— А что тогда?
— Попробуем контролировать ваши сны.
Борис с Анжеликой явились ранним вечером после звонка Келдыша.
— Ну, что за шум, а драки нет? — бодро вопросил Борис с порога.
— Будет тебе драка. Агате начала сниться Пустыня.
Пауза.
— Что?!
В голосе Келдыша появилась невеселая усмешка.
— Осипенко сформулировала вопрос по-другому: ну и что?
— Она знает?
— Агата ей говорила. И я тоже. Эта… этот хваленый специалист по сновидениям считает, раз Агата не настоящий маг, Пустыня для нее не опасна.
— Почему ты не пошел к Констанцу?
— А кто тебе сказал, что я к нему не ходил?
Пауза.
— Я вот думаю, — снова начала Агата, — и правда, ну какая опасность может быть от сновидений?
Борис усмехнулся:
— Кобуци, мы, конечно, не вспоминаем…
— Кобуци совсем другое дело! Наверное, это даже и не сон уже. И вообще, Кобуци — реальное место! А Пустыня — это же просто фольклор волшебников, место вымышленное… Мифическое.
Келдыш помолчал.
— Хорошо, тогда приведем пример из жизни. Реальной жизни. Как-то из одной диктаторской страны бежали семьи с детьми. Дети, насмотревшиеся ужасов тамошнего режима, боялись засыпать — такие им снились кошмары. Родители, естественно, все равно укладывали их спать, и тогда дети начали умирать во сне.
Агата поежилась.
— Н-но… это всё не про меня? У меня же не кошмары! Мне просто снится пустыня!
Борис шевельнулся и ничего не сказал. Анжелика сидела тихонько — тень в тени. Келдыш, подавшись к Агате, произнес убедительно:
— Мортимер. Просто так Пустыня не снится. Не магам. Только не магам. В нее начинают уходить либо в тяжелой болезни, либо в депрессии, либо… прячутся в ней от чего-либо… От навязчивых страхов, например.
Пауза. Келдыш внимательно рассматривал ее.
— Вам все еще снится Инквизитор?
— Но вам же он тоже снится! Вы сами мне говорили! — выпалила Агата. — Вы ведь не бежите от него в Пустыню!
Келдыш словно не услышал. Повторил спокойно:
— Вам по-прежнему снится Инквизитор?
— Нет, — буркнула Агата.
— И когда это прекратилось?
Она промолчала.
— С того самого времени, как начала сниться Пустыня. Я прав?
Агата против воли кивнула. Никак не получается научиться врать убедительно — тем более, когда ей смотрят прямо в глаза. Тем более, когда смотрит Келдыш.
— Что и требовалось доказать, — тихо сказал он.
Агата беспомощно взмахнула руками. Повернулась к вампирам.
— Ну скажите же ему!.. Со мной все в порядке!
— Да, конечно, в порядке, — Борис успокаивающе коснулся ее плеча. — Но Осипенко в своем «кусачем» списке я переношу на первую позицию… Что предлагаешь-то, Игорь?
— Мы не можем заставить ее не видеть Пустыню. Но можем не давать видеть сны.
— То есть, не доводить сон до фазы сновидений?
— Будить до того.
Агата переводила глаза с одного на другого.
— Вы что, мне теперь и поспать не дадите?
— Дадим. Вы просто будете слегка не высыпаться. И не будете видеть снов.
— Борис. Игорь, — тихо сказал Анжелика. — Игра опасная.
Келдыш резко повернулся к ней:
— А что прикажешь делать?! Оставить все как есть?
— Тихо-тихо, — теперь Дегтяр успокаивал еще и Игоря. — Это же ненадолго. Пока мы не придумаем чего-нибудь другое.
— Другое, — Игорь с силой потер лицо ладонями. — Только об этом другом я и думаю…
Дегтяр поглядел на него внимательно. Спросил через паузу:
— Итак?
— Итак. Сейчас едем в интернат и забираем ваши вещи и что там вам еще надо… учебники?
А?
— Несколько дней поживете у меня.
— А… зачем?
— Я не дам вам спать.
Агата моргнула. Прозвучало это как-то… двусмысленно. Или это просто она такая испорченная? Но Дегтяр тоже заметил — заухмылялся радостно.
— Ах, как заманчивое предложение! Я бы на твоем месте, Агата, соглашался сразу, не раздумывая!
— Да иди ты… — сказал Келдыш беззлобно. В глазах его — впервые за весь разговор — тоже замерцал смех.
— А Божевич разрешит?
— Ему-то что? Все будет на законных основаниях. Я же куратор, в конце концов? Расписку ему оставлю. Ну… а ты, Борис, если сможешь, приходи ночью. Будешь моей личной дуэньей.
Агата засмеялась: «дуэнья» кокетливо повела могучим плечиком, захлопала хитрющими карими глазками.
— Ну-ка, поди сюда, девочка. Покажи-ка глазки, хорошо… покажи-ка язычок, скажи «а-а-а». Мне кажется или ты похудела?
— Нет, вроде бы.
— Похудела-похудела, — сказала Анжелика. Мужчины оглянулись на нее.
— Ну, женский глаз насчет фигур всегда вернее, — пробормотал Борис.
— А что делать с ИМФ, с Осипенко? Я теперь могу к ней просто не ходить?
— Борис выдаст вам справку на неделю — ну что там можно сочинить? Переутомление, ангина…
— Инфлюэнция, — томно подсказал Дегтяр.
Глава 2
Искушение
Келдыш свозил ее в интернат за вещами. Пока он договаривался с директором, собиравшаяся Агата безуспешно отбивалась от Стефи: но та так и осталась в твердой уверенности, что в отсутствие агатиной бабушки они с Игорем решили оторваться по полной. (О, если бы!)
Агата увидела озабоченного Келдыша и вдруг подумала — а не задавал ли ему Божевич таких же вопросов? Да ну, бред!
Дома — то есть, у куратора — их уже ждала Анжелика.
— А где Борис?
— Сказал, сегодня придти не сможет. Я подежурю вместо него ночью.
Келдыш отозвался неожиданно резко:
— Нет, спасибо!
— Почему же? — спокойно спросила Анжелика. — У вас впереди тяжелые дни, вы, Игорь, сможете как следует выспаться, пока я здесь с Агатой…
— Я как-нибудь сам справлюсь.
— Но… — Анжелика замолчала. Молчала, и, не двигаясь с места, наблюдала за Келдышем. Агата в замешательстве так и стояла с вещами в руках, пока хозяин не забрал у нее сумку.
— И что вы застряли на пороге?
— Да, проходите? — неловко предложила Агата. Уж лучше бы Келдыш сам соблюдал правила вежливости и гостеприимства!
Анжелика улыбнулась ей, но одними губами. Глаза оставались настороженными и холодными.
— Нет, раз уж я здесь не нужна, я действительно пойду. Завтра вечером придет Борис, сменит Игоря. Желаю удачи, девочка.
Агата поглядела на закрывшуюся дверь и сердито уставилась на Келдыша. Тот пристраивал ее куртку на вешалку. Это была трудная задача — Агата все забывала пришить оборванную петельку. Наконец Игорь укротил выскальзывающую куртку и оглянулся.
— Вы намереваетесь спать прямо здесь у двери на коврике?
— Это было очень грубо! — выпалила Агата.
— Неужели? — сухо сказал Келдыш. — Но я всегда груб с незваными гостями.
— Но ведь… Борис же…
— Борис — единственное исключение. Пусть Климова приходит, но только вместе с ним. А теперь — хватит уже меня воспитывать, или вы решили поменяться со мной ролями? Хотите есть?
Агата, насупившись, поплелась за ним на кухню. Келдыш, не обращая на нее внимания, изучал содержимое своего холодильника. Открыл морозилку и сказал с раздражением — словно выговаривал замороженным продуктам:
— И хватит дуться, Мортимер! Меня, знаете ли, тоже не все радует в сложившейся ситуации. Одно то, что мы некоторое время будем жить вместе…
Ну да, она, наверное, для него тоже гость незваный… ну или вынужденный гость, опять ничего хорошего.
— Я вас могу скомпрометировать, да?
Келдыш, достававший покрытый инеем лоток, на мгновение замер. Глянул странно:
— Пожалуй.
Агата чувствовала, что ее несет, но все равно ляпнула:
— Перед Ириной?
И немедленно покраснела.
— Перед Ириной? — рассеянно переспросил Келдыш. Точно не сразу и вспомнил, кто это такая. — Причем тут Ирина? Скорее уж — перед вашей бабушкой…
Да, причем тут Ирина? Ему даже в голову не приходит, что кто-то может составить конкуренцию его великолепной Ирине. И уж она — тем более. Интересно, он так любит свою девушку или просто не воспринимает Агату как существо женского пола? А ведь верное слово — «существо». Порученное его заботам. Хотя Келдыш сам настоял, чтобы его назначили куратором, и даже дважды отбился от тех, кто его хотел с этого самого кураторства снять…
— А бабушка причем? — спросил Агата, рассеянно кроша кусок хлеба на стол. Водила пальцем, рисуя среди крошек спирали и цветы.
— Ну-у… если вы не понимаете, то даже не знаю, что и сказать.
Агата подняла глаза и не поверила:
— Вы? Не знаете, что сказать?!
Келдыш коротко развел руками: мол, и такое бывает, хоть и крайне редко. Вновь принялся за полуфабрикаты. Сказал, не глядя на нее:
— Иногда мне кажется, вы существуете в каком-то… в своей собственной вселенной. Там, где вампиры — первейшие человеческие друзья, где все друг другу с радостью помогают. И где проживание несовершеннолетней девушки в доме постороннего взрослого мужчины — в порядке вещей.
— А? — Агата съехала на стуле пониже. — В этом смысле?
— В этом.
— То есть, вы думаете, бабушка вас обвинит… ну, в моем совращении?
— Ваша бабушка, несмотря на все ее… хм, достоинства… все же представляется мне вполне вменяемым человеком. Но мы с вами сейчас даем недоброжелателям великолепный повод для лишения меня кураторских прав. Да просто-напросто усиленно на это напрашиваемся!
Агата сползла еще ниже. Интересно, а что бы Келдыш сказал, если б узнал, что она совсем не против совращения… частичного. Например, не против его поцелуев. Она поглядела на куратора: тот, задумавшись, уперся кулаками по обе стороны коробки с заморозкой. Словно вспоминал какой-то забытый рецепт или вообще пытался понять, что же перед ним такое. Агатин взгляд остановился на его губах: Стефи как-то говорила, какие они… эротичные. Теперь она сама, кажется, поняла — красивые, мягкие и твердые одновременно и очень-очень горячие…
— Ч-черт!
Келдыш отдернул руки: коробка перед ним задымилась, вкусно запахло жареным мясом. Игорь быстро и как-то виновато глянул на Агату.
— За это в детстве отец бы мне уши надрал!
— А что случилось?
Келдыш с чувством шмякнул коробку на стол — аппетитный запах, аппетитная корочка, прямо слюнки текут.
— Разогрел мясо сам — вместо того чтоб приготовить по-человечески, используя печку!
— Но это же здорово! Можно?
— Подождите, дам столовые приборы. Меня за это «здорово» в детстве наказывали. Тоже очень здорово.
— А почему? — спросила Агата, стараясь не глотать горячее мясо целиком.
— Потому что иначе не научишь ребенка-огневика пользоваться обычной человеческой техникой. Он будет запускать кучу светляков или шаровую молнию вместо того чтобы просто нажать выключатель. Выжигать половину кухни при попытке подогреть котлету. Доводить до заикания соседей тем, что в отсутствие фонарей светится в темноте наподобие собаки Баскервилей…
— Ух ты! — Агата замерла с куском за щекой. Восторженно глазела на Келдыша. — И вы все это проделывали?
Келдыш пожал плечами.
— Это и еще многое другое. Так что в меня буквально вбито правило: если под рукой имеется техника — нечего прибегать к магии.
Агата задумчиво жевала. Сказала через пару минут:
— Но ведь вы уже всему научились?
— Более-менее.
— И вы уже взрослый…
Келдыш поднял бровь.
— А что, у вас имеются в этом какие-то сомнения?
Иногда бывают, да еще какие!
— И вы теперь сам себе хозяин, — задумчиво констатировала она.
— Ваша наблюдательность иногда просто ошеломляет!
— Ну тогда вам уже и стыдиться нечего, — закончила Агата.
Келдыш внимательно смотрел на нее. Сказал через пару минут:
— Да. Детские запреты самые крепкие; иногда и не замечаешь, что они свою роль уже выполнили. Спасибо, Мортимер, вы открываете мне глаза.
Она промолчала: его слова казались насмешкой, но за суховато-ироничной интонацией пряталась искренность.
Но Агата тут же озадачилась:
— То есть, когда я… если я овладею своей магией, я тоже буду выкидывать такие… фокусы?!
— Как бы еще не хуже! — «обрадовал» ее Келдыш. Усмехнулся, увидев выражение Агатиного лица: — Вообще-то вы приобрели дар уже в сознательном возрасте, так что думаю, детского этапа освоения магии вы избежать сумеете. Вернее, очень на это надеюсь!
* * *
— Ну вот, кабинет опять будет вашей девичьей светёлкой! Точно не хотите занять спальню?
— Нет-нет! — поспешно отказалась Агата. — Мне и здесь хорошо!
Келдыш хмыкнул:
— Ну да, там атмосфера слишком уж расслабляющая, сразу спать захотите,!
Агата принялась очень внимательно разглядывать кабинет. Она бы подобрала другое слово. Интимная.
— Да и моей бедной старой спине, — Келдыш с демонстративным вздохом потер поясницу, — будет куда уютнее на собственной кровати. Ванная на первом этаже ваша. Постельное белье я, конечно, предоставлю, но…
— …спать мне почти не придется, — закончила Агата. — Да, я помню.
Келдыш бросил на диван стопку белья. Сверху привычно приземлилась черная майка и Агата невольно заулыбалась. Келдыш проследил за ее взглядом:
— Что, дежа вю? А, да, у вас же собственных вещей целая сумка!
— Нет-нет, оставьте! — Агата забрала у него майку. — Будем соблюдать традиции.
— Забыл! — Келдыш шлепнул себя ладонью по лбу. Ну да, чтобы дежа вю было полным, сейчас скажет, что не выспался и уйдет к себе в комнату. — У вас уже прошел экзамен по Обществу или еще нет? А-тличный же я куратор!
— Экзамен завтра.
Келдыш потер руки в предвкушении:
— Ну тогда я знаю, чем мы займемся сегодняшней ночью!
— Вы — садист, — горько сообщила ему Агата.
— И еще какой!
Однако и История и Общество в компании нескольких чашек кофе и Келдыша оказались очень даже приемлемыми. В интернате Агата давно бы уже махнула рукой — перед смертью не надышишься! — и завалилась бы спать. Здесь же они прервались только в полночь, чтобы послушать бой часов на площади, и Келдыш вновь принялся бомбардировать ее вопросами. Если честно, то Агата иногда даже притворялась, что забыла — только б его лишний раз послушать.
Как-то невзначай ее ответственный куратор сполз к куда более занимательным темам: например, какие шпаргалки они использовали в интернате и в Академии. Агата слушала с завистью.
— Да-а, у магов больше возможностей! А у нас только листочки-гармошки и заготовки. Сотовые-то сразу на входе отбирают…
— С «раскладушками» все понятно, а куда вы заготовки пристраиваете?
— Ну парни за ремень под пиджак, а девочки у нас в школе на экзамены обычно в фартуках приходят, изнутри к нему большой карман пришивают… А еще можно под резинку чулок, вот здесь…
Тут Агата обнаружила, что показывает на себе, а куратор с большим интересом на это смотрит. Вспыхнув, отдернула руки. Келдыш широко улыбнулся:
— Да-а, как-то рановато я ушел из школы, до экзаменов не доработал! Такое зрелище пропустил!
— Но вообще-то, — строго сказала Агата, — я шпаргалок не пишу!
— Понятно-понятно. Вам все это интересно чисто в теоретическом плане…
Игорь встал, с наслаждением потянулся. Выглянул в окно.
— Три часа ночи… А что вам снилось, когда вы ночевали здесь в прошлый раз?
Не дождавшись ответа, Келдыш обернулся. Посмотрел на Агату, втянувшую голову в плечи, и переформулировал вопрос:
— Я не прошу пересказывать содержание. Вам снилась Пустыня или что-то иное?
— Иное, — быстро сказал Агата.
— Тогда давайте сегодня так: сейчас вы ложитесь спать…
— Но я могу еще…
— Через некоторое время я вас бужу. Если снится не Пустыня — спокойно спите себе дальше. А то завтра на экзамене вам точно понадобятся все эти ваши…. эротичные шпаргалки.
* * *
…Искушение, мягко шепнула темнота.
Он не повернул головы, но по напрягшимся плечам было ясно, что услышал.
…Ты тоже его чувствуешь? Искушение, да?
— Зачем ты пришла?
— Поговорить.
Раньше она не подозревала, насколько прекрасна и мягка темнота — и все ее степени — тени, сумерки, полуночный мрак. Темнотой можно дышать, укутываться, одеваться… В ней можно скользить, сливаться с нею: как просто-человек может разглядеть тень в тени?