– Ваше величество, мы взяли всю семью Ильи Николаевича под свою опеку, – ответил Ларионов, – и надеемся направить кипучую энергию его детей в более конструктивное русло. Думаем, что у нас все получится, ибо мы имеем дело не с закоренелыми негодяями, а с людьми, сбитыми с толку модой на нигилизм. В принципе, перед нами встает еще один вопрос, возможно, не менее важный, чем положение крестьянства и создание мощной промышленной базы.
Контр-адмирал сделал паузу, чтобы слушатели могли осознать только что им сказанное.
– Война дала России немало героев, – продолжил он, – которые могли бы стать достойным образцом для подражания для юношества. Конечно, в газетах были ярко расписаны подвиги этих храбрых воинов на поле брани. Но почти сразу же после окончания боевых действий о них почти так же быстро забыли. Надо найти способ запечатлеть их славные дела так, чтобы дети в Российской империи стали играть не в казаков-разбойников, а в макаровых и скобелевых, героев боев в Болгарии и на Кавказе.
Мы должны помнить, что будущие солдаты и офицеры новой Российской армии и флота сейчас пока еще ходят пешком под стол. Как говорил царь Македонии Филипп: необходимо двадцать лет готовить армию к вой не, чтобы потом она все решила за один день…
Император утвердительно кивнул, и адмирал Ларионов продолжил:
– И вообще, нам надо серьезно заняться борьбой за умы нашей молодежи. Мода на нигилизм, отрицание всех и вся должны быть искоренены. Непорядок, когда образованные люди России выступают, пусть даже на словах, против властей своей страны и против своего народа. Это недопустимо.
– Что же вы предлагаете, Виктор Сергеевич? – спросил император. – Проблема сия, появившаяся у нас еще чуть ли не с Петровских времен, стара как мир.
– Да, – ответил адмирал Ларионов, – быстро решить эту, действительно, застарелую проблему, действительно невозможно. Но решать ее надо обязательно. С одной стороны, высылки и репрессии делают из этих нигилистов «героев», образцы для подражания для молодежи, которая по природе своей всегда более радикальна, чем люди зрелые, имеющие опыт и умеющие анализировать действительность и отличать добро от зла. С другой стороны, если пустить все на самотек, то безнаказанность опьянит дурные головы, и разлагающее воздействие только усилится.
Адмирал Ларионов кашлянул, привлекая к себе внимание:
– Проблему надо разделить на несколько частей, – сказал он, – и решать ее надо, исходя из тяжести совершенного преступления…
Во-первых, есть те, кто открыто нарушает законы и призывает к насильственному свержению существующей власти. Таких следует публично судить, показывая, что они на самом деле меньше всего думают о судьбах народа, а их настоящая цель – власть и удовлетворение личных амбиций. При этом необходимо доказать связь этих «пламенных революционеров» с их иностранными покровителями и озвучить суммы, которые были получены на дело «свержения самодержавия» от зарубежных доброхотов. Наказанием за таковые деяния может быть до пятнадцати лет каторги с полной конфискацией имущества и лишением российского подданства, с высылкой за пределы империи после отбытия наказания.
Во-вторых, есть люди, которые для достижения политических целей совершают убийства, акты саботажа и диверсий. Наказанием таким может быть только одно – суд и смертная казнь. Родные и близкие террористов должны быть признаны пособниками и наказаны.
В-третьих, есть кухонные болтуны и коридорные фрондеры, которые из-за внушенной нигилистической пропагандой неприязни к правительству тормозят исполнение его распоряжений, считая их ненужными – этих надо увольнять с занимаемых должностей и судить, а после отбытия наказания запретить занимать им руководящие посты.
Есть еще и те, кто расхищает и присваивает государственные и общественные средства, вымогает взятки, обкладывает народ поборами… Этот в наше время называлось коррупцией. Такими вещами, к сожалению, занимаются многие российские чиновники. Таких надо беспощадно увольнять со службы, штрафовать и конфисковать нечестно нажитое имущество, ссылая на пожизненное поселение к берегам Северного Ледовитого океана.
В этом деле, если мы займемся им со всей серьезностью, нам как раз и помогут те самые молодые люди «со взором горящим», которые, как я уже говорил, вследствие своего юношеского радикализма особенно нетерпимо относятся ко всем случаям чиновничьей несправедливости и мздоимства. Надо показать им, что с несправедливостью можно бороться не только с револьвером или динамитом в руках.
– Да, – задумчиво сказал император, поглаживая бороду, – задали вы задачку, Виктор Сергеевич. И ведь все логически верно – не подкопаешься.
– Кстати, – добавил контр-адмирал Ларионов, – при всем при этом необходимо отличать справедливое недовольство нормальных людей злоупотреблениями и казнокрадством чиновников от злопыхательства и призывов бороться с властями как таковыми. Поэтому любая информация о должностных правонарушениях должна быть тщательно проверена имперской службой безопасности. С саботажниками, ворами и казнокрадами надо бороться беспощадно. Вопрос только в том, чтобы информация с мест быстро и беспрепятственно, вне зависимости от желания местных властей, могла поступать в Санкт-Петербург.
Император задумался на мгновение, а потом сказал:
– Виктор Сергеевич, если я не ошибаюсь, Ирина Владимировна, великая княгиня Болгарская, по профессии газетчик? Как вы думаете, не согласится ли она посодействовать в создании у нас чего-то подобного вашего ИТАР-ТАСС? Мне известно, что она и сейчас продолжает публиковать свои репортажи и очерки под мужским псевдонимом в «Санкт-Петербургских ведомостях». Супруге моей очень нравится ее слог. Если уж заниматься пропагандой и контрпропагандой, то надо делать это профессионально.
– Ваше величество, – возмущенно воскликнул Бунге, – вы собираетесь поручить такую важную работу женщине?
При этих словах князь Хилков, профессор Менделеев и промышленник Путилов загадочно улыбнулись, поскольку уже имели честь познакомиться с супругой болгарского великого князя. Император же насмешливо посмотрел на Бунге.
– Николай Христианович, – сказал он, – вы, конечно, можете мне и не поверить, но в этой, казалось бы, слабой женщине силы и решительности поболее, чем у иного мужчины. Мир, из которого к нам пришли Виктор Сергеевич и его товарищи, жесток и беспощаден. Женщины там, если нужно, сражаются с врагом наравне с сильным полом.
Император посмотрел на адмирала:
– Вот, Виктор Сергеевич, и ответ на то, как прославить подвиги наших воинов. Я решил – Русскому Телеграфному Агентству Новостей быть! Виктор Сергеевич, я попрошу вас уговорить Ирину Владимировну на первых порах возглавить эту организацию. Находиться она будет лично в моем подчинении, что должно освободить нас от множества проблем. Но мы отвлеклись от главного…
Александр III еще раз внимательно посмотрел на профессора Бунге и спросил:
– Николай Христианович, вы внимательно прочитали переданную вам записку о работе пока еще не существующей организации, именуемой «Госпланом»? Я думаю, что вы уже поняли основные принципы деятельности этой организации? Без нее мы просто не справимся с задуманным нами масштабным преобразованием России.
Профессор кивнул:
– Да, ваше величество, – сказал он, – я уже понял, что предполагаемая работа, об основных направлениях которой вы здесь только что сказали, равносильна крупной военной операции, которая без тщательного планирования просто обречена на провал. Все это идет вразрез с положениями нынешней экономической науки, но ведь и сама эта наука еще не ставила перед человечеством задач подобного масштаба. Чем-то подобным до сих пор занимался только император Петр Великий. Что ж, ваше величество, я с радостью возьмусь за этот тяжкий труд и надеюсь, что через пятнадцать лет нашу Россию будет не узнать.
– А что? – неожиданно сказал адмирал Ларионов. – Ведь и у Иосифа Виссарионовича ушло три пятилетки на путь от сохи до трактора. А потом еще столько же от трактора до атомной бомбы и космических ракет.
Император покрутил головой, ослабляя тугой стоячий воротник, удавкой охватывающий его могучую шею:
– А вы в этом уверены, Виктор Сергеевич?
– Я уверен в том, что если цель выбрана правильно, и народ поймет – для чего нужны будут его титанические усилия, то можно будет горы свернуть с таким народом! В двадцать четвертом году грядущего столетия Советская Россия, разоренная шестилетней изнурительной войной, находилась даже в худшем состоянии, чем нынешняя Российская империя. Основой хозяйства были все та же соха и изнуренная коняшка, а русский мужик был даже еще больше измучен и разорен.
Господа, ведь тот вождь России, сын грузинского сапожника и недоучившийся семинарист, сумел сделать нашу страну могучей сверхдержавой. А ведь у нас сейчас гораздо лучшие стартовые условия. Он двигался на ощупь, совершал ошибки, которые дорого обходились стране, а у нас сейчас есть как его опыт, так и опыт последующих за ним поколений. Мы не находимся в экономической блокаде, в которой находилось то государство, и на нас не висит тяжким грузом обет предыдущего вождя построить коммунизм для всего человечества. Мы никому ничем не обязаны. Мы лишь в долгу перед своим собственным народом и несем персональную ответственность за его будущее. Мы не можем не победить – русские это народ победителей, и эту мысль необходимо внушать всем.
– Прекрасно сказано, Виктор Сергеевич! – воскликнул император. – Теперь, для того чтобы воплотить эти слова в жизнь, мы поступим следующим образом…
Господа Бунге, Путилов, Менделеев и вы, князь Хилков, я поручаю вам создать особый научно-экономический комитет, задачей которого будет разработка первого пятилетнего плана развития Российской империи. На вас, господа, вся экономика.
Все же, что касается составления планов перевооружения армии, создания Имперской службы безопасности, Русского Телеграфно-Информационного агентства, а также некоторых других проектов, то все это будет проходить уже под нашим совместным с господином Ларионовым руководством.
На этом объявляю наше заседание закрытым. Минни с детьми уже, наверное, заждалась нас с Виктором Сергеевичем к утреннему чаю. Приглашаю и вас, господа, составить нам компанию.
За последние годы сколько времени я провел на колесах… То Нью-Йорк, то Мемфис, то Вашингтон, то Новый Орлеан, то Бостон, то Чикаго. А между ними – поезда, поезда, пароходы, потом снова поезда. Как они мне все надоели… Так вся моя жизнь и пройдет в пути.
И вот я снова сижу в купе поезда Константинополь – Вена. Уже давно пропали из виду перрон Константинопольского вокзала и стоящие на нем господин Тамбовцев и другие югороссы, пришедшие проводить нас. Уже проплыл за окнами вагона и сам Царьград-Константинополь. Исчезли вдали его церкви и мечети, его дворцы и трущобы, восточные базары и древние развалины…
Теперь мы проезжали освещенные нежным утренним солнцем то поля, то сады, то коричневые холмы, то пиниевые леса. Все это было столь непохоже на мою родную Ирландию – с ее зелеными холмами, величественными, широкими реками, вековыми дубовыми рощами… Зеленый Эрин, так поэтически в прошлом называли мою родину европейские народы.
Перед отъездом я зашел в собор Святой Софии – один из самых древних христианских храмов в Европе и истово помолился перед древними фресками за успех нашего предприятия. Этот храм живое напоминание о тех временах, когда католики и православные были едины в своей вере, и их еще не разделяли никакие церковные догматы.
Но самое главное было в том, что я ехал в Вену не один. Мой спутник выглядел как настоящий ирландец – зеленоглазый, рыжеволосый, с веснушками на лице. Если б его звали О’Доннелл или О’Малли, никто бы не удивился. Но Виктор Брюсов был по национальности русским, хотя и восходил по происхождению от того самого Эдуарда Брюса, последнего верховного короля Ирландии, правившего нами еще в четырнадцатом веке. Он был младшим братом знаменитого короля Шотландии Роберта Брюса. Эдуард Брюс восемнадцать раз разбивал в сражениях англичан, но в несчастной для него битве на Фогхартских холмах потерпел поражение. Англичане не только убили его, но еще и поглумились над телом нашего короля. Его четвертовали, а голову отослали в Лондон, на потеху британской черни.
Неисповедимы пути господни – если в Ирландии этот род со временем пресекся, тот в далекой России сохранился и дал достойное потомство.
В те далекие времена Ирландия состояла из целого ряда королевств – одно время их на острове было аж пятьдесят два. И короли все время воевали друг с другом. Некогда богатые земли становились пустынными, монастыри – центры нашей науки и культуры – разрушались или приходили в запустение. И конечно же верховных королей после Эдуарда Брюса больше не выбирали. Хотя некоторые короли время от времени и претендовали на этот титул, единой власти не было, и Ирландия постепенно приходила в упадок. Тем временем, сначала викинги, а потом и англичане постоянно шаг за шагом расширяли захваченный ими район Дублина, пока вся Ирландия не попала под их власть в семнадцатом веке.
Именно тогда, где-то в конце семнадцатого века, один из потомков верховного короля Эдуарда Брюса, спасаясь от преследования англичан, приехал в Россию и поступил на службу к русским царям. Его потомки со временем обрусели и из Брюсов превратились в Брюсовых.
И вот, возможно, последний из Брюсовых сидит здесь, передо мной, и старательно учит язык моих предков. Книги по истории Ирландии, а также один экземпляр учебника гэльского языка, – каким-то чудом нашлись в судовой библиотеке «Адмирала Кузнецова», где Виктор еще совсем недавно служил корабельным офицером в чине капитан-лейтенанта. Увы, если нашу древнюю и новую историю я и знаю довольно хорошо, то с языком ему практически ничем помочь не смогу. Дело в том, что разговорным языком образованных ирландцев давно уже является английский, и по-гэльски я говорю очень плохо; подозреваю, что, если Виктор осилит учебник, то его познания в нашем родном языке будут многократно превосходить мои.
С Виктором меня познакомил сам канцлер Александр Тамбовцев, сказав, что он происходит из рода короля Эдуарда Брюса. Сначала я относился к этой информации с настороженностью и недоверием, но познакомившись с Виктором, переменил свое мнение. Его ирландская внешность и ирландская же способность выпить огромное количество любого алкоголя, при этом оставаясь трезвым, сумели рассеять мои подозрения.
И тогда у меня вдруг возникла идея – почему бы не сделать Виктора нашим новым королем, если уж русский император настаивает на том, что нам непременно нужен свой монарх?
Ирландские и американские фении для этого не подходят – тех из них, в чьих жилах течет (или якобы течет) королевская кровь на самом деле немало. Но если одного из них сделать нашим монархом, то остальные претенденты возмутятся, начнутся ссоры и междоусобицы, вплоть до гражданской войны. А если за спиной пришедшего со стороны нового короля будут маячить два самых могущественнейших государства планеты… Если именно они помогут нам отвоевать свою свободу, то проблем в молодом государстве, скорее всего, не будет.
Тем более что похожая идея уже неоднократно обсуждалась в кругах монархически настроенных фениев. Вот только монарха предполагалось приглашать из Германии – там живет огромное количество королей, у которых, конечно, больше нет никакой реальной власти, зато есть титул и заслуживающая уважение родословная.
Мне эта идея никогда не нравилась – какой смысл приглашать чужого короля, у которого нет ни капли ирландской крови? Конечно, у русских императоров, как я слышал, кровь в основном немецкая. Но предок их по мужской линии – русский король Петр, который позднее принял титул императора и который царствовал у них в начале восемнадцатого века и сделал Россию одним из самых сильных государств Европы.
Так что, несмотря на немецкую кровь, они остались русскими. А немец, пусть он трижды король, все-таки немец – из другой культуры и без какой-либо исторической связи с нашей землей. Тем более что Германия не собирается и пальцем о палец ударить ради нашей свободы. Зачем немцам сражаться и умирать за какую-то Ирландию? Да они нам ломаного пфеннига не подадут, не то что пушки или винтовки. Именно поэтому я всегда придерживался республиканских взглядов и был противником монархии.