Выйти мы смогли только через час. Кроме знакомых мне Даша и Верса к нам присоединился Ладас — молодой человек из нашей группы, и Крис, сосед Верса, со своей девушкой.
Кабачок неподалеку от общежитий носил вполне справедливое название «Пьяный студент» — именно последние составляли подавляющее большинство местных завсегдатаев. Внутри заведение ничем особым не отличалось — простые деревянные столы, пропитавшиеся за годы службы пивом и соусами так, что их можно было грызть как закуску, длинные лавки, отполированные сотнями студенческих седалищ. Впрочем, хозяева даже попытались сделать трактир более-менее уютным — на окнах колыхались тоненькие занавесочки веселенькой расцветки, которыми время от времени кто-то втихаря вытирал руки, а по стенам висели огромные засушенные венки из обычных летних сорняков.
«В целом здесь миленько, — решила я, — хоть и накурено».
Пришли мы поздновато. Жаждущих праздника в этот знаменательный день оказалось более чем достаточно. Только те, кто поумнее, успели прийти заранее и занять все стратегически важные места. Нам пришлось довольствоваться столом недалеко от двери, практически в проходе, где вечно сновали то посетители, то трактирщик с помощниками.
Несмотря на обилие народа, пиво нам принесли довольно быстро. Мы выпили за знакомство, потом за начало учебы, потом за девушек, потом почему-то за розовых слоников… Я расслабилась, затем мне стало хорошо и весело.
«Пора прекращать», — машинально отметил мозг. Но «прекращать» не получалось. Все пили, и отказываться было неудобно. Опустевший бокал как по волшебству тут же становился полным. Пошел тост за объединение студентов во всем мире, за пиво вместо лекций, за повышение стипендии…
«А почему, собственно, пора прекращать? — снова включилось сознание. — Я пока не пьяная. Я же совсем не пьяная!»
— Я не пьяная! — громко и уверенно лично для себя повторила я.
— Конечно, не пьяная, — раздался рядом невнятный голос Ладаса. Странно, он вроде раньше не заикался. А бокал снова стал полным.
За что мы пили дальше, я плохо запомнила. Все вокруг выглядели такими милыми, добрыми и улыбчивыми, хоть и невежливо двоились и расплывались перед глазами: одно слово — маги. Вот они — настоящие друзья-студенты, настоящая студенческая жизнь, настоящая студенческая вечеринка…
А-а-а… Боги, как же голова болит. А во рту… словно я дохлую Люськину жабу съела… Так вот что такое похмелье. Где я нахожусь? С трудом заставила себя разлепить один глаз — кажется, это моя комната. Мне тут же под нос сунули какую-то кружку.
— Выпей, страдалица, полегчает.
Выпила. Полегчало. Головная боль слегка улеглась. Да, так и есть — я в своей комнате и даже в своей вчерашней одежде. Только ботинки сняты и валяются рядом.
— Как ты? — участливо спросила соседка, заглядывая мне в глаза. — Подожди-подожди. Пока не вставай, пусть лекарство полностью подействует. И в зеркало тоже пока не смотри…
Ну раз можно еще полежать… Я с удовольствием откинулась на подушки. В мозгу мелькали обрывочные воспоминания о приятно проведенном вечере.
— Люсь, я вчера ничего не натворила?
— Э-э-э… если не считать памятного броска, когда ты метнула нож в группу старшекурсников и тот на пол-лезвия ушел в дерево в паре сантиметров от головы одного из них, то ничего.
Я тихо застонала — уж не выделилась так не выделилась…
— И как меня за это не прибили…
— Ты была очень убедительна, заявляя, что не любишь насмешек. И что никогда не промахиваешься. Поэтому если они пошутят еще раз, то ты тоже найдешь еще один нож. Кстати, не расскажешь, где ты так научилась?
М-да… Я только махнула рукой, мол, в другой раз — для придумывания очередной «правды» нужны были хоть какие-то мозги.
— А как я домой попала? — разглядывая потолок, меланхолично спросила я.
— Сорби принес.
— ЧТО?! — Я моментально подскочила и села на кровати. — Сорби?
Подруга только плечами пожала, мол, что такого.
— И как я теперь ему в глаза смотреть буду?
— Как-как. Как все, — весело подмигнула Люська и присела рядом со мной. — Мне тоже есть что вспомнить про первую пьянку. Я тогда сорвала с окна занавеску, сделала из нее плащ, а потом залезла на перила второго этажа, где жилые комнаты, и, махая «крыльями», собралась прыгать вниз в общий зал с воплями: «Я — великая белка-летяга». Кстати, могла бы и сигануть по пьяни. И покалечиться. Меня тоже Сорби спасал — мягко слевитировал на землю. А позже доставил в комнату некантовабельное тело. А что ему? Рукой махнул, портал открыл, и все. Он, кстати, в первый месяц после начала занятий старается не отказываться от приглашений на «бокальчик пивка», в частности зная, что обязательно кто-нибудь из первокурсников с непривычки перепьет и чего-то начудит. Так что не волнуйся — не ты первая, не ты последняя. Тут каждый второй про себя подобные истории услышать может.
Не могу сказать, что меня это сильно успокоило… Не буду больше столько пить.
Пункт 4. Слава и популярность.
Еще одно новшество, ранее мне незнакомое. Для меня, как для Тени, всегда было очевидным, что чем меньше людей тебя знают в лицо, тем лучше и дольше живется. Однако другое общество — другие законы. Все героини романов страх как стремились стать известными и популярными.
После вчерашней вечеринки я чувствовала себя как побитая собака. К счастью, от головной боли Люськино лекарство помогло, но, кажется, проблема была не только с головой. Я мечтала забить на все занятия, лечь и спокойно умереть. И в то же время не хотелось с первых дней нарушать данное себе обещание прилежно учиться, тем более что сейчас снова ментальная магия, а я и так вчера засветилась. Поэтому собрала тетрадки и поплелась в лекционный зал.
С трудом доковыляв до нужной аудитории, рухнула на сиденье, постаравшись сползти как можно ниже, чтобы не попасться на глаза преподавателю. Вдруг повезет, меня тут не заметят, и можно будет немного подремать.
— Доброе утро! — раздался бодрый баритон, совершенно не похожий на голос профессора Фалька.
Я приоткрыла один глаз: за кафедрой стоял Джек Сорби собственной персоной. Я застонала. Если в мире существовал кто-то, кого мне хотелось видеть еще меньше, чем Фалька, то это был именно он.
— К сожалению, профессор приболел, поэтому я его сегодня заменяю.
По залу прокатилась волна смешков.
— Фальк спиртным злоупотребляет, потому и «болеет» регулярно. Это все знают, — прошептал мне в ухо Даш, на удивление свеженький, будто вчера весь вечер только кефир пил.
Я завистливо посмотрела на приятеля. Что же, причина смеха прояснилась, не только мы вчера отмечали начало учебного года. Кто бы и меня сегодня заменил на лекции, а?
Я выползла из-под стола и села нормально. На преподавателя старалась не смотреть — в глубине души пышно расцветал банальный стыд за вчерашнее.
— Сегодня мы с вами разберем одно из простейших и в то же время одно из важнейших заклинаний ментальной магии — чтение ауры, — сообщил голос с кафедры, и аудитория заметно оживилась.
Это несложное заклинание в самом деле являлось базовым, и справиться с ним мог и начинающий. И в то же время легкость и виртуозность во владении сканированием показывали настоящий уровень мага: одно дело — когда чтение проходит незаметно, и другое — если тебе в голову ломиком стучат.
— С помощью его вы сможете просмотреть любую незащищенную ауру, — продолжал рассказывать профессор, прогуливаясь вдоль первого ряда.
— Что значит незащищенную? — донеслось откуда-то сзади.
— Вот то и значит. По ауре можно многое узнать о человеке — в частности, здоров ли он, имеет ли магический потенциал, нередко можно увидеть косвенные признаки Дара и многое другое. Подробнее о толковании вам расскажут на следующей лекции. Вполне логично, что многие люди не желают показывать свою ауру первому встречному. Для этого существует защита, ее изучают на втором и третьем курсах. На собственную ауру накладывается блокирующее заклинание, или просто «блок». Это первый уровень защиты. Второй, «макияж», наводится поверх блока. В этом случае заклинание, что мы сегодня разберем, покажет этот самый макияж как собственную ауру человека.
— А как взламывать защиту? — снова донеслось с задних рядов.
Сорби взъерошил рукой волосы и негромко рассмеялся:
— Вы и обычную ауру еще смотреть не научились, а уже про взлом думаете. Могу только сказать, что это нетривиально. Взломать блок может исключительно маг более сильный, чем тот, кто его накладывал. Это раз. Во-вторых, это почти невозможно сделать незаметно. А теперь давайте перейдем к теме занятия.
Преподаватель подошел к доске, написал формулу, объяснил, какие пассы руками можно делать, чтобы заклинание прошло легче, и наконец перешел к практической части. Все это время я едва улавливала, о чем он говорил, — мозги жили собственной жизнью и со мной не советовались. Я на автомате переписала заклинание с доски, одним глазом косясь в тетрадь, а вторым пытаясь подремать. Неожиданно почувствовала пристальный, слегка подозрительный взгляд.
Я встрепенулась.
— Корни Грейс. — Голос Джека окончательно вырвал меня из небытия. — Начнем с вас. Берите тетрадь и выходите сюда.
Вдруг все встало на свои места. Похоже, Фальку «помогли» заболеть. Сорби хочет знать, кто его сканировал на экзамене. Идея не лишена смысла, почерк мага зачастую узнать несложно. А поскольку я — личность подозрительная, по словам самого Джека, то почему бы с меня и не начать. Но раньше я сканировала свойством Дара, не имеющего к магии ни малейшего отношения, а заклинание первый раз вижу.
Взяла тетрадь с записями и, как зомби, пошла к преподавателю.
— С вами все в порядке? — очень тихо поинтересовался Джек.
— Да, спасибо, — пряча глаза, отозвалась я. — Простите, я больше не буду столько пить… Обещаю…
Вместо ответа мужчина провел рукой у меня перед глазами, и я почувствовала неожиданный прилив сил.
— Вот так лучше, — негромко подвел он итог и уже нормально, чтобы все слышали, добавил: — Госпожа Грейс, попробуйте просканировать мою ауру.
Я старательно прочитала заклинание из тетради и для верности поводила рукой перед его лицом. Конечно, можно обойтись и без махания конечностями, но это уже требует некоторых навыков, которых у первокурсника пока нет. Что случилось дальше, я не поняла. Ощущение было такое, словно я тяжеленной кувалдой со всей дури лупанула по огромному толстому цельнометаллическому листу и получила соответствующую отдачу. С трудом отдышавшись, глянула на Джека. Тому, похоже, досталось еще больше. Профессор напоминал сильно контуженного воина на поле боя… Не удержавшись, быстро взглянула внутренним зрением — Сорби светился как новогодняя королевская статуя… Тут не только Дар Мага, а еще как минимум парочку иметь надо. Поняв, что натворила, поспешила оттуда убраться. Боже Ари, я же блок сломала! Заклинанием!
Тем временем мужчина пришел в себя.
— Грейс! — рявкнул он. — Покажите мне, что это вы тут прочитали?
Едва дыша, я протянула ему тетрадь. Сорби полминуты внимательно рассматривал мои каракули, качая головой, затем уже спокойнее произнес:
— Я вас поздравляю. Приготовьтесь к славе. Вы сейчас совершили то, над чем столетиями бились многочисленные магические умы. Вам удалось сломать блок заведомо более сильного мага. И не просто сломать, а разнести вдребезги. А всего лишь неправильно переписанное заклинание… — Джек поднял глаза и уже тише, только для меня, закончил: — Пейте почаще, и из вас выйдет величайшее светило магической науки.
С этими словами он вырвал листок из моей тетради, аккуратно сложил и засунул в карман. Я то ли покраснела, то ли побледнела, а профессор с улыбкой обернулся к аудитории:
— Ну, продолжим. Надеюсь, сегодня больше никто на мою жизнь покушаться не станет.
Пункт 5. Борьба с нежитью.
У меня, городской девчонки, в голове не укладывалось, что, оказывается, творится в глубинках нашего королевства. Полчища зомби и умертвий, о которых я ранее и слыхом не слышала, повсеместно атакуют безвинный люд. Мне всегда казалось, что это все сказки, которыми детей пугают. Ан нет — чего только некоторые маги не учудят. Бедами простого народа я прониклась до глубины души, пообещав себе, что, едва подучусь, сразу отправлюсь совершать подвиги и спасать несчастных поселян!
После менталки мы направились в тренировочный зал. Чему такому «воинскому» нас собирались учить, я не имела ни малейшего понятия. Маг — не боевая специальность (как правило), маг — это преимущественно двигатель цивилизации, как ученый в Адании. Или занятия нужны для элементарного поддержания физической формы? На первый урок не обязательно было приходить в штанах — как и везде, планировалась только вводная ознакомительная лекция. Нет так нет — я появилась в том же платье, что и была, хотя многие принарядились в элегантные спортивные костюмы.
Тренировочный зал меня заинтересовал не столько тем, что здесь будут проходить занятия, сколько из-за личных нужд — мне тоже надо было где-то тренироваться. На Дар надейся, а сам не плошай. Когда лазишь где попало, лучше быть в хорошей форме. Поэтому ежедневная «зарядка» часа на два — гимнастика, растяжки, бег и прыжки — стала обязательной.
Что касается оружия… Я неплохо обращалась с легкими парными клинками, но это скорее самооборона. Для воина, чей меч в три раза длиннее, мои ножички будут как зубочистки. Сама же тяжелый меч и подниму-то с трудом, ручки слабые (висеть на стене не в счет — там Дар помогает). Еще я неплохо управлялась с метательным оружием. Но тоже преимущественно в мирных целях — лассо или кошки иной раз становились незаменимы (не всегда строители столь любезны, что оставляют достаточно щелей и заступок в стене для порядочного вора). И конечно, ножи тоже всегда летели идеально в цель. Но одно дело — загнать этот самый нож по рукоятку в мягкую, плетенную из соломы мишень, а другое — в человека, да еще защищенного хотя бы кожаной курткой. Это лишь на первый взгляд легко, моих силенок точно не хватило бы. Впрочем, не сильно хвастаясь, я и в глаз без труда с тридцати шагов попаду. Только… неплохо, чтобы цель стояла и не двигалась, чего в бою добиться сложно. В общем, несмотря на кучу позитивных предпосылок, воин из меня был аховый.
Мастер Дантес, подтянутый молодой мужчина лет тридцати — тридцати пяти на вид, что на деле могло означать добрую сотню, выстроил группу длинным полукругом. Прохаживаясь вдоль шеренги, воин рассказывал, как важно магу уметь обращаться с оружием. Многие выпускники Академии могут оказаться в полевых условиях, подвергнуться нападению диких зверей, грабителей, агрессивно настроенных чужаков… Слушая преподавателя, я честно пыталась представить, зачем сильному магу отбиваться, скажем, от волка или разбойника мечом, если у него в арсенале имеется куча более эффективных средств, чем этот тупой ножичек, которым ребята скорее сами умудрятся порезаться, нежели причинить вред кому-то еще. Однако благоразумно помалкивала, держа свои мысли при себе. Похоже, остальные девушки группы были со мной солидарны. Некоторые откровенно скучали, другие с интересом рассматривали симпатичного преподавателя. Зато парни с упоением ловили каждое слово.
— А сейчас мы проведем маленький практический эксперимент, — отчеканил мастер Дантес, и я тоскливо оглядела платье — не знаю, что придется делать, но в штанах всяко было бы удобнее. Впрочем, я оказалась неправа, одежда не имела значения. — Выставьте руки пред собой, словно просите что-то. Вот так. — Преподаватель сложил ладони чашечкой. — И закройте глаза.
Все послушно повторили. Через пару секунд я почувствовала, как мне в руки шлепнулось что-то мягкое, теплое и мокрое, в нос ударил знакомый с детства терпкий запах. Открыла глаза и брезгливо поморщилась. На моих ладонях лежало сердце, а по пальцам стекали липкие алые капли. Я в анатомии несильна, в готовке пищи тоже, поэтому сказать, чья это часть тела, не могла. По размеру сердце вполне могло оказаться и человеческим, только кто ж мне его даст. Значит, какое-то животное среднего размера. С двух сторон послышался дружный визг, наиболее нежные барышни моментально попадали в обморок, другие от неожиданности поотбрасывали подальше странные подарочки. Ребята держались получше, но кое-кого, кажется, тоже придется откачивать. Я чуть пожала плечами — сразу видно аристократов, ранее встречавших мясо только на тарелке и в приготовленном виде. Для меня, фактически выросшей на Разбойной улице, вид крови не был чем-то необычным. Я не раз и не два видела тела неосторожных полуночников, а регулярные красно-коричневые лужи по утрам разбавлялись выливаемыми прямо из окон помоями.