Я встала, разминая затекшее тело, и подошла к окну. За стенами Академии опять царил небольшой хаос: сегодня стихии в особенно плохом настроении. Они извивались и кружились вокруг замка, стекла в рамах легонечко дрожали, и, казалось, сейчас буйство непогоды вырвет целую скалу и унесет в далекие дали.
Жутковатое зрелище, но странно увлекающее своей непредсказуемостью, мощью происходящего снаружи замка.
Собрав свои принадлежности и положив книги на место, я отправилась к себе, по дороге попрощавшись:
— До свидания, госпожа Траса.
— Чао!
Недоуменно оглянувшись на занимающуюся своими делами женщину, я прикрыла дверь библиотеки, размышляя, что может означать это странное слово. Прощание на чужом языке или… что-нибудь похуже? Посыл, например…
Мне не доводилось видеть госпожу библиотекаря в гневе, но старшекурсники поговаривают, что нет силы страшнее, чем ее неудовольствие.
Мои мысли прервало столкновение. Мужчина в плаще, пробегая мимо, сбил меня с ног, я упала на пол и больно ударилась головой. Мой недавно скрупулезно составленный план разлетелся в стороны, а один лист чуть не спикировал на лестницу, застыв на самом краю.
— Смотри куда идешь! — возмутилась я, с трудом сев прямо на каменном полу и потирая затылок.
Лечебная магия скользнула с пальцев, и прохлада овеяла место ушиба.
Академия в это время была уже пустынной, все разбрелись по комнатам, и только я, ругаясь сквозь зубы, собирала свой разлетевшийся план.
Где-то на улице особенно сильно ударил гром, и гулкое эхо раздалось по всему замку. Зябко поежившись, я осмотрелась и заспешила к себе в комнату. Зря я засиделась в библиотеке.
***
— Какой ужасный ураган бушевал всю ночь, это что-то невероятное. Давно подобного не было. Ужас!
— Да-а-а… Говорят, в горе вроде появилась трещина.
— Ну, ладно тебе сочинять-то, эти скалы появились тут чуть ли не с начала реальности.
Такие разговоры слышались отовсюду, куда ни посмотри, и только плетельщики улыбались как-то немного грустно и загадочно. Творцы судеб всего живого, они даже на создателей имели некоторое влияние и вплетали в ковер времени мерное течение наших жизней.
Однако сегодня все было очень странным: преподавателя по укреплению созданных миров забрали прямо с лекции и оставшееся время мы практиковались самостоятельно.
Впрочем, может, для меня это и к лучшему было. Я постоянно перебарщивала с укреплением или, наоборот, недоделывала. Чувствую, и в этот раз что-то было не так.
Неожиданно по этажам раздался сигнал, собирающий студентов в общем зале, что находился вне времени и пространства. Надеюсь, никого не вытащат из постели?
При таком сборе должна присутствовать вся академия, не важно, день у тебя или ночь.
Общий зал — это огромное помещение, где в центре стоит кафедра для объявлений. Он использовался очень редко, только для особых случаев, и, видимо, случилось что-то серьезное.
А если гора и правда треснула?
Долго ждать ответов студентам, взбудораженным и обеспокоенным, не пришлось: через несколько минут ректор взошел на возвышение и, встав за кафедру, откашлялся.
И впервые его голос звучал мрачно и жестко, как у воина перед трудным сражением, каковым он по сути сейчас и выглядел. Суровый мужчина с безупречной выправкой, в привычно темных тонах строгого покроя сюртуке, черный цвет которого сегодня как-то особенно контрастировал с седыми волосами, собранными в хвостик на макушке.
— Не могу пожелать всем доброго дня, ибо это не так. Вчера в академии был зверски убит студент, поэтому с сегодняшнего дня я призываю вас к осторожности. Несмотря на жестокое умерщвление жертвы, мы пока не готовы утверждать, что это было ритуальное убийство, но все может быть.
Я, ошеломленная ужасными новостями, не могла прийти в себя. Как же так? Неужели такое могло случиться?
— Да какая разница, ритуальное убийство или нет? — раздался тихий вопрос Шара рядом.
Я знала разницу: друг отца работал в службе контроля.
— Потому что если это ритуал, то будут еще жертвы.
Встретившись взглядом с другом, я поняла, что тот тоже очень обеспокоен.
А ректор между тем добавил со значением:
— Также я попросил бы вас сегодня побеседовать с представителями службы контроля и рассказать, что вы делали в определенное время.
Понятно, раз никто кроме студентов и преподавателей в академию не может пройти без персонального разрешения, значит убийца здесь, среди нас, и теперь они перетрясут всех, чтобы узнать кто именно.
Объявление было закончено, и студенты, перешептывались, начали разбредаться. Мы с Шаром тоже вышли из зала и, не сговариваясь, направились в сторону выхода из академии. Хотелось спуститься в парк, тем более сегодня такой хороший день, и посидеть на свежем воздухе, чтобы выветрить этот ужасный осадок.
Скоро должен быть обед, но мне не хотелось есть.
— Теперь они не успокоятся, пока не найдут того создателя, который это сделал, — напряженно сообщил друг. А потом совсем уж мрачно добавил. — На что угодно пойдут.
— Это хорошо, что найдут. Но почему ты уверен, что они не будут… выбирать методы? — спросила я, располагаясь рядом с ним на травке.
Подобрав подол темно-синего, почти черного платья под себя, я подставила лицо солнышку.
Шар помолчал, а затем тихо рассказал:
— Считается, что создатель, способный на такое, подлежит уничтожению. Исходя из названия, мы должны создавать, в нас должно лежать чистое начало, чтобы переходить в наши творения.
— Но это ведь теория, — нахмурилась, посмотрев на друга.
— Так принято считать, но… Жил несколько веков назад один создатель, он был сильным, талантливым. Тогда в академию принимались на учебу только дети влиятельных семей, поэтому ему прочили прекрасное будущее, пока однажды он не померился силой с выходцем из простой семьи.
Почему-то я не помнила такого из истории.
— И проиграл. Многие тогда этому поразились, и была начата разработка закона, чтобы обучать в Академии всех, кто на это способен. Сильный создатель сопротивлялся этим изменениям как мог, но в этот момент всплыл еще один факт.
Я застыла, предчувствуя, что самое интересное еще впереди.
— Его миры были отравлены сущностью того, кто их породил. По силе не знающие границ, они, словно вязкая зараза, порабощали и уничтожали другие миры. И решено было выяснить, почему так происходит. И пока одни смиряли нашего создателя и уничтожали его детища, чтобы они не уничтожили все вокруг, другие отправились к плетельщикам, и те впервые за несколько тысяч лет сделали исключение, позволили увидеть прошлое создателя — он был убийцей.
Резко втянув в себя воздух, я осознала, что до этого слушала затаив дыхание.
— Когда он понял, что за преступление его уничтожат, то бежал с помощью своего друга. Талантливый создатель из древнего и великого рода должен был скрываться.
— И что же дальше?
— Его миры были уничтожены, и на этом месте вновь прорвалась в мир бездна. Потом было несколько битв с ней. А создатель… Говорят, он в последний раз вложил свой талант и создал что-то поистине ужасное, а потом умер.
— Что же? — Я едва не подпрыгивала от нетерпения.
— Никто не знает. С тех пор есть жесткий закон, что все создатели, боги, плетельщики и даже контролеры, совершившие умышленное убийство, должны быть уничтожены, так как несут в себе зло и разрушение. И тогда же примерно приняли закон, снимающий ограничения на учебу.
Я видела, что Шар не согласен с такой жесткой позицией истребления убийц, но в моем сердце эта идея нашла понимание и поддержку, поэтому я лишь спросила:
— Почему этого нет в истории?
— Есть, но в архивах, которые не подлежат разглашению, вернее не рекомендовано это рассказывать. Я узнал случайно: подслушал как-то разговор отца с другом. Не хотят в правящем Совете, чтобы мы знали об этом.
— А почему ты мне это рассказал? — чуть улыбнулась я, лукаво посмотрев на него.
Друг тяжело вздохнул:
— Настают непростые времена, и я хочу, чтобы ты знала, из-за чего они для нас настают.
Прав был Шар или нет, но одно я знала точно — убийца
***
В последующие пару дней действительно пришлось непросто. Контролеры все скрупулезно выпытывали у каждого студента: кто такой, где был, какие отзывы преподавателей и характеристики?
Убита была создательница с шестого курса. Я редко ее видела в коридорах — наши расписания мало перекликались, — но мысль о том, что кто-то мог совершить подобное убийство… возмущала и угнетала.
Несколько дней нас проверяли досконально, но мне нечего было скрывать, и я была не против. Рассказала все как есть, в момент совершения преступления я была в библиотеке… И когда контролеры уже уехали, я вспомнила один момент, которому не придала значения. А может, стоило?
Посомневавшись и походив взад-вперед по комнате, раздумывая над дилеммой, я все же отправилась к ректору. После нашей последней встречи на уроке и… слияния сил мне теперь неудобно смотреть ему в глаза, тем более если мой рассказ для него будет ерундой.
А если нет?
Секретаря на месте не оказалось, поэтому, нерешительно помявшись, я постучала.
— Войдите, — послышался приглушенный ответ.
Медленно отворив дверь и шагнув в кабинет, я увидела сидящего в кресле декана факультета контролеров Диана Графта и устало трущего переносицу ректора. Однако при виде меня Фаранар резко выпрямился. Мне стало его жаль. Видимо, управлять академией и так непросто, а тут еще это…
— Элаи? Вы что-то хотели?
Я, не зная, как лучше сказать, кивнула и, не решаясь войти, замялась в дверях.
— Понимаете, я осознала одну вещь… — наконец-то озвучила я причину моего визита. — Когда контролеры спрашивали меня, то я не подумала, что это может быть важно…
— Погодите, — поднялся ректор из-за стола. — Давайте вы сядете и подробно нам расскажете обо всем.
В несколько быстрых шагов он оказался рядом. Обхватив меня за плечи, прикрытые тонким кружевом, мужчина подвел к креслу, видимо не замечая, как алеют мои щеки, а по телу пробежали мурашки.
Да что же это со мной?
Надеюсь, я не сказала этого вслух, потому как Фаранар резко отдернул от меня руки и, присев в кресло, хмуро посмотрел на свой стол.
— Что случилось? — словно очнулся ректор после непродолжительного молчания.
— Мне кажется, я видела убийцу! — выпалила я, пытаясь скрыть неловкость из-за своей странной реакции.
Вот после этого мужчины просто впились в меня глазами, словно я самое дорогое, что у них есть.
— Где? — выдохнул Графт, подаваясь ко мне всем телом и оставшись сидеть лишь на самом краешке кресла.
— Недалеко от библиотеки. Я как раз выходила оттуда, когда мужчина в плаще и в капюшоне пробежал мимо, сбив меня с ног. Я ведь знаю, что в академии нельзя закрывать лица. А еще от него фонило магией.
— Почему вы не рассказали об этом контролерам? — нахмурился Фаранар.
— Я рассказала о том, что около библиотеки столкнулась со студентом, но этому не придали значения. А я просто чувствую, что в этом есть что-то странное.
— Наверное, это именно тот узел, о котором говорили плетельщики. Ты же знаешь, у каждого убийства есть точки раскрытия.
— Но мы не знаем точно, — тихо и устало вздохнул глава академии.
А я, посмотрев на его лицо, увидела, что ректор долго не питался от источника силы. Преподавателям академии дана такая привилегия — подпитываться силой миров. Благодаря этому силы самих создателей не кончаются, несмотря на множество практических уроков и отсутствие сна.
Почему он не подзарядится? И почему мне хочется отправить его отдыхать, напоить божественным восстанавливающим отваром?
Я явно не в себе последнее время. Испытывать странные порывы в отношении человека, внешне и внутренне значительно старше тебя, — это непозволительно.
— Можно мне идти? — в волнении сжала я руки.
Мужчины удивленно на меня покосились, и ректор кивнул.
Резко поднявшись, я направилась к двери, мысленно ища оправдания своему странному необъяснимому поведению. Скорее всего, это все убийство повлияло, однозначно оно. Потрясло меня в моральном плане, и теперь не могу отойти. Из-за этого и ненормальные мысли и желания.
Надо вечером отвлечься и попрактиковаться в создании заготовок. Тем более что настало время набирать команду.
Выйдя за дверь, осторожно прикрыв ее за собой, заспешила, придерживая длинное платье, а каблучки гулко стучали в тишине коридора.
Вечер в академии — волшебное время, а иногда еще и романтичное. Есть создатели, которым повезло найти свои половинки на старших курсах. Они порой собирались в большом зале на скамеечках, ибо именно это место облюбовал один гений — Ария Лок.
Нет в нем большой силы, не создатель, а всего лишь бог, но невероятно талантлив в сфере искусств. Большая редкость такие как он, кто создают прекрасное в мирах и наделяют талантами достойнейших наших созданий.
Но была у богов искусств и еще одна особенность — они могли смотреть в души всему живому. И благословен тот, на кого обратят они внимание.
Именно поэтому многие приходили, желая, чтобы Лок заметил их, признал особенными, подарил благословение их союзу.
Вот и сегодня он читал стихотворение, которое заставило меня замереть у края балкона и посмотреть вниз.
Море световых шариков кружилось в воздухе, создавая романтическую атмосферу, а звучный, наполненный необычной силой голос слагал:
Настолько тронули меня эти строки, что некоторое время я стояла, не двигаясь и сама не сразу поняла, что смотрю в глаза Лока и сердце болит от того, что будит во мне этот взгляд.