события могли заставить его забыть о давней традиции – увозить дневных слуг в город. Это правило было заведено ещё старым королём после того, как на одну из горничных напала толпа богатых бездельников, приезжавших в Дивноводск вовсе не затем, чтобы пить бесплатную воду.
Повозка уже скрылась из виду, и стражники заперли за ней ворота, а магистр всё стоял посреди подъездной аллеи, раздираемый сомнениями. Больше всего ему хотелось бежать к Тренне, слушать её объяснения и это ласково-интимное прозвище – Зелик, каким его называла лишь она. А долг повелевал дождаться приезда Дорда и предостеречь его. И это было значительно важнее личных проблем… хотя вполне могло и немного подождать.
Магистр вздохнул и, решившись на сделку с долгом, поплёлся к воротам, всё ускоряя шаг. В конце концов, он вполне может успеть и туда, и сюда.
На догонявшие его шаги Гизелиус не обратил никакого внимания, уверенный, что не виден никому, кроме самого себя. И почувствовал тревогу, лишь рассмотрев напряжённые лица стоящих у ворот парней. Маг почти успел оглянуться и даже заметил летящую на его голову дубину, но тут сработали его магические щиты, резко отшвырнувшие напавшего назад. А в следующий миг один из сторожей сорвал с атакующего амулета защитную пломбу и швырнул его в мага. Знакомое плетение собственноручно изготовленной Гизелиусом вещицы плотно впаялось в его защитный контур и связало магистра прочнее, чем волосяной аркан степняка, высасывая для подпитки его же собственную энергию. Маг в отчаянии попытался активировать одно из заклятий, сжигающих боевые чары, но только зря потратил магию. Плетение сжалось сильнее, отнимая последнюю энергию, а вместе с ней и жизненные силы, увлекая Гизелиуса в тёмный омут беспамятства.
– Готов лазутчик, – довольно пробормотал сразивший мага охранник, глядя, как падает на камни невесть откуда взявшийся старичок, – добить, что ли?
– Не нужно! – качнул головой старший. – Просто оттащи его в подвал, Лакс, утром придёт командир и сам решит, как с ним поступить.
* * *
– Больше всего бесит, что он нам даже словечка не сказал, – уже в который раз обиженно помянул Райт поступок учителя, задевший его до глубины души. – Ну разумеется, нужно было скрыть от Бранта… Он непременно приставил бы проследить за протеже Гиза кого-то из своих ищеек, ведь девушки сильно зацепили его гвардейцев. Но ведь мы-то метру друзья!
– Ваша светлость, – заслышав за дверями звонкое постукивание гвардейских подковок, герцог поспешил одёрнуть друга, не перестававшего на разные лады честить своего наставника, – вы уже решили, где будете ужинать? В своей комнате или спуститесь в столовую?
Произнося эти слова преувеличенно почтительным тоном, секретарь выразительно показывал Райту глазами на слегка приоткрытую дверь.
– Нет, только не сегодня… – правильно поняв его знаки, чуть более капризно, чем это сказал бы он сам, заявил Дорду кузен. – Я устал, хочу принять ванну, немного перекусить и лечь отдыхать.
– Ванной уже занимается ваш камердинер, а я пойду распоряжусь насчёт ужина, – произнося эти слова, герцог сделал несколько шагов к двери с таким расчётом, чтобы непременно оказаться на пути входящего.
– Дорд, дружище, ну не расстраивайся ты так, отыщем мы твоего лекаря, – едва шагнув в дверь, поспешил успокоить лжегерцога сиявший дружеской улыбкой Брант. – Не откажись посидеть с нами вечерок. Завтра набегут гости, и нельзя будет слова попросту сказать, а сегодня ещё никто не знает о твоём приезде.
– Ну да, весь город разом оглох и ослеп, и никто не заметил ни нашего обоза, ни твоих красавцев. Или тут каждый день такие караваны в королевский дворец въезжают?! Тем более не поверю, что никто из моих невест не догадался организовать наблюдение, – неожиданно завредничал Райт, наслышанный от брата о шумных пирушках гвардейцев и побаивающийся разоблачения. – Извини, Брант, но сейчас неуместный момент для праздника. Когда все вокруг смотрят на меня как на дичь, хочется иметь ясную голову, чтобы сразу не влететь в капкан.
Дорд, намеренно замешкавшийся в дверях, едва не присвистнул от изумления, услышав эту отповедь: кузен взрослеет просто на глазах.
– Понимаю, прости на назойливость, – голос офицера сразу стал сух и почтителен, – разреши откланяться.
– Брант! – испугавшись, что невольно обидел чужого друга, торопливо окликнул офицера Райт, – надеюсь, ты не сердишься на меня за правду?! Ты ведь должен понимать… насколько у меня сейчас неподходящее настроение. А вы не стесняйтесь, ужинайте, подними там за меня бокал твоего любимого гарвайского.
– Я не сержусь, – смягчился Брант, – просто хотел тебя немного развлечь… ну, может, в следующий раз.
– Вот в следующий – непременно, – с радостью поддакнул Эртрайт и, дождавшись, пока за гостем закроется дверь, с удовольствием стянул сапоги.
Тут он снова вспомнил шутку, которую сыграл с ними учитель, и невольно прыснул со смеху, вспомнив, с какими роскошными букетами ждали выхода девушек из кареты пройдошливые гвардейцы. А он-то ещё всё гадал при въезде в город: куда мог исчезнуть высланный Брантом на разведку передовой дозор?
* * *
Дорда поступок мага возмутил значительно меньше, чем брата, и только в первый момент. Немного остыв и обдумав всё как следует, герцог признал, что магистр поступил правильно. Если бы его жена могла сама забрать девушек из Кархина, то наверняка уже проделала бы это. А раз ей зачем-то понадобилось или даже пришлось действовать таким сложным способом, значит, на это есть какие-то серьёзные основания. И в таком случае тем более не стоит торопиться с выводами, пока не станут известны истинные причины.
А за магистра он не волновался: отец частенько посылал Гизелиуса с разнообразными поручениями, и всегда тот возвращался живым и невредимым. Хотя… как-то обмолвился… уже после гибели отца, что иногда ноет плечо, пострадавшее в зимней заварушке под Ромелем, но далеко не сразу Дорд связал эти слова с известным неудавшимся покушением на дядю Багранта.
Герцог собственноручно наполнил едой корзину, никого и близко к ней не подпустив, даже жаркое из жаровни извлёк сам. Завтра с утра приступит к своим обязанностям Берн, не выносивший присутствия на кухне чужих людей и успевающий проследить за каждой мелочью. А сегодня нужно быть осторожным и отсутствие магистра возмещать собственной бдительностью.
После ужина он пошептался с Монратом, выдавая указания насчёт ночных дежурств. Хотя гвардейцы уже успели поставить пост у входа и у лестницы, ведущей на второй этаж, позаботиться о дополнительной защите никогда не помешает. Тем более и нужно-то всего лишь посадить охранника возле двери на запасную лестницу, ведущую вниз.
Этот дворец строил прадед Дорданда, и именно он ввёл тут невиданное до этого момента новшество – хозяйские покои разместил на самом верхнем, третьем этаже и рядом с ними несколько спален для самых верных слуг. На втором располагались гостиные, зал, кабинет, библиотека и столовая. А ещё тут находилась «верхняя» кухня, где готовили для самого короля и его домочадцев. И никому из слуг или охраны, кроме проверенных поваров, входить в неё не разрешалось.
Почти половину первого этажа занимал приёмный зал, во второй половине разместились парадная столовая, «нижняя» кухня и несколько гостевых спален. Однако они зачастую пустовали: по принятым на водах негласным правилам гости обязаны были по окончании приёма покинуть дворец – прадед Дорда ценил свой покой и не выносил, когда ему мешали отдыхать.
И теперь герцог как никогда ранее был благодарен прадеду за такую предусмотрительность: когда ожидаешь длительной осады, приятно сознавать, что у тебя имеется удобная и надёжная крепость.
* * *
– Жаль, что его светлость не захотел с нами выпить, такой замечательный грог он нигде не попробует, – с сожалением заявил ординарец капитана Курис, доливая свой бокал.
– Ничего, вот выберет себе принцессу, тогда непременно уговорим выпить за её здоровье! – Капитан Дрезорт отсалютовал друзьям кубком и поднёс его к губам, делая маленький глоточек.
Официальную версию прибытия Дорда в Дивноводск он не считал нужным скрывать от преданных соратников, тем более что в ближайшие дни об этом будет знать и говорить весь город, от знатных шпионов до торговок кружками.
Зато про неофициальные сведения и свои догадки никогда не заикался и даже думать старался пореже, слишком хорошо зная, куда пропадали те, кто не умел держать язык за зубами. И прекрасно знал меру выпивке и свои возможности, а если и казался иногда перебравшим любимого вина, то это была лишь очень хорошая игра.
Брант ничуть не лукавил, отвечая герцогу, что не обиделся за отказ поучаствовать в пирушке, – у всех бывают моменты, когда хочется побыть наедине с собой.
Намного больше капитана тревожила странная перемена, произошедшая с Дордом за последние пару недель. Когда они последний раз виделись в Гортвальде, герцог был ему понятен и вполне предсказуем. Не отказывался от невинных развлечений, смеялся над воспоминаниями о прежних похождениях, с удовольствием обсуждал качества нового меча и преимущества принятого королём закона о наследовании.
А теперь ведёт себя как-то настороженно, над общими шутками смеётся с запозданием и вообще выглядит рассеянным и слегка испуганным. Конечно, выбор невесты – довольно ответственный шаг, ну так для того король и отправил с ним Бранта – проследить, чтобы никто не начал нечестной игры и не попытался воздействовать на выбор племянника магией или приворотными зельями. Именно поэтому и сам Брант тщательно отбирал для поездки сюда самых надёжных гвардейцев и прихватил с собой сильного мага, сведущего не только в защитных заклинаниях, но и в алхимии. И всё же что-то настораживало его своей неправильностью, заставляло постоянно держаться настороже и следить за каждым шагом Дорданда и особенно его нового секретаря.
Разумеется, капитан допускал, что так странно герцог ведёт себя из-за ссоры с кузеном, о котором всегда отзывался очень тепло и никогда не забывал прихватить ему из столицы модную обновку. Брант даже заподозрил сначала в этих отношениях нечто неприличное, но после того, как сводил герцога в пару закрытых весёлых местечек, куда можно попасть только по дружеской протекции, твёрдо убедился в лживости злых языков.
Пожалуй, именно совпадение этих двух событий – нежеланной свадьбы и ссоры с другом, – обрушившихся на герцога почти одновременно, так подействовало на Дорда, постановил наконец капитан. И желая убедиться в своих выводах, решил попытаться вызвать на откровенный разговор его секретаря: судя по осмотрительности этого хитреца, наверняка он в курсе хозяйских секретов. А вот откуда его светлость выкопал самого Кайдинира, Брант надеялся узнать от собственных осведомителей. Запрос он послал в первую же ночь, когда получил очередные указания короля с магической почтой.
– А кстати, – внезапно припомнил Курис, – когда мы сменяли стражу, их старшой доложил, что они поймали вечером в магические путы лазутчика и бросили в подвал. Нужно допросить?
– Нет, – обдумав эту новость, решил Брант, – Таргель сказал, что устал, а без него нам сеть не снять. Утром допросим, ничего с ним не случится.
* * *
Утро принесло Эртрайту новое разочарование. На этот раз оно явилось в виде его дорогого братца, пожаловавшего спозаранку с кувшином холодной воды.
– Я знаю, Райт, ты готов убить каждого, кто брызнет на тебя утром холодной водичкой, – закрыв на всякий случай поплотнее дверь, сурово сообщил герцог, остановившись возле постели, – но очень надеюсь, что у тебя хватит рассудительности не ввязываться в драку со мной. Ты же помнишь, кто из нас всегда побеждает в рукопашных схватках?
– Доод… – натягивая на голову одеяло, назвал кузен герцога как в те времена, когда магистр ещё не исправил ему дикцию, – мне хотелось бы, чтобы ты остался в моей памяти добрым и заботливым.
– А сейчас я, значит, недобрый?! – скептично ухмыльнулся герцог. – И что значит «остался»? Если я вежливо попрошу тебя вылезти из-под одеяла и прошествовать в умывальню, то сразу исчезну из твоей памяти?!
– Если ты попросишь вежливо, – сонно пробурчало одеяло, – я и не подумаю вставать. А если ты меня обрызгаешь, то твой светлый образ в моей памяти сразу потемнеет… у него отрастут рога и хвост.
– Предпочитаю, чтобы у меня рога и хвост отросли в твоей памяти, а не на самом деле, – решительно сделал выбор герцог, – поэтому вставай по-хорошему. Ты и так уже насторожил своей «забывчивостью» Бранта, а если не будешь вставать пораньше, то ввергнешь в недоумение всех слуг. И переставай есть за общим столом рулетики – я попрошу Монрата, чтоб он приносил их в мой кабинет, вроде это я распробовал неземной вкус ветчины с солёными огурцами и грибным паштетом.
– Если бы мне сразу объяснили… – Одеяло обиженно завозилось. – Что собираются отнять все радости жизни, я бы никогда не согласился. Обманули… пообещали океан женской любви и внимания, а о том, что нужно вставать ни свет ни заря, есть мерзкую молочную кашу и носить чёрные камзолы, почему-то предупредить забыли.
– Райт, ты зря тратишь время, ровно в семь часов я обычно начинаю тренировку. А семь наступит всего через пятнадцать минут.
– Какая ещё тренировка? – Взъерошенная голова Эртрайта высунулась из-под одеяла и возмущённо уставилась на брата, неумолимо, как судья, взирающего сверху. – Забыл, что ли, я совершенно не умею так прыгать с мечом, как ты!
– Никто и не собирается заставлять тебя прыгать, как я! – невозмутимо помотал головой герцог, заготовивший ответы на все вопросы. – Запомни, с мечом – это боевая тренировка, а по утрам я делаю разминочную. Пробежишь пару кругов по парку вокруг дворца и немного помахаешь руками… вот и все.
– Дорд… ты издеваешься? – Райт, наконец, понял, что брат от него не отвяжется, и сел в постели. – Я же терпеть не могу росу и холод! Как я буду там бегать, если везде сыро?!
– Точно так же, как я всегда бегаю, наденешь сапоги из крокодильей кожи. Вот как мне тренироваться, чтобы не привлечь внимание Бранта, я ума не приложу. Придётся запирать дверь, открывать окно и бегать на месте, – уныло вздохнул герцог.
– А что в этом плохого? Давай лучше я буду бегать на месте, – воодушевился кузен, сразу сообразивший, насколько приятнее бегать по ковру, чем по росистой траве.
– Ты герцог! И потому тебе нельзя распускаться и поддаваться лени, – строго объявил Дорд, подражая интонации магистра, и тяжело вздохнул.
Если бы тут сейчас был Гизелиус, он решил бы эту проблему быстро и ловко, придумав что-нибудь на ходу. Может, просто наложил на герцога иллюзию его самого, и он бы в своё удовольствие бегал по парку, а не изображал из себя строгую няньку.
* * *
– Доброе утро, – поздоровался Таргель, входя в небольшую столовую для слуг, примыкающую к нижней кухне, – замечательный тут воздух. Я отлично отдохнул. Уже решил, как мы разместимся? Хотелось бы поработать с охранными плетениями.
Вечером маг был так вымотан поисками хоть малейших следов Гизелиуса и его учениц, что завалился спать прямо на одном из диванов приёмного зала.
– Как обычно. Мы с тобой в гостевых спальнях тут, на первом этаже, а мои парни в казарме, она в нижней части парка, возле северной стены, – пояснил Брант, на миг оторвавшись от тарелки, – но сначала у меня есть для тебя особое дельце. Завтракай да пойдём, сходим в подвал, охрана вчера поймала ловчей сетью шпиона. Хочу допросить.