Между тем напарник холодной красавицы приступил к осмотру пойманных на воле людей, благо мы не особо сопротивлялись. Как говорится, хорошо зафиксированный пациент в дополнительной анестезии не нуждается.
Первым подопытным стал угрюмый супруг, под глазом которого медленно наливался свежий синяк. Видимо, на его резонный вопрос о том, что же здесь творится, никто по-другому отвечать не пожелал. Приборчик, прижавшись к шее мужчины, вывел какую-то информацию на дисплей, всмотревшись в который, аквалангист удовлетворённо кивнул Снежной Королеве.
Та провела пальцем, затянутым в плотную ткань перчатки, по планшету и властно изрекла:
- Fit! (1)
(1 - Годен!)
Даже сквозь респиратор её голос показался перезвоном ледяных колокольчиков. Тому, что говорила она по-английски, я уже не удивился - слышал обрывки фраз от солдатни, покуда находился в сознании, и сделал соответствующие выводы. Интересно, а к чему этот бедолага годен-то?
Настала очередь его перпуганной супруги, которую колотила мелкая дрожь. Процедура неведомой проверки была та же, а вот конечный результат оказался другой. Приборчик пронзительно запищал и аквалангист, покачав головой, сделал короткий жест рукой. «Сизые» споро освободили женщину от оков и, не обратив внимания на все попытки сопротивления, увели прочь.
- Эй, вы что творите?! - задёргался на стуле супруг, задыхаясь от бессилия. - Оставьте её!
Лысый здоровяк отточенным движением выхватил из кобуры инъектор и всадил иглу в беснующегося мужчину. Тот захрипел и через секунду обмяк.
- Соблюдайте тишину, уроды, - пророкотал верзила злобно. - А не то я за себя не ручаюсь.
- Да что ты можешь, Кирпич, - хрипло рассмеялся избитый пленник, который следующим прошёл проверку на «вшивость». - Что твои хозяева скажут, то и...
- Заткни свой улыбальник!
Предводитель «сизых» от души заехал под дых мужику, сложив того практически пополам, после чего вопросительно уставился на Снежную Королеву.
- Send him to theater, (2) - решила она и, поглядев на отключившегося супруга, добавила. - This one too. (3)
(2 - В операционную его (мед.) 3 - Этого тоже.)
Тот, кого избытый назвал Кирпичом, оскалился и нарочито медленно потянулся к дубинке-шокеру. Видя, к чему идёт дело, пленный наплевал на собственное дыхание и успел тихо просипеть, выдавливая из лёгких остатки воздуха:
- Шавка...
Пронзительно полыхнула вспышка электроразряда, и в сознании из пленников остался я один. Аквалангист ткнул мне в шею приборчиком, после чего тот, естественно, не запищал, и стал собирать чемоданчик. Кирпич, поигрывая дубинкой, вразвалочку подошёл к моему стулу и вкрадчиво поинтересовался:
- Жить хочешь?
- Риторический вопрос, - скривился я.
- Тогда ответь, что ты вынюхивал на Внешке? Шпионил?!
- Людей искал, - честно ответил я. - Хотел разобраться, в какое дерьмо меня затянуло.
- Новичок, значит?! - взревел Кирпич, поднеся внушительный кулак к моему лицу. - А живец со спораном тебе подкинули, что ли? Я спрошу ещё раз, и если ответ мне снова не понравится...
Кожа на его костяшках стала сереть, как у покойника, потом цветовая аномалия перекинулась на пальцы, и через несколько мгновений кулак стал напоминать скорее часть статуи, чем руку живого человека. Здоровяк прижал конечность к моей щеке, и я отчётливо почувствовал холодное прикосновение камня. Что за бред?!
- ...Я снесу твою брехливую башку с одного удара, - закончил он угрозу.
Может, это протез такой, или меня просто от уколов ещё не отпустило? Что он от меня хочет, мать его?! Живец какой-то, споран... Так, стоп. Это же слово говорил Ломоть, после вскрытия Крепыша. Уже что-то.
- Если ты имеешь в виду настойку и зелёный шарик, то их я добыл опытным путём, из тварей, - принялся я объяснять. - Добрые люди дали этого самого живца хлебнуть, сказали, откуда он берётся, и исчезли в неизвестном направлении. Да, покрестили ещё. Оружия не дали, пришлось выкручиваться самому.
- О, как складно, - крякнул Кирпич, тряхнув головой. - И как же ты бегуна голыми руками одолел, дрыщ печальный? Задушил или просто нахер голову оторвал, Херакл?!
Окаменевший кулак опустился ниже и легонько ткнулся мне в плечо, которое тут же онемело. Ощущение было сродни ударом кувалды - перед глазами заплясали разноцветные звёздочки, и лишь закусив до крови губу, мне удалось не заорать от боли.
- Я задал вопрос.
- На...
- Чего?
- На капкан... Я егерь... Бывший...
На подробности сил у меня не нашлось. Весь мир сейчас сосредоточился в повреждённом плече, в котором в момент несильного на первый взгляд удара, отчётливо хрустнуло. Здоровяк хотел было ещё добавить что-то едкое, но его резко перебила Снежная Королева:
- Time`s up.!(4)
(4 - Время!)
- Пардон, - пробормотал он, стушевавшись. - В общую зону его пока?
-Yes, let fattening, (5) - бросила женщина через плечо, грациозно покидая помещение вслед за помощником.
(5 - Да, пусть откормится,)
Братки в сизых комбинезонах освободили меня от пут и рывком поставили на ноги. Дышать получалось через раз, да и то - сквозь стиснутые зубы.
- А ты, смотрю, совсем стеклянный, - оскалился осмелевший Кирпич, после того, как за людьми в защитных костюмах захлопнулась переборка. - Смотри, будешь тут показывать характер - отправишься вслед за этими психами.
Он кивнул в сторону бесчувственных тел на стульях и защёлкнул на моём запястье небольшой пластиковый браслет, с выгравированными на нём цифрами «тринадцать-семьдесят три».
- Попытаешься его снять и тебе хана. Своё прежнее погоняло засунь себе поглубже в жопу, отзываться только на порядковый номер. Всё! Жмых, проводи клиента в апартаменты.
Один из конвоиров толкнул в спину, и я, держась за искалеченное плечо, поковылял на выход. От химии уже успело немного отпустить, хотя ноги всё равно были какие-то ватные.
Стоило только подойти к переборке, как железная створка тут же скользнула вбок, и мы оказались в узком коридоре. Дальше пошли однообразные переходы от одного шлюза, к другому, будто по подводной лодке шли или по бункеру какому. Единственное различие - открывались они уже только после того, как Жмых проводил пластиковой картой-ключом по специальному желобу в электронном замке и набирал нехитрый код на клавиатуре. Простейшие, между прочим, меры безопасности - никакого индивидуального сканирования и прочих ухищрений.
Видимо, это как-то связано с интеллектом персонала. Все как один повстречавшиеся по пути люди походили на самых обычных, пусть и малость ухоженных, уголовников. Что же это за место такое?
Наконец, после очередной переборки, на это раз с надписью «HOLDING WARD»(6), мы оказались в огромном многоярусном помещении. Центр был пуст, напоминая огромный колодец, где вместо кирпичной кладки стен располагались жилые ячейки-камеры, закрытые прозрачным стеклом. На каждом уровне имелись широкие пандусы, по которым прогуливались всё те же сизые братки с дубинками. Нашлись и носители защитных костюмов - троица любителей противогазов как раз катила кого-то на кушетке к ближайшему лифту, на пару этажей выше нас.
(6 - «Общая зона»)
Тюрьма? Вот уж не думал, что здесь они есть.
- Шагай, заморыш, чего застыл? - раздражённо прошипел конвоир, снова тыча в спину. - На заход из-за тебя опоздаю!
Вроде бы так у блатных принятие пищи называется, точно не помню, да тут и свои термины могут быть. В былые времена я такого товарища скрутил бы в неприятную и унизительную позу и доставил бы в таком виде куда следует, сейчас же пришлось молча хромать, стискивая зубы.
Успею ещё ему пару ласковых сказать, надо только руку в порядок привести, а то душить неудобно будет. Не надо меня путать с обычным перепуганным попаданцем, которого тормознули на трассе в первые же часы после телепортации, я сюда, можно сказать, сам дошёл. А значит, и выйду сам, когда разберусь, как это сделать.
За прозрачными стеклами скрывались четырехместные камеры, похожие скорее на больничные палаты, с недовольными пациентами в пижамах, провожающих злобными взглядами каждую фигуру снаружи. Мне тоже выдали подобное одеяние, вызвавшее невольную усмешку, и погнали в душевую кабину. Там я в который раз едва не заорал от боли - неожиданно со всех сторон избитое тело окатило плотными горячими струями, смывая грязь и пот. Если бы не рвущая сознание боль в плече и ноющие ноги, пожалуй, процедура даже понравилась бы. Добротный камуфляж, в котором я провёл всего сутки, сизые упыри забрали, и я снова вернулся к своим истокам. Разве что ткань у этой пижамы оказалась чуть получше, а цвет - бледно-оранжевый.
Облачившись согласно местным традициям, я, наконец, оказался в своём номере, где коротали время трое мужчин. Кровати стояли в один ярус, тумб или прочая мебель отсутствовали, имелся лишь открытый пластиковый унитаз в дальнем конце комнаты. Однозначно - три звезды, не больше.
- С прибытием на ферму «Крайтон»! - оскалился Жмых, вталкивая меня внутрь.
Сервис тоже на троечку, только сейчас мне сказали название этого гостеприимного места. Так в жалобную книгу и запишу.
- А почему ферма-то? - решил я всё же спросить у конвоира, но тот уже закрыл за моей спиной прозрачную дверь, толщиной в пару сантиметров.
Я постучал костяшкой по гладкой поверхности - глухо. Пластик или плексиглас, поди так на глаз разбери.
- Ферма, потому что нас тут забивают, - ответил один из пижамников на повисший в воздухе вопрос. - А официальное название - пункт временного содержания чего- то там. Неважно, в общем.
Он оказался стриженным худощавым азиатом лет под сорок, с широким лицом и узкими миндалевидными глазами. Но говорил чисто, без акцента. Москвич, что ли?
- В каком смысле, забивают? - перво-наперво уточнил я.
- Как скот. У внешников наши органы на вес золота, ты не в курсе что ли?
- Чего-о?!
- Ясно, свежак, - угрюмо заключил второй обитатель палаты - заросший по глаза детина, с татуировками на запястьях.
Этот точно мог бы на кулачках с Кирпичом силушкой померяться, хоть и выглядел он болезненно. Бледная кожа, круги под глазами - что-то это мне напоминает...
- Давно здесь? - со вздохом спросил азиат.
- Чуть меньше недели, - прикинул я, и вернулся к насущному. - Так что там с органами?
- Их вырезают. Периодически.
- На кой чёрт?! Незаконная трансплантация, что ли?
- Ой, мра-а-ак, - печально протянул азиат. - Тебя как звать-то? Алёша, небось, какой-нибудь?
- Полоз меня зовут, - жёстко ответил я. - Крёстный мой - Декан, только вот сгинул он практически сразу, не объяснив мне нифига. И если тебе это кажется смешным, то давай разговор сворачивать. Нет настроения что-то.
- Значит, продвинутый немного, уже легче, - примирительно ответил широколицый. - А то рассказывать с самых основ дело неблагодарное, никто этого не любит. Многие вообще брошюрку для таких вот печатают, чтоб не чувствовать себя попугаем. Меня звать Шумахер, почему так - долгая и скучная история. Этот вот угрюмый товарищ - Сыч, он у нас за старшего.
Заросший мужик кивнул и откинулся на подушки, проворчав:
- Тише бубните. Я спать собираюсь.
- И последнего нашего сокамерника, - улыбнулся азиат, указав на третьего узника, даже не приподнявшегося с кушетки. - зовут Похер. Прошу любить и...
- Щумахер, твою же мать, узкоглазую! - раздалось на всю камеру. - Заманал уже! Покер я, придурок ты нерусский! Радуйся, что встать не могу...
- Если я ща встану, ты и дышать разучишься, - пообещал Сыч. - Затихли все.
- Ну чего он...
- Ну, раз ты Покер, - хитро прищурился Шумахер. - То ответь, что кого кроет - флеш или фулл-хаус?
- Конь калмыцкий твою маму кроет!
- Вот о чём и речь, - совершенно не обидевшись, хмыкнул азиат. - Так и бывает с теми, кто себе имя сам придумывает. Ладно, со знакомством покончили. Давай к оградке поближе, а то, не ровен час, Сыч и правда встанет.
Мы устроились у прозрачной стены, за которой, не спеша прогуливались надзиратели с дубинками.
- Скажи мне кто, что я окажусь в тюряге, где сидят приличные люди, а охраняют их конченые уркаганы, плюнул бы тому в лицо, - признался мой собеседник после долгой паузы, пока мы наблюдали за жизнью снаружи.
Снова показались аквалангисты с каталкой, но уже с противоположной стороны колодца, метрах в сорока от нас. Пациент им попался беспокойный, умудрившийся, дёргаясь в путах, сбросить с себя белоснежную простыню. К каталке подскочили «сизые» и мигом угомонили бунтаря дубинками.
Шумахер скривился, как от зубной боли.
- Твари...
- Расскажи мне о них, - попросил я.
- Пожалуй, с этого и начнём. Интернета с телевиденьем здесь нет, даже книги не выдают, остаётся только рассказывать новичкам, как же им не повезло. Видишь этих уродов в презирвогазах? Это внешники и есть. Жители, как ни странно, Внешки - самой окраины обитаемых земель Стикса. В отличие от нас, иммунных, вирус для большинства из них смертелен, вот и мыкаются в резине, дабы чего не подхватить. Пока всё понятно?
- Вроде бы да, вот только откуда они все? Тоже провалились?
- Каждый из своего мира. Тех, которые нашли сюда дорогу.
- Мира?!
- А, так ты и про мультивселенную не знаешь? - спохватился Шумахер. - Ну, так лови подачу в девственный мозг - реальностей бесконечное множество, иногда похожих, иногда совсем разных. Вот оттуда все сюда в Стикс и сыплются, как в отстойник.
- Хочешь сказать, что ты не с Земли? - не поверил я.
- С Земли, конечно, просто с чуть другой версии, чем твоя, родная. У кого-то Российская Империя до сих пор цветёт и пахнет, кто-то прям с первомайского советского митинга прилетает, а некоторые утверждают, что у них там диктатура и тоталитаризм махровый. Хотя различия могут быть и совсем мелкие - типа не тот автор на учебнике по математике. Двух совсем уж одинаковых миров найти трудно, да их, мне кажется, и не существует.
От такой информации голова чуть не закипела, но нечто подобное я уже испытывал во время встречи с Деканом. Пошло на этот раз легче. Хотя бы стало ясно, откуда ноги растут у странных дат в деревне.
От таких новостей даже пульсирующее болью плечо принялось понемногу отпускать.
- Ладно, пусть так, - кивнул я. - Почему же внешники не перезаражались, когда впервые в ваш Стикс не попали?
- Может и отъехал из них кто, поди теперь узнай, - пожал плечами азиат. - Но есть существенная разница между кораблекрушением и десантом. Весь фокус в том, что они в свои мирки спокойно возвращаются обратно. Как - хрен его знает, но факт доказан. И сразу предвижу самый популярный вопрос - вернуться хотя бы в чужую реальность не получится, ты хоть иммунный, но всё равно заражён, и это не лечится. Сечёшь, о чём я?
- Тому миру настанет конец.
- О, сообразительный! Поэтому те из внешников, кому посчастливилось заиметь иммунитет, сидят здесь безвылазно. К своим-то их уже не пускают. Таких, правда, совсем немного - считанные единицы, живут они в достатке и греют задницы исключительно на руководящих должностях. А не то совсем бы тут с мотивацией плохо стало.
- Так они все иностранцы?
- Это по-всякому, и русские даже попадаются. Миры-то разные. Но в нашем регионе преимущественно представители Европы и Северной Америки масть держат. На втором месте по популярности - центральная Азия.
- А охрана, получается, из местных?
- Ну да, их у нас мурами называют. Шестёрки внешников, на них вся грязная работа. Но, между тем, к ним так просто не попасть - нужно быть в прежней жизни лютым зеком, в крови по локоть. Смертность у них повышена, не без этого, но кандидатов полно всегда - никому ж не хочется быть добровольным донором.
При этих словах Шумахер против воли вздрогнул, видимо, припомнил не очень приятный эпизод.
- Так зачем же внешникам наши органы? - вернулся я к болезненной теме.
- Фармацевтика, мать её химию, - вздохнул азиат. - Мы для них святой Грааль и философский камень в одном флаконе. Имунный же не болеет ни хрена и любую несмертельную рану может залечить, дай только срок. Вот они и наблатыкались безопасно извлекать из нашего ливера необходимые ферменты, на основе которых варганят свои лекарства. От всего.
Да уж, вот это новости. Думал, что попал в тюрьму, а тут, скорее, концлагерь с медицинским уклоном. Действительно - ферма, лучше не скажешь.
- И часто они вас потрошат?
- Не вас, а нас, - поправил Шумахер. - Тебя завтра того... Да не дёргайся ты, обследуют для начала и подберут индивидуальную программу. Вряд ли вырежут сразу чего - больно ты тощий, даже для новичка. Болел там, что ли, у себя?