Девушки сели на берег и некоторое время молчали, приводя дыхание в порядок. Заряна была близкой и последней незамужней подругой Белавы. Но если Белава сама отказывала женихам, то Заряна, как и сказала, была незавидной невестой. Матушка ее скончалась во время родов, а отец больше не женился, потому она осталась единственным ребенком. Батя Заряны с горя и одиночества начал прикладываться к бутылке, отчего быстро развалил свое хозяйство, а работать в чужие его брали с неохотой, зная о пагубной привычке. Так что предложить за свою дочь Ермилу было нечего, а родственника пропойцу иметь никому не хотелось. Вот и оставалось бесприданнице ждать своего прынца, ну или просто влюбленного молодца. Но вот беда, молодцы в селе уже почти закончились, превратившись в счастливых мужей и отцов, а по другим селам о ней слава, как о Белаве, не шла. Заряна вздохнула и тихо шмыгнула носом. Белава косо взглянула на подругу. Она жалела Зарянку, но помочь ничем не могла. Привораживать она не умела, как и писать судьбу. Если первое умели многие ведьмы, то второе было под силу только могучим чародеям. Девушка подняла камешек, размахнулась и кинула его в воду. Камешек пошел ко дну, но тут же выскочил и начал прыгать по поверхности, рисуя расходящуюся спираль. Наконец он допрыгал берега и вернулся в руку Белаве.
— Здорово, — восхитилась Заряна, — везет же тебе, Белавка. И красавица, и умница, и колдовать умеешь. А я вот…
— А толку-то? — Белава скривила губы, — Батька матушку десять годков уговаривает меня к чародею отправить в обучение, а она заладила- нет, и все тут. Пойдет, говорит, замуж. А что я там забыла? Вона прабабка моя, всему царству известная была, а я чем хуже?
— Так ведь сгинула она, неужто ты так же хочешь, — опять прикрыла в ужасе рот ручкой Заряна.
— А я сумею не пропасть. Разве может быть замужество лучше чародейства?
В Семиречье чародеи пользовались настоящим почетом и уважением. Им позволяли открыто набирать учеников, прибегали к их помощи по всевозможным поводам. В каждой, даже самой маленькой деревеньке и на хуторах, был свой местный колдун или ведьма, которые отвечали за урожай, здоровье и благополучие населения. Охраняли поселения от всякой нечисти, на которую это государство так же было богато. Если же чародей не оправдывал возложенного на него доверия, то его постигала самая страшная кара, для колдунов Семиречья, по все стране передавалось оповещение, что данный чародей не смог выполнить работу. После этого его никто уже не нанимал, люди избегали неудачника. Но такой позор случался только с лентяями-недоучками и врунами-шарлатанами. И если недоучка еще мог вернуть свое доброе имя, то обманщиков ждало изгнание на веки вечные. А высшей честью было оказаться в дружине чародеев. Они обороняли воинов, отражали удары вражеских магов, насылали мороки и порчи на нападавших. В эту дружину могли попасть только опытные и могучие чародеи.
В тайне Белава мечтала именно о том, чтобы оказаться в этой дружине. Но для начала надо было попасть в обучении к местному чародея, а туда ей была дорожка заказана. Девушка помрачнела, сжала камень уже со злостью и, сильно размахнувшись, запустила его на середину реки. Камень пролетел с громким свистом и упал в воду с оглушительным шумом, обрызгав девушек прохладной водой с головы до ног. Заряна завизжала, а Белава застыла с открытым ртом, ошеломленная произошедшем. Тут из воды показалась голова, покрытая зелеными волосами. Точней, волос было совсем не видно под толстым слоем водорослей. Голова поворачивалась в разные стороны, пока не зацепилась взглядом за двух мокрых девиц. Маленькие водянистые глаза прищурились, и вслед за головой из воды вылез перст, нацеленный на подруг. Водяной двинулся к берегу, но остановился на мелководье, высунувшись по пояс.
— Это кто это тут мне революции устраивает? — Водяной грозно козырнул заграничным словом.
— А мы не видели, — тут же ответила Белава, а Заряна энергично закивала головой, подтверждая слова подруги:
— Не видали и не слыхали никаких Леварюциев.
— Темнота не образованная, — презрительно буркнул Водяной. — Кто камень зафиндюлил, говорю, и девочек моих перепугал?
Только сейчас девушки обратили внимание на беловолосые русалочьи головки, которые подглядывали за ними из-за развесистой ивы.
— Мы здесь ни при чем, дяденька Водяной, честное слово, — потупилась Белава и стыдливо зарделась.
— Ни при чем значится? — Водяной прищурился. — А у меня карась икоту теперича унять не может, а пиявки в дно закопались, отощают с голодухи. И ведь с кого мне спрашивать теперича, ась?
Девушки скромно молчали, стараясь рассмотреть каждую травинку у себя под ногами.
— Вот ты, рыжая, — Белава вздрогнула, — скажи мне, как девица несомненно честная, как мне жителей моих и сродников умилостивить, дабы не ушли в другую реку?
— Не знаю я, дядечка Водяной, — шмыгнула носом "несомненно честная девица".
— А заберу-ка я вас на дно, будете вы откупом. Вот если бы озорник нашелся, я бы с него по другому спросил, а так придется человечиной обойтись.
— А как бы с озорника спросили? — дрожащим голосом произнесла Заряна, готовая заголосить в любой момент.
— Мух ведерко, червей два для рыбы. Для девочек моих пряников медовых, да бус разноцветных. Но ведь нет его, озорника, а вам просто не повезло, — вздохнул Водяной, и Зарянка наконец заголосила:
— Ой, ты лишеньки-и-и, да чево же это делается-а-а, люди добрые-е-е. А и замуж горемыку никто не берет, так еще и сгубить хочут во цвете ле-ет. Да и бери ты мою душеньку, дядька Водяной, а и все одно мне жисть не мила-а-а…
— Я это, я камень кинула-а-а, — поддавшись порыву, поддержала подругу Белава. — Не губи ты нас, батюшка Водяно-ой, наловлю я тебе мух, да червей накопаю-у-у! И пряников напеку-у-у, и бусы свои все отда-а-ам, и сережки с камушками-и-и. Да и лапти мои забира-ай, они новые-е-е…
— А лапти мне на кой? — опешил Водяной, — На чем я носить-то буду? — и вытащил из воды хвост, рассматривая его в сомнениях.
— Не знаю-у-у-у, будешь ими как веслами отгребати, да в рыбаков кидати, пущай тоже икают как тот кара-а-ась.
Водяной сморщился и отплыл подальше:
— Ну и голосищи у вас, — буркнул он, — звонкие да противные. Не надо мне от вас ни червей, ни мух, замолчите только.
Девки моментально закрыли рты. Блаженная тишина опустилась на реку Струйку, стало слышно, как плещется водичка у берега, да тихо хихикают русалки. Струйкинский Водяной прикрыл глаза, наслаждаясь навалившейся благостью.
— Идите ужо, беспутные, прощаю я вас, но более реку не баламутьте, а то заберу на дно, пущай мой народец над вами потешится.
Девушки согласно закивали и дали стрекача подальше от реки под, уже не тихий, хохот русалок и довольные похрюкивания Водяного. Остановились подруги уже на опушке леса.
— Вот ведь… жаба, — тяжело дыша сказала Белава.
— Вечно с тобой так, Белавка, — недовольно пропыхтела Заряна, падая на мягкую траву.
— Чего это? — нарушительница речного покоя чувствовала себя оскорбленной невинностью.
— Ты хоть здесь руками не махай, а то еще и Лешего накличешь, — только и отмахнулась подруга.
Белава пожала плечами, но руки покрепче сложила на груди. Отдышавшись наконец, девушка начала озираться по сторонам.
— А ягод-то сколько, — вздохнула она с сожалением, — говорила ведь матушке, что надо набрать на пироги, а она приберись, к бабке-знахарке сбегай… Ой, точно, надо ей за травкой сбегать, авось, не оторвет косу совсем.
— Таскать будет? — сочувственно спросила Заряна.
— А то, слышала бы ты, как она причитала, — девушка вздохнула, но неожиданно рассмеялась.
— Чего ты? — удивилась ее подруга.
И Белава рассказала ей о нынешнем сватовстве. Заряна присоединилась к ней, хлопая себя по коленям и приговаривая:
— Уморишь ты меня, ой, уморишь.
— Ох, какие веселые, да пригожие девицы, — раздался негромкий мужской голос за их спинами.
Смех разом оборвался. Зарянка втянула голову в плечи и прошептала:
— Там Леший?
— Хочется, можете и лешим назвать, — развеселился голос.
Белава повернулась и достаточно бесцеремонно уставилась на хозяина голоса. Это был мужчина лет тридцати. Высокий, широкоплечий, с хитрым прищуром серых глаз. Не красавец, но приятный и стройный. На нем был простой синий кафтан нараспашку, такие же синие штаны, заправленные в высокие запыленные сапоги. Мужчина тряхнул головой, и его густые волосы взметнулись темным облаком. Недалеко от них стоял высокий серый жеребец. К простому седлу были приторочены меч, небольшой щит, и висела полудохлая холщовая сумка. Конь некоторое время косил на людей необычным для лошадей голубым глазом, потом тряхнул роскошной светлой гривой движением, очень похожим на хозяйское, фыркнул и принялся щипать траву. Раз уж хозяин занят, то почему бы не воспользоваться свободным временем и не перекусить.
— Красивый у вас конь, дядечка, — сказала Белава.
— Это да, — согласился мужчина, — только говори потише, девица, а то зазнается, — без тени улыбки сказал он, конь покосился на него и презрительно тряхнул головой.
— Ой, скажите тоже, — встряла разрумянившаяся Заряна, потупив заблестевшие глазки, — это же просто лошадь.
Конь возмущенно заржал и демонстративно повернулся к ним задом. Заряна снова ойкнула, а Белава захихикала. Мужчина же покачал головой и с укором сказал:
— Дымка жеребец, чистокровный, загорный. Он не хуже человека все понимает.
— Слыхала я про загорных коней, говорят, их на мясе растят, потому они верные и злые как собаки, — деловита поделилась знаниями Белава, а Заряна присела в ужасе.
Мужчина захохотал весело и заразительно, Дымка же гордо вскинул голову и отошел за деревья, в конец разобидевшись.
— Врут, честное богатырское, врут бессовестно, — сказал наконец он, утирая набежавшую слезу.
— А чего ж вы, дядечка, его Дымкой зовете, кобылье прозвище какое-то.
— У него очень длинное имя, пока произнесешь, язык в три узла завяжется, Дымкой короче. Дымка, Дымок, какая разница. Главное, он друг.
— А вы богатырь? — снова решилась заговорить Заряна.
— Не похож? — прищурился мужчина.
— Богатыри, они ростом больше и в плечах шире, ручищи огромные, а вы поменьше будете. Ой, простите…
— Так, коня моего по косточкам разобрали, теперь за меня принялись? — грозно свел брови мужчина, но в глазах по прежнему плясали смешинки, потому Белава нагло заявила:
— Да шастают тут по лесу не пойми кто, не имени, не звания не назвавши.
— А и верно, красавица, не так мы знакомство начали.
Мужчина сделал несколько шагов назад, поклонился им в пояс:
— Здравствуйте, девицы красные. А и звать-величать меня Радмир Елисеевич, воин-странник. А как вас величать, красавицы? — и в глазах его вновь заплясали веселые искорки.
— Белава я, дочь Никодия, ку знеца кривецкого.
— А я Заряна, дочь Ермилова, крестьянина крив ецкого.
— Ну вот и познакомились, — хмыкнул Радмир Елисеевич. — Стало быть там Кривцы виднеются?
— Да, Кривцы. — ответила Белава. — Вы туда путь держите?
— К чародею Дарею еду. Далеко ль еще?
— А вы по дороге езжайте, Радмир Елисеевич, вона туда, — Заряна указала рукой на протоптанную неширокую дорожку, исчезающую за разлапистыми елками, — прямо к Дарею и приед ете.
— Спасибо, красавица, — поклонился ей Радмир, улыбаясь, Заряна зарделась пуще прежнего. — И тебе спасибо, Белава, дочь Никодия. А подкуют ли в вашей кузнице моего коня?
— Подкуют, знамо дело, только батюшка сам-то только оружие на заказ делает, мечи его на все Семиречье славятся, не могли не слыхать, коль богатырь, — усмехнулась девушка. — А вот работник его подку ет.
— Может проводите меня, девушки, до кузницы? — спросил мужчина.
— Нет, — поспешно ответила Белава, не глядя на возмущенное лицо подруги, — мы сейчас не можем, дела у нас. А вы в село езжайте, а там всякий укажет.
— И на том спасибо, — снова поклонился им Радмир.
Мужчина помахал рукой на прощание, позвал коня и направился в село.
— Радми-ир, — мечтательно протянула Заряна, — наблюдая, как новый знакомый исчезает за поворотом.
— Ты чего? — Белава покосилась на подругу.
— Какой… добрый молодец, — мечтательно произнесла та.
— Мужик как мужик, — пожала плечами Белава. — Интересно, чего он к Дарею собрался?
— Ничего ты, Белавка, не понимаешь, — слегка обиделась Заряна. — Вот бы такой ко мне посватался, я бы ему дорожку белую к дому раскатала.
— Угу, давай закатывай свою дорожку, было б на кого засматриваться.
— Тьфу, ты как рыба холодная, балова нная на внимание, — махнула на нее рукой подруга. — Пойдем что ль обратно?
— Иди, я же тебя не звала. А я пока домой не пойду. Посижу тут немного.
— И не боишься одна-то в лесу оставаться?
— А чего бояться, чай, не маленькая, да и село недалече, — отмахнулась Белава.
— Ну и сиди, — сердито махнула на нее Заряна, — а я пойду, у меня еще дел по дому уйма.
— Угу, дела у нее. Небось, сейчас за богатырем этим тощим подглядывать будешь. — усмехнулась Белава.
— Да ну тебя, — совсем обиделась подруга и ушла.
Белава села на траву. Ну и пусть идет, не больно-то и хотелось. Вечно Зарянка по парням, да мужикам молодым обмирает. Точно замуж ей пора. Надо слух распустить по окрестностям, что есть в Кривцах девка рукодельная, да работящая, а еще батюшку уговорить, чтобы помог собрать Зарянке небольшое приданное. Авось, и найдется ей женишок, подумала Белава и с блаженным вздохом растянулась на земле. Но вскоре ей стало не по себе. Одной было сначала скучно, а потом и страшновато. Хоть и село рядом, а за спиной лес шумит, а там и волки, и медведи, и гадюки всякие, а еще разбойнички, бывает, проходят. Девушка сердито засопела и села, продержавшись еще какое-то время на упрямстве. Потом встала и направилась к селу, решив в первую очередь зайти к знахарке.
Глава 3
Знахарка жила в первом доме, но с противоположного конца села. Белава сразу пошла в обход, прячась за домами, чтобы не попасться на глаза матери, когда будет проходить мимо своего дома. Но недалеко от кузницы ее все-таки разобрало любопытство. Она воровато глянула из-за угла соседского дома. В дверях кузни стоял ее отец, большой, но с такими добрыми глазами, что доверие у чужих и прохожих к нему рождалось почти сразу же, как только он поворачивался лицом и расплывался в своей почти детской открытой улыбке. Рядом с отцом стоял недавний знакомец. Он оживленно разго варивал с Никодием, вертя в руках набор ножей, легких, тонких, но необычайно прочных и острых. Никодий ковал оружие не из простого железа. Необыкновенный материал ему доставляли из того же Загорья, государства, которое находилось за Змеиными горами, в которых терялась река Великая. Стоил этот металл очень дорого, но и отцовы мечи покупали люди совсем не бедные. Он был славный мастер, Белава не солгала.
Девушка еще больше высунулась, стараясь расслышать, о чем они разговаривают, но услышала только обрывки слов и смех. Коня подковывал помощник Никодия, молодой парень, который в свое время пытался свататься к Белаве, но тут ей даже не пришлось ничего выдумывать, батюшка сам его отговорил, потому как любил паренька как сына и, зная дочкин характер, не желал ему ни позорного сватовства, ни жизни со вздорной и насмешливой женой. Перемил по тихому страдал сначала, а потом махнул рукой, наблюдая, как из никодиева дома один за другим вылетают красные и злые женихи. А, кстати, чем не жених Зарянке… Надо батюшку надоумить, потерла руки Белава. Потом она повернула голову и увидела саму Зарянку, торчащую за другим углом того же дома, и пожирающую глазами Радмира. Белава тихо засмеялась и нырнула обратно, пока ее никто не увидел.
До дома знахарки она добралась не замеченной. Бабка Ведара возилась в своем огородике. Взору Белавы предстал бабкин зад, укутанный в цветастую юбку. Ведара зависла над грядкой с морковкой и что-то бурчала себе под нос. Девушка подошла ближе и вслушалась. Из любопытного ее лицо быстро стало разочарованным. Старуха не колдовала, как понадеялась Белава, а всего лишь ругала своего кота. Кот у знахарки был видный. Огромный, белый с черными пятнами, очень напоминающими коровий окрас. Морду кот имел наглую до крайности, задирал всех: от соседских котов до цепных псов. О боевом характере зверюги вещали оба рваных уха и шрамы по всему телу, но они его даже украшали, как любого геройского мужика. С мужской стороны у котяры тоже все было без замечаний. Две трети сельских кошек имели котят характерного коровьего окраса, оставшаяся треть либо не успела попасться животному на его блудливые глаза, либо были котами. Сейчас котяра сидел рядом со знахаркой и щурил светло-желтые глаза на бурчащую хозяйку.