Тут Роман заметил, что от диска идёт яркая зелёная ниточка, похожая на лучик. Потянув за неё, он ощутил внезапную боль в сердце. Удивился. Зачем-то потянул ещё. Почувствовал ответную боль где-то там, на другом конце этой нити. Озадачился этим странным фактом. А нить пульсировала и наливалась светом. С каждым мгновением она становилась всё ярче, всё горячее. Одна из надписей вспыхнула слепящим зелёным светом. В какой-то миг Роману показалось, что кто-то держит его за руку и тянет за собой. Он запаниковал… и проснулся. Перед глазами плавали зелёные круги и яркие жёлтые следы вспышек. Как это всё понимать? Господи, ну, хоть кто-нибудь подсказал бы!
В тоске Роман сначала пожалел, что не может обратиться за помощью к Рудневу. Уж он-то точно знал, что это за штука и как с нею обращаться. Во всяком случае, у Романа сложилось такое впечатление. Но тут он сообразил, что, похоже, есть ещё кое-кто, кто, вероятно, осведомлён об этом никак не меньше босса. Только как же добраться до того, кто дёргает за ниточки?
Руднев вертел в руках запотевший стакан минералки, холодной, как хмурый февральский вид за окном.
– Может, всё-таки чаю? – осторожно спросил сидевший напротив эксперт.
Руднев посмотрел куда-то сквозь него и отрицательно покачал головой. Он никогда не понимал этих людей: пропускать через свои руки такие сокровища и не постичь их истинного предназначения. Вместо этого описывать дурацкие внешние признаки, определять их материальную и историческую ценность, присваивать им инвентаризационный номер – какая глупость!
Дверь открылась, и вошёл хозяин кабинета в нелепом клетчатом пиджаке, который на нём почему-то выглядел отлично.
– Андрюш, всё в лучшем виде!.. Ещё пару минут, и все формальности будут закончены. Ты как – доволен?
– Пока не знаю. – Руднев рассеянно взглянул на его полное круглое лицо с седыми усами щёточкой, которые делали его похожим на моржа и, наконец, отставил в сторону надоевший стакан, от которого так ужасно замёрзли руки.
– Ну вот, я же говорил! – воскликнул гостеприимный обладатель клетчатого пиджака, и к Рудневу перекочевала папка с экспертным заключением, доставленным сотрудником музея. Руднев сдержанно поблагодарил, кивнул, обменялся с усатым доброжелателем рукопожатием и со вздохом облегчения покинул кабинет.
Решительным шагом направляясь к выходу, он заметил двигавшегося в том же направлении Романа.
– Какая встреча! – Руднев нагнал компаньона и цапнул его за локоть. – И что мы здесь делаем? – зловеще поинтересовался он.
– Просвещаемся, – по возможности вежливо ответил Роман. – Музей Востока – публичное заведение и я имею полное право здесь находиться. – Он оторвался от созерцания идеально начищенных рудневских ботинок, которые были явно зачарованы от воздействия февральской слякоти, и поднял на шефа нарочито скучающий взгляд.
– Ты слушал эти околокаббалистические бредни? – глаза Андрея Константиновича весело блеснули.
– Да, я слушал лекцию по истории Каббалы, – вспыхнул Роман, плотно сжимая зубы.
– И как тебе? – Руднев повлёк своего юного компаньона по направлению к гардеробу.
– Очень познавательно, – уже практически прошипел Роман.
– Ты меня удивляешь, Роман Аркадьич. – Руднев кинул номерок на стойку. – Уровень лектора выступающего в подобном месте априори может быть только ниже среднего. Или я не прав?
– У меня весьма ограниченный выбор источников информации, – холодно парировал Роман.
– Это камешек в мой огород? – Руднев перекинул пальто через руку и пристально взглянул на мальчика.
– Заметьте, это сказал не я. – Роман отвернулся, забирая свою куртку, и яростно дёрнул молнию, застёгиваясь.
Руднев вопросительно изогнул бровь, но ничего не ответил.
– Подвезти? – задумчиво разглядывая подростка, предложил он. Роман только дёрнул плечом.
В машине Андрей Константинович долго молчал, изредка кидая изучающие взгляды на своего пассажира.
– Я не хочу знать, зачем тебе понадобилась Каббала, – наконец осторожно заговорил он. – Предположим, что это проявление похвальной любознательности. Однако должен заметить, что тебе не следует ходить на подобные сборища. Во всяком случае, без меня.
– Почему? – Роман явно злился.
– Ты сам не заметил, сколько в зале было разного сброда? На такие мероприятия охотно приходит всякая шваль. Несмотря ни на что, ты ребёнок и потому для них – лакомый кусок. Сделать тебе гадость, просто ради развлечения – обычное дело для подобной публики.
– А куда же мне ходить? В школьную библиотеку?!
– Потише, Роман Аркадьич, – поморщился Руднев. – Зачем такие крайности? Ты всегда можешь спросить у меня.
– Ни черта Вы не расскажете! – в сердцах бросил Роман.
Руднев сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не сорваться.
– Я хоть раз не ответил на твой вопрос? – Он немного подождал. – Я слушаю тебя… Ладно, я уже понял, что тебя интересует нечто, о чём ты по неведомой причине не хочешь меня спрашивать. Я также осмелюсь предположить, что это связано с так впечатлившим тебя по непонятной причине диском. Ты разобрался – неясно, правда, как и когда – что надписи на диске сделаны на древнееврейском языке и сделал вполне логичное предположение, что предмет имеет отношение к каббалистической практике. Отвечаю на твой незаданный вопрос: нет. Хотя искушение провести параллели между занятиями учеников, скажем, рабби Акибы и назначением Карты весьма велико. Однако между ними – пропасть. Но это не главное. Главное, чтобы ты перестал маяться дурью и выкинул всякие мысли об этой штуке из своей упрямой головы. Предупреждаю пока по-хорошему: забудь об этом диске. Он тебе не нужен. Он тебе ни к чему. Он для тебя бесполезен. Я ясно выражаюсь? – Руднев повернул голову к Роману и успел заметить на его лице безграничное удивление, которое быстро сменилось презрительной гримасой.
– Занятная версия, – холодно протянул он и больше до самого дома не проронил ни слова.
– Чего такой скучный? Ты часом не заболел? – Руднев попытался просканировать сгорбившегося в кресле Романа и от удивления даже забыл, что искал в ящике своего письменного стола. – Закрываться научился? Ну что ж, молодец…
Роман никак не отреагировал на эту попытку босса завязать с ним беседу и продолжал тупо смотреть в одну точку. У него не было сил. Вообще. Ни ответить, ни пошевелиться. Мама сказала, что это, наверное, авитаминоз – уже апрель, а весна всё не наступает. Организму не хватает солнца – бла-бла-бла... Мамы, они ведь всегда всё точно знают.
А он, честно говоря, просто устал. Каждую ночь он обнаруживал себя рядом с проклятым диском. Ему уже хотелось расплющить эту штуку чем-нибудь тяжёлым, но даже во сне он понимал, что это ничего бы не изменило. Карта каждый раз монотонно сообщала ему, что он должен найти Ключ. Потом, следуя Карте, пройти весь путь до конца. Обрести вожделенную силу иначе никаким образом не получится.
Эх, не надо было сопротивляться, когда его пытались туда втянуть. Нужно было позволить вести себя. И чего он тогда испугался? Не сам ли говорил, что маньяк? Куда там! Он образец благоразумия! Где теперь найти этот самый Ключ? Как? Помолиться что ли? «Господи, пошли мне Ключ». Эта мысль показалась ему настолько дикой, что он решил, что пора завязывать с этой штукой, пока она окончательно не свела его с ума.
На следующую ночь, отчаянно сопротивляясь притяжению диска, он сдуру махнул проведать Руднева – почему-то подумалось в этот момент только о нём. Едва он приблизился к боссу, как его выбило из астрала с такой силой, что потом целый день болели все внутренности. Даже дышать было больно. А Руднев был злой, как чёрт, но ничего не сказал.
– Что Вы делаете? – вдруг рявкнул Роман. Он резко обернулся, поняв, что Руднев стоит позади кресла и довольно ощутимо на него воздействует.
– А ну, тихо! – цыкнул босс. – И вообще, встань! – Он медленно водил рукой вдоль спины Романа на расстоянии примерно полуметра от его тела. От его ладоней исходило приятная прохлада. – Сейчас мы тебя подлатаем, Роман Аркадьич, – еле слышно шептал он. – Негоже портить своё имущество…
– Что?! – Роман подпрыгнул вторично.
– Что слышал, – зло прищурился Руднев. – Я не думал, что ты такой дурак. И полезешь ко мне без приглашения. А ещё мы такие гордые – жаловаться мы не станем. Мы лучше сдохнем. Или ты такой тупой, что не понял, что я пробил твою оболочку? Я даже не знаю, какой вариант хуже!
Руднев встряхнул кистями рук и вернулся за свой стол. Достал из ящика свечку, зажёг и стал водить над ней ладонями. Задув свечу, он снова тряхнул руками и принялся надевать свои перстни, которые, оказывается, успел когда-то снять.
Роман всё ещё стоял посреди кабинета, чувствуя себя невыразимо глупо, и злился. Руднев подошёл, встал прямо перед ним. В правой руке он держал свой перстень с сапфиром.
– Смотри на меня, – прошипел он. Роман почему-то не осмелился спорить. Он как загипнотизированный уставился боссу прямо в глаза.
Руднев начал медленно двигать руку с камнем вверх и Роману показалось, что синхронно с этим движением по его телу разливается огонь. Когда жар добрался до головы, комната начала вращаться вокруг Романа, и он непроизвольно закрыл глаза. Руднев толкнул его в кресло и, судя по звукам, ушёл обратно к письменному столу.
– Почему ты всё время думаешь об этом диске, – раздался его бесстрастный голос с другого конца кабинета.
Роман даже не пошевелился.
– Хочу и думаю, – прошептал он.
– Что ты там бормочешь? – Похоже, Руднев снова навис над его креслом.
– Я хочу знать, как он работает, – решительно произнёс Роман, открывая глаза и сразу наталкиваясь на колючий взгляд шефа.
– Поверь мне, от этой вещи тебе не будет никакой пользы, – отчеканил Руднев, упираясь в подлокотники кресла и наклоняясь чуть ли ни к самому лицу Романа. – Так что – забудь. Иначе блок тебе поставлю, – убедительно пригрозил он.
– А по-человечески объяснить нельзя? – холодно поинтересовался Роман.
– Боюсь, что нет. У меня такое ощущение, что тебе часть мозга отрезали и в холодильник спрятали. Или, если так тебе будет понятнее – ты в собственном доме не хозяин. Пару комнаток тебе оставили, а остальное заперли и ключ забрали.
Роман вздрогнул.
– И где мне взять ключ? – осторожно спросил он.
– Если бы я знал… Одевайся. – Андрей Константинович вернулся, уже застёгивая пальто. – Отвезу тебя домой, к маме. В школу завтра не ходи. Всё равно будешь спать весь день. Это я тебе обещаю.
Руднев не обманул: Роман уснул ещё в машине и плохо помнил, как добрался до своей тёплой и мягкой постели.
====== Глава 18. Ботаник ======
Сначала на парту упала чья-то тень. Кто-то стоял за спиной и уходить не собирался, но Кирилл всё равно не поднял головы – он был полностью поглощён чтением очередного безумно интересного фолианта из библиотеки Николая Николаевича. Но когда на стол с грохотом полетела пренебрежительно брошенная сумка, он вздрогнул и невольно отвлёкся от книги. Вынырнув из мира грёз, но ещё не до конца стабилизировавшись в реальности плотных физических феноменов, он напряжённо, как бы издалека, смотрел на нависшего над ним Князева, созерцая очертания его величественного носа и плотно сжатых губ.
Роман, холодно глядя на Кирилла сверху вниз, принялся доставать из сумки всё необходимое для урока.
– Привет, ботаник, – высокомерно бросил он.
– Моя фамилия Бергер, – простодушно заметил Кирилл.
Князев засмеялся, потом уселся за парту и весело блеснул глазами, беззастенчиво разглядывая своего соседа.
– Здесь вообще-то занято… – неуверенно протянул Кирилл, лихорадочно пытаясь вспомнить, с кем же он сидел последние месяцы за одной партой. Вроде, какая-то девочка… А может и нет… Вероятнее всего, это были разные девочки…
– Правильно – занято. Мной. – Отрезал Князев. – Со зрением, знаешь, что-то плоховато стало. Вот я и решил за первую парту перебраться. Ты ведь не против?
– Да мне всё равно, – искренне удивился Кирилл и мгновенно отключился, снова погрузившись в чтение.
– Вот и славно, – устало пробормотал Роман.
Он давно уже заметил, что Аверин зачем-то взял в оборот этого простодушного ботаника – Киру Бергера. Все перемены, а частенько и после уроков, Бергер пропадал в кабинете истории. Насколько можно было понять, эти двое активно общались не только в школе. Они что-то оживлённо обсуждали, смеялись, как давние приятели, постоянно обменивались толстенными книгами со скучнейшими названиями. Однажды Роман с удивлением заметил в руках у Бергера учебник древнегреческого языка. Может, Аверин просто даёт ему уроки?
С Бергером они учились вместе с первого класса, и ничего особенного Роман никогда в нём не замечал. Как, впрочем, и в других своих одноклассниках. Ни один из них не стоил внимания. Совершенно никакого. Однако сейчас этот доверчивый книголюб мог быть ему полезен. Ведь он общался с Авериным. А тот, в свою очередь, с дедом. Отчаявшись узнать о Карте что-нибудь у Руднева, который недвусмысленно дал ему понять, что эта тема – табу, Роман уяснил, что именно дед теперь его единственная надежда. Белая ниточка, за которую его потянули, уберегая от опрометчивого поступка, свидетельствовала об этом довольно красноречиво. Однако просто подойти и расспросить Аверина, особенно после того, как диск Роман, прямо скажем, украл – такой вариант он даже не рассматривал. Оставался Бергер, как наиболее доступное звено этой информационной цепи.
Естественно, первым делом Роман попытался Бергера просто просканировать, залезть в его мозги и, таким образом, использовать его в качестве источника информации об учителе и его загадочном друге, а вот когда не получилось, то задумался, уж ни Аверин ли так надёжно его прикрыл. Если да, то зачем? Было бы что прятать!
Помучившись немного над этим вопросом, Роман решил немедленно всё выяснить и прямо на следующем уроке пересел к Бергеру. Он был заинтригован и, хотя не представлял себе, как разговорить этого умника на нужную тему, надеялся на удачу. Надо же с чего-то начинать!
– Что это у тебя? – Бергер, оказывается, уже отложил книгу и с искренним удивлением смотрел на раскрытую ладонь Романа. Пока, застигнутый врасплох этим неожиданным вопросом Князев, соображал, о чём идёт речь, сосед по парте схватил его за запястье и самым натуральным образом вытянул прямо из его ладони какую-то длинную чёрную гадость, брезгливо взглянул на неё и отбросил в сторону. Роман остолбенел.
– Что это было?
Бергер очень внимательно посмотрел ему в глаза:
– Тебе лучше знать…
Как раз в этот момент прозвенел звонок, и в класс, как ураган, ворвалась учительница химии. Разговор пришлось прекратить.
Роман тупо смотрел в парту, пытаясь собраться с мыслями. Эта козявка Бергер – маг?! Вот и узнал, что хотел. Только вопросов от этого не убавилось. Тут он почувствовал, что Бергер толкает его под столом ногой. «К доске? Этого ещё не хватало!». Он медленно встал из-за парты, с трудом соображая, чего от него хочет учительница. Уже стоя у доски с мелом в руке, он вдруг отчётливо услышал у себя в голове голос Бергера, диктующий условие задачи, и автоматически принялся его записывать. Так же, не напрягаясь, записал и решение.
– Посмотрим-посмотрим… – проворковала химичка. – Ну, что же ты, Князев. Такая грубая ошибка! Ладно, садись – четыре… – и она склонилась над журналом.
– Извини, – прошептал сияющий Бергер, когда Роман вернулся на своё место, – У меня с химией не очень…
Роман метнул в него злобный взгляд и процедил сквозь зубы:
– Я тебя вообще ни о чём не просил.
Бергер пожал плечами и уткнулся в учебник. Видно было, что он по-настоящему обиделся. Ну и пусть.
После звонка Бергер всё ещё продолжал дуться. Выглядело это очень смешно. Он демонстративно не замечал Романа, старательно хмурился и чуть не плакал, тщетно пытаясь сложить в сумку школьные принадлежности, которые поочерёдно валились у него из рук. Это душераздирающее зрелище смягчило даже чёрствое сердце Князева, который злился-то на себя, а не на этого тихоню. Ну, сорвался… Чего обижаться-то?