— По-моему, обстановку накаляете вы, — спокойно сказал Бриар. Повинуясь его воле, наперерез водным потокам взметнулось пламя. Вода зашипела, испаряясь. Тонкими голосами закричали испуганные вельможи, а жрецы отступили.
— Вы уверены, что сможете победить? — спросил Сардонет. Его лицо заслоняли языки пламени, но мне казалось, что он болезненно морщится. — Нас много, а вы один.
— Я не собираюсь никого побеждать, — пламя двигалось в унисон с голосом герцога.
— Моя невеста просто сказала нет. Если вы не готовы с этим мириться, я просто разрушу этот храм, несмотря на то, что вас много, но приказывать Лорелле не буду. И силой принуждать ее к этому ритуалу не стану. Продолжайте в том же духе, и мы увидим, кто прав.
— Как мило, — вода отхлынула, Сардонет опустился на колени, вбирая ее остатки в себя. — Согласен, вы выполнили свое обещание — вошли в храм, значит, и я выполню свое. Мир между нашими государствами будет заключен, — голос Верховного Одаренного прозвучал подозрительно агрессивно — мне казалось, с такой интонацией объявляют войну.
Немного помедлив, ГримГайл убрал огонь. Теперь преград между нами и жрецами не было, и я даже зажмурилась, ожидая, что эти люди сразу же на нас набросятся, но они стояли, не сводя глаз со своего предводителя. Сардонет повысил голос.
— Варвальф, ступай в переговорную. Думаю, ты помнишь все, о чем я говорил.
Я в изумлении раскрыла рот — с королем эгидов разговаривали как с обычным секретарем, большую часть времени занимающимся записью чужих приказов.
— Ваша Светлость, — продолжил Верховный Одаренный. — Добро пожаловать за стол переговоров.
Король готов обсудить условия мира.
— Король-то готов, — усмехнулся герцог. — А вы?
— Я подойду позднее, — уклончиво ответил Сардонет.
ГримГайл промолчал, просто кивнув, и развернувшись, за руку повел меня к выходу. Двери распахнулись, ослепив нас дневным светом, а столпившимся перед крыльцом людям объявили, что Дар герцога признан истинным. Народ восторженно взревел, беснуясь. С чего им-то радоваться? Герцог и вовсе житель чужого государства.
Слабо улыбаясь, и приветливо помахивая ручкой, мы с большим трудом протиснулись сквозь толпу.
ГримГайл проводил меня до спальни, и уже взявшись за ручку двери, я решилась тихо спросить:
— Ты злишься?
— За что? — искренне удивился герцог. — Ты не обязана была проходить этот глупый ритуал и.
Сардонет глупец, если думал, что я тебя заставлю.
Бриар взял мое лицо в свои ладони и коротко поцеловал в губы.
— Завтра мы уедем отсюда, потерпи.
— Хорошо, — прошептала я, довольно зажмурившись. — На одну ночь меня безусловно хватит.
Уверив герцога в своем спокойствии, следовало доказать это самой себе. ГримГайл уже ушел, а я ходила взад-вперед по комнате и старалась унять дрожь.
Глядя сквозь грязное стекло в парк, я видела, как на разлапистые деревья и пышные кусты спускаются сумерки, но рисковать и покидать воображаемую безопасность спальни не решилась, хотя в спальне было душно, а окно, к сожалению, не открывалось. Как оказалось, зря. В этом королевстве, добраться до меня могли где угодно.
Засмотревшись на сад, я не сразу услышала шелест воды, а когда обернулась, ища источник шума (в моей комнате-то сейчас даже таза не было) и увидела, как струи воды поднимаются с внутренней стороны двери вверх к замочной скважине. Даже не удивившись, я услышала, как запор щелкнул, и в дверь ввалился злой, как кабан, Сардонет. Поверьте, я разъяренных кабанов видела и знаю, о чем говорю — по-настоящему страшные животные.
Итак, Верховный Одаренный, с горящими синевой глазами, с иссушенным старостью лицом и безумной гримасой ворвался в комнату, протягивая ко мне скрюченные руки. Мама с детства пыталась вдолбить в мою голову, что леди должна быть хладнокровна и рассудительна в любой ситуации, но клянусь, в такой обстановке сдержаться было крайне сложно. Громко закричав, я схватила с подоконника книгу, оставшуюся от нашего с Лесли предыдущего урока, и треснула ею по лысому лбу.
Надо сказать, что читать мы учились по Истории возникновения и развития государств, а это книга мало того, что объемная, так еще и очень тяжелая, наверное, из-за количества втиснутой в нее информации, поэтому визг Сардонета и стремительное потухание неестественного света из глаз, были вполне оправданными.
— Совсем сдурела, что ли? — вскричал жрец и прикрыл рукой лоб. Я со злорадством наблюдала за растущей шишкой на голове Верховного Одаренного. — Я поговорить пришел.
— Когда приходят поговорить, стучат в двери, а не нагло вламываются, — заметила я.
— У меня было подозрение, что мне не откроют.
— Чего вы от меня хотите? — я устало вздохнула.
— По-моему, в храме я очень доступно озвучил свое желание. От тебя требовалось всего лишь прикоснуться к камню!
— Как вы мне надоели, — я привалилась к стене, не забыв выставить перед собой книгу, чтоб Сардонет трезво оценивал масштабы повреждений, которые может получить. Не думаю, что его старческий организм может многое перенести без последствий.
— Какой у тебя Дар? — спросил Сардонет, зло косясь на учебник.
— С животными я разговариваю, уймитесь вы наконец! Не поливаю людей огнем, не устраиваю сотрясения, не летаю — просто напросто понимаю животных! Что в этом особенного?
— С животными? — жрец хитро прищурился. — И сколько в нашем парке зверушек? Ты же общалась с ними, должна бы знать.
Я недовольно заерзала.
— Превеликое множество. Спуститесь, посчитайте, если точное количество интересует.
Сардонет повыше задрал нос, пристально меня разглядывая.
— Меня, девочка, не точное количество интересует. Меня занимает тот факт, что ты не попросила помочь животных, когда тебя оскорблял стражник.
— Вот как? Вы знаете, что меня, подданную другого государства, оскорбляли, и ничего с этим не собираетесь делать? А не потому ли бездействуете, что сами в этого беднягу и вселились?
— Что ты, — Сардонет криво улыбнулся, демонстрируя отсутствие некоторых зубов. — У меня подобного Дара нет, он мне без надобности. А вот наблюдать за этим действом через воду в фонтане вполне в моей власти.
— А кто же обладает таким Даром? Из ваших приспешников я знакома только с Валаем, но он умеет перемещаться на дальние расстояния.
— Девочка, ты многого не знаешь о Дарах… Но речь не об этом. С детства обладая способностью общаться с животными, ты бы не задумываясь, воспользовалась их помощью, особенно на улице, в непосредственной близости от них, особенно в состоянии шока, в котором ты находилась. Но ты предпочла уйти, значит что?
— Что?
— Одно из двух — либо твой Дар совершенно иной, чем ты мне излагаешь, либо… либо его нет вовсе.
Но ты леди, а в вашей стране высокий статус, как и Дар передается по наследству, и не получить его у тебя возможности нет. Пожаловал статус герцог? Вряд ли, для простолюдинки ты слишком хорошо себя держишь, — глаза Сардонета загорелись торжеством. Я с какой-то пугающей обреченностью ждала. —
Таким образом, какой мы делаем вывод? Твой Дар, судя по всему, настолько мал, что ты даже не можешь его толком проявить. Я прав?
— Безусловно, — я взяла книгу крепче. — Теперь вопрос исчерпан?
— Герцог знает? — до приторности ласково осведомился жрец, а я как можно спокойнее ответила:
— У меня от любимого жениха секретов нет. Ему во мне важен не только Дар.
Неожиданно, в груди заболело. Я помнила о разговоре Бриара с матерью и естественно, не успела забыть, что невесту он выбирал как раз из-за способностей. Что если ему важен только мой Дар, пусть и существующий всего лишь в воображении, а все поцелуи и доверительные разговоры окажутся не более чем средством расположить к себе обладательницу необходимого таланта.
— Питаю надежды, что так и есть, — Сардонет зло улыбался. С шишкой на лбу он почему-то выглядел, как полусумасшедший единорог. — То есть, если я спрошу его об этом, он не удивится?
— Нисколько, — несмотря на свои заверения, я еще больше занервничала. Почему жрец задает такие вопросы? Неужели он действительно спросит об этом у ГримГайла?
Верховный Одаренный достаточно долго сверлил меня пытливым взглядом и вдруг счастливо засмеялся.
Я удивленно на него воззрилась, и, подождав, пока он успокоится, спросила:
— Вам не кажется, что столь стремительная смена настроения повод обратиться врачу? Почему вы смеетесь?
Сардонет мне подмигнул и. чуть ли не задев плечом, двинулся к выходу.
— Можете не переживать, миледи, — «миледи» он издевательски выделил интонацией. — Я больше не жду вас в своем храме.
— Рада это слышать, — честно призналась я.
— До свидания.
— Надеюсь, прощайте.
Близилась ночь, а ГримГайл все не возвращался. Я каждые десять минут выглядывала в коридор, либо же стучала в его спальню, боясь, что он просто не захотел ко мне зайти. К беспокойству за жизнь добавился и страх того, что Сардонет рассказал герцогу о моем Даре.
Настолько я накрутила себя тревожными мыслями, что приход Лесли, значащий, что совсем не безопасное путешествие за пределы резиденции состоится, восприняла чуть ли не как освобождение и возможность отвлечься.
— Вы были сегодня в храме Ротона, — тихо произнесла женщина. В руках она держала небольшой сверток и от волнения беспрестанно его теребила.
— Да, была, — я провела рукой по лицу, будто желая стереть неприятные воспоминания. — Ваш Сардонет жуткий псих.
— Не говорите так, — Лесли испуганно втянула голову в плечи. — Вы не передумали идти со мной?
Прозвучало это так, будто женщина очень надеялась, что я останусь в спальне.
— Не дождешься, Лесли. После того, что сегодня произошло, мне еще интереснее узнать как можно больше об этом глупом ритуале. К тому же, если все хорошо, завтра мы уедем, и другой возможности прогуляться по городу не представится.
— Я бы все отдала за то, чтобы не гулять по нему никогда, — Лесли тяжело вздохнула. — Раз вы согласны, нам следует поторопиться — сейчас пересменка, и никто не заметит, как вы вышли из комнаты.
Раскрыв сверток, Лесли подала мне длинное серое платье из жесткой ткани, идентичное тому, в какое была одета сама. Быстро переодевшись, я разобрала прическу и заплела волосы в косу. Заняло это не больше пяти минут, но служанка, прислушиваясь к шорохам в коридоре, нервно грызла ногти и шептала: «Не успеем, не успеем».
— Отставить панику, — рявкнула я над самым ее ухом. Женщина вздрогнула, и, схватив меня за руку, резко потянула в коридор.
Стражников не было и мы быстро пробежали к лестнице. Снизу, гремя тяжелыми сапогами, поднимался стражник. Опустив головы, мы прошмыгнули мимо него, не обратив на себя внимание. Мужчина был чем-то очень недоволен, и, по-моему, даже нас не заметил.
Улицы города были пусты. Изредка слышались лай собак и переклички часовых, но ни одного прохожего мы не встретили. Идти нам пришлось недалеко — уже через десять минут быстрой ходьбы Лесли нырнула в какой-то двор, открыв хитрую защелку, и поманила меня за собой. Я замешкалась — а что если это ловушка? Отчего я так доверилась совершенно чужой для меня женщине, с детства привыкшей повиноваться мужчинам? Но повертев головой по сторонам, решила, что вряд ли в темноте найду дорогу назад, поэтому пришлось последовать за Лесли.
Слева был вход в большой добротный дом, но мы пробрались мимо него чуть ли не на цыпочках и, преодолев двор, достигли какой-то лачужки, наполовину вросшей в землю. Чтобы войти в покосившиеся двери мне пришлось пригнуться чуть ли не в половину, а дальше мы двигались и вовсе на ощупь. Сделав пару шагов, я остановилась и раздраженно прошептала:
— Я дальше не пойду. Я своей руки не вижу, не то, что женщины с которой пришла поговорить.
Сразу же загорелась свеча, освещая держащую ее в руках Лесли.
— Простите, миледи, я как-то не подумала сделать это раньше, — покаянно сказала она. — Но никуда идти и не надо — мы пришли.
Лесли повела рукой, и я увидела у дальней стены низкую лежанку, на которой сидела, опираясь на клюку, грустная старушка в ветхих, но насколько я могла судить, чистых одеждах. К тому же, неприятного запаха, обычно сопровождающего старость, не было, по-видимому, женщина была очень опрятна.
— Долгих лет жизни вам, миледи, — скрипучим голосом произнесла старушка. — Простите, не в силах встать и поклониться… Меня зовут Кора. С чем вы пожаловали?
Я закашлялась, стараясь преодолеть некоторую неловкость. Честно говоря, мысль о предательстве Лесли настолько прочно засела в моей голове, что ее невиновность меня прямо-таки обескуражила.
— Меня зовут Лорелла, — наконец-то представилась и я. — Лесли сказала, у вас когда- то был Дар.
— Был, — Кора криво улыбнулась. — Оказался ложным и сплыл.
— Как сплыл? — я удивленно приоткрыла рот. — Что это значит?
— Сплыл, значит, исчез, — спокойно пояснила старуха. — Как и у тысяч жителей нашей страны.
Выяснилось, что истинным Даром боги наделили только несколььких человек, они и стали следующими Одаренными, вошедшими в Ковен.
— Следующими? А как раньше выбирали Одаренных?
— Вы же грамотная. Почитайте книги, — пожала плечами Кора. — Но на тот случай если не найдете, я вам немного поясню — значение имели заслуги Одаренного человека перед Отечеством, и он избирался голосованием. Когда-то, Ковен Одаренных был способом донести голоса многих через нескольких, а теперь… — старушка сокрушенно махнула рукой.
— Я не понимаю, — я нервно покусала губы. — Сегодня мой жених прошел через этот ритуал, и Дар его остался при нем. Они подменили камень? Или, — я похолодела. — Дар исчезает позже?
— Дар исчезает сразу. Ваш жених силен?
— Да, он…дракон.
— Тогда это не удивительно, — Кора устало прикрыла глаза. — Действие камня таково, что он вбирает в себя силу того, кто к нему прикасается, но бывает так, что Дар слишком огромен, чтобы камень мог его поглотить.
— И тогда такой Дар называют истинным, — догадалась я. — Если вы знаете об этом, почему смирились? Почему не боретесь со жрецами?
— Слишком поздно мы догадались об их участии в горе, которое поглотило страну, — не открывая глаз, ответила старушка. — Как могли мы, лишившиеся сил бороться, что-то им противопоставить?
Особенно если учесть, что у нас не было поддержки. Большая часть населения, которая всегда завидовала нашим способностям, с огромным восторгом восприняла известие о том, что мы… оказывается, такие же, как все.
— Но разве вас устраивает, что с помощью ваших же сил они поработили королевство? Издеваются над женщинами?
— Надо сказать, именно они над женщинами издеваются мало. Нас считают низшими существами неполноценные и глупые нелюди, не знающие ничего о любви, и мне на самом деле жаль их. Но на пороге смерти я не хочу говорить о том, что устраивает меня или не устраивает. У меня есть крыша над головой, еда — меня приютили люди, в семье которых есть счастье. А теперь, оставьте меня, пожалуйста, миледи, не то вас хватятся, и у Лесли будут проблемы.
Возвращались мы в молчании. Я обдумывала слова Коры, а Лесли, скорее всего, размышляла о возможном наказании — такие сосредоточение и скорбь были написаны на ее лице.
— Все будет хорошо, — прошептала я, виновато улыбаясь. — Нас не поймают.
— Я не этого боюсь, — грустно покачала головой женщина. — Я боюсь того, что станет с нашей страной.