Другим обстоятельством, тревожащим Подземного Доктора даже больше, чем состояние девочки, было полное отсутствие вестей от внедренного к храмовникам Тимофея Полетаева. Тот не выходил на связь также третьи сутки. Во время последней встречи со связным, человековолком Павлом, Тимофей сообщил, что будет патрулировать ночью еще четыре смены и хотя бы пару раз постарается быть на одном из трех оговоренных ранее мест. Павел и еще два волка-связных, Роман и Григорий, ждали его каждую ночь, однако патрульный так и не появился. Разумеется, случиться могло всё что угодно, не обязательно плохое. Начальство патруля могло изменить график, отправить Полетаева по другому маршруту, наконец, тот мог просто заболеть. Но предчувствие тревожным комом ворочалось в области сердца, призывая Доктора готовиться к худшему варианту. Это было сейчас очень и очень некстати! Именно сейчас, когда любая информация из стана Святой была важной, как никогда, позарез необходимой. От нее зависело так много, что «архангельский демон» готов был платить за сведения кровью – в разумных пределах даже своей.
Тревога росла лавинообразно. Одна неприятность, вторая; колючие, вонзающие занозы в сердце мысли – и вот уже раздражение перерастает в бессильный гнев и рвущее душу отчаянье. Подземный Доктор метался меж стен немногим большей, чем у всех остальных, кельи, подобно раненому хищнику, разве что не выл от досады и невозможности повлиять на события. Он пренебрег даже одной из своих неуклонных обязанностей: не пошел мыть и кормить донора, поймав себя на мысли, что видеть того сейчас будет нестерпимо больно.
Робкий стук в дверь заставил его вздрогнуть.
– Кто там?! – взревел он и правда как зверь.
– Это я, – послышался испуганный голос медсестры Евдокии.
Доктор рывком распахнул дверь.
– Ну?
– Девочка… Она очнулась.
Подземный Доктор, оттолкнув женщину, бросился к лаборатории. «На-ко-нец-то хоть что-то!» – барабанной дробью застучало в голове. Конечно, если бы отозвался Полетаев, радость оказалась бы куда полнее и ярче, но профессиональные победы для Доктора тоже немало значили, а неудачи в этой сфере он уже давно привык считать признаком некомпетентности и чуть ли не личным оскорблением.
Девочка сидела в наполненной водой ванне, делая попытки выбраться оттуда. Сил на это у нее определенно не хватало, отчего в широко распахнутых светло-серых глазах плескался испуг вперемешку с отчаяньем. Откровенно страшила ее и воткнутая в вену игла капельницы. Увидев Подземного Доктора, «русалочка» замерла, судорожно вцепившись в края ванны.
– Ну что, сероглазка, проснулась? – выдавил подобие улыбки Доктор.
– Я не Срелазка, я Нюра, – хрипло, с одышкой, ответила девочка. – А ты кто такой?
– Я твой врач. Доктор.
– Чаво это? – насупилась Нюра.
– Ты не знаешь, кто такой врач? Это тот, кто лечит людей.
– Знахарь, што ли?
– Ну, можно сказать и так.
– А пошто ты меня лечил? – спросила девочка, но тут вдруг глаза ее наполнились хмурой темнотой. – Я вспомнила… Меня каратель ножиком тыкал.
– Да, тебя сильно ранили. Мне пришлось удалить одно твое легкое. Второе тоже работает плохо, поэтому я вживил тебе жабры. Капельницы не бойся, по этой трубке тебе поступает лекарство.
– Ничо не сразумела, – прохрипела Нюра и закашлялась.
– Тебе нельзя еще много разговаривать. И нагружать легкое тоже сильно не стоит. Опустись полностью в воду и лежи пока там.
– Я же задо?хнусь, – прошептала, откашлявшись, девочка.
– Нет, всё будет в порядке. Я ведь сказал, что вживил тебе жабры. Ты теперь можешь дышать под водой, как рыба.
– Ты врешь, знахарь, – робко улыбнулась Нюра.
– А ты попробуй, – улыбнулся в ответ Доктор, и это получилось у него куда естественней, чем поначалу.
– Ты тоже хочешь, штобы я померла, – вновь помрачнела маленькая пациентка.
– Нет, я этого не хочу. Зачем бы я тогда тебя лечил? – сказал «архангельский демон» и насторожился: – А почему ты сказала «тоже»? Кто еще хотел твоей смерти? Каратель?
– Каратель на то и есть, штобы убивать, – мотнула головой девочка. – Он и не хочет, а делает. Зато другой… – тут глаза Нюры превратились в узкие сверкающие щелки. – Страшила мохнатый, Глеб этот!..
– Что?! – едва не упал в ванну к «русалочке» Доктор. – При чем тут Глеб? Где ты его видела?
– Так он тамока и был тоже. Меня в шалаш посадил, когда каратели приплыли, а сам стоял и смотрел тока. А я скрозь дырки из шалаша глядела. Смотрю, каратель к нам идет. А я и не струхнула совсем, думала, Глеб-то, такой большой и сильный, всяко меня тронуть не даст. А каратель подошел, ножик у страшилы выхватил и ко мне. Тот даже и не шелохнулся, трус мохнатый! А каратель меня… – Нюра снова закашлялась, но ненадолго, а потом, хватая широко открытым ртом воздух, с трудом проговорила: – Коли поправлюсь, убью этого Глеба. А ежели помру, ты его убей за меня, ладно?
Подземный Доктор почувствовал, как волнующие мурашки, шустро перебирая лапками, пробежали по коже с головы до пят и обратно.
– Не надо тебе умирать, – прохрипел он, – и убивать самой никого не надо. Обещаю, ты скоро получишь от меня шкуру этого Глеба…
Девочка с торжествующей улыбкой опустилась на дно ванны, продолжая с благодарностью смотреть из-под воды на «доброго знахаря».
По переговорной трубе застучали. Это могли быть только важные вести, по пустякам его тревожить никто бы не решился. Неужели удача вернулась из краткосрочного отпуска и вслед за пошедшей на поправку девочкой нашелся Тимофей Полетаев? Подземный Доктор, не будучи суеверным, всё же постучал согнутым пальцем по деревянной затычке, прежде чем ее вынуть.
– Да, – сухо бросил он в горловину трубы.
Искаженный волнением ответный голос он не узнал.
– Григорий говорит, у него для вас что-то… Позвать?
– Не надо. Передай, пусть ждет. Пусть молча ждет! Сейчас приду.
Доктор обернулся к стоявшей у двери Евдокии:
– Смотри за девочкой. Не давай ей долго дышать легким – минут десять, не больше, а потом как минимум пару часов – жаберное дыхание. Следи за капельницей.
Медсестра кивнула и дрогнувшим голосом спросила:
– Будет хоть жить-то?
– Пусть только попробует не жить, – неохотно буркнул Подземный Доктор. – Всё, займись делом!
Он вышел из лаборатории и поспешил на встречу с человековолком. От ее результатов сейчас зависело очень многое. «Хоть бы Полетаев нашелся!» – сжал кулаки «архангельский демон».
Но уже по виду Григория, понуро опустившего плоскомордую голову, Доктор понял, что надежде сбыться не суждено.
– За мной, – не сбавляя шага, бросил он четвероногому вестнику.
Григорий потрусил следом за Подземным Доктором, пока тот, зайдя в один из коридоров-туннелей, не встал под тускло светившей лампочкой, холодным блеском отразившейся в его глазах.
– Ну?
Волк-мутант поднял голову, стараясь при этом не смотреть на два пугающих огонька.
– Слышал разговор-р, – глухо и сипло заговорил он, рубя фразы на короткие отрезки. – Там, навер-рху. Двое патр-рульных. Один отстал. Свер-рнул за угол. Р-расстегнул шир-ринку. Втор-рой заор-рал: «Куда?! Ссы здесь! Пр-ри мне. Или хочешь, как с Тимохой?» Пер-рвый вер-рнулся. Помочился р-рядом. Спр-росил, что с Тимохой. Втор-рой злился. Молчал. Потом сказал. Тимоху пытали. Пр-ризнался. Потом увела Святая.
– Куда увела? – не выдержал Доктор. – Ты можешь связать больше трех слов вместе?
– Могу. Но патр-рульный не знал. Не знал, куда она его увела. Пер-рвый сказал: Святая хочет казнить шпиона. Сама. Втор-рой стал р-ругаться. Назвал пер-рвого мудаком. Пер-рвый тоже стал р-ругаться. Сказал: «Ты сам му…»
– Хватит! – рявкнул «архангельский демон». – О Полетаеве они еще говорили?
– Не знаю. Дальше не пошел. Откр-рытое место. Могли заметить.
Подземный Доктор устремил взгляд во тьму туннеля, будто что-то высматривая там. Повисла долгая, мрачная тишина. Наконец он вновь повернулся к Григорию.
– Собери всех не… – с трудом удержав едва не вырвавшееся «нелюдей», Доктор сухо прокашлялся, – всех незанятых четвероногих жителей в зале. Я скоро буду.
Человековолк, в три прыжка одолев отрезок туннеля, скрылся за поворотом.
Тревога на грани отчаянья вновь охватила Подземного Доктора. Полетаев признался! В это трудно поверить, ведь Тимофей верой и правдой служил ему пятнадцать лет. Но бывает всякое. Тем более, парня пытали. Впрочем, он мог признаться лишь в том, что шпион, а обо всем остальном умолчать или насочинять с три короба – кто проверит? Но Полетаева забрала Святая, так что даже то, о чем он не сказал под пытками, всё равно расскажет или уже рассказал ей. Но что такого особенного Тимофей может сказать? Ведь главного тот всё равно не знает, как и никто другой. А то, что знает… Ну что ж, будем теперь играть в открытую. Гораздо хуже то, что случившееся с Полетаевым было сейчас более чем некстати. Исполнение мечты казалось уже таким близким – и вот!.. Сейчас, как никогда, ему требовались глаза и уши в окружении Святой. Засылать нового человека в стан храмовников бесполезно и глупо, все равно что отправить того на верную смерть с табличкой на груди: «Я – шпион. Убейте небольно». Да и кого пошлешь – стариков и баб? Хоть сам иди. Прямо в клоунском наряде для пущей маскировки. Но что же делать?.. Захватить языка? В этом имелся бы смысл, если схваченный окажется из тех, кто знает именно то, что нужно. Но такими сведениями Святая вряд ли делится с каждым встречным. К тому же, сведения быстро устаревают, а ему необходимо иметь самые актуальные. И что теперь, брать по языку в день?
Доктор сжал виски ладонями. Спокойно! Без паники. Самое главное сейчас – сохранить хладнокровие и способность мыслить конструктивно и здраво. Если подумать, всё не так уж плохо. Катастрофы не случилось. Самое главное он знает, а это уже немало. Да, скорее всего, главная операция его жизни на какое-то время откладывается. Но ведь он ждал куда дольше, подождет и еще чуть-чуть. Сейчас важно не поддаться эмоциям, не наломать дров, не совершить ошибок, которые будет невозможно исправить.
Итак, для начала информация. Любой ценой. И средство ее получения сейчас только одно: его четвероногая «свита».
Когда Подземный Доктор, внешне совершенно невозмутимый, вошел в зал, тот был уже полон. Едко пахло псиной, но к этому запаху «архангельский демон» давно привык, а сейчас он ему даже нравился, поскольку нес в себе свидетельство звериной силы и мощи острых клыков.
Негромкий гул голосов при его появлении мгновенно утих. Доктор обвел присутствующих взглядом. Желтые глаза волков-мутантов пристально смотрели на него. Если бы эти жуткие, обезображенные мутациями уродцы не являлись его подчиненными, можно было поседеть от страха при виде такого скопища монстров. Увидел он и двух человекомедведей. Самого старого, того, кому Доктор пересадил всю голову – один только мозг он в ту пору еще не умел, – не было. Скорее всего, заболел, ну да в его возрасте это неудивительно. Удивительнее то, что старик вообще до сих пор жив, – тянет лишь за счет на редкость здорового сердца. Надо бы пересадить его мозг в новое тело, но пока не до этого. Да и сам… как его там?.. вроде бы, Николай… об этом еще не просил.
А вот что тут делают люди? Пришли все, кроме Евдокии, – та, понятно, выполняя приказ, сидит с Нюрой. Прогнать их или пусть остаются?.. Подумав, он всё же решил, что скрывать от людей то, что он собирался сказать четвероногой «свите», бессмысленно. Всё равно узнают от волков. Да, наверное, и лучше, чтобы знали. Потому что случиться может всякое, а кто предупрежден – тот вооружен. Проверенная временем истина.
Подземный Доктор остановил взгляд на середине зала.
– Мне нужна ваша помощь, – негромко, но так, что услышали все, сказал он. – Обычно я просто говорю вам, что нужно сделать, приказываю, но сейчас приказать не могу, потому что нужное мне связано с риском для ваших жизней. Да, все мы и так рискуем каждый день. Само существование в этом мире – уже большой риск. Но то, о чем я хочу вас просить, несет непосредственную, конкретную опасность.
По залу быстрой волной прокатился легкий гул, похожий на шум ветра. В нем не было слышно недовольства и страха, скорее, наоборот – решительность и согласие. Впрочем, выразить свои чувства словами пока никто не осмелился, что было, в общем-то, правильным, «архангельский демон» приучил жителей подземелья к тому, что перебивать его нельзя. Поэтому он спросил сам:
– Все согласны помочь мне, рискуя жизнью? Если кто-нибудь против, я не стану держать на него зла. Я знаю цену жизни и насильно расстаться с ней не заставлю сейчас никого, не тот случай. Покиньте зал те, кто не хочет… не может пойти на такой риск. И можете говорить, кому есть что сказать.
Гул прокатился по залу снова, теперь уже отчетливей и громче. Присутствующие переглядывались, но не ушел никто. Зато из задних рядов раздался голос:
– Ты дал нам жизнь. Мы вер-рнем ее тебе, если надо.
– Да, да! – донеслось сразу со всех концов зала. – Мы умр-рем для тебя! Говор-ри, что делать! Здесь тр-ру?сов нет!
Подождав, пока шум утихнет, Доктор сказал:
– Специально умирать не надо. Я бы очень хотел, чтобы смертей вообще не было. И я надеюсь, что мы обойдемся малой кровью. Но гарантировать это я вам не могу.
– Что нужно делать? – снова выкрикнул кто-то, но сейчас «архангельский демон» бросил в ту сторону столь красноречивый взгляд, что на торопыгу тут же зашикали и зарычали.
Подземный Доктор взмахнул рукой, словно дирижерской палочкой, и в зале вновь повисла тишина.
– До этого дня, – продолжил он, – я требовал от вас повышенной осторожности, запрещал какие-либо контакты с храмовниками, даже приближаться к ним и местам их обитания, кроме отдельных случаев, считалось большим нарушением. Теперь же я прошу обратного. Почаще крутитесь там, где могут появиться храмовники. Подбирайтесь к ним ближе, подсматривайте, что они делают, подслушивайте, о чем они говорят. Мне нужна любая информация о них – в первую очередь, о Святой и ее сыне Глебе. Важнее всего – о Глебе. При этом вы не должны убивать никого из храмовников даже под страхом собственной гибели. Допустима лишь защита в разумных пределах. Проще говоря: укусить можно, откусить нельзя. Но и укусить – лишь когда нету иного выхода. Если выхода не будет совсем, достойно примите смерть. В плен не сдаваться. Если всё же захватят, откусите себе язык. В прямом смысле. Умрете от потери крови, да и рассказать ничего уже точно не сможете.
По залу вновь прокатился звук, но слабый, похожий на выдох. «Архангельский демон» вновь обвел взглядом «свиту».
– В последний раз предлагаю подумать и отказаться, если кто-то решит, что моя просьба и ее условия для него неприемлемы.
Доктор подождал, но зала никто не покинул. Он благодарно кивнул и сказал:
– Можете задавать вопросы.
Зал взволнованно загудел. Жители переглядывались и перешептывались, но озвучить свои мысли вслух никто не решался.
– Смелее, – подбодрил собравшихся Доктор. – Сейчас можно спрашивать обо всем.
– Почему… – наконец осмелился кто-то. – Почему хр-рамовников… нельзя убивать… нельзя калечить?
– Потому что нам не нужна война со Святой.
– Тогда захватим кого-нибудь! Пр-риведем. Пусть всё р-расскажет.
– Он может не знать того, что мне нужно. И отпустить его назад будет уже нельзя. А это – тоже повод к войне.
– А Глеб? Мы захватим его!
– Не прикасаться к Глебу! – истерично выпалил Подземный Доктор.
Зал снова выдохнул – непонимающе, удивленно.
– Как мы узнаем, кто из них Глеб?.. – пробормотал кто-то в наступившей вслед тишине.
– Узнаете… – буркнул недовольный собственным срывом Доктор. – Он выглядит страшнее любого из вас. И трогать его нельзя. До тех пор, пока я не велю сделать это. Это всё. Выполняйте. И немедленно докладывайте мне обо всем, что узнаете.
«Архангельский демон» повернулся, чтобы уйти, но, сделав пару шагов, остановился и угрюмо бросил через плечо:
– Вот еще что… Встретите Полетаева – убейте. Только быстро и безболезненно.