Спать рядом с ходячими мертвецами я пока не был готов. Пора проверить свою способность дышать под водой.
Никогда бы не подумал, что спать на чистом песчаном дне озера окажется так приятно. Первые пятнадцать минут было сложно справиться с дыхательным рефлексом, а затем победить положительную плавучесть. Справившись со всем этим, я нашел для себя под водой удобное место в окружении ворошащих донный песок холодных ключей. Крупные рыбы заинтересованно проводили взглядом нового озерного жителя, но познакомиться с ним ближе не спешили. Все же я был существенно крупнее них.
— Ты умеешь удивлять, человек. — Лич встретил меня, стоя на берегу. — Теперь осталось выяснить, как тебе даются знания.
С этого момента для меня началась определенная разновидность студенческого ада — одна большая сессия, продолжавшаяся обещанные восемь месяцев и пролетевшая практически незаметно. Скелет оказался на редкость въедливым и весьма зловредным наставником. И учитывая мои совершенно никакие начальные познания в ботанике, приходилось весьма несладко. Чтобы начать разбираться в местных травах, оказалось недостаточно просто о них узнать со слов или из рисунка.
Приходилось самому тщательно рисовать все эти стебельки, листики и цветочки, детально расписывать известные свойства корней, стеблей, соцветий и все прочее на бумаге — у Лича в подвале дома нашелся приличный запас оной. И еще подача материала сильно отличалась от привычной мне по студенческим годам. Тут почему-то не было общих групп и видов растений. Каждая трава, дерево или цветок считались совершенно уникальными. Условно группировались они лишь по местам произрастания, типа такой-то лес, такие-то предгорья, луга там-то и там-то и тому подобное в том же духе. Впрочем, в подобном делении и объединении имелся некоторый смысл.
Растения рассматривались в первую очередь как алхимическое сырье, и даже у одних и тех же на первый взгляд растений, выросших в разных местах, имелись заметно отличающиеся свойства. Потому травнику требовалось учитывать место сбора растений и множество иных дополнительных факторов. Вот такой огромный пласт информации каждый день с утра до вечера Лич вливал в мою голову, получая от этого немалое удовольствие. Будь его воля, он бы оставил меня у себя навсегда, дабы день за днем, год за годом измываться над бедным послушником под предлогом передачи знаний, постоянно сетуя на мою нерадивость и невнимательность. Ох уж как осточертела мне эта проклятая ботаника…
Но этого было мало: пришлось изучать старо-имперский язык — как устный, так и письменный, — именно на нем были написаны все здешние книги. Язык оказался весьма интересным, сочетавшим в себе преимущества многих земных языков. В нем даже присутствовал набор специальных простых иероглифических пиктограмм, обозначающих чувства и эмоции. Потому в письменном тексте можно было легко с помощью нескольких дополнительных черточек выражать любые эмоции и даже тон голоса. Через некоторое время я просто влюбился в этот язык, так удобен он оказался для записи информации. В его устной форме были четко прописаны правилами жесты и выражения лица. Лич часто сокрушался, что последнее для него сейчас совершенно недоступно, потому наше общение не способно передать все необходимые краски и полутона, и заставлял меня еще больше писать и рисовать.
В таких занятиях и проходило мое время с раннего утра и до позднего вечера. Поначалу было совсем муторно, в глазах все расплывалось, руки дрожали, рисунки получались кривыми. Приходилось перерисовывать их по несколько раз, до момента, когда наставник недовольно говорил: «Сойдет и так, а теперь переходи к следующему». Но «терпенье и труд все перетрут», как говорилось в старой поговорке еще из советских времен. Постепенно мои способности к зарисовке и восприятию ботаники значительно выросли. Впрочем, это не привело к снижению нагрузки, Лич просто стал больше впихивать в меня новой информации. Затем наступил небольшой период практических занятий. Я стал выходить в ближайший лес и искал там нужные травы и коренья под присмотром наставника. Он показал единственную, по его мнению, безопасную тропинку через хищные кусты, которые он же когда-то и насадил, дабы его не беспокоили всякие проходимцы. Звери даже не приближались к нам: я пару раз замечал, как здоровенные кабаны улепетывают без оглядки, едва почувствовав близкое присутствие Лича.
После освоения поиска и технологии сбора полезных растений пришел черед азов алхимии, которая совершенно ничего не имела общего с весьма хорошо известной мне химией. Алхимические превращения осуществлялись путем прямого переноса комплексных свойств с одной материальной субстанции на другую. В процессе этого переноса могли производиться коррекции и трансформации части свойств с помощью дополнительных специальных субстанций и ингредиентов. Все это делалось движением собственной ауры, очень похоже на работу с пространственным карманом, и не считалось здесь магией. Химии же в привычном виде Лич не знал совсем. Для него вода была не соединением молекул водорода и кислорода, а целостной неразделимой материальной субстанцией с длинным списком свойств, среди которых имелось рассеивание и поглощение магии, в первую очередь магии смерти. Занятное здесь придумано мироустройство. На первый взгляд тут действуют законы реального мира, но если вглядеться глубже — становится заметно, сколько накидали всего лишнего, чего в нашей реальности никогда и не было.
Благодаря новым знаниям и походам за охранный периметр существенно разнообразился мой пищевой рацион. Теперь я могу легко находить в лесу не менее двух дюжин различных съедобных корней. Знаю, какие стебли растений можно съесть сырыми, а для каких потребуется термообработка. Редкие плодовые деревья в лесу, на первый взгляд, тоже не всегда отличаются от других. Приходится внимательно присматриваться и знать, как добраться до ценных плодов. Да, особыми вкусовыми качествами доступная лесная пища не всегда может похвастать, но некоторые сочетания одного с другим позволяют создавать подлинные шедевры вкуса. Особенно в сочетании с запеченной в углях рыбой и мясом дичины. Сильно не хватало соли, ее не было даже в запасах у Лича, но к ее отсутствию в пище я стал уже потихоньку привыкать.
Наконец все необходимые компоненты для эликсира пробуждения магии жизни у обычного человека были собраны. Три дня ушло на алхимическое приготовление темно-коричневой вязкой субстанции, не имевшей никакого запаха.
— Это, несомненно, оно! — уверенно заявил скелет, когда увидел конечный продукт, полученный мной под его назойливым присмотром.
Лич бы не доверил нерадивому, по его словам, ученику столь сложные алхимические действия, если бы сам имел пригодную ауру. Аура у него была, причем крайне плотная и даже видимая невооруженным взглядом. Именно благодаря ей и продолжалось его посмертное активное существование, кости лишь привязывали тонкую энергетическую субстанцию к грубой материи. Да только его аура уже не подходила для проведения алхимических действий, так как не могла свободно двигаться, как у живых существ. Лич мог выделять энергию из нее только в виде тьмы и смерти, но это годилось лишь для убийства живых существ.
— Что теперь? — Я поднял взгляд от большой глиняной плошки с субстанцией на учителя и тяжело вздохнул.
Высшая алхимия, в которой я пока мало понимал умом, выматывала сильнее тренировок выносливости с тяжелыми камнями, коим периодически предавался, очищая замусоренную наваленными в кучу знаниями голову после очередного интенсивного урока.
— Ступай наружу, снимай с себя всю одежду и обмазывайся с ног до головы. Как полностью впитается — возвращайся обратно, будем проверять, получилось у нас или нет, — выдал мне Лич свою последнюю инструкцию.
На полное раздевание у меня сейчас уходило ровно три секунды. Именно столько требовалось времени, чтобы переместить всю одежду с тела в пространственный карман и снять с пояса морского змея вместе с сумкой контрабандиста. Поначалу была надежда на то, что этот змей немного подрастет. Пробовал его даже накормить, впихнув в рот кусочек мяса. Однако он так и оставался прежнего размера, несмотря на постоянно впитываемую энергию из моей ауры. Поначалу это доставляло некоторые неприятности, но постепенно привык и даже стал получать некоторое удовольствие от необходимости постоянно следить за своей аурой. Честно сказать, снимая пояс, я начинал чувствовать себя очень неуютно. Утеряв его — одним махом лишусь абсолютно всех своих вещей и припасов, и не суть важно, что кроме меня его никто не сможет на себя нацепить потом целых десять лет. Кстати, для того чтобы снять змея без моего на то дозволения, потребуется перерубить мое тело пополам, других вариантов нет. Сумку с него тоже не снять. А вот вытащить оттуда какую-либо вещь другой опытный контрабандист вполне способен, хотя сделать такое ему будет очень непросто. Мне вот до сих пор не удалось достать большую часть вещей предыдущего владельца, так и не подобрав подходящих к ним ощущений.
Стоя на берегу озера, я быстро покрыл себя липкой субстанцией и дождался, пока она полностью исчезнет. Пять минут — и все, больше ничего нет, даже следа не осталось. Никаких новых ощущений тоже не возникло. Специально прислушался к себе, но все было как обычно. Вздохнул, возвращая змея на пояс и перекидывая одежду из сумки прямо на тело. Пойду расстраивать учителя: похоже, его эксперимент оказался неудачным.
Едва я сел за стол перед терпеливо ожидавшим моего возвращения Личем и приготовился рассказывать безрадостные вести, он посадил на мою руку какого-то крупного жука. Тот практически сразу же с нее спрыгнул и куда-то быстро сбежал.
— Принимай мои поздравления, человек! — сказал Лич торжественно тихим голосом: громко говорить он в принципе не мог, хотя умел хорошо выражать свои эмоции различными вариантами шепота и жестами. — Ты теперь маг жизни. Наша совместная работа завершилась полным успехом.
— А как ты это определил? — Я сильно удивился, безусловно, столь приятным для моего слуха словам. — Неужели тебе сбежавший жук это подсказал?
— Именно он, — не стал отпираться наставник. — Видишь ли какое дело, перед тем как посадить тебе на руку, я его предварительно умертвил.
— Выходит, я теперь смогу вот так запросто воскрешать мертвых одним легким касанием? — удивления во мне стало еще больше.
— Разве только жуков или других совсем простых тварей, не имеющих души, если они умерли относительно недавно и внутри не полностью разрушились. — Голая черепушка качнулась из стороны в сторону, продолжая пояснения: — Подобным же образом можешь пробовать оживить высших существ, мертвые тела которых еще не покинула душа, если тебе на них, конечно, хватит своей жизненной силы. Воздействие производится направленным движением ауры и, соответственно, с внутренним желанием вдохнуть жизнь в мертвое тело. Приведшие воскрешаемое существо к смерти повреждения при этом воздействии полностью исправляются, используя твою ауру как собственную. Но если ты попробуешь воскресить утратившего душу, то в результате получишь ничего не соображающего агрессивного зомби. Вернуть недавно отлетевшие души могут только высшие служители богов и сами боги, магам жизни такое не под силу. Большего я тебе не смогу рассказать, так как и сам не знаю. Если захочешь развить свой новый дар — ищи наставников или книги в любом крупном городе. А теперь иди отдыхать, мне нужно сделать записи. Завтра нам предстоит расстаться.
Когда скелет выставил меня за дверь, я даже не стал на него обижаться. Выгнал — значит, так надо. Впрочем, некоторая усталость действительно чувствуется, а озерное дно здесь самое спокойное место для крепкого целительного сна.
— Держи, это мой первый подарок для тебя, как когда-то обещал. — Лич протянул мне совсем маленькую темную коробочку из дерева. — Это призрачная пелена наследника имперского престола. Накинь ее на себя прямо здесь и немного подожди — мне самому интересно, как она тебя примет и примет ли вообще.
Сдвинул крышку, заглянув внутрь. Вначале я даже подумал, что коробочка пуста и учитель меня решил разыграть. Но присмотревшись внимательнее, заметил легкое уплотнение воздуха внутри. Прежде чем что-либо делать, привычно решил проверить непонятный артефакт перстнем-определителем.
«Призрачная пелена наследника имперского престола. Адамантит, прочность неопределима (для справки: адамантит — изначальная субстанция, из которой Творец соткал основу мироздания, самое прочное вещество во вселенной и тем не менее поддающееся трансформации магией жизни). Металл с включением ничтожной части адамантита называется адамантом. Из него искуснейшие мастера-кузнецы создают самое прочное во вселенной оружие и броню».
Прочитав текст описания, я надолго выпал из реальности, стоя с открытым ртом.
— Хватит стоять каменным изваянием, накидывай на себя пелену. — Своим шепотом, в котором слышалось сильное недовольство, Лич вывел меня из ступора.
Услышав его прямой приказ, иначе его слова и интонации нельзя было трактовать, протянул руку внутрь коробочки, пытаясь схватить пальцами призрачную субстанцию. Но едва лишь я к ней прикоснулся, как она сама вдруг стала быстро растекаться по поверхности моей кожи, приникая под одежду, залезая в уши, глаза, рот и покрывая все тело снаружи тончайшей невидимой пленкой. Вдруг пришла страшнейшая боль, по ощущениям можно было подумать, что с меня живьем сдирают всю кожу и еще сверху посыпают солью, затем все резко вернулось на прежнее место, а сама пленка бесследно исчезла. Поднявшись с земли — как упал от боли, я даже и не заметил, не до того было, — недоуменно взглянул на своего мертвого наставника.
— Вот оно как правильно должно происходить… — Всем своим видом ходячий скелет выражал сильную задумчивость и некоторую растерянность.
Только в этот момент я окончательно понял: происшедшее стало и для него настоящим сюрпризом, в особый успех он изначально не верил. А все наше предыдущее общение и несколько месяцев моего обучения были всего лишь подготовкой к этому, самому последнему эксперименту, результат которого с большой долей вероятности мог оказаться для меня фатальным.
— Думаю, тебе придется кое-что рассказать… — в моем голосе читалась недвусмысленная угроза.
— Теперь уже можно, пойдем. — Лич повернулся ко мне спиной и неспешно пошел к дому.
Через несколько часов мне стала известна тайна жизни человека по имени Хролос. Он совсем не по своей прихоти оказался в этих краях, как некогда поведал мне при первой встрече. Сам Император выдал ему особое задание, с которым не смог бы справиться кто-либо другой. Дело было в наследнике престола. Несмотря на все имевшиеся способы продления жизни, Император умирал от старости. Две тысячи лет он занимал трон Империи, которую сам же когда-то и создал. Но наследником престола мог стать только истинный воин, который сможет удержать трон и суметь подчинить себе многочисленные отдельные центры силы, гильдии, воинов, магов. Наследник должен был стать таким же, как и предыдущий Император, сильным и совершенно неуязвимым для многочисленных врагов. На жизнь самого Императора лучшие убийцы мира покушались каждый месяц, словно по расписанию, однако ничего не могли поделать с его поистине абсолютной защитой. Но что было не по силам убийцам, то делало неумолимое время.
Император чувствовал свою скорую смерть. Как-либо еще продолжить свое существование за гранью жизни он не мог. Это и была та самая плата за неуязвимость. Но если он давно смирился со своей собственной судьбой, то ему очень не хотелось, чтобы дело его жизни — Великая Империя — погибла вместе с ним. И сильный наследник мог бы подхватить жезл власти из его ослабевших рук. Но одной силы потенциальному наследнику было недостаточно, ему придется бороться против самых сильных людей мира, которые постараются его убить при первой возможности. Одним из средств обретения наследником неуязвимости являлась адамантитовая пелена. Никто не знал, откуда она взялась, кроме самого Императора. Однако быстро выяснилось, что с некоторой вероятностью принять ее в себя сможет только маг жизни, имеющий огромный потенциал развития жизненной силы в ауре, всех остальных она мгновенно убивает. Да только маги жизни практически никогда не бывают воинами, и наоборот, воины никогда не становятся магами жизни, ибо этот особый дар и воинское призвание считаются абсолютно несовместимыми. Да, в истории мира были соответствующие прецеденты, но их можно пересчитать по пальцам одной руки. Когда умирающий Император узнал о перспективах исследований академика Хролоса, да-да, Лич при жизни был самым настоящим ученым не-магом, причем достигшим немалых высот, он пригласил его к себе для приватного разговора. После чего тот и переселился в маленький домик на берегу лесного озера, дабы втайне от всех завершить свое дело и выполнить поручение Императора. Вместе с ним в лесную глушь отправились два сильнейших и лично преданных Императору воина, являвшиеся официальными претендентами на императорскую корону. Которые были готовы попытаться принять пелену, несмотря на огромный риск, когда Хролос сделает кого-то из них магом жизни. Но они совсем немного не успели.