Единственное, что его спасало, так это работа – в ней он находил, как это ни странно, отдохновение от тяжких мыслей. Работа наполняла его жизнь смыслом и в то же время доставляла радость, ведь он занимался созидательным трудом, а не пустым ворочанием камней на каторге. Каждый день Митяй достигал какого-то пусть маленького, но успеха, и даже если у него что-то не получалось так, как нужно, то он не расстраивался, а старался извлечь урок из своей ошибки, чтобы в следующий раз не повторять её. Поэтому он всё старался делать на совесть, даже довольно простой и неказистый дом в три этажа. Он стоял на высоком фундаменте с вентиляционными оконцами полуподвала, забранными снаружи деревянными жалюзи и закрытыми изнутри прочными ставнями. Потолки в нём были высокими, в четыре метра. Перед входом стояло просторное и высокое крыльцо с навесом от дождя, крытое светлой черепицей. Сам же дом был облицован светлым, похожим на тёмную слоновую кость, матово блестящим на солнце кирпичом. Поверху Митяй сложил из кирпича зубчатый парапет, окна закрывались массивными дубовыми ставнями, которые он мечтал украсить какими-нибудь геральдическими накладками, а ведь ещё над домом возвышалась стройная башня. В общем, дом получился у него, как это ни странно, очень красивым, несмотря на всю простоту архитектурного решения, а может, ему это только казалось.
Хотя Митяй не завершил строительства дома – отделочные работы вести и вести, – он уже сейчас им очень гордился. Это было его первое монументальное творение, и он построил его мало того что один, так ещё и в рекордно короткие сроки – менее чем за год. Да, домину он себе отгрохал громадную, а потому чувствовал себя в своём собственном доме всё-таки несколько неуютно и потому часто задавался такими вопросами: «Митяй, оно тебе было надо? На фига такие масштабы? Кого ты этим хочешь удивить или поразить? Ведь здесь же нет никого, кто сможет оценить твои труды по достоинству!» И после минутного колебания отвечал сам себе такими словами: «Нет, старичок, только так и не иначе! Если уж что-то делать, то на совесть, чтобы не было противно от того, что тут недоделано, а тут и вовсе косячина получилась. Я же всё это для себя делаю, мне и оценивать качество сделанного. Самого же себя не обманешь. Это тебе не шабашку на скорую руку слепить, когда на их умишку и этого будет лишку. Тут нужно делать всё качественно и на совесть». От таких размышлений и разговором с самим собой, а гораздо чаще с Крафтом, всегда находившимся рядом, Митяю становилось легче на душе, и он уже не помышлял о том, чтобы пойти и где-нибудь удавиться с тоски. Так что созидание стало для него практически единственным смыслом жизни.
Пока доисторический Робинзон без Пятницы, но с лохматым другом строил дом, он не забывал то и дело оглядываться и довольно часто рассматривал окрестности в бинокль, поскольку полагал, что строительство и огни, горящие по ночам, должны привлечь внимание людей. Увы, пока что этого не происходило. Хотя, с другой стороны, людей ведь в каменном веке на Земле жило очень мало, и они были рассеяны по огромным пространствам планеты. Это была ещё одна причина, по которой он так и не сел до сих пор в Шишигу и не отправился на поиски людей. На это могли уйти годы, и ещё не факт, что удача улыбнётся ему.
Разыскать людей быстро Митяй смог бы только с воздуха, но на строительство автожира у него точно никогда не хватит духу. Его просто не из чего было строить, ведь помимо лёгкого мотора большой мощности требовались лёгкие авиационные материалы. В первую очередь дюралюминий, а его взять было и негде, хотя алюминия под ногами валялось очень много в виде самой обыкновенной глины, а это уже электрометаллургия. Увы, но его потолком была самая примитивная, китайского образца, домна для выплавки чугуна, а также простой мартен для того, чтобы выжигать из чугуна лишний углерод, но и для этого требовалась очень мощная воздуходувная машина, и запасным движком от Шишиги здесь точно не обойдёшься, да тот и не сможет работать несколько суток в таком адском режиме.
Поэтому Митяй пока что занимался рыбной ловлей, солил икру на зиму и мало-помалу обдумывал, как бы ему половчее извернуться и без лишних хлопот построить домну. Выходило так, что без хлопот было точно не обойтись, ведь помимо домны нужно иметь модельный цех, хотя это и пустяки, мощные огнеупоры на футеровку, огнеупорные формы для литья чугуна и стали, механический цех для обработки отливок, кузницу, печи для отжига чугуна и ещё много чего другого. Тем не менее он не отчаивался, когда начинал представлять, сколько проблем из-за этого появится.
Решать проблемы сделалось для него делом привычным и в известной степени обыденным. Он только тем и занимался, что решал их ежедневно с раннего утра и до полуночи. Для Митяя было куда удивительнее, если бы все проблемы исчезли разом, но для этого ему нужно было либо застрелиться, либо повеситься, а он не желал делать ни того, ни другого. Зато рыбная ловля его здорово успокаивала, и он с азартом выуживал из реки одну здоровенную рыбу за другой и время от времени клал спиннинг на траву для того, чтобы вспороть лососям и форели брюхо, вынуть икру или попросту выпотрошить, отрубить головы и свезти очередную партию рыбы в ледник.
Глава 4
Митяй осваивает профессию металлурга
Проведя неделю у реки, Митяй здорово отдохнул, но самое главное, наконец полностью свыкся с мыслью, что берег реки и здоровенный, сверкающий на солнце кирпичный дом за его спиной, окружённый трёхметровой тёмно-коричневой стеной, – это уже навсегда и никакой другой жизни у него теперь не будет. Поняв это, он вдруг удивился, что не испытывает никакой грусти. Да, он царь Кавказа, да что там Кавказа, всего мира, хотя о его существовании никто из подданных даже не подозревает, и это неоспоримый факт, а потому горевать ему незачем. Нет, местные хлопцы, возможно, видели с горогни на Нефтяной реке и даже разглядели его дом, он ведь очень ярко выделяется на фоне зелени, но вряд ли они догадываются о том, кто он такой. К ним он уже относился как к своим детям и даже знал, что ему нужно будет делать через какое-то время – строить большой город и учить их всему тому, что знает сам. Не всех, конечно, а тех, кто согласится принять над собой его власть, и не сразу, а только после того, как вырастут его собственные дети, сыновья и дочери, а их он должен оставить после себя очень много и воспитать так, чтобы они никогда не враждовали между собой. Даже после его смерти.
Когда-то очень давно Митяй прочитал фантастический рассказ про путешественников во времени, и в нём один из хрононавтов случайно раздавил бабочку во времена динозавров, из-за чего вроде бы наступили чудовищные последствия. Этот рассказ глубоко запал ему в душу, хотя и не слишком запомнился, но сейчас он плевать хотел на то, что своими действиями погубит будущую цивилизацию. Раз уж Господа Бога так раскорячило, что тот позволил ему оказаться в каменном веке, то пусть пеняет на себя. Все свои знания Митяй передаст людям этой эпохи, какими бы они ни были, пусть даже полными уродами, и сделает всё, чтобы сберечь природу этого мира и не допустить вражды между людьми. Поэтому первое, что он станет делать, – это начнёт учить их животноводству и хлебопашеству. Картошки он выкопал до хренища, полподвала завалил. Клубней топинамбура тоже выросло до черта, но так он на том же месте, а Митяй посадил его грамотно, валками, снова даст офигительный урожай. Всю зелёнку он уже скосил, порубил и заложил на силос, так что зимой и весной обязательно скормит любую половину кабанам в обмен на поросят, а остальным станет кормить полосатых хрюшек, чтобы потом не охотится на них бездумно, а выращивать, как домашнюю скотину.
Точно так же он собирался приручить коров, причём сделать так, чтобы те не паслись на лугах, а жили в замкнутом пространстве, имели возможность гулять на свежем воздухе, но полностью зависели от человека. Вряд ли они будут давать много молока, но ведь корова – это не человек, её к быку можно подводить уже в возрасте двух лет, а потом всё будет зависеть только от селекционной работы со стадом.
Самыми необходимыми для него в настоящее время являлись мальчики и девочки в возрасте не старше четырёх-пяти лет, а также молодые девушки лет шестнадцати-семнадцати, которых он сможет влюбить в себя до беспамятства и заставить подружиться. Митяй даже решил, что больше четырнадцати жен заводить не стоит, не успеет полюбить хотя бы пару раз в месяц каждую, но лучше всё же остановиться на семи-восьми плюс иметь каждые два месяца новую наложницу, чтобы потом выдать её замуж, а для этого ему нужно срочно наладить выплавку железа. На железные топоры, ножи и наконечники для копий он сможет выменять у местного населения сколько угодно девушек, ну а то, что они окажутся не так умны, как хотелось бы, так и чёрт с этим. Дурь из них он в любом случае выбить сможет. Навыки есть, и немалые. У него во взводе такие ухари служили, что после них кто угодно паинькой покажется, даже конченая дура.
Да, теперь все его мысли были только о железе, чугуне и стали. Гематита в галечнике хватало, он даже нашёл в нём несколько кусков самородной меди общим весом в три пуда, а выше по течению его могло быть и больше. Такие горные реки, как Пшеха, текущие на протяжении многих десятков километров, были самыми лучшими добытчиками полезных ископаемых, а поскольку в Пшеху впадали ещё и реки Цица, Пшехаха, Гагупс и Хахопсе, берущие начало из-под мощного ледника, то в ближайших галечниках были собраны рудные материалы, принесённые туда во время весенних и летних паводков с очень большой территории, а Северный Кавказ весьма богат полезными ископаемыми. Ну а поскольку ему требовалась руда не в огромных объёмах, то даже того галечника, который лежал всего в шести километрах от Южных ворот, ему уже вполне могло хватить, хотя тот и имел в длину всего каких-то семьсот метров, а в ширину от двадцати до пятидесяти. Так что самое время, пока ещё тепло, начать строить маленький металлургический завод.
Сухой липы у него осталось ещё много, и поскольку течение Пшехи, которую он решил переименовать в Марию, в честь своей матери, было быстрым, река ведь горная, то он решил построить металлургический заводик в километре от забора, на высоком холме, чтобы его не смыло паводком. Заодно и поближе к галечнику. Благо там как раз имелся вполне подходящих размеров холм, причём совсем неподалёку от Марии, что и требовалось. Главное же заключалось в том, что холм этот только сверху был зелёным. Под слоем плодородного грунта толщиной всего в метр с хвостиком находились изверженные, плотные лавовые породы, и потому в том месте образовалась широкая, около километра, излучина с высоким берегом, да и глубина реки позволяла установить там мощное водяное колесо. Именно с его строительства Митяй и начал работы, благо строевой лес находился всего в паре сотен шагов. Жаль только, что каменного угля он нигде не нашёл, но зато у него было много жидкого топлива, и он наконец сумел изготовить такую форсунку, которая отлично работала на сырой нефти, отстоявшейся в течение всего каких-то двух суток. Если оснастить её воздушным наддувом, то расход берёзового угля окажется минимальным, а значит, и в чугуне будет меньше углерода, но в любом случае ему придётся изготовить ещё и простейшую мартеновскую печь.
Так или иначе, но начинать нужно было именно со строительства мощной воздуходувной машины, а для этого нужно было соорудить большое водяное колесо, широкое и прочное. Так что первым делом Митяй принялся валить в лесу вековые дубы. Дуб не боится воды, а стало быть, именно из него и нужно изготавливать водяное колесо. Несколько высоких, стройных дубов он спилил ещё год назад, и они уже основательно просохли. Зато на строительство высокой платформы он пустил сосну. Берег в том месте был обрывистым, высота обрыва составляла три метра и, судя по всему, размоет его не скоро.
Как только он разобрался с лесом, то сразу же стал рыть ямы под сваи, и тут выяснилось, что лава оказалась не бог весть какая прочная. Всего за полдня он умудрялся пробить в ней по две ямки глубиной в шестьдесят сантиметров и такого же диаметра. Возле самого берега ему пришлось установить в гнёзда дубовые бревна длиной в семь метров и заклинить их камнями, чтобы получились П-образные дубовые опоры, на которые он мог настелить толстенные сосновые брусья. Опоры он собирал на земле, а потом поднимал с помощью подъёмного козелка, так что пупка не рвал, предпочитая почаще включать лебёдку, благо соляры было хоть залейся. Несмотря на это, он работал с полным напряжением сил и даже спал в палатке на холме.
Мощное водяное колесо Митяй построил быстро, всего за четыре с половиной недели, но это были ещё те недели. Самым трудным делом оказалось вбить в дно реки четыре опорные дубовые сваи для установки водяного колеса в реке, чтобы оно опиралось на две опоры. Для этого Митяю пришлось построить на берегу такую большую Т-образную эстакаду, чтобы на неё смогла въехать Шишига, и установить на ней ещё и длинную деревянную поворотную стрелу подъёмного крана. Естественно, что поворачивать стрелу ему приходилось вместе с вездеходом, с которого он, для снижения веса, снял металлическую будку и переселился в неё из палатки. В нём же он установил и оба генератора, кабеля хватало, а к мотоциклу приладил лёгкую деревянную тележку с двумя большими колёсами, чтобы привозить на ней соляру, бензин и прочие грузы. Зато после завершения строительства эстакады дело у Митяя пошло куда быстрее. Он же валил лес и пилил брусья не вручную, а бензопилой. К тому моменту он так наловчился ею работать, что смог бы выпилить из дерева даже троянского коня, а ему в пару троянскую кобылу.
Чтобы водяное колесо диаметром в шестнадцать метров не крутилось понапрасну, Митяй с обеих сторон установил две деревянные стенки, из-за чего ему пришлось нырять в ледяную воду, чтобы прибить их гвоздями к сваям, а перед самим колесом с лопастями шириной в два метра и высотой в полтора – деревянную поднимающую задвижку. Особенно долго ему пришлось повозиться с осью двадцатидвухметровой длины, а ведь их нужно было установить две штуки. Митяю повезло, что год назад он нашёл в лесу несколько высоких, стройных дубов и загодя спилил их, но не стал резать на куски, а оставил сохнуть в лесу, подсунув под стволы дубов брёвнышки и соорудив над ними навесы. Вот теперь они ему здорово пригодились. Там же в лесу, орудуя большой Макитой, знатный лесоруб-стахановец изготовил две восьмигранные заготовки, имеющие в поперечнике в восемьдесят сантиметров, приладил к ним колёса, перевёз к месту строительства и поступил очень просто. Колесо с квадратным пазом уже было опущено в воду, но ещё не крутилось, а мирно лежало на двух балках. Пустив в ход длинный рычаг, катки и лебёдку, он затащил первую заготовку оси наверх, подогнал оба конца и с помощью домкрата вставил в квадратный паз водяного колеса. При изготовлении водяного колеса он размечал всё очень тщательно, и поскольку у него имелась в запасе бухточка сталистой проволоки, то был полностью уверен, что все окружности получаются идеально круглые, а не яйцеобразные. После этого Митяй намертво законтрил будущую ось длинными дубовыми штифтами и целый день аккуратно скруглял заготовку электрофуганком.
Когда Митяй сделал ось почти идеально круглой, что он проверил заранее изготовленным составным лекалом, то уложи её на четыре полуцилиндрических ложемента метровой ширины и трёхметровой длины, по сути дела на дубовые опорные полувтулки, обильно смазанные мазутом. Их он накрыл такими же дубовыми полувтулками с просверленными в них каналами для подачи смазки, поставив на квадратные штифты, и также зафиксировал дубовыми стояками с обеих сторон и сверху, но пока что не укладывал на них ось, а лишь подготовил всё к этому. На противоположной стороне оси Черепанов каменного века просверлил в торце своим главным, боевым, всегда остро заточенным сверлом отверстие точно по центру, аккуратно расточил его грубой наждачкой и вставил в него стальной кругляк диаметром в сорок миллиметров и длиной в метр, засадив в ось на треть метра. Таким образом у Митяя получился настоящий гребной вал. Его требовалось сделать идеально круглым и сбалансированным, иначе долго ему не прослужить, да и вибрация попросту развалит всю конструкцию, и тогда все труды пойдут насмарку.