— Ясно, — понял Эйхгорн. — Нужно найти фигуру, которая при заданном периметре имеет наибольшую площадь.
— Ну да… как вы сказали… — неуверенно кивнул садовник.
— Это круг. Самая большая площадь всегда у круга. Если периметр в сто локтей, то диаметр — тридцать один локоть, два пальца и четыре ногтя.
— Но я не уверен, что там ровно сто… — промямлил садовник.
— Гальку я считать не буду, — отрезал Эйхгорн.
И на всякий случай отвернулся — знал, что если увидит кучу однотипных предметов, то против своей воли начнет их пересчитывать.
Королю Эйхгорн доложился двое суток спустя. Его величество снова возился на грядке, полол сорняки, и придворного волшебника встретил приветливо. Даже угостил горохом, посоветовав есть не только бобы, но и стручки — мол, сладкие-пресладкие.
Не обманул.
— Давай, мэтр, что там у тебя вышло? — любезно спросил король.
Эйхгорн протянул длинный перечень, содержащий полный список движимого и недвижимого дворцового имущества. Все более-менее крупное и более-менее ценное, кроме расходуемых припасов вроде факелов и провизии.
— Да не суй ты мне свою писульку, вслух прочти, — поморщился король. — Рот у тебя не только же, чтобы горох мой жрать?
— Список длинный, ваше величество, — предупредил Эйхгорн.
— А я не тороплюсь.
— Как прикажете. Начнем с вашего персонала…
— С кого?..
— С челяди. Всего к вашему дворцу приписано и получает регулярное жалованье девяносто восемь человек. Из них:
— пажей — 11;
— горничных — 10;
— лакеев — 8;
— камердинеров и камеристок — 6;
— кухарок — 5;
— музыкантов — 4;
— кузнецов — 3;
— кучеров — 3;
— поварят — 3;
— прачек — 3;
— секретарей — 3;
— банщиков и банщиц — 2;
— гувернеров и гувернанток — 2;
— конюхов — 2;
— певцов — 2;
— поваров — 2;
— погонщиков мулов — 2;
— портних — 2;
— фрейлин — 2;
— фурьеров — 2;
— балетмейстеров — 1;
— брадобреев — 1;
— виночерпиев — 1;
— глашатаев — 1;
— дворецких — 1;
— дегустаторов — 1;
— домашних учителей — 1;
— дровоколов — 1;
— зеленщиков — 1;
— ключников — 1;
— кондитеров — 1;
— костоправов — 1;
— лекарей — 1;
— мясников — 1;
— пекарей — 1;
— псарей — 1;
— садовников — 1;
— сокольничьих — 1;
— стольников — 1;
— хлебодаров — 1;
— шорников — 1.
— Паргороново пламя, и вот всей этой ораве я плачу?! — возмутился король. — Развелось же нахлебников! Сколько я им всем плачу, ты подсчитал?
— Об этом вы меня не просили, ваше величество, — сухо ответил Эйхгорн. — Но я уверен, что у казначея все записано, можно посмотреть.
— Обязательно посмотрю, обязательно, — вырвал очередной сорняк король. — А что там у меня в садике? Деревья ты счел?
— Конечно, ваше величество. В вашем саду наличествует следующее имущество:
— яблонь — 135;
— вязов — 50;
— ив — 37;
— розовых кустов — 30;
— слив — 29;
— вишен — 11;
— скамеек — 7;
— беседок — 3;
— качелей — 1;
— площадок для танцев и подвижных игр — 1;
— фонтанов — 1.
— У меня так много яблонь?! — поразился король. — Ты точно сосчитал?
— Можете сами проверить, ваше величество.
— Да верю, верю… Но что-то однообразно как-то получается, согласен со мной? Зачем мне столько?.. хотя да, мы же из них сидр варим… Они там все плодоносящие?
— Нет, четыре сухие.
— Ну вот их тогда и выкорчую, — решил король. — А на их месте… придумаю потом. Молодец, мэтр, хвалю. А что там у меня с живностью?
Эйхгорн перевернул страницу и без выражения произнес:
— На дворцовой конюшне, псарне и птичнике у вас имеется следующее:
— лошадей — 22;
— мулов — 14;
— охотничьих собак — 14;
— декоративных собак — 12;
— охотничьих птиц — 10;
— декоративных птиц — 8.
— Многовато у меня декоративных собак, — задумчиво молвил король. — Многовато. Всех кормить ведь нужно, а пользы никакой. Хотя за ними королева ходит, так что пусть их. Мне и охотничьи-то собаки, честно говоря, не нужны — я на охоту раза два в год выбираюсь. Так, жирок растрясти. Ты, мэтр, к охоте как относишься?
— Не увлекаюсь.
— А жалко. Так бы я тебе борзого щенка подарил, да еще и соколов пару. Тебе соколы не нужны там в твоей башне? Может, зелье из них сваришь какое?
— Я рыбалку люблю, — сказал Эйхгорн.
— С рыбалкой это ты королевством промахнулся, — хмыкнул король. — У нас в речке ни храка не водится. Это в Скильдруне она пошире, там рыбалка хорошая — караси вот такие жирные ходят! У них всю рыбу берем. Окажешься в Скильдруне — порыбачь обязательно, я тебе даже удочку подарю.
Эйхгорн пожал плечами. С его рыбацким счастьем он и в Скильдруне ничего не поймает.
— Ладно, мэтр, что еще там у тебя? — отряхнул землю с рук король. — Давай, дочитывай, да пойдем ужинать. Мне повар сегодня обещался севрюгу приготовить в томатах.
— Тут много еще, — предупредил Эйхгорн.
— Чего там еще много-то? Все ж важное уже перечислил.
— Ну вот картины, например. Всего у вас во дворце их сорок пять, причем все без исключения — портреты. Из них:
— изображений богов — 8;
— изображений Сакора Дзидоши — 2;
— изображений других святых — 7;
— изображений Рыцаря Парифата — 1;
— портретов членов королевской семьи — 26;
— портретов какого-то нераспознанного типа с дебильным выражением лица — 1.
— Это зачем у меня во дворце какие-то нераспознанные типы с дебильным выражением лица висят? — возмутился король. — Не иначе, со стороны королевы какая-то родня. И вообще, ты зачем картины считал? Я тебе что велел пересчитать? Ценное имущество.
— Там есть и ценные картины… наверное, — неуверенно сказал Эйхгорн.
В живописи и вообще искусстве он разбирался очень плохо. Но все картины были в богато украшенных рамах, и некоторые из них Эйхгорну понравились чисто эстетически.
— Э, да что в них ценного — краски и холст, — махнул рукой король. — У моего папы был придворный живописец, так я его выгнал. Только зря хлеб ел. Помню, меня намалевал — какой-то свинтус в тапках получился.
— Вашего портрета я нигде не видел, — нахмурился Эйхгорн.
— Так я его живописцу-то на голову надел, — пожал плечами король. — Осерчал тогда сильно. Но ты не думай, со мной это не часто бывает, обычно я благодушен, как Медеор. Чего у тебя там еще интересного? Окна-то пересчитал?
— Если вместе с флигелями — двести одиннадцать, — ответил Эйхгорн.
— Что, правда пересчитал?.. — заморгал король. — Я ж пошутил.
Эйхгорн посмотрел снулым взглядом. Он потратил трое суток на эту инвентаризацию, хотя прекрасно понимал, что это просто блажь венценосного самодура. И теперь собирался предоставить полный отчет.
— Общее количество книг в вашей библиотеке — сто восемь, — зачитал он. — Из них:
— религиозного и душеспасительного содержания — 67;
— философских трактатов — 18;
— любовных романов — 11;
— сборников стихов — 9;
— научных трудов — 3.
— У меня есть библиотека?! — поразился король.
— Э-э…
— Ладно-ладно, шучу. Есть, конечно. Я же просвещенный монарх, понимаю. Книжки там всякие, культура, образование. Детям своим, вон, учителя нанял из самой Озирии — не жалко. Самого лучшего.
С этим Эйхгорн был не согласен. Он как раз сегодня познакомился и пообщался с домашним учителем дофина и инфанты — и посчитал выбор короля неудачным. Да, это действительно оказался какой-то заслуженный ученый, с кучей регалий, из известной озирской академии — а Озирия, как уже проведал Эйхгорн, слыла в этом мире оплотом знаний.
Но возраст почтенного старца приближался к девяноста годам. Он почти оглох и туговато соображал. На уроках он в основном дремал, а принц с принцессой валяли дурака.
Церковно-приходская школа и то была бы им полезней.
— Ладно, мэтр, молодец, хвалю, — подытожил король, принимая гроссбух. — Хорошо поработал. Чего б тебя еще такое заставить пересчитать?..
— Может, сразу уже все королевство? — саркастично осведомился Эйхгорн.
— Отличная мысль! — расплылся в улыбке король. — Повелеваю тебе измерить протяженность всего моего королевства и счесть всех моих подданных поголовно!
Эйхгорн хотел ответить, но слова на ум приходили все какие-то невежливые. А король улыбался так весело и довольно, что портить ему настроение не хотелось.
Поэтому Эйхгорн только молча кивнул.
Глава 23
Небольшая палатка на случай дождя. Теплая одежда на случай холодных дней. Одеяло. Кожаные сапоги с высоким голенищем. Котелок и термос. Столовые приборы. Табуретка. Дорожный фонарь и к нему две запасные свечи. Дальнозеркало (сломанное). Компас (на всякий случай). Лопата. Топор. Аптечка. Гигиенические принадлежности (зубная паста почти кончилась). Удочка (король подарил). Инструменты. Книга «Сто Маленьких Королевств: 701-1495». Продукты питания — три здоровых ломтя вяленого мяса, мешок картошки, мешок сухарей, пара караваев свежего хлеба, бутыль самогона, соль, сахар, брусок масла.
Также Эйхгорн прихватил кулек макарон, кетчуп и упаковку картофельного пюре. Все, что осталось от земных продуктов.
Король не торопил своего придворного волшебника, позволил собраться с толком, с расстановкой. Все-таки на этот раз предстояло произвести уже не инвентаризацию, а самую настоящую перепись населения. В сколько-нибудь крупной стране одному человеку такое не под силу, но Парибул совсем крохотный, и жителей в нем всего тысяч сорок.
Не за день, конечно, и даже не за месяц, но Эйхгорн управится. А заодно сделает то, что давно хочется сделать — измерит весь этот новый мир. Надо только отыскать достаточно обширную равнину.
В распоряжение Эйхгорна поступила ременная бричка с двумя лошадьми и кучером. В помощники он получил все того же пажа Еонека, а для безопасности к нему приставили одного из дворцовых стражников. Тримейского наемника — к счастью, не того, что когда-то плюнул в Эйхгорна.
Хотя этот тоже шуток не понимает — по роже видно.
Выехал Эйхгорн в день Железного Медведя, перед самым рассветом, когда город еще крепко спал. Кучер сгорбился на козлах, Еонек вытянулся на запятках. Стражник трюхал рядом на своих двоих — кони шли шагом, и бричка развивала едва шесть километров в час.
Впервые за долгое время Эйхгорн покинул город. По сторонам он оглядывался с любопытством, ежеминутно делая аудиозаметки. Карета тащилась по большому южному тракту, меж окружающих Альбруин полей. С восточной стороны темнела стена заболоченного леса, с западной белели меловые отложения.
Этот край называется Белодольем — здесь на поверхность выходят залежи писчего мела. Чуть ли не единственное полезное ископаемое, которым богат Парибул. Почвы тут известковые, холмы невысокие, пронизанные пустотами, что оставили текучие воды.
Когда-то на месте города был серебряный рудник. Согласно легенде, тысячу лет назад некий дворянин привязал свою лошадь Альбу к кусту на склоне холма, та копытами била землю, и в разные стороны разлеталась порода, среди которой были и обломки серебряных руд. Дворянин обогатился на добыче серебра, но рудник оказался хиленьким и уже через полвека полностью истощился. Однако к этому времени возле него уже стоял городок Альбруин, который спустя еще триста лет стал столицей крошечного королевства Парибул.
Через пару часов потянулись балки и овраги. Здесь брала начало единственная река Парибула — Малая Кинелька. Один из многочисленных притоков великой Средиземной реки.
Близ реки местность была в основном равнинная. Небольшие перелески, рощицы и заливные луга, отданные под пастбища. Периодически попадались хутора, реже — деревеньки. Крестьяне при виде королевского герба останавливались, почтительно снимали шапки.
Бричка неспешно катилась вдоль берега. Дорога извивалась параллельно руслу — повторяла каждый изгиб, каждую дугу. На воде виднелась тяжело груженая лодка — без паруса, без весел, но каким-то загадочным образом идущая против течения. Приглядевшись, Эйхгорн заметил туго натянутый канат — лодку тащил кто-то невидимый, прячущийся под волнами.
— Мэтр, а почему реки всегда извиваются? — спросил Еонек.
— А?.. — переспросил Эйхгорн, ломающий голову над загадкой лодки.
— Почему реки всегда извиваются? — повторил паж. — Вот равнина же — чего ей прямо-то не течь?
— Реки начинают течь по прямой, но со временем накапливают все больше искривлений, — ответил Эйхгорн.
— Но почему?
— Потому что если течение где-то по какой-то причине хоть чуть-чуть искривилось, искривление уже не исправится, а будет только расти.
— Но почему?
— Потому что в месте искривления вода из-за центробежного эффекта будет подмывать вогнутый берег и отступать от выпуклого. Таким образом кривизна возрастает. По этой же причине один берег у реки всегда крутой, а другой — пологий.
— А-а, вот оно как…
— Да, и ты бы это знал, если бы лучше учился в школе. Меня вот больше интересует, каким образом та лодка движется против течения.
— Так ее же бурлак тащит, — пожал плечами Еонек.
— Какой еще бурлак, где?..
— Так под водой же. Голем-бурлак. Тут же мелко — голем идет по дну и тащит баржу.
— Голем, — ровным голосом повторил Эйхгорн. — Это такой… глиняный человек?
— Или каменный, — без интереса ответил Еонек. — А может, железный. Хотя железный вряд ли — они шибко дорогие.
— И сколько такой голем стоит?
— Ой, дорого! — покачал головой Еонек. — Самый дешевый — как десять лошадей! У нас тут их и не бывает — это какой-то заграничный купец плывет. Богатый, наверное.
Эйхгорн долго еще провожал удаляющуюся баржу снулым взглядом. Голем-бурлак. Надо же.
Потом он снова углубился в книгу по истории. Хотя Парибулу там уделялось всего несколько страниц — это королевство оказалось незначительным даже по меркам Ста Маленьких Королевств.
Выяснилось, что восемьсот лет назад на месте этой россыпи державок было только одно королевство — Межания. Обширное, процветающее и очень богатое. И таким бы оно и оставалось, если бы король Мешамиэль Добрый однажды не проявил удивительную щедрость — дал в приданое своей дочери полкоролевства. Так страна разделилась на две.
Но на этом дело не кончилось — как сын, так и зять короля спустя поколение последовали примеру Мешамиэля, превратив таким образом два своих королевства в четыре. Так появилась новая традиция — и продержалась она целых двести лет, в течение которых королевства все больше дробились и мельчали, пока их количество не достигло полутора сотен. Первым этот дурацкий обычай упразднило королевство Жриволней, вторым — Кайлан. Только они и сумели не превратиться в неразличимые крапинки, как остальные.
За минувшие шестьсот лет около пятидесяти этих игрушечных королевств были поглощены сильными соседями — Нбойлехом, Тримеей, Малькароне, Мурмуром, Новым Акриллом. Но еще сотня по-прежнему сохраняет независимость — просто потому, что эта шушера никому не интересна. Возможно, когда-нибудь здесь и появится свой Бисмарк, который соберет их в единую державу, но пока что к этому никаких предпосылок.
К полудню Эйхгорн въехал в деревню Пизмосто. В переводе на русский — Голодаевка. Название деревне явно дали очень давно, и оно успело порядком устареть — сейчас ее обитатели выглядели какими угодно, но только не голодающими. Мужики сплошь сытые, щекастые, лоснящиеся. А баб вовсе хоть на самовар сажай — такие все круглые, да румяные.
Вообще, с питанием в Парибуле перебоев не было. Страна насквозь аграрная и очень зажиточная. Сельское хозяйство на подъеме — коровьи стада многочисленны, скотина отличается завидной тучностью. Колосятся нивы — пшеница, рожь, овес, картошка.