«Ничего не поделаешь… не поделаешь… поделаешь…» — эхом звучало в голове, пока я выныривала из этого странного сна.
Окончательно проснувшись, села и потрясла головой. О боги, что только не приснится!
Странное видение упорно не желало покидать мои мысли, мешая сосредоточиться на чем-то другом. И руки до сих пор противно подрагивали. Вот ведь! Можно подумать, мне в реальности проблем недостаточно.
Так, похоже, кому-то срочно нужно отвлечься. С этой первой здравой мыслью за сегодняшний день я вышла из дома и направилась к конюшням. Погода напоминала ту, что я видела во сне: весьма ощутимая прохлада. А я довольно легко одета. И шаль, как назло, оставила дома. Но возвращаться лень. Я обхватила себя руками за плечи и упрямо двинулась дальше.
В конюшнях, к счастью, никого не было. Даже конюх куда-то подевался, чему я несказанно обрадовалась, — мне хотелось побыть одной. По крайней мере, лошади не будут расшаркиваться перед малознакомой девицей и обзывать ее хранительницей.
Высунувшаяся из стойла Бэгги ткнулась мне в плечо. Я машинально стала ее поглаживать. Теплая, шелковистая. Я тяжко вздохнула, лошадка солидарно фыркнула. Придя к полному взаимопониманию, мы занялись каждая своим делом: Бэгги сунула морду в кормушку, а я уселась на доску, лежащую на двух пеньках и гордо именующуюся здесь скамейкой. Погрузилась в свои мысли.
Не знаю, сколько времени прошло. Наверное, много. В конюшне было тепло, уютно пахло лошадьми и сеном. Уходить никуда не хотелось.
Тело окончательно разомлело. Все лишние мысли испарились без следа. Даже легкого беспокойства не осталось. Сейчас бы встать и вернуться в дом, но шевелиться не хотелось. Потом. Чуть позже…
И вот тут я почувствовала, что уже не одна. На скамейку рядом со мной кто-то сел. Я чуть повернула голову. Это был Алекс. Он молчал. Я тоже.
Казалось, так прошла вечность.
— Замерзнешь, — наконец сказал он и протянул шаль.
— Замерзну, — согласилась я, — если лишусь твоей дружбы.
Он улыбнулся. Я ответила. Мир восстановлен. До ближайшего неожиданного открытия…
— Знаешь, ты не обязана приходить на День Согласия. Я пойму.
— А как же дар? — Нет, я решительно ничего не понимаю! То им вынь да положь хранительницу, то уже не обязана! Непоследовательно, господин властелин!
— Это не дар, это проклятие! — Его голос прозвучал неожиданно резко.
— Но ты же…
— Это был мой выбор. Я знал, на что иду.
— Так, может, и мне пора узнать? — Я все-таки нацелилась получить ответы на свои вопросы.
— Ладно, — пожал он плечами, — слушай.
Оказалось, что долин, подобных Боллате, существует еще двенадцать. Никто уже толком не вспомнит, как и когда они появились. Не дают единого ответа на этот вопрос и легенды. Одни гласят, что это боги так наказали провинившихся, сделав их зависимыми от властелина; другие утверждают, будто наоборот — наградили, передав его дар.
Хотя, по словам Алекса, наказанным выглядит только сам властелин.
Говорят, у властелинов нет души. Это не совсем так. Просто в каждый День Согласия властелин дает подданным по кусочку своей души, а взамен забирает их боль, гнев, обиды и прочую ерунду, которая мешает жить.
Так вот почему у Алекса седые волосы… Кто угодно поседеет, если станет каждую неделю раздирать свою душу на куски. Боюсь даже представить, что у него внутри творится. Интересно, сколько ему лет на самом деле?
Между хранительницей и властелином существует особая связь. Она позволяет хранительнице восстанавливать отданные кусочки, не затрачивая при этом ни капли собственных сил. Вот только, как правило, хранительницей становится жена властелина, а не простая девчонка с улицы.
Когда он замолчал, я долго не могла вымолвить ни слова. В голове был настоящий кулеш. Новоприобретенным знаниям требовалось время, чтобы как-нибудь угнездиться в моем мозгу. Хотя самое главное решение уже принято: если судьбина с какой-то дури вдруг решила превратить меня в хранительницу, то… почему бы и нет? В конце концов я ничего не теряю. Только пусть потом не жалуются!
— Помнится, кто-то мне обещал урок верховой езды… — Я решила сменить тему и заняться наконец чем-нибудь полезным.
Алекс посмотрел на меня слегка мутными глазами и запустил пятерню в седые волосы, хаотично разметавшиеся по плечам.
— Сейчас? — немного удивленно спросил он.
— Ага, — закивала я. — А то кто знает, когда еще я смогу урвать у тебя немного времени.
Он как-то непонятно на меня покосился, но все-таки встал и отправился выводить лошадей из стойла.
Огромный жеребец радостно бросился к хозяину.
— Тихо, Дар, тихо, — проговорил Алекс, поглаживая его за ушами.
Любимец как нельзя лучше соответствовал хозяину. Сероватый цвет напоминал волосы Алекса. В большом и спокойном коне ощущалась сила, все-таки животное боевое, и даже смотрел он, как мне показалось, слегка иронично.
Алекс привязал коня к изгороди и вывел мою лошадку. Пока он седлал лошадей и делал все необходимые приготовления, я вертелась рядом, в предвкушении возбужденно комкая край ленты, вплетенной в косу. Наконец, когда многострадальная лента приобрела плачевный вид, Алекс сказал:
— Ну, садись.
Теоретически я знала, что надо делать. Сунуть ногу в стремя, чуть опереться, перекинуть вторую и оказаться в седле. Все просто. Как оказалось, только на словах.
Нет, ногу в стремя я, конечно, засунула, на это много ума не надо… А потом дело застопорилось.
— Ногу поменяй, балда!
Ладно, признаю, немного ума пригодится в любом деле. Я поменяла ноги местами. Хоть с лошадкой мне повезло. Стоит себе спокойненько, как статуя, только ехидно пофыркивает. Зато ей со мной — не очень. Пытаясь взгромоздиться в седло, я так и прыгала вокруг нее, стоя одной ногой в стремени, а второй — на земле.
Алекс только посмеивался. Наконец ему надоела моя возня, он сгреб меня в охапку и легко закинул в седло. А потом и сам одним легким движением оказался на Даре.
Стоило мне выпрямиться, как я сразу же почувствовала себя частью статуи, которую еще недавно являла собой Бэгги. Я сидела как влитая. Вся неуверенность куда-то испарилась.
Будто ежедневно верховые прогулки устраивала.
— Если хочешь, чтобы она пошла вперед, сожми ее бока коленями, — объяснял Алекс. — Когда тебе понадобится остановиться — натяни поводья. Чтобы по… Ксения!
Он заметил, что я совершенно не слушаю.
Странно ощущать под собой что-то живое, дышащее, движущееся. Непривычно и в то же время совсем не ново. Я словно припоминала то, что когда-то знала, но немного подзабыла.
Не слушая наставлений Алекса, я сжала бока Бэгги ногами, и лошадь двинулась вперед. Я летела…
— Ксения! — ворвался в мои мысли резкий голос.
Я чуть натянула поводья, обернулась и робко улыбнулась. Потом сжала бока лошади коленями, заставляя ее двигаться быстрее.
— Почему ты не сказала, что умеешь? — спросил Алекс, поравнявшись со мной.
— Я не знала…
Домой мы вернулись, когда уже стемнело. На середине лестницы я обернулась:
— Алекс, а сколько тебе лет?
— Столько не живут, — привычно отшутился он.
Утро добрым быть не может. По крайней мере, не у меня. И что это мне так везет?
Я долго лежала, не открывая глаз, и пыталась понять, что выдернуло меня из сладкой неги сна. Вроде бы все как обычно. Но тем не менее что-то не так… Я разлепила веки и огляделась: темно хоть глаз выколи. Неуверенным взмахом руки сотворила кривобокого светлячка (ну хоть что-то я более-менее умею!) и, оглядев комнату, пришла к выводу, что внешне ничего не изменилось. Тишину нарушал только ветер за окном, с еле различимым шорохом гоняющий жалкие остатки опавших листьев.
Сбросив с себя последние крохи сна, я сообразила, что мне так не нравилось в кажущемся спокойствии. И стоило мне это осознать, как разум буквально затопила лавина странных, мерзких ощущений. Ни с чем не сравнимых. Чуждых. Враждебных.
Я точно ужаленная выскочила из-под одеяла. О нет! Опять? Только не это!!! На сей раз у меня и в мыслях не было, что эта пакость может оказаться просто игрой моего воображения.
Надо что-то делать! Я быстро натянула на себя первое, что попалось под руку, и понеслась будить Алекса.
Впрочем, он и так уже не спал. Вернее, только что проснулся и едва успел принять сидячее положение.
— В долине происходит нечто ужасное, — срывающимся голосом проговорила я и рухнула на диван, игнорируя тот факт, что Алекс, мягко говоря, не совсем одет.
— Доброе утро, Ксения. Я тоже рад тебя видеть.
— Ты ничего не собираешься сделать? — Я возмущенно уставилась на него.
— Не думаю, что здесь может что-то случиться. — Он крепко прижал трясущуюся меня к себе. — Рядом — возможно, но в самой Боллате — никогда. Ты просто устала.
— Я чувствую, Алекс! Со мной такое было два раза: в первый — умерла бабушка, а во второй — сгорел мой дом. Ну пожалуйста, поверь мне!
Не знаю, до чего бы мы договорились, если бы с громким треском не распахнулась дверь и не появился Габриэль. Не обращая никакого внимания на явную двусмысленность ситуации, он почти повторил мои слова:
— В долине творится что-то неладное.
Впервые я была ему рада.
— И ты туда же! — Алекс выпустил меня из рук и все-таки натянул штаны. — Что на вас сегодня нашло?
— Я бы не пришел к тебе, если бы не был полностью уверен.
— Думаю, ты преувеличиваешь. — Властелин уселся за стол и с важным видом стал укладывать какие-то листы в папку. — Впрочем, если тебя это так сильно беспокоит, можешь прогуляться по долине и убедиться, что все в порядке.
Габриэль со свистом выдохнул и вылетел вон, не забыв хорошенько хлопнуть дверью. Я собралась было последовать его примеру, но снова оказалась в руках Алекса.
— Ш-ш-ш! — Горячее дыхание обожгло мне ухо. — Сейчас будем кое-что делать… Надеюсь, твоих сил хватит, чтобы найти место, откуда исходит эта дрянь?
Я поджала губы.
— Не уверена… Так ты веришь! И стоило выпендриваться?!
— Стоило.
И в ответ на мой непонимающий взгляд добавил:
— Мне нужно было, чтобы Габриэль пошел первым.
— Ты ему не доверяешь?! — Я окончательно перестала что-либо понимать.
— Доверяю как самому себе.
— Тогда…
Не дав мне договорить, Алекс ухватил меня за руку и потащил к двери. Вот же конспиратор! А так сразу и не подумаешь…
В полной темноте мы, поплутав по улочкам, добрались до центра долины. Это была не слишком широкая круглая площадь, на которой располагались различные лавки. Ни минуты не сомневаясь, я свернула налево. Меня будто бы вела невидимая нить. Алекс шел рядом, все еще держа меня за руку, и поддерживал, когда я несколько раз пыталась упасть, зацепившись за что-то в темноте. В очередной раз чуть не навернувшись, я сообразила, что мой светлячок давным-давно погас, и сотворила нового, еще более кривого. Алекс, снисходительно оглядев творение рук моих, поморщился, но комментировать мои выдающиеся способности к магии не стал.
— Ты чувствуешь это? — спросила я, останавливаясь и принюхиваясь.
— Что? — Он тоже остановился, огляделся, но вроде ничего особенного не заметил.
— Запах. Сладкий, тягучий… Бе-э! — выразила я свое отношение к унюханному аромату в частности, да и ко всему происходящему в общем.
— Нет. Ничего.
Я осторожно двинулась в сторону, откуда, как мне казалось, исходил противный запах. Вскоре мы миновали последний дом и вышли на поляну, где Алекс когда-то меня нашел.
Сделав еще несколько шагов, я в растерянности остановилась. Ниточка, которая так уверенно вела меня, исчезла.
— Все. — Я бросила извиняющийся взгляд на властелина. — След пропал.
Мне почему-то показалось, что его это ничуть не удивило. Ну да, знал же, с кем связывался. Пришлось поворачивать назад.
— С Габриэлем у тебя было бы больше шансов.
Какое-то время он молчал, раздумывая, стоит ли отвечать, потом все-таки проговорил:
— В долине завелся шпион. Кто-то из местных — только так можно объяснить происходящее. Я давно подозревал нечто подобное, но не хотел верить. Мне противно думать, что кто-то, кто много лет живет у меня под боком, оказался предателем.
Я растерянно хлопала глазами, не зная, что сказать в ответ на его откровения. А Алекс тем временем продолжал:
— Это началось не так давно. С мелочей. Сначала ко мне нагрянул весь Совет долин. Мол, анонимный источник сообщил, будто у меня нет дара и я здесь дурю всем мозги. Пришлось разрешить им поприсутствовать на Дне Согласия… Потом они придрались к тому, что у меня нет хранительницы, и на этом основании заявили, что не признают Боллату властелиновой долиной. Можно подумать, их кто-то об этом просил! А теперь вот начались эти странности… Габриэль уверен, что кто-то в окрестностях балуется запретной магией. Теперь вот и ты тоже говоришь.
— И ты решил поиграть с ними в кошки-мышки? — догадалась я.
— Ага, только роль мыши мне как-то не очень. — На его губах появилась опасная усмешка. — Так что настало время для некоторой смены позиций.
К рассвету неприятное предчувствие ушло, оставив после себя лишь небольшой осадок. Только легче почему-то не стало: внутри поселилась уверенность, что вредная судьбина на этом не остановится и скоро подкинет очередной сюрприз.
— Я вот все никак в толк не возьму, — Алекс протянул мне бутерброд, — как со своими… средненькими способностями ты ухитряешься так остро чувствовать стихийную темную магию?
Ага, средненькими… Скорее уж почти нулевыми!
— Не знаю, — честно ответила я и переключила внимание на завтрак.
— Вообще-то ты не должна улавливать никаких возмущений энергетического фона.
— Ну извините! — фыркнула я. Вот привязался! — В следующий раз постараюсь себе об этом напомнить.
— Не обижайся. Я просто пытаюсь хоть что-нибудь понять.
Процесс понимания «хоть чего-нибудь» прервал внезапно появившийся на кухне Габриэль. Вернее, он вошел, как все нормальные люди (гм… в данном случае нелюди), через дверь, просто мы не услышали. Его появление стало неожиданностью. И лично для меня — в первый момент не особо приятной. И как ему только удается пугать меня, не делая ровным счетом ничего? Обычно я не такая трусиха.
— Ну? Нашел что-нибудь? — нетерпеливо спросил Алекс.
Удивительное взаимопонимание! Лично я на месте ангела после утренней сцены смертельно бы обиделась. А этот, оказывается, все понял. Да еще и с отчетом явился! Нет слов.
— Ага, — пробурчал Габриэль, утаскивая из тарелки Алекса последний бутерброд.
Ух ты, какими мы, оказывается, иногда бываем! Впрочем, недолго.
Под суровым взглядом властелина ангел принял свой обычный мрачный вид и продолжил уже совсем другим тоном:
— Нет. Я только успел дойти до площади, как на меня буквально налетел Дармир. И пока мы препирались, след растаял.
Алекс тяжело вздохнул:
— У нас то же самое. Мы потеряли его на краю долины, недалеко от конюшни.
Присутствовать при продолжении этого разговора мне что-то расхотелось. А то, чего доброго, сейчас и до меня со своими расспросами доберутся: что, когда да откуда… Быстро прикончив свой бутерброд, я соскользнула со стула и, стараясь не создавать лишнего шума, направилась к двери. Ага, так у меня это и получилось!
В спину тут же ткнулись два тяжелых взгляда. Пришлось останавливаться и объяснять, что я собралась воздухом подышать и это ненадолго. Как ни странно, возражать никто не стал.
Я просто шла, особо не заботясь о направлении. Хотелось проветрить голову и навести в оной хоть какое-то подобие порядка. И если с первым мне помог холодный осенний ветерок, то о порядке в своих сумбурных мыслях я могла только мечтать.
Ладно, с тем, что я теперь важная персона, именуемая хранительницей, уже смирилась (ну почти). По крайней мере, думать о том, чем мне это грозит, не хочется. Да и не могу я после всего, что для меня сделал Алекс, поступить как-то иначе. В конце концов есть в таком положении вещей один большой плюс: не надо думать, что я буду делать, если меня выпрут из Боллаты. Правда, еще оставался вопрос об окончании Академии… Но, думаю, с этим проблем быть не должно. Насколько я знаю, в долине сейчас нет мага. Но магия-то есть! Конечно, это, прежде всего, бытовые заклинания — ну, там, горячая вода в ванной, разные кухонные хитрости и прочее, прочее, прочее, — но обновлять-то их время от времени все равно надо.