Демарс ухмыльнулся Хэлу. - Может быть, позже, мальчик. А может, и нет. Думаю, в "Логове Греха" нам дадут за эту крошку высокую цену.
Меган, с трудом сглотнув, обрела голос. - Что за "Логово Греха"?
Демарс улыбнулся ей. - Стриптиз-бар. Им владеет одна местная семья. Примечательное место в этих лесах. Ты могла закончить гораздо хуже, чем быть танцующей шлюхой у Престонов.
У Меган подогнулись колени. Она упала на койку и уставилась на шерифа умоляющими глазами. - Пожалуйста... я не хочу быть... шлюхой.
Демарс хмыкнул. - Верю, что не хочешь. Он снова осмотрел ее, все время ухмыляясь, его глаза горели алчностью и похотью. - Только, милая, от тебя это не зависит.
Здоровяк вывел явно огорченного Хэла из камеры. - Пошли, дружище. Мне надо кое-кому позвонить. А ты не раскисай. Он снова хмыкнул. - Черт, может, я дам тебе ее опробовать, прежде чем мы увезем ее в стриптиз-бар.
Хэл посмотрел на нее сквозь решетку камеры, и вновь ухмыльнулся. - Рад это слышать. Не могу дождаться, чтобы засадить свой болт в эту горячую дырку.
У Меган снова скрутило желудок.
Она повернулась на бок и вытянулась на койке, почувствовав, как пружины впились в бедро. Закрыла глаза и попыталась забыться. Она устала. Очень устала. Физически устала от долгой поездки на машине и ходьбы по одинокому шоссе. Устала беспокоиться о Пите. И ей до смерти тошно, что народ в Хопкинс-Бенде оценивает и обсуждает ее, будто она какой-то кусок мяса.
Дверь камеры защелкнулась.
Но Меган этого не слышала.
Она уже погрузилась в мир снов.
Но дела там обстояли не лучшим образом.
Глава пятнадцатая
Хоук Митчелл проснулся от собственного крика. Словно свернутую, ржавую цепь выдернули из легких одним длинным, яростным рывком. Первобытный страх, вызвавший этот оглушительный вопль, напряг каждый мускул тела, поджег каждое нервное окончание. Когда крик угас, он рывком сел, тяжело дыша и обливаясь потом. Порожденный кошмаром ужас все еще сжимал его в своих железных объятиях. Тем не менее, ему потребовалось чуть больше секунды, чтобы осознать, что что-то странное и неожиданное произошло за время его пребывания за завесой сна.
Свиньи исчезли.
В амбаре было тихо.
И он был раздет догола. Хоук встал и оглянулся. Никаких следов одежды. Тревога охватила его, сердце учащенно забилось. Он шлепнул рукой себе по заду, проверил пальцем анус, и с облегчением выдохнул. Похоже, насилия не было. Он не удивился бы, обнаружив доказательство обратного. Все-таки, странно. Почему они забрали у него одежду? Наверное, предположили, что без нее он постесняется сбежать. Что лишь доказывало, как плохо эти отсталые сукины дети знают Хоука Митчелла.
Стеснительность не относилась к числу его достоинств.
Он направился к по-прежнему раскрытой двери амбара, в которую лился солнечный свет. Яркость его слегка уменьшилась Где-то через час уже наступят сумерки. Лучше всего пока спрятаться в лесу, а потом, под покровом темноты попробовать добраться до цивилизации.
Хоук дошел до двери амбара и остановился как вкопанный.
Выпучил глаза.
С трудом сглотнул.
Перед ним была разгадка тайны пропавших свиней. Маленькие розовые ублюдки плотным кольцом преградили выход из амбара. Они не резвились, похрюкивая, в обычной для свиней беззаботной манере. Глаза животных смотрели на него с равной степенью злобы и предостережения. Одинаковое выражение их глаз говорило о какой-то странной разновидности коллективного разума. Что-то вроде вибрационных флюидов у пчелиного роя. Они не сводили с него глаз, когда он вышел из амбара, следили за ним с железным, смертоносным терпением снайпера. Он не был экспертом по животным, но знал, что свиньи обычно так себя не ведут. Вообще никогда так себя не ведут. От пристального внимания животных ему было явно не по себе, но он не собирался отказываться от своих замыслов.
Черт, мужик! Это же просто свиньи.
Он шагнул вперед, собираясь протиснуться между животными. На самом деле их было не так уж и много. Он минует их и доберется до леса в считанные секунды. Он сосредоточился на этом вопросе, когда одно из животных, что поменьше, рванулось вперед и укусило его за ногу.
- Ой! Ты мелкий ублюдок!
Он подпрыгнул пару раз на одной ноге, морщась от боли, а потом, когда животное вновь приблизилось к нему, ударил его ногой. Раненная нога соприкоснулась с жестким маленьким брюшком, и малыш врезался в пару своих собратьев, свалив их с ног. Хоук понял, что все еще находится в отчаянном положении. Возможно даже, перед ним стоял вопрос жизни и смерти. Какое-то время это не имело значения, потому что он не смог сдержать приступ маниакального хохота.
- Поросячий боулинг!
Но момент веселья был недолгим. Поросенок поднялся на ноги и снова ринулся на него. Медленнее, чем раньше. Темные глаза пульсировали ненавистью. На этот раз с ним двинулись его собратья. Два более крупных животных нависли над малышом в почти трогательной защитной позе. Здоровяки фыркали, обнажив зубы. От вида их сморщенных морд ему стало не по себе. Животные источали какую-то невероятную злобу.
Они выглядели... зловеще.
- Здесь какая-то ерунда творится. Послушайте, парни. Я не дам себя запугать какой-то шайке гребаных сатанинских свиней. Не на того напали!
Он снова сделал шаг в их сторону.
Обнажил зубы и зарычал.
Поднял кулак, демонстрируя готовность надрать задницу любой особо настырной свинье, искренне рассчитывая, что зверушки признают его физическое превосходство и уберутся прочь. Но свиньи и не думали отступать. Одна из тех, что покрупнее, завизжала и бросилась на него, другие тут же последовали за ней.
Хоук пронзительно закричал.
Повернулся.
Побежал.
И попытался найти убежище в первом же подходящем на вид месте - в пустом лошадином стойле в противоположном конце амбара. Он вбежал в стойло, захлопнул дверь, и захныкал от облегчения, услышав щелчок металлической защелки. Несколько свиней врезались в деревянную дверь стойла, отчего та заходила ходуном.
Дверь осталась закрытой.
Он упал на устланную сеном землю. Скрестил ноги и обхватил себя руками, дрожа так же сильно, как в первые моменты пробуждения от жуткого сна. Того, в котором... в котором...
Хоук перестал дрожать.
Горло сжалось, а сердце екнуло.
И он выдохнул имя, - Гарнер.
Чей-то голос раздался у него за спиной, хриплый шепот, едва слышный из-за визга свиней. - Я здесь, сынок.
Хоук знал, что еще минуту назад в стойле никого не было.
Но нельзя было отрицать это - Гарнер все равно был здесь.
И он... он был...
Хоук содрогнулся и уставился на землю.
Гарнер хихикнул. - Нам с тобой есть о чем поговорить, сынок. Только в обморок больше не вались.
Хоук услышал мягкий шорох соломы под ногами приближающегося к нему человека. Его беспомощная дрожь усилилась. От близости с этой тварью ему хотелось выпрыгнуть из собственной кожи. Какой-то отблеск света слева от него привлек его внимание. Он прищурился и наклонился. Предмет был частично прикрыт соломой. То, что он увидел, было гладкое и серое, и своей формой напоминало...
Он наклонился влево, смахнув с предмета солому.
И замер.
Ему зловеще ухмылялся отполированный временем человеческий череп. В макушке была дыра. Может, пулевое отверстие. Хотя по расщепленным краям было не похоже. Может, удар киркой? Сейчас Гарнер стоял прямо у него за спиной. Кожа у Хоука на загривке натянулась. Руки сжались в кулаки. Он стиснул зубы, стараясь снова не закричать.
- Оставь меня в покое. Едва дыша, он процедил сквозь зубы. - Пожалуйста...
Он уставился на череп, пытаясь представить себе, каково это, когда тяжелое лезвие кирки входит тебе в голову.
- Повернись, сынок. Поговорим.
Хоук выразительно мотнул головой. - Нет. Не хочу. Пожалуйста. Я не хочу видеть тебя. Ты не сможешь меня заставить.
Гарнер тихо рассмеялся.
И сказал, - А вот и смогу.
А затем сделал это.
Глава шестнадцатая
Осторожно выглянув из двери лачуги, Джессика удостоверилась, что удача по-прежнему на ее стороне. На выстрелы никто не прибежал. Кто-то оберегал ее. А может, и нет. А впрочем, не так уж это удивительно, как на первый взгляд. В лесу ружейный выстрел не был чем-то из ряда вон выходящим. И все же она знала, что медлить нельзя. Довольно скоро здесь кто-нибудь появится.
Она сделала глубокий вдох.
Вышла наружу.
Выдохнула.
Посмотрела на старый грузовик, стоящий ярдах в десяти от нее, почти параллельно крыльцу, и глядящий носом в узкую брешь в окружающих поляну деревьях. Когда-то он был темно-красного цвета. Наверное, еще при Эйзенхауэре. Хотя из-за ржавчины сложно было сказать. Вся металлическая обшивка пестрела дырами, проеденными ржавчиной.
С тревожным предчувствием она сошла с крыльца и поспешила к грузовику. Может, Бен не соврал. Нет. Она не могла в это поверить. Он заведется, ей-богу. Заведется. Ей чертовски этого хотелось. Эта груда хлама была ее билетом домой, и может, единственным возможным средством спасения из этого ада.
Не опуская ружья, она обошла грузовик, чтобы внимательнее его рассмотреть. Почти все шины были лысыми, с едва заметным рисунком протектора, но спущенных не было. Она не стала тратить время на проверку двигателя. Либо заведется, либо нет.
Пора уже узнать.
Когда она потянула за водительскую дверь, раздался оглушительный скрежет. Она положила ружье на сиденье и забралась в кабину. Устроившись за огромным рулем, ухватилась на волнистую ручку и рывком закрыла дверь. Та захлопнулась с таким грохотом, что Джессика подпрыгнула от неожиданности. Потрепанное сиденье было слишком высоким, и ноги болтались в нескольких дюймах от педалей.
- Черт!
Она сунула руку под сиденье и нашла регулятор высоты. Сперва ей показалось, что его безнадежно заклинило, но после нескольких отчаянных рывков она смогла опустить кресло ближе к педалям. Теперь руль был чуть выше, чем хотелось. Да какая разница? По крайней мере, не придется тянуться ногами к педалям, как ребенок, изображающий взрослого за рулем родительской машины.
Еще один глубокий вдох.
А теперь момент истины.
Она посмотрела на старый ключ, потерла большим пальцев выступающую эмблему "Форда", и выдохнула быструю молитву автомобильным богам. Повинуясь какому-то внутреннему толчку, поднесла ключ к губам и поцеловала. Потом вставила в замок зажигания, пробормотала последнюю молитву, и повернула.
Двигатель фыркнул. Всего один раз. Потом еще.
Но не завелся.
С силой сжав руль, Джессика повернула ключ еще раз. Двигатель снова фыркнул. И снова заглох. Она почувствовала, как что-то вроде паники зашевелилось внутри, словно незваный гость скребся в хлипкую заднюю дверь ее психики. Но она не позволила ему войти. Пока не позволила. Она была уверена, что в последний раз двигатель подал более отчетливые признаки жизни.
Она вернула ключ в исходное положение и замерла на мгновение. Уставилась на поцарапанную и помятую приборную доску, представив на мгновение, что обращается к разумному существу. - Давай-же, старая сучка. Послушайся мамочку.
Снова повернула ключ.
Двигатель фыркнул.
Фыркнул и кашлянул, заполняя поляну хриплым рокотом старинного, собранного еще в Детройте, механизма. Джессика радостно улюлюкнула и хлопнула в ладоши. Давно укоренившийся инстинкт заставил потянуться за ремнем безопасности. Пальцы коснулись грязной кожаной обшивки сидения. Ремня не было. А если и был, то спрятался где-то в сгибе между спинкой и самим сидением. Искать его было некогда. Время было только на разгон.
Она ухватилась за рычаг переключения передач, переключила его в нужное положение. - К черту! Мы летим сломя голову.
Сломя голову.
К своему удивлению, она рассмеялась.
Так обычно говаривал ее отец. Она никогда не знала, что это значит. Но фраза показалась сейчас очень уместной.
Джессика нажала на педаль газа и направила старый "Форд" в брешь в деревьях. И спустя мгновение оказалась на очень узкой, разбитой грунтовой дороге. Она не знала, что будет делать, если на дороге перед ней возникнет другая машина или грузовик. Ширины дороги едва хватало, чтобы вместить одно транспортное средство, что подтверждалось царапаньем низко висящих ветвей о кузов грузовика. При мысли о том, что кто-то сможет блокировать ей выход из этой страны кошмаров, она немного занервничала.
Совсем немного.
Потому что уже хорошо знала, что будет делать.
Она мысленно представила это себе. Другая машина, тоже какой-нибудь старый драндулет, выныривает из-за поворота. Останавливается. Она наблюдает, как из нее выходит парень. Она делает быструю оценку. Он местный. Местным доверять нельзя. Она распахивает дверь, выхватывает из-за пояса пистолет и валит парня. без всяких вопросов. Потом. Нельзя терять время. Хватает ружье и забирает машину парня. Продолжает движение. Не останавливаясь. Не оглядываясь назад. Любыми средствами добирается до дома.
Опять нервный смех.
Боже, я превращаюсь в гребаного "Терминатора".
Сегодня она убила, как минимум, четырех человек. Может быть, пять. Она вспомнила свой первый выстрел в лесу, перед самым появлением Кинчеров. Вспомнила, как что-то мелькнуло и звук падающего тела. Похоже, пять. В любом случае, хренова куча трупов для женщины, никогда раньше не стрелявшей из оружия. И было еще над чем подумать. Что-то беспокоило ее почти так же сильно, как сам факт убийств. Она даже не догадывалась, что способна на такую жестокость, граничащую со зверством. Образ расплющенного лица Бена заставил ее поморщиться.
Просто не думай об этом, сказала она себе. Позже будет время для размышлений и возможно, для обильной гребаной терапии. Может быть.
А сейчас нужно сконцентрироваться только на спасении.
Дорога начала заметно расширяться и сковывающее напряжение отчасти улетучилось. Она направила "Форд" в очередной поворот и почувствовала новый прилив облегчения. Впереди, ярдов через тридцать, узкая дорога пересекалась с широкой, асфальтированной дорогой. Буквально ликуя, Джессика покатила к асфальтированной дороге.
И тут перед ней вынырнула другая машина.
Ахнув, Джессика вдавила педаль тормоза в пол. Старый грузовик качнулся и резко затормозил. В то же время она услышала визг шин другой машины. Посмотрела налево и увидела, как другая машина пошла юзом и остановилась.
Водительская дверь распахнулась.
Из нее вынырнул мужчина.
Он что-то держал в руках. Помповое ружье. Она посмотрела на его машину. Мигалки на крыше. Посмотрела на его лицо. Глаза были скрыты за отражающими очками. Лицо угрюмое, челюсти сжаты.
Очень близко.
Меньше, чем в двадцати ярдах.
Теперь он сможет ее разглядеть. И поймет, что она чужачка.
Она схватилась за руль "Форда" и с силой вывернула вправо, одновременно нажимая на газ. Грузовик выскочил, накренившись, на асфальтированную дорогу и рванул вперед. Примерно секунду спустя заднее стекло разлетелось на множество осколков. И только потом она услышала сквозь звон в ушах грохот выстрела.
Джессика закричала.
Руль вырвался у нее из рук.
Она снова схватилась за него и с силой повернула вправо, на долю секунды избежав аварии, которая стала бы роковой. Она глянула в зеркало заднего вида и увидела, что коп уже не стреляет в нее. Он бежал в другом направлении. Вскоре он вернется за руль своей машины. И бросится за ней в погоню. А он поймает ее, в этом она не сомневалась. Этот старый хлам не чета современному полицейскому авто.
На этот раз паника не просто поскреблась в заднюю дверь ее психики.
Она вломилась, тут же поджарив ей нервы, пока она пыталась вернуть полученное ранее преимущество. Очередной взгляд в зеркало заднего вида дал знать, что коп бросился за ней в погоню. Включилась сирена, дрелью пронзив уши.