Я оценил информационный контур закованной в черную броню фигуры. Бледно-зеленый цвет – система считает, что противник опасности не представляет, но готова отсыпать кроху опыта от своих щедрот и согласна на выпадение минорного лута.
– Для меня он зеленый. Думаю, где-то двести пятидесятого уровня.
Стас качнул головой.
– Желтый для меня. Так что пониже будет, двести десятый максимум. Впрочем, за него будут сражаться его легионы. Личный уровень тут вторичен. Ну что, парни, разомнемся?
– А то! – согласно кивнул я, а затем повернулся к нашему специалисту по ВиртГероям. Как-никак у него опыт тысяч схожих боев, грех не воспользоваться. – Андрей, что скажешь – стоим в обороне или атакуем сами?
Анунах был категоричен:
– Только вперед! У нас одни рукопашники, а у противника: Лилим – маги-дистанционники, и Прародительницы – кислотные стрелки. Причем на глаз их там порядка двух тысяч рыл!
Однако вражеский лидер нас опередил, заодно продемонстрировав пагубность пассивной тактики. Хаосит вскинул меч и яростно вскричал:
– Ургаш! – имя Первородного Дракона Хаоса зазвенело в морозном воздухе.
– Ур-р-р-гаш! – подхватили демонические легионы.
Щелкнула баллиста, запуская таймер боя и посылая в нас пятиметровую стрелу с грубо кованным наконечником. Артиллеристы выбрали самую крупную и опасную на вид цель – Умку. Однако даже нашему троллю хватило ловкости для того, чтобы одним ленивым движением уклониться от выстрела низкоуровневого агрегата.
А затем серое небо раскрасилось яркими росчерками разноцветных фейерверков. Полторы тысячи Лилим и пять сотен Прародительниц дали первый залп.
Нас – тридцать целей. По семьдесят снарядов на каждого, что вполне терпимо. Подлетное время – меньше секунды, уровни тварей – до восьмидесятого. С интересом и легкой иронией ждем, не травмируя время рывками и особо не дергаясь.
Зрение мигнуло, сгустки сырой магии на мгновение заполнили весь видимый сектор, засвечивая сетчатку и заставляя ресницы рефлекторно сжаться. Однако интерфейсы никуда не делись – чуть оглушенный канонадой разрывов и всполохов, я строка за строкой считывал показания боевого чата.
Пассивные щиты покорно глотали урон. Судьба у них такая – первыми встречать врага, еще до того как начнут работать формулы бронирования, абилок, уклонов и блоков, парирования и контратак. При должной настойчивости даже юный кролик может разобрать пассивку высокоуровневого персонажа.
Минус тридцать единиц… Минус пятнадцать с попыткой отравления – это явно Прародительница… Крит, минус шестьдесят пять – в лучах сработавшей Удачи прилетел подарок от очередной Лилим…
Общий входящий урон чуть больше двух тысяч единиц, щиты просели вполовину, следующий залп слизнет их по самую броню. Нормально, я ожидал худшего. Впрочем…
Мысленно представил себя крутящимся с огромным мечом посреди полуторного легиона Лилим – это ж сенокос от заката и до рассвета! Времени напихать мне по мордасам у них будет с избытком. Радует только то, что количество выстрелов строго лимитировано. Точных значений Анунах не помнил, но цифра там двузначная, причем первая – скорее единичка, чем двойка. Игра любила активные бои и презирала затяжные перестрелки через срез замковых стен.
Повреждения в рамках ожидаемых величин – три-пять выстрелов завалят наглухо рядового землянина. А при удачном крите – можно сковырнуться и с первого. Очень похоже на обычную пистолетную стрельбу, только бронежилеты вряд ли помогут, входящий урон имеет магические и кислотные модификаторы.
Открываю глаза, промаргиваюсь. Вокруг нас, а рядом с Зеной так и вовсе сплошняком, на некогда белоснежном снегу проступили огромные кляксы бордовых пентаграмм. Врата? Не знаю только, каковы отношения Игрока с Ургашем, насколько прокачан соответствующий скилл и какое количество войск порождает каждый призыв…
Первичная тактика врага становится понятной – давить бесплатным подкреплением и выкашивать хиты застрельщиками. Ну что ж, нам не стоит играть по навязанным правилам.
Моя очередь вскидывать руку. Реву привычное:
– Бар-р-р-а!
Дрифтуем, рвем с места. Один лишь Барсик мечется позади и жалобно мявкает в тылу – время его жизни в этом замесе будет исчисляться секундами, а терять за него драгоценный опыт мне очень не хочется. Цена ему – неделя фарма. Так что, выбрав ледяную глыбу подальше от линии столкновения, даю фамилиару ключ-команду: «Охранять!» Ирбис чувствует подвох, жаждет драки и от того дико бесится. Коли выживу – быть мне исцарапанным…
Навстречу нам рвется армада низкоуровневых Безумцев. Бегло считаю штандарты легионов – четыре! Четыре тысячи тварей, вооруженных добела раскаленными цепями! Перед вражескими стрелками выстраиваются отряды медлительных и низко инициативных Церберов. За все нужно платить, в том числе за синхронизацию трех голов на одном теле…
Ожидаемого грохота столкновения практически нет. На белом снегу Аляски не сошлись щит на щит две честные армии. Голос битвы другой – противный визг мелких демонов, свист рвущей воздух магии и частые шлепки попаданий, шелест раскручиваемых цепов и лязг многоногой паучьей газонокосилки.
На теле реальности Земли зарубились воины двух чуждых ей армий. Бедная голубая планета, переживешь ли ты этот Армагеддон?
Сплошного строя не вышло. Мы не однотипные римские легионеры, где щит стоящего справа прикрывает твою оружную руку, а твой щит кроет левофлангового. Бойцы Друмира индивидуалисты, и тут мы ближе к викингам или варварам, в киношном понимании Голливуда. Огромные квадратные фигуры воинов, закованные в сталь, сжимающие гипертрофированных размеров клинки и облепленные со всех сторон десятками мелких бесов посреди бушующего моря демонической плоти.
И тут же первый и роковой облом! Физика Земли внесла свои коррективы в игровую условность, разделив безликие легионы на единичные юниты. Вместо ожидаемого «Одним махом семерых побивахом» нам пришлось уничтожать цели поштучно. Урон не размазывался по всему отряду, и не было смысла лупить тысячехитовыми ударами по нечисти с парой сотен единиц жизни на борту.
Цену ошибки первым понимает Анунах. Голос его перекрывает шум битвы, тревожные нотки заставляют напрячься и забыть о нарушении субординации:
– В треугольник! Спина к спине! Зена и Стас, вовнутрь! Иначе сомнут!
Облепленные со всех сторон монстрами, мы вяло шевелимся, словно мухи, попавшие в варенье. Бесы вяжут руки, гроздьями виснут на ногах. Наша мобильность снижается практически до нуля. Все, что мы можем, – стоять на месте и перемалывать накатывающие орды.
Быстро понимаю, насколько неудачен мой выбор оружия. Безумно медленная пырялка с запредельным уроном и шансом убить с одного удара. Она создана для битв с внекатегорийными тварями и абсолютно не подходит для прихлопывания шустрой мелочи. Механика Друмира не позволят мне сечь размашистыми ударами несколько тварей сразу. Качай дамагеровские умения либо работай по старинке – выбрал цель, ударил, выбрал новую. Никаких оптовых скидок.
Жахнуть бы Посохом Истинного Пламени – с максимальной расфокусировкой луча, – но инфернальные твари практически иммунны к огню. Для них тысяча градусов кипящей магмы – дом родной.
Влупить бы из автомата – но патронов мизер, по два магазина на ствол. Наш скилл огнестрела – предполагаю, что на нулях. Учиться меткости в бою, имея БК в шестьдесят патронов против нескольких легионов? Бредово…
Самое скоростное, что у меня есть, – это голые руки. ДПС – полторы секунды на удар в отличие от семисекундных взмахов двуручником. Поэтому бросаю меч в захваты на спине и перехожу на школу дворового боя. Я не монах-рукопашник и не безумный, рога вложившийся в кастеты, однако демонам хватает за глаза. Сила вместо умения, ненависть вместо таланта.
Удары по-настоящему пудовых кулаков проламывают черепа, сминают ребра и вышибают хрупкие позвонки наружу. Каждый мой хук несет смерть. Каждый апперкот подбрасывает в воздух хлипкое тело или срывает с погона башню очередного неудачника. Поневоле качаю головой – индийское кино, а не драка…
Безумцы почти мгновенно прогрызают пассивный щит и начинают упорно биться об артефактную броню. Черные когти раз за разом снимают с доспеха микронную стружку. Белоснежные клыки калечат мифрил тысячами микро-выбоин. Пятна кислоты и термические удары вышибают молекулярные цепочки из уникальной стали. Вода точит камень, травинка взламывает асфальт…
Разница в характеристиках запредельна – тварям проще убиться о мифрил, чем пробить доспех. Но демонов много, очень много! Удары в спину игнорят умения честного боя – я не могу уклоняться и блокировать, работают лишь модификаторы физического сопротивления и брони. Урон идет почти всегда со звездочкой крита, хотя в основном цифра повреждений частит сиротливыми нулями. Наверное, со стороны это даже красиво – в небеса бесконечным потоком мчатся красные цифры полученных повреждений: «0… 12… 0… 0… 4… 0*… 0… 0… 21*… 0… 7… 19*…» Часто, очень часто…
Сотня хлестких ударов в секунду – это по-прежнему сотня ударов. Цепи и когти находят щели в доспехе, кислота затекает в сочленения брони, а непрекращающийся огонь стрелков бьет правых и виноватых. В этом вся философия демонов – враг должен страдать больше, чем ты. Если достается врагу, то и по своим бить незазорно.
Жизнь утекает из меня тонкой, но очень быстрой струйкой. Едва успеваю бросать взгляды по сторонам, пытаясь сохранить управление боем. Парней практически не видно, лишь шевелятся неестественно огромные кучи демонов. Нас захлестнуло и затопило мелкими тварями. Окутало цепями, рвущимися как гнилые нити под напряжением трехсотуровневых мышц былинных богатырей.
Лечение нам не светит – кастовать под градом ударов практически невозможно, а организовать нормальный тыл мы не в состоянии. Зена бьется наравне со всеми, прикрываясь небольшим щитом из огромной чешуйки древнего дракона и довольно ловко орудуя сверкающей булавой. Однако ей тяжелее всех – клирик не воин, пассивных умений ближнего боя не имеет, удары по ней проходят чаще и жестче. Статистический макрос записал на счет экс-наемницы чуть больше полусотни тварей, однако сама старушка уже потеряла половину хитов. Захлебывается регенерация, тают фиалы, но общий дебет здоровья по-прежнему отрицательный.
Даю Гумунгусу команду охранять клирика, хотя толку в этом чуть – просто рядом с микрохолмом гоблинши вырастает макрохолм медведя. Снять с нее нападающих мой пет не в состоянии. Тот самый случай, когда Фортуна на стороне больших батальонов.
Разорвать дистанцию наш хилер не может – тыла нет, вокруг – сплошное море низкоуровневой нечисти. Уже через секунду об этом приходит грустное напоминание. Вначале – веселое: Динг! «Ваш фамилиар получил новый уровень!», а через мгновение: «Ваш фамилиар пал в бою!» Достали-таки Барсика вездесущие твари…
Кривлюсь – опыта жалко до слез. Проверяю полоску жизни следующего претендента на слив – Белки. Хиты гончей в оранжевом диапазоне, выглядит собачка как бронированный доберман, нарвавшийся на стаю больных бешенством кошек. Рявкаю в пси-диапазоне:
– Уходи! Кайти! Таскай их за собой, разберемся с этими – снимем с тебя!
Гончая поняла! На трех лапах, пятная снег кровью и теряя пластины брони, собачка рванулась к горизонту, уводя за собой одну из центурий Безумцев.
Как сухую траву, косит демонов Умка. Те слепо бросаются вперед, словно куропатки на идущий по ниве комбайн, пытаясь увести железного монстра от гнезда. Эффект, правда, чуть более заметен – наш тролль уже на восьмидесяти процентах и время от времени вынужден снижать свой боевой напор, делая короткие паузы для приема фиалов.
Смотрю состояние петов – пауки просели на десяток процентов, время естественной регенерации в покое – около двух минут. Однако урон постепенно нарастает – пластины хитиновой брони повреждены, кое-где сорваны и разъедены кислотой. Повторные удары в эти точки проходят все чаще и не смягчаются модификаторами защиты.
Мой зомби-взвод выполняет поставленную задачу – рвется к стрелкам, пробивая себе дорогу сквозь два легиона Церберов. Псы гроздьями висят на лапах, крошат зубы о броню инсектоидов и гибнут сотнями. В этом бою их видовые умения бесполезны, а балансовые противовесы критичны. Кусать три цели перед собой у них не получается – просто некого, а контратаковать на каждый удар не выходит физически – все атаки пауков однозначно смертельны.
Три минуты боя – падает один из штандартов Церберов. Пауки намололи по четыре десятка псов, обнулив первый легион прикрытия магических лучников.
Вражеский лидер ревет очередную команду, переключая стрелков на более опасные цели и разворачивая ближайшую тысячу Безумцев. Решение верное – удар в спину паукам однозначно приоритетней, чем толкотня в море мелких бесов в ожидании своей очереди на плюху от Анунаха или Умки. Площадь нашего соприкосновения с противником конечна, максимальная плотность атаки – два десятка Безумцев в один момент времени.
Вот Господин Хаоса не выдерживает, поднимает на дыбы огромного вороного жеребца и сам бросается в бой на наиболее угрожающем участке. Один из пауков стоптал истончившуюся цепь Церберов и ворвался в уязвимые для ближнего боя ряды стрелков.
Чужой Игрок на полторы сотни уровней ниже моего пета, однако его это не смущает. Баланса между двумя мирами нет, уровни, экипировка, умения и артефакты – спорны и неравнозначны. Простейший арт из ВиртГероев с модификатором на Удачу – Пятилистный Клевер за пять сотен золотых, в условиях Друмира превращается в уникальный чит для тех же крафтеров…
Враг сверкает спецэффектами боевых комбо, бьется уверенно и легко, споро обстругивая пауку лапы и превращая его в злой и неподвижный кусок плоти. Свита Лидера – чертова дюжина Владык Бездны сто пятидесятого уровня – довершает начатое, шинкуя несчастного пета черными, истекающими Тьмой клинками.
Зена все больше сдает. Ее хиты падают до трети, когда Анунах решает применить один из козырей. Активировав тридцатисекундную неуязвимость – паловскую абилку с шестичасовым откатом, он зачитывает «Массовое Излечение», надеясь подлечить всех наших, до кого дотянется площадное заклинание.
Эффект поразителен – магия, несущая Истинный Свет, выжигает вокруг паладина круг двадцатиметрового диаметра, уничтожая демонов и смешивая пепел их тел с белоснежным покровом Аляски.
Ха! А ведь мы и забыли о предельной уязвимости к Свету! Хвала игровому балансу и его богу – корейскому рэндому!
Результат Анунаху нравится – сотня тварей отправилась в преисподнюю, а союзные цели окрепли на семь сотен хитов!
Безумный Легион не терпит пустоты – море демонов вновь схлопывается вокруг Андрея, но лишь для того, чтобы опять осыпаться пеплом. Под прикрытием неуязвимости Анунах успел повторить этот трюк еще четыре раза, практически ополовинив оставшийся без надзора Игрока легион, слепо исполняющий последний приказ Повелителя.
Одна беда – гибридный танк – не кастер, с маной довольно-таки кисло, а массовые заклинания прожорливы как пароход.
– Мана двадцать… Отпаиваюсь фиалами… – не очень внятно отчитался Андрей в голосовом чате.
Пробую то, что давно уже следовало испытать. Перебрасываю на Анунаха весь десятипроцентный резерв с Алтаря Первохрама.
Чат вновь оживает:
– Спасибо, иконку божественного внимания вижу! Эффект, правда, минимален – плюс тридцать две единицы в секунду. Какую часть манопотока ты выделил?
Кривлюсь:
– Весь… Хреново дело, не достает практически Первохрам до Земли. То ли далеко, то ли барьеры слишком сильны…
– Ясно… – хрипит Андрей. – Прорвемся!
Пала вновь с головой накрыло взбесившимися тварями, пытающимися завалить, сорвать доспех, вгрызться в щель брони, поднять забрало шлема и причинить хоть какой-либо урон закованной в артефактную сталь фигуре. И, надо признаться, им это удавалось…
Комары за ночь убивают в тайге человека. Стая пираний рвет пловца за минуты. Тысяча крокодилов способна уничтожить полк японских солдат, как однажды случилось в далеком сорок пятом году…
А ведь с нами сражаются отнюдь не комары, а создания Хаоса и Инферно, наделенные магией и недюжей силой. Впрочем, и мы – не уснувший на опушке пьяный и не казнимый Ермаком татарин, привязанный на ночь к столетнему кедру…