Мы послушно строчили, записывая признаки проклятия, и профессор замолчал, давая нам еще немного времени. Едва все подняли головы от тетрадей, заскрипел мел, вписывая текст проклятия, мы же не торопились, ожидая, когда символы, обозначающие силу и направление энергии, раскрасят строки. И только тогда в абсолютной тишине начали старательно переписывать в тетради, чтобы затем заучить — так же молча.
Две лекции пролетели незаметно, и если на первой мы изучали само проклятие «Поцелуй Смерти», и профессор долго объяснял правила переплетения энергии с восходящим потоком самого проклятия, то вторая была посвящена полной классификации всех проклятий седьмого уровня.
После звонка, дружно шагая по коридору, мы жадно обсуждали новый уровень проклятий, который был отныне нам доступен.
— Я вот одного не понял. — Адепт Логер остановился, поправил очки на конопатом остром носу и задумчиво произнес: — Разве при использовании проклятий седьмого уровня магический фон не колеблется?
Мы задумались. По идее любые проклятия от шестого уровня и выше требуют вливания энергии, а та в свою очередь оказывает влияние на магический фон и, следовательно:
— Должен колебаться… а-пчхи! — заявила я, и вся группа поспешила обратно в аудиторию.
С профессором Тесме такое бывало не раз, и к счастью, он относился к тому редкому типу преподавателей, которые не считали нудным и обременительным отвечать на вопросы студентов. Но едва мы толпой ввалились в аудиторию, так и застыли на месте!
— …меня удивляет ваше упорство. — Высокий, даже слишком, беловолосый маг вальяжно сидел на преподавательском столе и несколько раздраженно беседовал со стоящим рядом профессором.
— У меня узкая специализация, магистр, — в тон ему ответил Тесме, затем обернулся к нам, и не в пример дружелюбнее поинтересовался: — Какая умная мысль посетила ваши светлые головы?
Все молча переводили взгляды с нашего магистра на «не нашего», но в результате жажда знаний победила.
— Магистр Тесме, — начала Ригра, кокетливо поправляя огненно-рыжий локон и одновременно строя глазки незнакомцу, — нас заинтересовал момент, который не освещался на лекции…
— По поводу проклятий седьмого уровня, — продолжила я.
— Оказывают ли они влияние на магический фон? — вклинился адепт Джасер.
— Потому как задействуемый энергетический поток невозможно скрыть даже магу уровня магистра, — снова Логер.
И мы, все семнадцать человек, застыли, готовые внимать преподавателю.
— А вы спрашиваете, что меня держит в Академии Проклятий? — Магистр Тесме обернулся, окинул незнакомца чуть насмешливым взглядом и продолжил общение с ним же: — Здесь, магистр Эллохар, адепты еще не разучились задавать вопросы. В отличие от ваших, привыкших молча внимать любым словам преподавателя.
Директор Школы Искусства Смерти!
Эта мысль поразила всех нас одновременно, и мы разом сделали плавный и слаженный шаг назад, но не ушли… И не потому что не боялись — нет, нам реально стало страшно, но любопытство было сильнее.
Высокий, слишком высокий даже для темного, магистр Эллохар улыбнулся магистру Тесме и проникновенно ответил:
— Ваши представления о моем учебном заведении, уважаемый Тесме, не соответствуют действительности. Но в одном вы правы — на уроках по данному предмету адепты Смерти действительно хранят молчание. Смертельные проклятия до десятого уровня обратимы, да даже одиннадцатого уровня иной раз и при особых условиях обратить можно, наши же знания охватывают и высший уровень. И потому мои адепты задают вопросы письменно.
Эллохар улыбнулся и одной этой веселой улыбкой разрушил тот ореол ужасающей славы, который словно становился ярче по мере произнесения его монолога… И мы все выдохнули, потому как слушали затаив дыхание, а после я почему-то спросила:
— И как можно снять проклятие десятого уровня?.. Апчхи!
Взгляд директора Школы Искусства Смерти отыскал меня, улыбка стала шире, после чего магистр снисходительно ответил:
— А вы для начала научитесь накладывать проклятия десятого уровня, адептка Риате.
Я замерла. Откуда он знает мое имя? И откуда ему известно про проклятие именно десятого уровня… Неужели лорд Тьер сказал?
— И еще, — продолжил магистр Эллохар, — вы простыли, если не заметили, и…
Внезапно магистр улыбаться перестал, вгляделся в меня, чуть сощурил глаза, и я почувствовала, как по телу прошелся озноб. А лорд-директор Эллохар неодобрительно покачал головой. И мне стало жутко! Но все прекратилось, и темный лорд произнес:
— Ну, Тьер… додумался же экспериментировать на адептах… Или вы у него шли под отчисление?
Я невольно кивнула.
— А, — магистр безмятежно улыбнулся, — тогда понятно.
Но мне понятно не было! И потому я требовательно спросила:
— На мне экспериментировали?!
Магистр Эллохар повернулся к преподавателю Тесме и небрежно заметил:
— Нет, должен сказать, что молчаливые обучающиеся меня устраивают гораздо больше, к тому же мои адепты высказывают больше уважения в обращении к магистрам. — И уже мне: — Ловите.
В следующее мгновение в меня полетел сверкающий клинок.
В том, что я его не поймаю, не сомневался никто, включая меня, это скорее клинок планировал поймать меня на свое острие примерно так в районе сердца! И в то самое мгновение, когда я успела попрощаться с жизнью, вдруг произошло следующее — клинок воткнулся в нечто, что было в шаге от меня, вспыхнул огнем и был расплавлен, после чего красными тяжелыми каплями раскаленного металла сполз на пол… прожег деревянные доски и застыл быстро темнеющей лужицей. Но не успела та лужица потемнеть, как вокруг меня взметнулось ярко-алое пламя, и из портала появился сам магистр Тьер!
— Мама! — разом выдали все перепуганные адепты, едва пламя исчезло и явление нашего главы академии стало достоянием нашей скромной по численности общественности.
И тишина… ровно до слов магистра Эллохара:
— Нет, это скорее папа. — После чего директор Школы Искусства Смерти попросту расхохотался.
Его смех оборвало ледяное:
— Как это понимать?!
И магистр Эллохар, тот самый страшный и ужасный, невозмутимо пожал плечами и, не испытывая ни малейших угрызений совести, ответил:
— Просто проверил. Забавное плетение абсолютной защиты, впервые с подобным сталкиваюсь. Экспериментальный вариант?
На магистра Тьера я смотреть боялась, но почему-то словно чувствовала, как он успокаивается… хотя, кажется, его ярость среди присутствующих видеть приходилось только мне.
— Да, экспериментальный. — Голос лорда-директора глух и совершенно бесстрастен. — В данный момент замкнуто на мне, но это чрезмерно.
— Совершенно с вами согласен. — Эллохар поднялся. — Но все же настаиваю на установке защитных заклинаний по типу моей школы.
— Я помню о вашем предложении. — Лорд-директор сделал шаг от меня, и мне сразу дышать стало легче. — Но отказался от использованной вами модели — слишком жестоко по отношению к окружающим, не находите?
— В чем-то вы правы, — ответил магистр Смерти. — Моих адептов в первую очередь защищает репутация, во вторую они сами и лишь третья степень защиты — это, собственно, охранные заклинания. В вашей ситуации необходимо что-то продумать с предупреждением тех, кто рискнет причинить вред адепту академии.
— Вот именно.
— Как-то вы неразговорчивы, мой друг. — Магистр Эллохар подошел к бывшему ученику (впрочем, из всех присутствующих данный факт был известен только мне) и спросил: — Кьехаата?
— Агхеэра, — на том же абсолютно неизвестном нам всем языке, ответил лорд-директор, после чего развернулся и направился к двери.
Магистр Эллохар невозмутимо последовал за ним следом, но проходя мимо меня, остановился, подмигнул и посоветовал:
— Очень рекомендую подлизаться к лорду-директору и уговорить снять это с вас. Иначе, милочка, замужество вам не грозит, личная жизнь так же.
— В смысле? — Как выяснилось, директора Школы Искусства Смерти я боюсь значительно меньше, чем лорда Тьера.
— В смысле Тьер избрал крайне проблематичный вид защиты, срабатывающий даже на невинные объятия. Вы же не хотите, чтобы каждый вкусивший прикосновение к вашим устам в буквальном смысле падал к вашим же ногам сраженный далеко не страстью? Кстати, поклонникам предстоит падать замертво.
По мере поступления новой информации мои глаза становились все шире, голос пропадал, и когда я задала следующий вопрос, это был уже полузадушенный писк.
— А что, он сам не снимет?
Мне невозмутимо ответили:
— Ну, видите ли, дорогая, фиксировать защиту всегда легче, чем снимать. Именно поэтому принято экспериментировать обычно на заключенных. Иной раз, конечно, ставят опыты и на адептах, отчисленных из учебного заведения, в вашем случае могу заметить, что вам просто не повезло. Всего темного, адепты.
И магистр покинул аудиторию.
Едва за ним закрылась дверь, как Ригра прошептала:
— Лорд-директор Тьер экспериментирует на адептах…
— Которых к нему отправляют в наказание… — дополнил Элброт.
— Так что там с влиянием на магический фон проклятий седьмого уровня? — обратился Логер к магистру Тесме.
И я была забыта. Всеми… кроме самой себя! И как мне теперь жить?!
— Да, — голос магистра раздавался словно где-то вдали, — абсолютно верные выводы, адепт Логер. Однако скрыть колебания возможно, и мы поговорим об этом на следующей лекции.
Когда все потянулись к выходу, я тоже шла, механически переставляя ноги, а где-то в голове набатом гудел колокол по всей моей личной жизни. Не спорю, я никогда о ней, собственно, и не задумывалась, у государственных чиновников нашего уровня этой самой личной жизни обычно нет либо она постоянно прерывается вечными командировками, но все же… Хотя бы на мизерную порцию счастья я рассчитывала!
— Дэя. — Яна шла со мной рядом, а я и не заметила. — Я уверена, что все не настолько страшно.
— Все гораздо хуже, — «поддержала» меня Ригра. — Грозит тебе смерть, подавальщица.
И я сорвалась:
— Катись полем, Ригра!
Дакене затормозила, затем вскинула руку, и кольцо на ее указательном пальце засветилось, после чего эта зараза преспокойно заявила:
— Ты в курсе, что это означает, Риате?
В курсе были все! Только что Дакене попросту скопировала отпечаток моей ауры и отослала братикам… короче, у меня большая проблема! Так как в прошлый раз эти два аристократичных ублюдка попросту избили возле ворот академии, продолжая при этом благожелательно улыбаться… И мне уже представилась картинка моего втаптывания в ледяную жижу, покрывающую наши дороги в зимнее время, как неожиданно вмешался Логер:
— Люблю мясную похлебку с тмином!
Мы разом удивленно на него посмотрели, потому как мясная похлебка с тмином готовилась исключительно в качестве поминального блюда.
— Да они не до смерти, — Ригра поправила воротник, — так, жизни поучат некоторых выскочек.
— Да я не о ней, Дакене, — парировал Логер, — я о братиках твоих. Память у тебя девичья, конечно, но не до такой же степени. На ней ведь эксперимент поставили, и братикам твоим крышка, если только сунутся!
И меня накрыло осознанием — все не так уж и плохо.
— А знаешь, Ригра, — я повернулась к бледнеющей адептке, — давно хотела тебе сказать…
Но почему-то ничего не сказала. Стояла, вспоминала все нанесенные мне обиды и молчала. Слишком глубоко укоренилось во мне правило, поведанное еще бабушкой: «Молчание золото, Дэюшка, запомни это». И я молчала, практически всегда и в любой ситуации… Не молчать я стала только при лорде-директоре Тьере — сначала в его кабинете, потом когда увидела, что в «Хвостатом списке» нет фамилии Риате. Да вообще «Хвостатый список» стал переломным моментом в моем сознании — это была победа. Моя личная победа.
— Желаю тебе испытать все то, что по твоей милости испытали другие, — вот и все, что я сказала Ригре.
А потом мы с Яной ушли, а Логер вслед нам высказался:
— Это было проклятие?
— Скорее пожелание, — опроверг его теорию Джаг.
— Мы еще поговорим с тобой, подавальщица дешевая, — заорала вслед Ригра.
«Не буду просить лорда-директора снять защиту», — мстительно подумала я.
Мы направлялись в столовую, когда над всей академией разнесся голос главы Академии Проклятий: «Адепты, всем собраться в Темном зале. Немедленно!»
— Я его боюсь уже, — прошептала Яна.
— Утром нам обещали занятия по самообороне, — вспомнила я, — но сейчас скорее всего объявят о переходе академии на военный режим.
— Это как? — не поняла моя бывшая соседка.
— Узнаем, — грустно ответила я, и мы потянулись в главный и подземный зал академии, который использовался крайне редко и был способен вместить всех адептов разом.
Спускаясь в толпе таких же озабоченных и удивленных, мы с Яной молчали. Молчали, пока, толкаясь и перешептываясь, прошли по длинной живой извивающейся лестнице, и только мое «апчхи» нарушало гнетущую тишину предчувствующих неприятности адептов. На пятом «апчхи» лестница не выдержала и грубовато высказалась:
— Ходят тут всякие… с инфекцией… А ну поторапливайтесь, яда на вас больных нету!
Поговаривают, что дух, вселенный в эту лестницу, раньше был кастеляншей преклонных лет, с вредным и склочным характером, которая так достала директора, что тот вселил ее сущность в лестницу, ведущую в самые заброшенные подземелья академии. Он сильно просчитался — последующая война вынудила соорудить под учебной частью дополнительные залы для обеспечения безопасности, а только живая лестница, думающая и рассуждающая, могла создать непроходимую преграду для нападающих. Вот так дух кастелянши дождался своего звездного часа — лестница была увеличена, наделена дополнительной магической энергией и даже десятком боевых заклинаний, и теперь это была живая, извивающаяся, боеспособная лестница повышенной вредности.
— Хватит шоркать, чай, ступени не казенные. — Это уже не мне, кому-то выше, но все тут же стали шагать значительно осторожнее.
— Когда ж вы все сдохнете… — продолжала ворчать лестница, и тут же: — Эй ты, волосатый, через перила-то не перегибайся — упадешь, мне тебя ловить еще! Ступай смирно, умертвие ходячее!
— Почему сразу «умертвие»? — возмутился адепт.
— А ты поговори мне еще! — пригрозила лестница.
Адепт заткнулся, мы захихикали.
И тут я опять чихнула и чуть не упала, едва удержалась.
— И куда ж ты топаешь, болезная? — вновь заворчала лестница. — И хватает же мозгов, полоумная!
Ответить я не успела, так как от места, где я стою, выросло ответвление лестницы, узенькое такое, но с высокими перилами, и мне сообщили:
— А ну-ка давай отседова… к лекарям!
На мои жалкие попытки возразить, что там де лорд-директор ждет, лестница весомо пригрозила:
— Вниз сброшу! Свободным полетом! Иди, кому говорят!
Пришлось идти, а то лестница она такая, скинуть может, а поймает или нет, тут уж на ее усмотрение — Ригру раз скинула, так только у самой земли и перехватила, а потом еще и продержала в висячем положении пару часиков, в назидание, так сказать.
Так что я торопливо перешла на явившийся отросток, а дальше идти не пришлось — лестница, хоть и ворчливая, а заботливая — подняла сама, да так стремительно, что когда донесла до верха, я крепко вцепилась в перила, пережидая, пока пройдет приступ головокружения.
— Совсем ты себя не бережешь, Дэйка, — меж тем возмущался дух усопшей кастелянши. — Недосып четвертый год подряд, худая, в чем только жизнь держится, на лице одни глазищи остались. А тут еще и напасть с этим новым директором… Не слушай гоблина-привратника, наш лорд-директор на кости не западает. На скелетов-доходяг так же. Ох, Дэйка, такого мужика упускаешь-то!
Я кивнула, потому что с лестницей всегда лучше соглашаться — жизненно важно, так сказать. А еще голова сильно кружилась, но едва стало получше, я сказала лесенке спасибо и шагнула в двери…
Зря! Только я вышла в холл, куда через проход в стене и вела наша живая и говорящая, увидела идущего магистра Тьера, рядом с которым шагал и лорд Эллохар. А больше никого в холле не было, остальные уже спустились…