Мы бродили по лесу и обсуждали важный вопрос — наше поступление. Мы уже давно все решили. Валгусу было все равно куда идти, лишь бы со мной. А я… А мне… Мне очень хотелось, безумно хотелось, как-то оправдать свое существование. С того самого момента, когда узнала за счет кого становлюсь волком.
Ну не могла я только брать, брать и брать! Несмотря ни на что, я чувствовала себя человеком. По-прежнему — человеком. Пусть не всегда, но все-таки….
Наверное, это смешно. Даже Валгус не до конца понимал мои терзания. Юноша всегда знал, кто он такой и принимал существующее положение дел как должное. У меня так не получалось. Пока не получалось. И поэтому… именно поэтому, я хотела поделиться с миром людей, чем могу. Ну, хоть чем-то!
Первый выбор — стать врачом-биохимиком. Мой нос чувствительнее человеческого. Моя интуиция и волчий дар видят многое сокрытое от людей. Порой видят лучше, чем современные приборы. У меня даже мелькнула мысль выучиться на обычного врача, но я от нее отказалась — здоровые люди по больницам не ходят. Мое "воровство" в критический момент может стать для кого-то приговором. Пусть уж лучше биохимик. На расстоянии тоже можно помогать.
Но буквально на днях меня осенило — есть еще одна профессия, где я сильно пригожусь!
О ней и завела разговор с Валгусом. Но мой друг неожиданно нахмурился:
— Дичок, поверь, эта дорога не для тебя.
Я хотела возразить, но Валгус отрезал:
— А ты представь себя один на один с убийцей-маньяком в кабинете. Или — при встрече с ним на улице. Когда из всех доказательств, только твой чуткий нос. Ты сумеешь удержаться в человеческом теле?
Конечно, я уверенно ответила "Да!".
Юноша только покачал головой:
— А если перед этим побываешь там, где он убил ребенка? И увидишь искореженный маньяком труп?
Тут слова возражения завязли сами собой.
Не смогла бы. Ни за что не смогла бы. Учуяв, вцепилась бы в глотку и рвала до тех пор, пока не издох. Я это точно знала. Даже при одной мысли о встрече с таким поддонком кожа становилась шершавой, готовясь покрыться шерстью.
Валгус грустно улыбнулся:
— Это еще самая простая ситуация. Запомни, везде, где есть насилие, это не для тебя. И не для меня. Ни для кого из наших народов. Остаться в стороне будет очень сложно. На такое только драконы способны. Мы — нет. Мы обязательно влезем в драку. Готовность ударить в ответ у нас с тобой в крови.
Это он точно заметил. Мне пришлось в очередной раз согласиться с другом. Он вообще очень часто был прав.
— Валгус, насколько ты старше меня? — вопрос вырвался сам собой. Я не думала его задавать.
Валгус удивился:
— Чего это ты вспомнила? — Потом озорно усмехнулся: — Старым кажусь?
Я рассмеялась — вот уж это не про него! И еще долго не про меня. Преображение случилось рано и притормозило взросление. Надолго притормозило — Ярославу уже за шестьдесят, а выглядит он не старше двадцати. А мой наставник перекинулся в семнадцать с половиной.
Поймав себя на мысли, что по-прежнему считаю черного волка наставником, я прикусила с досады губу.
Юноша, увидев мою гримасу, тут же улыбнулся:
— Не переживай. Я старше на десять лет. Для наших рас это мелочь. Можно сказать, мы почти одногодки… будем… когда ты немного повзрослеешь.
Я облегченно перевела дух — десять лет это совсем не страшно. Даже по человеческим меркам.
— А зачем тебе школа? Ты ведь наверняка ее уже успел закончить?
— Конечно. Закрытую, для таких как я. И университет. Я пришел в твою по работе. Совет подозревал, что оборотень молодой. Совсем молодой. — Валгус поцеловал мою ладонь, улыбнулся и вздохнул: — И глупый…. Для начала решили остановиться на ближайшей школе. Мне проще было придумать легенду, которая позволила бы без подозрений проверить всех подростков. И если бы я не встретил тебя, то через месяц ушел бы. В другую школу.
Понятно. Все просто. А я хороша — даже мысли не мелькнуло о том, что бродить в шкуре волка лучше подальше от дома. О последствиях я тогда не задумывалась совсем. Да и сейчас не слишком часто.
Правильно меня Валгус дурочкой называет. Я такая и есть. Надо только добавить слово "везучая". Вместе со словом "пока".
Экзамены пролетели быстро. Они меня совсем не волновали — не наскребу на институт, выберу что-нибудь попроще. И подальше. Впрочем, баллы я заработала высокие — за все не меньше восьмидесяти, а за русский даже девяносто два. Валгус набрал еще больше.
Сам выпускной прошел для нас тихо и незаметно. Почти. Если не считать, что я почуяла в одном из школьных коридоров запах каленого железа. Я рассказала об этом Валгусу, и тот помрачнел — месье Хаба мой друг не любил. Может, конечно, гостем был не месье Хаб, но это вряд ли. Даже его интерес оставался непонятным, что уж говорить о причинах появления еще одного Старейшего.
Наверное, из-за этого Валгус утащил меня в самый разгар веселья. А может из-за того, что нам постоянно кто-то мешал? Или из-за того, что Славка Митягин все-таки обслюнявил мне щеки поцелуем, стиснув в объятиях и прогудев на самое ухо:
— Эх, Александрова, прошляпил я тебя!
Хотя, это вряд ли. Мы оба слышали, как Славка проделал этот фокус почти с каждой симпатичной девчонкой из класса. Да что там из класса! Мне кажется, он и с другими своего не упустил.
А вот Гришка и, правда, выглядел нерадостным. Я даже не смогла ему отказать и вышла потанцевать на один медленный танец. В конце концов, мы больше с "родичем" не увидимся.
Тенгу так бережно держал меня в объятиях, словно я была из хрусталя, что мне тоже стало грустно. Захотелось рассказать ему все, как есть. Чтобы парень понял, откуда в нем эта тяга и успокоился. Только ведь нельзя! И не потому, что я обязана хранить тайну рода. Хотя это очень серьезная причина. Самое главное, я не была уверена в том, что Воронова оттолкнет моя откровенность. Могло получиться совсем по-другому. Эти анимешники они такие… Им только скажи — "У тебя, приятель, волчья кровь, отойди, чтобы она не проснулась" — так потом не отгонишь. И ответ на все предупреждения будет один — "круто, хочу!"
А потом… когда дойдет… станет поздно, чек-пойнта в реальности не бывает, "переиграть" не получится.
После танца с Гришкой Валгус меня и похитил, заявив, что нам пора. Я послушалась. Наш "побег" был еще одним маленьким шажком навстречу новой жизни. К тому моменту, когда уже не придется скрываться ни от своих, ни от чужих.
Вот только домой не пошли — ночь выдалась просто замечательной: прошел дождь, и в воздухе пахло прохладной свежестью, мокрыми асфальтом, листьями и травой. Тратить такое чудо на сидение в четырех стенах не хотелось.
Мы немного погуляли по ночному городу, а потом, не сговариваясь, свернули в парк. Я глубоко вдохнула, позволив запаху леса заполнить легкие и растечься в крови.
Нет, не зря Ярослав был так спокоен, предлагая выбрать для жизни любой из городов. Он просто знал, что оборотень рано или поздно вернется к лесу. Город не то место, которым мой народ восторгается. Тяжело нам в больших городах. Правда, в моем случае черный волк просчитался. Вся стая просчиталась.
Мы уже возвращались домой — небо снова закрыла большая туча, обещая сильный дождь — как дорогу нам преградила компания. Нехорошая компания. Мимо таких обычно не знаешь, как проскользнуть. Не понимаешь, что они вытворят в следующий момент — то ли просто пропустят, то ли попробуют зацепить словом. А иногда — не только словом.
Но больше всего в них не нравилось то, что я не знала этих ребят. Они явно были не из нашего района. Своих, за семнадцать лет жизни, всех выучила в лицо. А они — меня.
Плохо… Чужаки — это неприятность в квадрате. Нет! Пожалуй, даже — в кубе. Особенно такие…
Мы попытались обойти ухмыляющихся парней, но те снова заступили нам дорогу.
Я прищурилась, собираясь внутренне — спокойно разминуться, не получится: парней четверо, нас всего двое, и меня, как девчонку, в расчет не берут. При таком раскладе соблазн безнаказанно поглумиться над беззащитной парочкой слишком велик.
Кожу кольнули горячие иголочки — я занервничала. Не то чтобы не приходилось попадать в неприятные ситуации…. Просто они случались не настолько часто, чтобы успеть привыкнуть и оставаться спокойной. К тому же сильно не нравились глаза парней: по мне так ребята явно приняли что-то не то. Они выглядели… как бешеные животные — их словно окружала другая реальность. В которой они все могли, в которой им все было дозволено.
Плохо. Очень плохо!
И запах! Запах … почти как у…. как у… мертвого? Нет! По-другому — хуже и опаснее. Сложно объяснить… но за такой запах стая диких волков могла и убить. Он таил в себе большую угрозу.
Валгус задвинул меня себе за спину. Я, по давней человеческой привычке, подчинилась его руке и замерла, настороженно следя за парнями. Но почти сразу опомнилась — я же оборотень!
Расправила плечи, приподнялась на цыпочках и шепнула:
— Беру двоих справа.
Валгус медленно покачал головой и ответил, тихо, так чтобы услышала только я:
— Не надо. Не вмешивайся. Прошу тебя.
Я послушалась — мое доверие к другу было слишком велико, чтобы возразить.
— Проблемы?
Голос Валгуса был мягким и… еще в нем сквозило скрытое веселье, словно ситуация юношу больше веселила, чем беспокоила или злила.
Один из парней демонстративно сплюнул Валгусу под ноги, второй широко развел руками:
— Ты что, брат, какие проблемы? Наоборот. Вот, хотим сказать — у тебя классная девчонка. Поделишься?
Компания расхохоталась. Я почувствовала, как закаменели мышцы друга, но когда он снова заговорил, в голосе не было даже капельки от кипевшей внутри юноши ярости:
— Шли бы вы мимо, шутники.
— Да ты не бойся, братишка, мы ее потом вернем! Просто немножко попользуемся. С нее не убудет. Если хочешь, можешь тоже… поучаствовать. Чувак, тебе понравится. А закозлишь, мы и тебя… обработаем.
На этот раз Валгус не стал ничего говорить, он сделал шаг в сторону и резким точным ударом заехал кулаком в нос самому разговорчивому из отморозков, расплющив в блин переносицу. Парень рухнул на землю, а мой друг, не давая опомниться, коротко, без замаха врезал второму под ребра, заставив сложиться пополам, а потом окончательно вырубил ударом колена по лицу.
Валгус пожалел людей. Он мог легко их убить. Он мог бы с одного удара загнать нос глубоко в череп. Или так садануть по сердцу, что наглый придурок умер бы на месте.
Но Валгус пожалел, даже не покалечил — сломанный нос не в счет. И оставшихся двух пожалел… не стал трогать — парни подняли руки в примирительном жесте и попятились шага на два.
— Идем, — потянул меня за собой Валгус. Я послушно сделала шаг, оглядываясь на уцелевших подонков. Взгляды у них были нехорошие — злые, тяжелые. Валгус обошел меня так, чтобы я ни в коем случае не попала под удар, загораживая своим телом. И когда мы уже прошли, один из парней резко дернулся вперед, к незащищенной спине моего друга.
Время словно затормозило, и я услышала, как рвется ткань пиджака и рубашки Валгуса, мягкий плотный хлопок, а следом влажное чмоканье. Звук был…. страшный…
Я узнала его — так входит в мягкое тело железо. И отреагировала… как обычная девчонка — ударила нападавшего по лицу… стараясь поцарапать ногтями. Вот только ногти уже стали когтями. Твердыми и острыми как сталь. Они глубоко распахали кожу, развалив мышцы до самой кости. Оставив на ней борозду.
Парень закричал и схватился за лицо, выронив нож. Я успела поймать его на лету и скрюченными пальцами сломала лезвие, отшвырнув две половинки прочь.
От полного преображения меня удержал только страх за Валгуса — юноша схватился за мое плечо и прошептал:
— Не надо, Дичок.
Меня колотило как в лихорадке, и стук сердца отдавался в висках — усмирить ярость зверя было почти не под силу. Но я справилась… Не смогла удержаться только от одного — медленно поднесла испачканную в крови руку к губам и облизала пальцы, не отрывая взгляда от скулящего подонка. Соленый привкус железа во рту только разжег ярость, и желание довести дело до конца — добить падаль. Мне даже пришлось на мгновение закрыть глаза, чтобы избавиться от наваждения.
А потом сбоку раздалось короткое "ох", заставившее меня оскалить зубы и обратить внимание на последнего из компании. Тот медленно оседал на землю. Рядом стоял Валгус, со сжатыми кулаками. По лицу моего другу было видно, что он пытается справиться с болью. Меня словно током дернуло — я трачу время впустую, вместо того чтобы помочь!
— Ты как? — подлетела к парню, сунула руку под пиджак и оцепенела — ладонь стала мокрой и липкой!
— Нормально, — хрипло ответил Валгус и поморщился. — Сам виноват. Пожалел кого не надо.
— Валгус, тебе необходимо в больницу! — я свободной рукой полезла в карман за сотовым. — Сейчас скорую вызову.
— Саша, все нормально. Она уже остановилась. Просто нужно немного посидеть. Хотя бы минут пять.
И он опустился прямо на дорожку, лег, закрыв глаза. А я встала перед ним, защищая. Неотрывно следя за скорчившимися телами. Взгляд сам собой притягивал мерзавец, которому я изуродовала лицо. Он, не отрываясь, смотрел на меня с выражением ужаса, прижимая к ране руку красную от крови. А та все текла и не думала останавливаться. И ее запах будил во мне странное чувство… Торжества? Ожидания? Предвкушения? Так сразу и не объяснишь…
Можно было бы нырнуть поглубже в память предков, но это было бы рискованно — нарушен самый главный закон: человек хотел причинить вред моей стае. За это полагалось одно — смерть. Души не удержались бы от соблазна, и я тоже. Правда… я хотела убить не из-за себя.
Скулы свело судорогой, я почувствовала, как увеличиваются клыки, и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Но не смогла и лишь сказала, сквозь стиснутые зубы:
— Валгус, ты как?
— Нормально, — тихо ответил юноша, — уже можно идти. Только медленно.
Я, не отводя взгляда от парней, помогла другу подняться.
Валгус двигался очень неуверенно, пошатываясь, но старался не опираться на меня.
Домой мы на этот раз поднялись на лифте. И хотя Валгус уже пытался шутить, мне было не до смеху. Дома содрала с юноши пиджак и рубашку. Когда я ее снимала, чуть не умерла сама — ткань от поясницы окрасилась в красный цвет. И хотя кровь уже не шла, и рана выглядела несерьезно — плоское отверстие шириной сантиметра три — но я видела тот нож! И помнила, какой длины его лезвие — оно легко могло повредить внутри что-то важное! Почки, печень…
— Валгус, давай вызовем врача, — я почти плакала от отчаяния. От неспособности хоть как то помочь.
— Уже все, — улыбнулся одними губами мой упрямый друг. — Мне теперь выспаться, как следует. Только не уходи от меня.
Замотала головой — ну куда я от тебя?! Помогла парню улечься на живот и осторожно обтерла мокрым платком кровь вокруг раны.
И все-таки заплакала:
— Валгус. Она такая глубокая! А вдруг он повредил тебе что-нибудь внутри? Вдруг ты… Вдруг тебе станет хуже!
— Внутри тоже все починилось, — нашел в себе силы усмехнуться мой приятель. — А ты, если хочешь помочь, ложись рядом. Я тебя обниму, и мне сразу станет легче. А еще лучше — ты меня обними. Ты мое самое лучшее лекарство. И самый лучший врач.
Я рассмеялась сквозь слезы — нашел лекарство. И решила, что правильно выбрала себе профессию. Выучусь, не придется стоять криворуким столбом, когда кому-то рядом плохо. Когда ему будет плохо. А еще решила, что ни за что не послушаюсь, если он снова скажет "не вмешивайся".
Осторожно устроилась рядом, обняла и уткнулась лицом в плечо, пряча слезы, которые и не думали останавливаться.
Люблю, до невозможности, до боли в сердце люблю! И никому не позволю забрать его от меня. Никому! Даже смерти!
14 глава
Ночь выдалась беспокойной — я почти не спала из-за страха. Сидела рядом с Валгусом и сторожила каждый его вздох, каждое движение.
Причины для тревоги были серьезные — как только юноша заснул, его тело стало на пару градусов холоднее, чем обычно и только там, куда вошел нож, оно пылало огнем. Мне казалось, рана светит красным даже сквозь одеяло. А еще нервировала абсолютная неподвижность друга. Он даже пальцем ни разу не пошевелил!