(Cornhill Magazine
2 октября 1886 — 8 января 1887 г.). Герой романа, искатель приключений Лео Винцей, разыскивает в Африке следы своего предка, египетского жреца эпохи Птолемеев, предположительно убитого древней колдуньей, «Той, которой повинуется все». Под именем королевы Аэши бессмертная колдунья правит в подземельях затерянного царства Кор: «Вся она была закутана белым газом; это напомнило мне мумию в могильном одеянии. Я перепугался еще больше при появлении призрачного существа, и волосы зашевелились на моей голове, хотя я мог ясно различить в этой мумии высокую и прекрасную женщину, обладающую удивительной, почти змеиной, гибкостью и грацией»[15]. Аэша узнает в Лео жреца Калликрата и обещает ему вечную жизнь; для этого они должны ступить в Огонь Жизни у источника вулкана. Войдя в огонь, Аэша становится древней старухой и просит Лео помнить ее молодой и прекрасной. «Я не умру и снова вернусь, снова буду прекрасной, клянусь тебе!» — говорит она и умирает. За романом «Она» последовали два продолжения, «Аэша» (1910) и «Дочерь мудрости» (1923).
Плодовитый английский писатель Артур Генри Сарсфилд Уорд, прославившийся под литературным псевдонимом «Сакс Ромер», был заядлым египтофилом, и в его произведениях часто появлялись египетские гробницы, пирамиды и тому подобное, но только время от времени мелькали мумии, редко становившиеся воплощением ужасного. В самом первом опубликованном рассказе Ромера, «Таинственная мумия» (
Мстительная рука.
Глаза мумии Ма (Германия, 1918, реж. Эрнст Любич, английское название: Глаза мумии). Эту немую германскую киноленту иногда называют первым фильмом о мумиях, хотя мумий в ней нет. Не является она и фильмом ужасов — это трагическая мелодрама. Во время путешествия по Египту немецкий художник Вендланд (Гарри Лидтке) узнает о существовании мавзолея царицы Ма, месте настолько путающем, что все побывавшие там сходят с ума. Египтянин Раду (Эмиль Яннингс) приводит его к гробнице и показывает саркофаг. Изображенные на саркофаге глаза медленно открываются, Раду бросается на художника. Тот прогоняет Раду, поднимает крышку и видит, что саркофаг служит проходом в небольшую комнату, где томится в заключении околдованная гипнозом Раду красавица (Пола Негри). Трюк с открывающимися глазами используется ими для ограбления туристов. Вендланд спасает женщину, увозит ее в Германию и женится на ней. Охваченный злостью Раду бредет по песчаной пустыне и теряет сознание. Его спасает и ставит на ноги немецкий принц. Раду становится его слугой и уезжает с хозяином в Германию. После нескольких гипнотических встреч Раду убивает свою бывшую пленницу.
Кинематографические версии глубоко повлияли на восприятие мумий среди широкой публики. Писатели не были исключением. Ранние фильмы о мумиях, к примеру, явно вдохновили роман Бертона Стивенсона A King in Babylon (1917). В нем повествуется о группе кинематографистов, навлекшей на себя проклятие фараона; есть и мотав давно утраченной и воскресающей любви.
Проклятие царя Тута
Всеобщая очарованность Древним Египтом достигла новых высот с открытием и последующим исследованием гробницы Тутанхамона, которое продолжалось десять лет. Эта находка вылилась во множество романов и рассказов о мумиях, но в то же время сыграла отрезвляющую роль. После широко освещавшегося прессой вскрытия мумии в общественном сознании закрепилась новая реальность — реальность мумии как иссохшей плоти и костей. Образ мумии, использовавшийся в рекламе и популярных комических песенках, отныне стал гораздо менее легкомысленным.
Открытие Карнарвона также послужило своеобразным «доказательством» идеи связанного с мумиями проклятия. Хотя древние египтяне иногда вырезали на стенах гробниц предупреждения, адресованные современным им грабителям, древнеегипетская культура не знала концепции проклятия, направленного против будущих осквернителей могил.
На протяжении долгой истории Египта ограбление гробниц представляло собой заметную социо-религиозную проблему. Надпись на стене одной датируемой примерно 2500 годом д.н. э. гробницы проклинает тех, кто «совершит злые и непотребные деяния с саркофагом и любым камнем этой могилы» и обращается к местному богу с просьбой «не принимать никаких приношений [от грабителей, во искупление грехов]: да не унаследуют их наследники».
Но египтяне, готовившиеся к посмертной жизни, в большей степени заботились, пожалуй, о соблюдении религиозных и магических ритуалов. Важный чиновник времен фараонов Тети (2345–2332 д.н. э.) и Пепи I (2332–2283 д.н. э.) повелел высечь на своей гробнице следующее: «Что же до каждого, кто войдет в мою гробницу в некрополе, будучи нечистым и отведав мерзкую пищу… с таковым будет покончено за этот грех… Я сокрушу его шею, подобно птице… Я вселю в него страх предо мною».
В данном случае «проклятие» направлено против жрецов, которым перед входом в погребальную камеру не позволялось есть рыбу (считавшуюся в жреческом меню нечистой). В целом же мертвые охотно принимали в своих гробницах живых гостей. Их бессмертие обеспечивалось потоком приношений от живущих; последним полагалось для этого войти в гробницу— желательно, не распространяя вокруг себя рыбный запах.
Идея магического проклятия, связанного с осквернением могил, возникла в VII веке н. э. после завоевания Египта арабами-му-сульманами. Древние надписи уже никто не мог прочитать, но среди простонародья еще сохранились обрывки языка и старинные верования; все это придавало египетским гробницам таинственный характер и вселяло в сердца благоговейный страх перед мертвыми.