Видимо, у шофёра был какой-то праздник. Он выбрался из кабины, достал бутылку шнапса и сделал несколько глотков. Громко икнув, направился к часовому. Ещё издалека он начал говорить по-немецки что-то невнятное, а, дойдя, сунул часовому бутылку. Тот отказывался, но водитель был настойчив. Он уговорил-таки часового сделать пару глотков. Солдат явно не хотел нарушать устав караульной службы, но желание взяло вверх.
Пока шёл разговор и булькало спиртное в бутылке, Саша приподнял нижний ряд колючей проволоки и прополз под ней. Теперь он был уже на территории склада. А проклятый водитель всё ещё стоял рядом с часовым, и время неумолимо отсчитывало минуты.
Наконец водитель направился к шлагбауму. Но теперь он завёл разговор там.
И Саша решил больше не ждать, тем более что часовой отвлёкся на разговаривающих сослуживцев у шлагбаума. Он потихоньку вытащил нож из ножен. Смазанное перед выходом салом лезвие вышло бесшумно.
Крадучись, по полшажочка, Александр стал приближаться к часовому. Оставалось сделать пару шагов, как тот почувствовал присутствие постороннего. Дыхание ли Сашино услышал или лёгкий шорох одежды, только он начал поворачиваться в его сторону.
Саша прыгнул, ударил его ножом в сердце и, отработанными уже движениями подхватив падающее тело, осторожно уложил его на землю. Часовой ещё дергал в агонии ногами.
Саша вытер нож о шинель часового и вложил его в ножны. Посмотрел на часы. Чёрт! Пьяница-водитель задержал его на двенадцать минут.
Вдоль склада шёл высокий дощатый настил, выложенный для удобства разгрузки. Саша сначала пошёл по нему, потом сполз на землю. Совсем рядом стоял грузовик, от капота шло тепло и пахло бензином.
От машины до второго часового было метров тридцать — Саша слышал, как он прохаживается. Пять-шесть шагов в одну сторону, потом разворот — и назад.
Саша осторожно пополз, потом взобрался на помост, вытащил нож и замер.
Сейчас часовой удалялся от склада. Он остановился, развернулся на месте и пошёл в Сашину сторону. Когда до него оставалось метра три, часовой остановился.
Ждать было некогда.
Саша с силой метнул нож, целя им в грудь часовому. Тот захрипел, схватился руками за грудь и повалился наземь.
Однако подскочить к нему Саша не успел, и винтовка железным затыльником ударилась о камень.
Саша соскочил с помоста, в два прыжка оказался у лежащего часового, вытащил из его тела нож и ударил ещё раз. Только тогда часовой перестал хрипеть. В темноте Саша немного ошибся: нож вошёл не в левую половину груди, а в грудину, в центр. Потому часовой был только тяжело ранен, и пришлось добавить.
Оставался часовой у шлагбаума. Но рядом с ним продолжал болтать подвыпивший водитель. Вот принесла его нелёгкая!
Наконец часовому удалось спровадить не в меру разговорчивого шофёра. Отхлебнув из бутылки, тот неверными шагами направился в сторону ближайших домов. Отойдя уже довольно далеко, он упал и начал ругаться, а часовой у шлагбаума смеялся.
Сейчас водитель со своими пьяными выходками играл Саше только на руку — ему удалось подобраться к часовому совсем близко. Но впереди было метров пятнадцать открытого пространства. Если кинуться на часового, он успеет сорвать с плеча винтовку. В карауле, да и во время боевых действий патрон всегда в патроннике. Стоит только большим пальцем перебросить флажок предохранителя в положение «огонь» — и жми на курок.
Надо что-то придумывать, причём срочно, однако ничего умного в голову не приходило.
Совсем рядом, перед шлагбаумом хриплым голосом заорали нечто вроде «Лили Марлен» — это вернулся водитель. Часовой повернулся к Саше спиной и начал ругать водителя.
И Саша, решив воспользоваться моментом, кинулся к часовому. В последний момент тот услышал топот, повернулся, но винтовку снять с плеча уже не успел.
Саша ударил его ножом в живот, потом сразу же резко — по боковой поверхности шеи. Хлестанула кровь, её тёплые брызги попали Саше на лицо.
Водитель стоял, тупо покачиваясь. Похоже, он не понял, что произошло.
Саша ударил его кулаком под дых, и тот, сломавшись пополам, упал. Сначала Саша хотел добить его, но в голове тут же сложился нехитрый план. На складе наверняка есть спиртное. Надо напоить водителя до бесчувствия и оставить его с ножом в грузовике. Немцы будут гадать, причастен ли водитель к краже продуктов или нет, и какое-то время это разбирательство займёт.
Саша подтащил бесчувственное тело водителя к грузовику — пусть пока полежит. Сам же подбежал к колючке и ухнул филином три раза — как и уговаривались. Получилось очень похоже.
Вскоре у колючей проволоки возникли партизаны. Под проволокой они пробрались на территорию склада.
— Сбивайте замки с дверей, — скомандовал им уже порядком уставший Александр.
— А чем? — они были в недоумении.
Действительно, не предусмотрели.
Но Саша тут же нашёл выход из положения.
— Заберите у часового винтовку и стволом подденьте дужку замка. Только прикладом не стучите, металлический звук далеко слышен.
Саша посмотрел на часы. У них в запасе было ещё часа полтора, а потом в любом случае надо уносить ноги.
Кирьянов своротил замок винтовкой часового играючи.
— Иди, ломай замки дальше, — посоветовал ему Саша. — Вы двое — обшарьте отсек. В первую очередь соль ищите. Найдёте что-либо стоящее — в грузовик.
Пойди найди нужные продукты на складе без окон, без дверей да ещё и ночью!
Пока партизаны ломали замки, Саша подошёл к водителю, обшарил его карманы и нашёл ключи. Потом затолкал водителя в кабину, усадив его на пол перед пассажирским сиденьем.
Грузовиком оказался «Крупп L3H» на три с половиной тонны груза с высоким узким радиатором и широченной угловатой кабиной.
Саша на ощупь нашёл переключатель света и включил фары. На них стояла светомаскировка, как на всех армейских машинах. Но тем не менее в одном из отсеков, напротив двери которого стоял «Крупп», стали видны стеллажи с продуктами.
Двое партизан вытащили к дверям мешок.
— Мука! Грузить?
— Мешка четыре.
Парни бросились таскать мешки. В этом же отсеке нашлись мешки с крупами — горохом, рисом, пшеном. По паре мешков каждой крупы погрузили тоже.
Потом парни вручную перекатили грузовик к другому отсеку. Фары высветили его содержимое — здесь были сплошь консервы. Грузили ящики, не читая надписей: всё равно никто не умел читать по-немецки, а консервы имеют одну хорошую особенность — они долго не портятся.
В следующем отсеке было спиртное. Разнообразием оно не отличалось — шнапс в бутылках и столитровых бочках. Одну бутылку Саша сунул в кабину и позволил партизанам закинуть в кузов один железный бочонок. Не для выпивки — для обеззараживания ран, коли они случатся.
Только в предпоследнем отсеке нашлись мешки с солью и — о чудо! — с сахаром, причём кусковым, пиленым.
— Грузите, парни, сколько в кузов войдёт! — решил Саша. Сам же посмотрел на часы — через десять минут пора было уезжать.
Партизаны сновали между складом и машиной, как муравьи. Конечно, если развернуть машину бортом к складу, получилось бы быстрее. Но тогда подсветки фарами не было бы.
Кузов нагрузили выше бортов, и рессоры изрядно просели.
— Всё, парни, пора! Двое в кабину, остальные — поверх, на груз.
Дважды упрашивать никого не пришлось. Только сначала заминка получилась. Двое партизан полезли в кабину и наткнулись на немца. Тот заворочался, забормотал что-то, и парни шарахнулись назад.
— Ой, тут, похоже, кто-то есть!
— Конечно! — успокоил их Саша. — Водитель пьяный. Полезайте скорее!
Саша завёл грузовик и медленно выехал с территории склада. Ещё тёплый двигатель тянул тяжёлогружёную машину легко и ровно.
Метров через двести по верху кабины застучали.
— Тормози, наши!
Саша остановился. Сбоку подбежали запыхавшиеся сержант и старшина. С помощью партизан они затянули на мешки пулемёт, забрались сами. Саша услышал:
— Трогай!
Александр вырулил на грунтовую дорогу. Грузовик тяжело покачивался на неровностях. Подслеповатые фары с синим светом освещали впереди только метров двадцать пять — тридцать. Но Саша не увеличивал скорость. Видимости хватало, лишь бы не заблудиться.
Остановился он всего один раз, отъехав уже километров пять от склада. Высунувшись из кабины, встал на подножку:
— Никто из кузова не выпал?
— Давай, командир, всё в порядке. Хорошо едем!
Саша вновь уселся в кабину и включил передачу, пробормотав себе под нос:
— Конечно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Поглядел бы я на вас, как бы вы мешки с солью тащили. К утру и трёх километров бы не прошли.
Через час они подъехали к своему лесу. Саша проехал между деревьями сколько мог.
Парни потащили мешки к схрону. Оттуда навстречу уже бежали те, кто не участвовал в операции.
Разгрузили машину быстро. Половину груза просто сбросили на землю — потом партизаны перетянут. А сейчас Саше отогнать грузовик надо, чтобы немцев к схрону не привести.
Саша взял с собой Рогозина. Тот очень удивился, обнаружив немца в кабине.
— Выкинуть его?
— Ты что? Это же ложный след! Держи бутылку!
— Вот это дело! Удачу обмыть надо!
— Да не тебе! Немцу в рот залей, чтобы дольше не мог очухаться. И на мундир ему шнапса плесни, чтобы запашок поядрёней был.
Рогозин вздохнул. Как же это: шнапс — и на мундир?! Однако он засунул немцу горлышко бутылки в рот и с жалостью и завистью смотрел, как шнапс убывает из бутылки. Потом щедро полил водителю френч. Оставшиеся пару хороших глотков влил в себя.
Саша хмыкнул только. Пара глотков не помешает.
— Эй, бутылку оботри и на пол в кабину брось, пусть всё выглядит так, как будто он пил всю ночь.
Сергей ухмыльнулся — он понял замысел Саши. Рукавом обтёр бутылку, держа её за край горлышка, и положил на пол.
— А шнапс у них дерьмовый, командир! Наша водка лучше!
— Мне и такого не досталось.
Они отогнали грузовик километров на десять в сторону, усадили пьяного в хлам водителя на водительское сиденье. Саша пилоткой водителя вытер ручку коробки передач и руль, бросил пилотку на сиденье.
— Теперь ходу отсюда!
Ехать-то было хорошо, а вот до отряда они добрались, когда начало светать. В предрассветных сумерках кое-где заметили следы колёс грузовика, ведущие в лес. Саша сразу отправил сюда трёх парней, не участвовавших в операции.
— Пройдите опушку и ветками заметите все следы покрышек. Никто не должен вас увидеть, и чтобы ни одного следа не было. Выполняйте!
Парни ушли. За время их отсутствия партизаны перенесли часть продуктов в схрон, часть — в баню.
— Так не пойдёт, — укорил их Саша. — А мыться где? Опять обовшивеем! Делайте как в Сибири. На дереве площадку на сучьях из жердей, и консервы — туда. С земли особо видно не будет. Испортиться не успеет — вон ртов сколько.
Он уже хотел завалиться спать — устал сегодня, но тут появился комиссар с поздравлениями, вроде немцам урон нанесли!
— Покидько, мы сегодня не столько об уроне немцам думали, сколько о своём брюхе. Осень и зима впереди, все следы на снегу видны будут. Да и не проедешь по лесу на грузовике. Будь человеком, дай поспать! Пусть охрану сегодня несут те, кто на операцию не ходил.
Глава 5
ЯГДКОМАНДА
Два десятка человек в отряде — это не три бойца. Саше приходилось вникать в хозяйственные дела. В первую очередь — назначить повара. До этого готовили на костре по очереди. У кого-то получалось лучше, у некоторых еда подгорала или была вообще несъедобной — перевод продуктов. По общему мнению, лучше всего готовить получалось у Шулевича.
Когда Саша объявил о назначении его главным и единственным поваром, парень чуть не расплакался:
— Я с немцами воевать хочу, а меня — к плите. Что я после войны родне скажу? Спросят ведь — как воевал? Сколько врагов уничтожил? А я с черпаком у котла? Несправедливо!
Как могли, Саша с комиссаром уговаривали парня.
— Пойми, для бойца вкусная и сытная еда — первое дело! Плохо повар приготовит — у бойца в неподходящий момент живот прихватит. И что тогда? Не выполнит он боевое задание! Да повар для партизана главнее всех, второе лицо после командира. Ну а что касается боевых операций, то участие принимать будешь — это я тебе обещаю!
— Правда? Не обманете? — Шулевич всё ещё с недоверием смотрел на Сашу.
— Скоро будем железную дорогу взрывать — тебе доверим кнопку на подрывной машинке нажать. Так что пущенный под откос поезд занесёшь на свой счёт.
Только тогда парень согласился.
Сообща соорудили лёгкий навес, сделали под ним небольшую печурку. Готовить стало удобнее. Было уже однажды, когда при приготовлении пищи на костре внезапно хлынувший дождь залил костёр, и отряд остался без горячей пищи. С той поры, если позволяла обстановка, на обед у партизан всегда была горячая пища.
И насчёт железной дороги Саша сказал не для красного словца. После того, как в отряд прибыли новобранцы и принесли с собой тротил и подрывную машинку, он только о том и думал. Никакой взрыв на артиллерийском складе не перевесит диверсию на железной дороге.
В мирное время, а тем более в военное, железные дороги и шоссе — своего рода сосуды, питающие фронт. Перережь их — и сорвутся многие военные операции, увеличатся потери личного состава. Фронт всегда, ежесуточно, в любую погоду требует поставок боеприпасов, топлива, продуктов, техники, эвакуации в тыл раненых. Потому охраняются дороги всегда со всем тщанием. Понятно, от взрыва одного пути фронт не замрёт, но ведь и партизанский отряд в тылу немцев не один. То в одном месте рванёт, то в другом обрушится… На восстановление время уходит, силы, труд и деньги. Любая война — это люди и деньги.
Вот и решил Саша пойти к железной дороге, чтобы разведать обстановку. С собой взял молодых партизан — Кирьянова и Студенца. Надо молодёжь натаскивать. Если их всё время на базе держать, то в дальнейшем толку с них не будет. Бойцы должны воевать, а не проедаться в лесу.
Саша заранее приготовил маскировочную сеть из рыбацкой, вплёл в неё пучки травы, листья, веточки.
— Что-то ты мудришь, командир! — подначил его Покидько.
— А вот мы сейчас проверим. Я из схрона выйду и далеко уходить не буду — не дальше пятидесяти шагов. Через пять минут все желающие пусть попытаются меня найти. Времени для поиска даю четверть часа. Кто найдёт, получит мой пистолет.
Искать вызвались все — кроме разве что часовых. Впрочем, их в схроне не было.
Закончив приготовления, Саша выбрался из схрона. Он отбежал шагов на двадцать, влез на дерево, устроился на развилке и накинул на себя сеть.
Вскоре из схрона выбрались партизаны. Среди них были комиссар Покидько, старшина Шередин и сержант Рогозин. Они разбрелись от схрона в разные стороны. Осматривали едва ли не каждую кочку.
Саша смотрел сверху на это броуновское движение, и его душил смех.
Двое молодых партизан встали прямо под деревом.
— Нет командира здесь. Наверняка дальше оговорённых полусотни шагов ушёл.
— Не, он не такой. Ищем плохо.
— Так и сержант со старшиной найти не могут, а они поопытнее нас.
— Тогда чего стоим? Вдруг нам повезёт?
Партизаны ушли, а Саша перевёл дух. Хоть задание и учебное, а интересно.
Прошло отведённое время. Покидько вышел на середину и встал недалеко от навеса над печью.
— Всё, командир, сдаёмся!
Саша спрыгнул с дерева.
Молодёжь взвыла от возмущения.
— Мы так не договаривались, чтобы на дереве!
— Разве с врагом договариваться надо? Его требуется перехитрить! Вам наука будет, а пистолет при мне останется. Эх, вы! Ни один голову не поднял, все только под ноги смотрели.
Следующим утром Саша и с ним двое партизан ушли к железной дороге. Направление можно было не спрашивать. Когда шёл поезд, до расположения базы долетал едва слышимый глухой звук. И гудки паровозные различимы были.
К полудню они вышли к железной дороге. Немцы и в самом деле предприняли серьёзные меры по охране пути. С обеих сторон от насыпи на сотню метров был вырублен под корень лес. А понаблюдав, партизаны установили, что каждые полчаса по чётному пути проходила мотодрезина с солдатами. Потом она же шла по нечётному пути назад.