– Ваше величество, все готово! – с поклоном доложил вернувшийся слуга.
Шанти вышла из комнаты и пошла по коридору, сопровождаемая эскортом гвардейцев. Их было четверо – двое сзади, двое спереди. Так-то Шанти в их защите не нуждалась, но надо же было показать свою значимость. Императору положена охрана, и нужно соблюдать правила, пусть даже и не все. Император без охраны – это все равно как голая женщина на базарной площади в полдень: странно и вызывает вопросы.
Идти было довольно далеко, минут пять – вначале длинным коридором дворца, потом по дворцовым дорожкам, мощенным ровной брусчаткой, чисто выметенной и отполированной тысячами ног. Встреченные дамы и кавалеры кланялись императору, женщины косили глазом, томно вздыхая, отчего их полушария, и так выпирающие из платьев, едва не вываливались наружу. Так дамы пытались привлечь внимание императора, до сих пор славящегося сексуальным аппетитом. Когда не мертвецки пьян, конечно.
К Шанти уже пытались подкатываться девицы, надеявшиеся стать фаворитками, – ведь если девица займет место подле императора, ее семья может получить преимущества перед другими семействами, а в идеале, если угодит его величеству, может стать императрицей, а это совсем другой уровень политики.
Только Шанти отказала всем девицам, как на нее навалилась волна томных, пахнущих благовониями молодых мужчин, принимающих, с их точки зрения, неотразимо соблазнительные позы. Когда драконица смотрела на это безобразие, ее разбирал смех и охватывала легкая грусть – жаль, что Андрей не видит, они бы вместе посмеялись над извращенцами.
Впрочем, скоро отпали и томные молодые люди, оставив окружение императора в полном недоумении – как наладить с ним прежние отношения? После покушения Антагон сильно изменился, и теперь придворные волей-неволей заняли выжидательную позицию, дожидаясь какого-то определенного посыла с его стороны.
Казнь исчадий напугала и озадачила окружение императора: если уж с такими влиятельными и страшными существами расправились так безжалостно и быстро, что же ожидать им? Не окажутся ли завтра на Стене Позора их головы?
Столица затаилась, потрясенная переменами и ожидающая еще худших перемен.
Сладкий запах цветов, горячий ветерок, вяло шевелящий листья экзотических деревьев, которых не было в лесах Славии. По словам управляющего, эти деревья были привезены откуда-то с Черного континента, прапрапрапрадедом императора.
Пышные цветы с мясистыми лепестками – Шанти чуть не вздрогнула, когда впервые увидела, что этот цветок сомкнулся и сожрал муху, неосторожно усевшуюся на сладкую лужицу нектара внутри венца. Это были насекомоядные цветы, что в общем-то хорошо – меньше будет мух. Хотя по здравом размышлении Шанти решила, что мух привлекает медовый запах этих самых цветов. Не пахли бы – не прилетали бы мухи. Все в этом мире взаимосвязано…
Плетущиеся цветы густо увивали беседку, однако позволяли любоваться окружающей красотой. Кусты были подстрижены в виде фигур животных и людей, большие деревья стройными рядами обступали аллеи, фонтанчики посреди лужаек пускали вверх радужные, сверкающие на солнце струи – прекрасное зрелище, достойное кисти художника. По словам того же управляющего, этому дворцу много тысяч лет, очень много тысяч. В этом дворце жили поколения императоров Славии, занимавшей некогда весь материк.
Стол был уставлен яствами, среди которых почетное место в центре занимало теплое, жаренное на углях мясо, исходящее розовым соком, – Шанти так и не смогла отказаться от привычки есть полусырое мясо. Все-таки драконья сущность давала себя знать. Хотя многие из людей тоже любили полупрожаренные сочные куски. Драконица по этому поводу сделала заключение: в этих людях сильна драконья кровь, их предки позже стали людьми, за столетия и тысячелетия накрепко забыв о своей «крылатой» судьбе.
При виде мяса Шанти отбросила все мысли, кроме мысли о еде, и, плюхнувшись в кресло, вцепилась руками в первый попавшийся здоровенный кусок. Сок тек у нее по подбородку, но она не обращала внимания – кого стесняться императору? В самом деле, глупо быть императором и оглядываться на то, что ты не соответствуешь каким-то там правилам поведения за столом! Император, он на то и император, чтобы устанавливать правила, а не тупо следовать чужим. По крайней мере так думала Шанти.
Утолив первый голод, драконица стала есть медленнее, а когда захотела попить, махнула рукой слуге, который маячил за порогом в пределах видимости, – Шанти терпеть не могла, когда кто-то стоял за плечом и ждал сигнала налить или подать. Слуги уже знали новые привычки своего монарха и старались не быть назойливыми. Сейчас Шанти обошлась бы без слуги, но хрустальный кувшин, наполненный соком, стоял далеко – с места не достать, а вставать не хотелось.
Слуга тут же появился в беседке, Шанти указала на кувшин, тот с готовностью схватил драгоценный старинный сосуд, изготовленный лет двести назад, и наполнил бокал розового хрусталя. Шанти протянула руку, взяла бокал, и… вдруг ее окатила волна страха, ожидания, нетерпения и снова страха – такого сильного, что «императора» будто обдали кипятком.
Драконица поразмыслила и поставила бокал на стол. Перевела взгляд на слугу – человек лет тридцати пяти, ничего необычного. Шанти старалась не обращать внимания на слуг, они все были на одно лицо, похожие, как патроны в патронташе гвардейца Балрона.
Управляющий подбирал слуг по какому-то определенному принципу – все не очень высокие, не толстые и с невероятно неприметными лицами, будто куклы, которых вырезали из одного куска дерева и забыли раскрасить. Незаметные механизмы огромной структуры, именуемой дворцом императора. Они все побаивались Антагона, но этот… этот превзошел всех по уровню своего страха. Почему?
При всей своей некоторой безалаберности Шанти не была глупа. Наоборот, она обладала очень острым умом, иногда, правда, направляющим ее совсем не в ту сторону, куда надо. Но это уже особенности драконьего мировоззрения, а еще – влияние воспитания. Или, скорее, отсутствие такового. Посиди-ка сто лет в темной пещере, ежеминутно ожидая гибели, пожалуй, одним сдвигом психики не обойдешься. Был такой сдвиг и у Шанти, почти исчезнувший после того, как она встретилась с Андреем и провела с ним долгое время. Сегодня этот самый сдвиг, который предполагал недоверие не только к людям, но и вообще ко всем живым существам на свете, помог драконице. Ее смутные подозрения мгновенно переросли в уверенность, и первое, что она сделала, приказала:
– Стоять! Ко мне, быстро!
Слуга осторожно, опасливо поглядывая на грозного «императора», подошел и склонился так, что было видно его лысую макушку. Шанти с неудовольствием посмотрела на плешь и представила, что у нее на голове вдруг исчезла чешуя. Ей стало противно, и она поморщилась, отложив пирожное, к которым пристрастилась, пока изображала императора. Аппетит был безнадежно испорчен.
– Пей! – Шанти указала на бокал с соком.
– Что… ваше величество… – залепетал слуга, не поднимая головы. – Что вы сказали?
– Пей. Сок. Быстро! – с расстановкой рявкнула Шанти, и стражники, стоявшие у беседки, насторожились, сделав несколько шагов по направлению к императору.
– Я… я… – Слуга задохнулся, будто ему в горло влетела муха, закашлялся и вдруг сорвался с места и бросился бежать, сбив по дороге скамейку и тарелку с любимыми пирожными, чем привел Шанти в ярость.
– Схватить его! – крикнула она громогласно, и стражники кинулись в погоню, громыхая навешанным на них железом.
Бежали они небыстро – попробуй-ка побегай, когда на тебе столько металла! – поэтому беглец сразу же оторвался от преследователей, и его спина мелькала уже шагов за сто от стражников, рискуя исчезнуть за одним из поворотов аллеи. Беглецу не хватало воображения: он бежал по прямой, хотя следовало сразу же сойти с мощеной аллеи и затеряться в густых насаждениях, так у него был хоть какой-то шанс. А на прямой… впрочем, разницы не было никакой. Он не смог бы выйти из дворца в любом случае – его взяли бы на одном из выходов, даже если бы он бегал по саду несколько месяцев.
Раздраженная черепашьей скоростью стражников, Шанти решила взять дело в свои руки и припустила вслед за супостатом, в считаные секунды догнав и перегнав своих охранников.
Шанти подняла руку, чтобы хорошенько врезать по затылку ополоумевшему от страха слуге, и вдруг ее тело сотрясли мощные удары – в драконицу врезались три арбалетных болта, которые должны были пробить тело императора навылет. Один болт ударил в грудь, другой в бок, третий в спину. Били наверняка, после трех попаданий ни один человек не смог бы выжить. Человек. Но не дракон. Пусть даже он и находился в своем аватаре.
Болты скользнули по невидимой чешуе и отлетели в сторону, даже не пошатнув атакующую драконицу. Удары были такой силы, что Шанти задохнулась от неожиданности и остановилась, чтобы посмотреть – какая же сволочь покусилась на священную особу императора?!
Увидеть пришлось через пару секунд после того, как болты врезались в тщедушную фигуру Антагона, – аллею вдруг заполнила толпа мужчин, человек тридцать, не меньше. Они размахивали руками, норовя насадить императора и его охрану на свои острые железки, владению которыми посвятили большую часть своей интересной, полной приключений жизни. Жизнь эта могла закончиться прямо сейчас, но убийцы этого не знали, иначе никогда бы не посмели напасть на императора.
Половина нападавших отвлекла внимание стражников, атаковав их со всем пылом революционеров, жаждущих положить свою жизнь на алтарь революции, вторая половина набросилась на «императора», желая порубить его на мелкие кусочки.
Некогда Андрей рассказывал, как в его мире страна, в которой он жил, много лет назад вводила свои войска на территорию соседнего, недружественного государства. И первыми шли некие штуки, со слов Андрея напоминавшие драконов – огромные, плюющиеся огнем и неуязвимые для легкого оружия. И против них выступили конники того государства, которым их командование рассказало, что эти чудовища, похожие на драконов, совсем не опасны, что они сделаны из хилого, тонкого дерева и что уничтожить их не составит никакого труда. И вот несчастные конники бросились на танки с мечами наголо, рубили стальные громадины так, что только искры летели, и очень удивлялись, что стволы орудий почему-то не отлетают, как те палки, на которых конники учились рубить с коня. Бойцы, вероятно, были очень разочарованы – и собой, и командирами, рассказавшими им заведомую ложь.
Здесь был похожий случай. Только никто не говорил убийцам, что император деревянный. (Впрочем, они и сами могли сделать такой вывод, зная, как он управляет страной. Только с деревянной башкой можно было допустить то, что происходило в Славии.)
На Шанти обрушились десятки ударов, не повредивших ей совершенно ничем, кроме потери красивой одежды, к которой драконица питала нежные чувства, одеваясь по последней моде – в женском ли обличье или мужском.
Потеря любимой одежды, которую только сегодня утром она надела, получив от поставщика императора комплект, сшитый по ее рисункам, привела драконицу в ярость, фатальную для негодяев, ошеломленных неуязвимостью жертвы. Первый же удар разбил голову одного из нападавших, как молот, врезавший по гнилому плоду.
Содержимым черепной коробки забрызгало остальных, тут же убавивших пыл и на секунду забывших о своих преступных намерениях. Этой секунды Шанти хватило, чтобы ворваться в кучу врагов, уничтожить троих, пока те стояли столбом, а потом схватить одного из убийц и начать бить им как палицей по бывшим его товарищам. Тяжеленный мужчина затих после первого же удара, в отличие от его коллег, которые умирали подольше, постанывая и дергаясь на камнях аллеи, переломанные, будто попали под телегу ломового извозчика.
Покончив со своей группой, Шанти оглянулась посмотреть, что происходит у стражников, и с удивлением обнаружила, что те еще живы и довольно успешно отбиваются, ловко вращая здоровенными мечами. У ног гвардейцев лежали трое негодяев без признаков жизни, и бойцы в порубленной броне продолжали работать мечами, которые посвистывали в воздухе, как крылья ветряной мельницы.
Пообещав себе пересмотреть мнение о гвардейцах как о бесполезных увальнях, Шанти бросилась им на помощь, в секунды разбросав супостатов по сторонам, как ребенок раскидывает надоевшие игрушки. Гвардейцы, слегка приунывшие под напором втрое превосходящего по численности противника, тут же набросились на поверженных врагов и начали их уничтожать, тяжелыми ударами рассекая на части.
– Стоять! – рявкнула Шанти. – Они мне нужны живыми! А где эта тварь? Слуга, где слуга?!
– Ваше величество, вон он! – Гвардеец указал на труп слуги, во лбу которого торчал болт, пробивший голову насквозь.
– Ты! – Шанти обратилась к первому гвардейцу: – Срочно беги поднимай тревогу! Перекрыть все выходы, искать стрелков и вообще всех подозрительных! Ты – беги в стражу, пусть этих придурков вяжут! И чтобы ни один волос не упал с их головы – лично с тебя спрошу!
– А нам что делать? – потерянно спросил один из гвардейцев, подняв забрало шлема и утирая пот, крупными каплями сбегающий с красного лица.
– Стойте тут, охраняйте пленников, – пожала плечами Шанти. – Пока что толку от вас никакого…
Драконица вернулась в беседку и села в свое кресло, очень похожее на трон. Пирожные валялись на полу, Шанти подняла одно и задумчиво посмотрела сквозь него, будто оно было прозрачным. Класть его в рот почему-то не хотелось – вдруг в нем яд? Шанти не знала, как этот яд действует на драконов, но проверять она не собиралась. Пусть другие проверяют!
Придя к мысли, что это хорошая идея, Шанти повеселела и решила, что теперь каждое блюдо и каждый напиток будет вначале пробовать слуга или специальный человек. Вот тогда вероятность отравления будет сведена к нулю. Вероятность отравления лжеимператора, конечно. Что касается «пробователя» – ну что же, у каждого своя работа.
Попыток отравить императора поубавится, но… люди всегда надеются на лучшее и нечасто задумываются о последствиях. Как они заставили слугу отравить питье императора? Деньги? Угрозы? Да какая разница! Главное – она жива и предупреждена.
Впрочем, и они тоже. Теперь задумаются, как это хилый император, совсем даже не боец, смог уцелеть в бойне и перебить всех своих убийц? Вот только доказать ничего нельзя, даже если вопить на каждом перекрестке, что император – совсем не император. И все равно обратной дороги нет. Скорей бы прибыла армия Федора… месяца полтора-два, не меньше, столько нужно будет, чтобы собрать войско и пройти маршем до границы Славии.
Эти два месяца будут очень непростыми для лжеимператора…
Глава 7
– Вы знаете, я даже не удивилась. И еще – рада. Если бы ты знал, как мне надоела эта дыра! И Беа рада. Правда, девочка?
– Правда. – Беата забавно сморщилась и подмигнула Андрусу. – Кто бы знал, как мне надоело каждый день слушать рев коров, идущих с пастбища! Смотреть на рожи односельчан – такие одинаковые, такие тупые!
– Глупая девчонка, – хмыкнул Урхард. – Будто в городе такие все умные и там меньше воняет. Там своих дураков хватает, и своей вони и рева. Здесь воздух посвежее и люди попроще.
– Ага, попроще, – усмехнулась Адана. – Как староста все обставил? А ведь умная голова! И своих не обидел, и нам дал возможность выкрутиться. Исчезнет Андрус – не будет причины к нам придраться! Тихо, тихо, девочка. Никто не собирается выгонять Андруса в угоду этим подлецам.
– Не будет Андруса – найдут еще причину. Давно жареным пахнет, еще с тех пор, как Бирнир начал баламутить народ против меня. В общем, так: завтра утром мы с Андрусом едем в город. Вдвоем. Вы остаетесь здесь. Я пристраиваю парня к делу, ищу нам дом, лавку и возвращаюсь за вами. Решено.
– А к какому делу ты его пристроишь? – Беата настороженно посмотрела в лицо отцу, и тот опустил глаза.
Потом снова поднял взгляд на дочь и хмуро отрезал:
– К тому, какое он захочет делать.
– Андрус, какое дело ты захочешь? – слегка холодно, отчужденно спросила девушка. – Что-то мне все это подозрительно! Ты куда собрался? Бросить нас?