POLARIS
ПУТЕШЕСТВИЯ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФАНТАСТИКА LXXVIII
ДУША МУМИИ
Рассказы о мумиях
Том I
Составление и комментарии А. Шермана
От составителя
Тема мумии в художественной литературе, даже если брать по преимуществу литературу фантастическую, весьма обширна, и при составлении любой антологии неизбежно возникает вопрос самоограничения. В настоящем издании было решено ограничиться исключительно рассказами, так или иначе связанными с мумиями Древнего Египта — первоисточником всех литературных образов мумий. По вполне понятным причинам, прежде всего из соображений объема, в антологию не вошли повести и романы. В издание также не включались произведения, написанные позднее первой половины XX века.
Наряду с хрестоматийными рассказами (Т. Готье, Э. По, А. Конан Дойль и др.) в книгу вошли вещи малоизвестные и забытые — от «Таинственной мумии» Сакса Ромера до «Оживших мумий» Макса Брода, от «Черного кофе» Джефри Фарнола до «Руки мумии» Петра Аландского… Многие из них никогда не включались в какую-либо из известных нам антологий; многие впервые или заново переведены на русский язык. Мы сочли нужным дополнить антологию также несколькими статьями о мумиях и их отражениях в высокой и популярной культуре.
О кое-каких вошедших в книгу «редкостях» стоит рассказать подробнее. Литературоведы, культурологи другие исследователи давно интересуются происхождением мотива «проклятия мумии»; некоторые объявили, что первым европейским рассказом об этом проклятии является небольшой анекдот, приведенный в книге парижского аптекаря XVII в. Луи Пенише «Трактат о бальзамировании в древности и нынешние времена» (1699)С Эти утверждения, конечно же, являются полнейшим абсурдом, так как Пенише честно сослался на описание путешествия «Радзевила», откуда он и почерпнул историю о мстительных мумиях (с. 70). Речь идет о дневнике путешествия по Ближнему Востоку, совершенного в 1582–1584 гг. кн. Николаем Христофором Радзивиллом по прозвищу «Сиротка». Сочинение Радзивилла, изданное впервые в 1601 [1] году на латинском языке, впоследствии неоднократно переводилось, выдержало множество изданий и приобрело большую известность в Европе (рукописные русские переводы появились уже в первые десятилетия XVII в.).
Жасмин Дэй, автор книги «Проклятие мумии: Мания мумий в англоязычном мире», считает, что первым о «проклятии мумий» сообщил просвещенному миру знаменитый французский политический мыслитель и демонолог Жан Боден[2]. Действительно, в сочинении «Коллоквиум семи, посвященный сокрытым тайнам возвышенного» (1588), Боден излагает историю о мести мумии, также связанную с морским путешествием. Однако трактат Бодена оставался неопубликованным до 1683 г., а к тому времени книга Радзивилла была уже хорошо известна. Если же говорить о рукописях, то и здесь Радзивилл, который основывался на сделанных во время путешествия записях, опередил Бодена. Все говорит о том, что пальму первенства следует отдать «Сиротке» Радзивиллу — что и было сделано еще в 1992 г. з Впрочем, как справедливо замечает Ж. Дэй, «суеверия мореходов наверняка появились раньше этих историй, учитывая давность торговли
Мумию, как таковую, не назовешь воплощением ужаса. В хорошо сохранившихся мертвых телах времен далекой древности нет ничего ужасного. В отличие от разлагающихся останков или обломков костей, мумии рассказывают нам о внутреннем мире и характере давно умершего человеческого существа. Глядя на иссохшее. но все еще сохранившее свои черты лицо мумии, мы видим некогда жившего человека, видим личность. Мумии обрели своего рода бессмертие и продолжают жить в нашем воображении. Многим мумии кажутся скорее завораживающими, нежели отвратительными.
Коннотации ужасного объясняются не столько самой мумией, сколько связанными с нею страхами. В целом мумия служит, конечно, напоминанием о нашей собственной смертности и страхе смерти, но одного этого недостаточно, чтобы превратить мумию в чудовище.
Мумии жизнеподобны и словно таят в себе потенциал воскресения. В западной культуре укоренилась концепция «праха к праху и пыли к пыли», и мумии нарушают то, что видится нам как природный цикл. Но если мумия нарушает естественный порядок вещей, она становится частью мира сверхъестественного, где мертвые способны вставать из могил и разговаривать. Оживление мертвых также воспринимается как нечто из сферы «безумной науки». В сознании возникает связь с «синдромом Франкенштейна»: человек не должен слепо экспериментировать с неведомым.
С мумией связывается и боязнь магических проклятий, пусть она и основывается на искаженной культурной индоктринации и ошибочных представлениях о Древнем Египте. За нарушением того или иного погребального (иначе говоря, религиозного) табу следует месть потустороннего.
Далее, мумии окружены и искусственно «ужасными» ассоциациями — воскреснув, давно умершие стремятся к обладанию живущими. Этот аспект страха перед мумиями часто выражается любовной линией, которая продолжается за гробом и приобретает гибельный, скрыто эротический и некрофильский характер.
Хотя мумия в конце концов попала в разряд монстров, в этой роли она никогда не была полностью действенна. В психологическом смысле, мумию не назовешь прочно закрепившимся образом пугающего создания. Фактор страха почти целиком зависит от
(«дом красоты»), где специальными изогнутыми инструментами осторожно извлекали мозг через ноздри. Внутренние органы, за исключением сердца, удаляли — сердце, как считали египтяне, было средоточием мысли и чувства. Органы вымачивали в растворе натрона, промывали, бинтовали и помещали в четыре специальных сосуда-канопы. (В некоторые эпохи подготовленные и забинтованные органы размещали внутри тела; неиспользованные канопы продолжали оставаться частью погребального ритуала.)
Тело набивали и покрывали натроном, природной кристаллической содой, обладающей высокой гигроскопичностью, затем сорок дней обезвоживали. После извлекали набивку и смывали натрон, а высохшую и просевшую полость тела набивали льняными мешочками с опилками или миррой, смесью ароматических смол. Полость черепа заполнялась пропитанным смолой полотном; вставляли искусственные глаза. Кожу обрабатывали сохраняющими веществами и покрывали смолой. Иногда применялись косметические средства. Наконец, тело обматывали сотнями метров льняной ткани, в то время как жрецы произносили подобающие заклинания и размещали в нужных местах между слоями бинтов различные амулеты. Эта стадия мумификации занимала не менее пятнадцати дней.
Затем клали на место картонажную (либо золотую, в случае фараонов) портретную маску, мумию вновь обрабатывали мазями, благовониями и смолой и клали в гроб. Начинался последний акт погребального обряда.
Родственники, друзья, жрецы и профессиональные плакальщики сопровождали тело к могиле. Близкие умершего выражали горе по поводу своей утраты, но в целом то было радостное событие — двойник уходил в вечную жизнь. У могилы произносились всевозможные заклинания, которые должны были обеспечить воссоединение ба и ка, защитить гробницу и тело умершего и облегчить его опасное путешествие по загробному миру. Здесь же происходил важный ритуал «Отверзания уст». Этот сложный ритуал включал очищение, воскурение благовоний, умащение и чтение заклинаний; к мумии притрагивались посредством ритуальных предметов, чтобы восстановить способность умершего говорить, осязать, видеть, слышать и ощущать запахи. В гробницу помещали жертвенные дары и личные вещи покойного, что подразумевало дополнительные ритуалы.