В его комнате висел огромный портрет Алены. Светловолосая красавица в кремовой водолазке задорно улыбается в объектив, обнимая рукой шершавый ствол сосны. Синие глаза лучатся безмятежным счастьем. И взгляд… Такой бывает у «коханных» чад, выпестованных, взлелеянных, закрытых спинами родни от малейших жизненных неурядиц, юных оптимистов, наивных мечтателей, еще не тюкнутых жизнью об асфальт…
В глазах же этой Алены жила скорбь всех вдов и сирот. Эти глаза видели больше, чем хотели бы, чем могли вынести. Они ознакомились с неприглядными сторонами жизни и больше не источали света. Не было в них ни озорства, ни радости.
Та была стройной, из тех, про кого говорят: все при ней. Ровная кожа, высокая грудь, покатые плечи, изящные руки.
Эта напоминала узницу Бухенвальда. Впалые щеки, бледное лицо, ключицы наружу, кофта висит на плечах, как на вешалке, руки, как сломанные ветки.
Ничего общего? Да, если б он не знал эту историю, не был знаком с Ворковским до того, как все случилось, и сейчас. Того жизнь за эти 4 года изменила круто, и эту наверняка не побаловала…Если это она. А сомнения были.
— Ты где живешь? — осторожно спросил Михаил.
— Не знаю.
— Как это?
— Так. Не помню. Дом, улицу — да, а квартиру нет.
"Вот оно! Амнезия! Значит она", — осенило парня.
— А вспомнить не пыталась?
— Нет, зачем?
— Чтоб вернуться.
— Не хочу. Меня не ждут.
— Ты уверена? А если ждут? Переживают, ищут?
— Нет, — в голосе не было и грамма волнения, лишь равнодушие. Ошибся? Да, хватит мучиться, один звонок и все станет ясно! Миша полез в карман за сотовым.
— Ты иди, спешил ведь.
Саблин упрямо качнул головой: теперь его от нее и насильно не оттащишь. Тенью станет, а Саню дождется и девушку ему представит. Если окажется, что ошибся, тогда домой отконвоирует, чтоб как с Ворковскими не произошло.
— Саша, привет. Ты мне срочно нужен, — заявил он в трубку.
— Миш, ты в курсе, что мой рабочий день не нормирован? — прогудело в ухо.
— А ты плюнь на свой рабочий день! — с нажимом процедил Саблин, фальшиво улыбаясь Алене, которая с долей интереса рассматривала мобильник в его руке.
На том конце с минуту молчали. Подобный тон был в новинку, хоть их отношения не были обычными для квартиросьемщика и клиента, а скорей подходили под определение дружеских и доверительных, но даже за стопкой водки, в унылой пустоте души, при откровенной беседе подобной фамильярности не допускали.
— Миша, больше не пей, хорошо? Я подъеду, как только освобожусь… — в голосе не было обиды, лишь усталость.
— Нет! Сейчас! Немедленно! «Багс» Мы на улице.
— Через час…
— У меня нет часа. И у тебя! Саша, это важно…
— Саша… У меня брат тоже Саша… — прошелестел голос Алены. Она печально улыбнулась и отвернулась. Две молоденькие мамаши толкали впереди себя коляски с детьми и что-то бурно обсуждали. Алену они интересовали больше, чем все остальное. Мишу же ее слова подстегнули:
— Если не хочешь искать свою сестру еще четыре года, то приезжай сейчас же! Она рядом со мной! — и отключил сотовый.
Александр с минуту разглядывал смолкнувшую трубку, еще не веря в то, что услышал, но, понимая, что Михаил шутить не станет. И вскочив, ринулся из кабинета, в надежде на чудо.
Он сшиб ребят поднимающихся по лестнице с коробками, но даже не заметил этого, не услышал грохота падающих CD-RW, модемов, укоризненные крики мужчин. Он, как стрела, пролетел мимо охранника и торопливо открыл машину. Дрожащая рука с третьей попытки сунула ключ в зажигание, и Ворковский с ходу дал по газам. Машина, взвизгнув, помчалась по улице.
ГЛАВА 23
План был прост и не требовал семи пядей во лбу для удачного исполнения, но Сергей не учел менталитет флэтонских мальчиков и когда понял это, было поздно.
Нет, началось все нормально. Они спокойно дошли до «Росспечати», а вот дальше…
Сергей взял блокнот, ручку и кипу газет с объявлениями. Ретивая старушка—киоскерша, видимо, учуяв в парне богатого покупателя, решила всучить ему с десяток залежавшихся газет и журналов и для убедительности высунулась в окошечко. Четыре пары глаз с вертикальными зрачками пристально воззрились на ее морщинистую физиономию. Старушка дико заверещала и попыталась перекреститься, похоже, приняв четырех гигантов за посыльных Сатаны, и стукнулась лбом, ввиду лилипутских размеров проема.
Секунда и окошко с треском захлопнулось перед лицом Сергея. Минут пять он стучал в попытке забрать, уж если не сдачу, то хотя бы купленный товар, но старушка, икая, таращила на него глаза и сползала со стула все ниже. Не иначе бабулька мечтала о машине с красным крестом и тишине больничной палаты. Ее порадовали. Арвидейф, без лишних раздумий, сунул кулак в окошко, разбив стекло, и сгреб в лапищу купленное. Несколько прохожих ускорили шаг, несколько откровенно рванули в подворотню с завидной, даже для ягуара, скоростью. Небольшая очередь за мороженным в соседний киоск мгновенно поредела. Старушка-киоскерша икнула в последний раз и свесила подбородок на грудь.
Сергей отпрянул, огляделся вокруг и порадовался образовавшемуся вакууму, отсутствию ретивых граждан и доблестных работников правоохранительных органов. Пенять же агноликам он не стал, а просто спешно увлек их в проулок. Только удалившись на пару кварталов от места происшествия, спокойно вздохнул и пристроился на скамейке в тихом дворе девятиэтажки. Флэтонцы от приглашения сесть отказались и, разместившись вокруг парня, попеременке несли дозор, с сумрачным видом оглядывая местность и редких прохожих.
Две пожилые женщины, застывшие в ступоре на соседней скамейке, при их появлении отчего-то вызывали у мужчин негативные эмоции. Особенно у Арвидейфа. Он злобно скалился в их сторону, устрашающе двигая челюстью. Старушки не выдержали и минуты, вскочили и скрылись в подъезде, плотно прикрыв за собой дверь. Агнолики значительно успокоились, а Сергей, укоризненно поджав губы, углубился в изучение ассортимента сдающихся квартир. Предложения порадовали, а вот отсутствие средств связи огорчило.
Мысль постучать в первую попавшуюся квартиру с просьбой позвонить, Сергей отмел сразу. Одного его не пустят, а присутствие столь колоритной особи за спиной произведет на жильца неизгладимое впечатление, не пройдет и пяти минут, как взвод спецназа явится выполнять свою главную задачу — беречь жизнь граждан. Агнолики, понятно, не сдадутся. Если своими будет двигать генная удаль, то теми — бесшабашное наплевательство. Павлики Морозовы и инопланетные Александры Мотросовы падут в неравной битве вместе с теми, за кого боролись. К вечеру город оповестят о героической ликвидации банды головорезов…
Пока Сергей фантазировал, Тайклиф сходил за угол дома и, вернувшись, сунул ему в руку маленькую трубку. "До чего дошел прогресс", — подивился парень, изучая чудо мобильной связи и не обращая внимания на гам и шум, поднявшийся за углом. Там кто-то надрывно звал на помощь. А вот кто? Он узнал через пару минут.
Во дворе появились два дяденьки строгой, правоохранительной наружности и заплаканная гражданка с инфантильной фигурой. Они прошествовали прямо к ним и нависли с грозным видом.
— Вот! — ткнула гражданочка в сотовый, приложенный к уху Сергея.
— Па-апрошу документы! — гаркнул усатый сержант, со значением придерживая рукой дубинку.
Агнолики дружно нахмурились.
— Как ты смеешь орать, раб! — оскорбился Вэйнгрин.
— Вы украли сотовый.. — догадался Сергей.
— Мы?! — дружно рявкнули возмущенные флэтонцы.
— Вы! — процедил парень и, встав, уставился на Арвидейфа. — Знаешь, что сейчас будет?
Арвидэйф не знал, но догадывался, потому повернулся к гражданке и уставился на нее вертикальными зрачками. Женщина замерла, потом кокетливо поправила съехавшую на затылок шляпку, несмело улыбнулась, и, умильно сложив ладони на груди, потянулась к мужчине. Милиционеры, видимо, хотели вразумить потерпевшую, дабы она не потерпела еще больше, но не успели. Агнолики вскинули пальчики и, стражи рухнули им на руки с остекленевшими глазами. Через пару минут земляне лежали на лавке, и блаженно улыбаясь, смотрели в небо, а мадам ластилась к Арвидейфу и клялась, что его навеки, вместе с немалым имуществом.
Сергей потерял дар речи.
— Фу, — поморщился Мэнгриф, стряхивая ладони. — У всех землян такой беспорядок в голове? Не берегут себя.
— Стало примитивных существ! — презрительно качнул головой Тайклиф.
— Все, Людмила нас отвезет по нужному адресу, пошли, — скомандовал Арвидейф.
— Подождите, а они? — растерялся Сергей и ткнул пальцем в лежащих соотечественников.
— К вечеру очнутся, — буркнул Мэнгриф, подталкивая его к товарищам.
— Они же …нас найдут!
— Как? Я стер их память.
— Полностью?!
Агнолик кивнул и потащил парня за всеми.
— А-а-а, подожди, а эта…
— Ты любопытен, — обвиняющим тоном бросил Тайклиф. Понятно, у них это огромным недостатком считается, но Сергею сейчас было все равно. Он хотел знать, что произошло, и засыпать их вопросами как юный «почемучка». Но кто б ответил?
Через час с помощью Людмилы они арендовали на год шикарную трехкомнатную квартиру с телефоном вблизи лесопарковой зоны. Хозяйка, увидев стопку банкнот, обладательницей которой она может стать, про документы и не заикнулась и, клятвенно пообещав завести к вечеру необходимую мебель, спешно удалилась.
А еще через час опять же с помощью Людмилы, оказавшейся менеджером автосалона, они приобрели новенькие машины.
"Все-таки что делают деньги!" — качнул головой Серега, с умилением разглядывая серую шестерку, обладателем которой он стал. Документы, оформление, регистрация — все это с радостью взвалила на себя женщина, готовая хоть черта из ада за рога притащить для обожаемого «Арви». Тот, ухмыльнувшись, поцеловал ее и, прислонив к стене магазина, вдел в ухо лэктор по вождению. Через пару минут пять новеньких машин влилась в поток других и направилась к месту нового жительства.
Женщина долго вздыхала, сидя на асфальте и с тоской глядя вслед. Служащие косились на нее и насмешливо переглядывались.
— Где же ты была? — прошептал парень, разглядывая профиль Алены. Она повернулась и воззрилась на него со смесью непонимания и удивления:
— Что?
— Где ты была? Что с тобой произошло тогда?
Алена нахмурилась:
— О чем ты?
— Я знаю твоего брата.
— Сашу?
Вот так, равнодушно отстраненно, словно речь идет о давнем, почти забытом знакомом.
— Да, Сашу. Александра Ворковского. Ты ведь Алена Ворковская, я не ошибся.
— Не ошибся, — эхом повторила она и отвернулась, теряя интерес к теме.
Миша покачал головой: "Она хоть что-нибудь понимает?" Пару минут царила тишина и вдруг улица наполнилась ревом мчащейся на всех парах машины. Темно-синий джип с визгом тормознул в паре сантиметров от столба, поддерживающего тент кафе. Четверо посетителей и официант шумно перевели дух и с неодобрением уставились на мужчину, вывалившегося из машины. Он производил впечатление бизнесмена, с перепоя закосившего под Шумахера. Высокий, спортивного типа, светлые аккуратно стриженные волосы отсвечивали сединой, лицо гладко выбрито, одежда дорогая, явно не китайского производства, и дикий взгляд.
Алена, щурясь, разглядывала странного типа, застывшего в паре метров от них и буквально пожирающего ее глазами, и отвернулась: мало ли загулявших магнатов бродит по вечернему городу? Жаль только, тормоза в его авто хорошие или реакция водителя. Пара бы секунд, пара метров…
Михаил поглядывал то на девушку, то на ее брата и молчал. Слов не было, да и не нужны им его слова. Главное, он не ошибся.
Саша смотрел на сестру и не мог поверить, что это она. Взгляд выхватывал любые изменения, фиксировал их и отдавался болью в сердце. Он ждал, что она кинется к нему или улыбнется, но она словно не узнала его, посмотрела и отвернулась. Ворковский на негнущихся ногах пошел к столику, не глядя, перелез барьер, ограничивающий территорию кафе, и, присев на корточки рядом с сестрой, несмело позвал:
— Алена… — он и сам свой голос узнал. Девушка покосилась на него, но промолчала.
— Аленушка, родная, — Саша потянулся к лицу, положил руку на ее ногу, и тут же она отодвинулась, лоб наморщился в попытке понять, что происходит. Мужчина зажмурился, сдерживая эмоции, и сел на стул рядом, поддался к ней, вглядываясь, надеясь увидеть малейшее шевеление в глазах. Они были пусты.
— Аленушка, милая, — он с трудом сглотнул образовавшийся в горле ком. — Ты не узнаешь меня? Я Саша, твой брат.
Он несмело взял ее за руку, боясь напугать и потерять вновь.
Девушка хмурила брови, силясь признать в этом молодом, но уже седом мужчине своего повесу-брата. Неунывающий «Сашкин», как она его называла, в ее памяти имел другой вид, другой взгляд. Она сомневалась, но не спорила. Брат? Может быть, вот только что же должно было произойти за эти четыре года, чтоб он так сильно изменился?
Саше было больно видеть ее сомнения, не менее больно, чем осознавать, что эти годы она хлебнула лиха. Ничего не осталось от прежней Алены: тусклый взгляд, поникшие плечи, удручающая худоба. Она сидела, словно не живая. Он не видел шрамов, ран, но понимал, что ими полна душа, и не знал, как себя вести, чтоб не причинить еще большей боли.
— Ты почти не изменилась, похудела только…Аленушка… — парень дрожащей рукой провел по волосам. В голове крутилась масса вопросов, но здесь не место их задавать да и не время.
Она сосредоточенно сверлила его взглядом и не двигалась.
— Пойдем,….я отвезу тебя домой. Хорошо?
Тон просительный, голос мягкий и ласковый. Алена нахмурилась: это голос брата.
— Ты …Саша? — она еще не верила.
— Да, родная, я. Я, наверное, сильно изменился?… Давай поедем домой и поговорим, хорошо? У тебя наверняка много вопросов…и у меня их не мало…Поедем? — и чуть потянул за руку. Девушка встала, с сомнением глянула на поднявшегося следом парня:
— А ты?
— Он с нами, — успокаивающе заверил Ворковский. Саблин кивнул.
— Да? Ну, хорошо…
Саша бережно обнял сестру, довел до машины, словно тяжелобольную, усадил, сел сам. Минута, другая, но машина не двигалась с места. Ворковский смотрел на Алену, играя желваками на скулах.
— Сань, поехали, — тихо попросил Миша. Мужчина не шевелился. Минуты текли дальше. И лишь когда Алена отвернулась, Александр очнулся, взял ее ладонь в свою:
— Аленушка, с тобой …все нормально? — и покачал головой, глупее вопроса он задать не мог. Как нормально? Смотрит на родного брата, как на чужого дядю! — Ничего, ничего! Теперь все будет хорошо, все нормализуется…
Кого он уверял: себя или ее?
Ворковский скрипнул зубами: узнать бы кто замешан в бедах Алены! Убил бы!
И повернул ключ зажигания. Машина плавно, на предельно низкой скорости двинулась вверх по улице.
— Что у нас в холодильнике, Миш? — спросил деловито.
— Как всегда, холостяцкий хвост колбасы да пакет молока.
Ворковский вытащил из нагрудного кармана две купюры, не глядя, подал парню:
— Я у «Пятерочки» тормозну. Возьми всего, побольше. Икру, торт…в общем..
— Я понял.
Алена покосилась на Мишу и нахмурилась:
— Ты знаешь, где мы живем?
— Да, — парень отвел взгляд и встретился с глазами Александра в зеркале. Оба понимали, что правда неизбежна, и оба понимали, что сейчас она убийственна для девушки. А та не унималась:
— Он часто бывает у нас? Он твой друг? — спросила у брата. Тот сжал сильнее руль, делая вид, что внимательно следит за дорогой, а сам мучительно искал выход. Сказать правду или солгать? Лгать бесполезно, не пройдет и часа, как она все поймет. Он решил сказать часть правды:
— Михаил живет у нас.
— Где? В моей комнате? — нахмурилась Алена. — Кто он?
— Друг.
Саша не смотрел на нее и Миша не смотрел, это Алене не нравилось. В сердце прокрался холодок то ли обиды, то ли плохого предчувствия.
— А почему в моей комнате? — впрочем, почему нет? Она ведь умерла для них.
Саша словно угадал ее мысли, почувствовал ее недовольство и поспешил успокоить:
— Не в твоей, Аленушка. Твоя закрыта. Там все…как было,…Я надеялся…