- Нелегко будет заявиться к местным властям без вменяемого объяснения, откуда у тебя подобная информация. Поверь мне на слово. Я по этой дорожке ходил уйму раз.
Еще бы! Как вообще можно объяснить, что у твоей жены видения? Наверняка Боберту приходилось что-то выдумывать. Например, что он получил анонимную наводку или что-нибудь еще такое же неубедительное.
Может быть, именно так они и познакомились. Куки пришла к нему в кабинет со слезами на глазах и попросила о помощи. Боберт над ней посмеялся. Обозвал чокнутой дамочкой. Велел убираться восвояси и больше не попадаться ему на глаза. А сам так и не смог выбросить ее из головы. Купился на пижаму в котиках и все такое. А спустя сутки и три бутылки чего-нибудь горючего уже обдирал костяшки, стуча в каждую дверь в поисках той воровки, что украла его сердце, и клялся пристегнуть себя к красотке наручниками, даже если это последнее, что он сделает в жизни.
А что? Такое вполне могло произойти.
- Я думала сделать анонимный звонок в полицию, но…
- Но они сразу же послали бы туда патрульного, - закончил за меня Боберт.
Меня переполнял восторг от того, что он все правильно понял. Да куда там! Меня переполнял восторг от того, что он вообще меня слушает.
- Что ж, - сказал он, - дай мне немного времени. У меня здесь есть несколько знакомых, только не прямо в этом городе.
Я кивнула и встала:
- Огромное спасибо. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.
Однако сразу уйти не удалось – Боберт пригвоздил меня к месту тяжелым взглядом. Точнее намеком на тяжелый взгляд.
- Только не натвори глупостей, пока я все не разузнаю.
- Каких еще глупостей? – невинно заморгала я.
- Тех самых, которые сейчас бродят у тебя в голове.
Бли-и-ин! Чуднее просто некуда. Он меня будто сто лет знает.
- Да я бы ни за что!..
Схватив кофейник, я быстренько посеменила к полке с напитками. Куки чмокнула Боберта на прощание и двинула следом за мной.
- По-моему, гостю за тринадцатым столиком надо подлить, - подмигнула она.
Я покосилась туда же. Всеми фибрами впитала сногсшибательный вид Рейеса Фэрроу. Притворилась, будто не продала бы парочку не самых важных органов за шанс провести с ним ночь.
- Поговори с ним, - сказала Куки и подтолкнула меня вперед.
Я взяла с пустого стола тарелку и миску, но Куки все отобрала, лишив меня повода вернуться за стойку, собрала со стола все оставшееся и опять подтолкнула меня прямиком к сгустку ослепительного огня.
- Не могу! – прошипела я.
- Еще как можешь.
Разве могла я рассказать Куки о том, что видели мои глаза? О непроглядной тьме, окутывающей Рейеса? О вечном огне, пылающем вокруг него?
- Просто спроси, как у него дела.
- Лучше не стоит, - буркнула я и встряхнулась. – К тому же я собираюсь выйти замуж за Дензела Вашингтона. Как раз вчера киношку с ним посмотрела. Никакими словами не описать!
- Неожиданно. А Дензелу ты уже говорила?
- Нет.
Куки выпрямилась, стараясь не уронить все, что насобирала со стола.
- А его жене?
- Нет. Но я назвала в честь него матрас.
- Вот оно что! Ну, тогда ты, считай, помолвлена.
- Неужто ты нас динамишь, детка?
Марк схватил меня за локоть, впившись пальцами сильнее, чем было необходимо, чтобы привлечь мое внимание. Я попыталась освободиться, но вместо этого расплескала кофе. На пол и на собственные ботинки. На новые замшевые ботинки с «молнией».
Сзади меня приложило стеной жара, но поначалу я просто-напросто застыла от шока, что кто-то посмел меня схватить. Что кто-то решил, будто имеет на это право. Не обращая внимания на пляшущий вокруг меня огонь, я посмотрела на огромную лапищу, все еще крепко сжимающую мой локоть, а потом и на кретина, к которому эта лапища присоединена. Дальнобойщик смеялся надо мной. Из-за того, что я пролила кофе. То есть они оба смеялись. И внутри вспыхнула искра ярости.
Как бы странно ни звучало, именно в этот момент природа решила украсить происходящее землетрясением. Я землетрясения никогда не видела. По крайней мере, не помню. Новизна ощущений, по идее, должна была вывести меня из ступора, но ничего подобного не случилось.
Даже когда трясти стало сильнее, гнев продолжал накапливаться, как электрический заряд. Несколько посетителей закричали. Краем глаза я увидела, как кто-то схватился за стол. Другие попадали на пол. Тарелки гремели. Стаканы разлетелись и разбились. Какая-то женщина позвала на помощь. А моя ярость продолжала нарастать.
Глаза Марка превратились в блюдца. Он отпустил меня и тоже схватился за край стола. Хершел последовал примеру друга. А мне внезапно очень захотелось свернуть обоим шею.
Я почувствовала легкое прикосновение. Откуда-то издалека послышался мягкий голос:
- Чарли…
Шесть.
- Солнышко, что с тобой?
Я не обратила на вопрос внимания. Это была Куки. Ее рука лежала у меня на плече, но все без толку. Мне так хотелось свернуть шею двум дальнобойщикам, что я практически слышала и ощущала хруст ломающихся позвонков.
Головы обоих придурков одновременно повернулись, а прямо передо мной ударила молния. Не понимая, из какого мира она взялась, я ошеломленно уставилась в окно. Вот только трепет внушительных крыльев явно этому миру не принадлежал.
То есть крылья были не просто внушительные, а по-настоящему огромные. Как минимум по два метра каждое. Полностью серые, но поразительно белые по краям. И принадлежали они вовсе не птице. Крылья расправились еще шире, и ко мне повернулась яркая фигура, которую было трудно рассмотреть в ревущих потусторонних ветрах. Существо бросилось вперед, словно хотело сбить меня с ног. Я резко втянула носом воздух, и все вокруг почернело.
А потом снова раздался голос Куки. Я поморгала, стараясь сосредоточиться.
- Джейни, что с тобой? – повторила подруга, сжав мое плечо.
Я глянула под ноги. Оказывается, кофейник упал, но не разбился. Вокруг слышались нервные смешки и облегченные вздохи.
- Все закончилось, - сказала какая-то женщина. – Господи…
Осмотревшись по сторонам, я убедилась, что землетрясение действительно закончилось. Еще один взгляд за окно ясно дал понять, что существо с крыльями исчезло.
- Никогда не видел настоящего землетрясения.
Этот голос я знала. Льюис.
- Я тоже. – Эрин. – Надо позвонить домой.
Все вокруг источали облегчение, но из Эрин сочился страх. Она боялась за ребенка.
- Ты как? – спросил у меня Льюис.
- П-порядок. Кажется.
Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фрэнси поправляет прическу, и только сейчас заметила возле себя тьму. Рядом со мной стоял Рейес, который успел жестоко заломить Марку руку. Придурок заорал и тут же вписался лицом, превратившимся в маску боли, в стол.
Хершел вскочил на ноги. Видимо, собирался наброситься на Рейеса. Однако хватило одного взгляда сверхъестественного существа, в глазах которого в прямом смысле слова горела дикая ярость, чтобы второй придурок поник и потрусил к выходу не оглядываясь.
Рейес выволок Марка из-за стола и только потом отпустил. Тот тоже бросился наутек с поджатым хвостом, а я только и смогла выдавить:
- Он ведь еще не заплатил.
- Все живы? – взволнованно спросила Дикси.
И сотрудники, и посетители дружно закивали. На всех лицах был явно написан шок. Видимо, гостей из Калифорнии сегодня в зале не было.
- Все в порядке, - проговорила Эрин, наконец поддавшись всеобщему облегчению. Она все еще держала возле уха сотовый, свободную руку прижимала к груди и широко улыбалась. – С Ханной все в порядке. Дома ничего даже не почувствовали.
До меня вдруг дошло, что Куки уронила всю собранную посуду, но волновало ее вовсе не это. Она беспокоилась обо мне. Ее рука все еще лежала у меня на плече, словно подруга боялась меня отпустить.
Дикси обняла Эрин и весомо заявила:
- Не помешало бы прибраться.
Откуда-то с улицы послышались сирены. Люди повыскакивали из магазинов и в панике оглядывались. Задавали друг другу вопросы. Обнимались.
Боберт бросился к Куки, крепко обнял жену, а потом взглянул на меня, но все мое внимание поглотил мужчина, стоявший так поразительно и опасно близко.
Рейес застыл. И опять его эмоции показались мне тугим комком. Понять, о чем он думает, было невозможно, но за тяжелым взглядом, направленным на меня, я разглядела беспокойство. А потом этот взгляд сместился туда, где стояло потустороннее крылатое существо, и я замерла.
Неужели Рейес тоже его видел?
Извечное пламя разрослось. Жар стал обжигающим. Он стелился по моей коже и вызывал вполне очевидные, как мне казалось, ощущения. Все мысли о крылатом существе испарились, как только в животе начала закручиваться спираль желания.
Со все таким же нечитаемым выражением лица Рейес опять повернулся ко мне. Внутри все перегрелось. Тяжелый взгляд мерцающих глаз остановился на моих губах, и Рейес едва заметно шагнул чуточку ближе. Не вмешайся вовремя Боберт, клянусь, я бы отдалась Рейесу не отходя от кассы.
Что тут скажешь? Мистеру Рейесу Фэрроу опасно находиться рядом со мной.
- Ты как, милая?
С превеликим трудом оторвав взгляд от объекта самых грязных своих фантазий, я растворилась в объятиях Боберта. Куки не упустила шанса поучаствовать в тройничке. Круто!
- Дичь какая-то, - промямлила я, только-только осознав, что мы выжили в землетрясении.
- И не говори.
Я отстранилась.
- А вы когда-нибудь видели землетрясение?
Парочка обменялась взглядами, оба помолчали, а потом Боберт все-таки ответил:
- Можно и так сказать.
- Ага, - кивнула Куки. – Пару раз. То тут, то там. Но они были скромненькие, так что ничего особенного.
- Ну, а мне и одного раза с головой хватило. – Я подняла с пола кофейник и пошла заварить свежего кофе. – Для записи: ни за какие коврижки не стану жить в Калифорнии.
Куки с Эрин принялись собирать осколки. Некоторые посетители вышли на улицу узнать масштабы ущерба. Подъехали пожарные машины, но дыма нигде не было. Фрэнси рассчитала нескольких клиентов и ушла помогать Дикси с папками, которые вывалились с полок в кабинете.
Я наконец нашла в себе силы выйти из теплого кокона, который создавало присутствие Рейеса, и направилась в кухню узнать, могу ли чем-нибудь помочь, как вдруг на моем пути появилась мертвая женщина. Ее макушка едва доставала мне до подбородка. Одета она была в голубое платье и серый свитер. Седые волосы почти полностью скрывал цветастый платок. Вокруг теплых карих глаз виднелись глубокие морщины. Я оглянулась узнать, видит ли ее Рейес, но если он и видел, то никак это не показал. Пристальный взгляд по-прежнему был прикован ко мне. А значит, поговорить с женщиной прямо сейчас было невозможно.
- Ты – свет, - сказала она.
На португальском! Значит, я знаю еще один язык. Ну как такое может быть?
Я кивнула в сторону коридора, надеясь, что женщина пойдет за мной в уборную, но вместо этого она шагнула вперед, словно собиралась пройти сквозь меня. Однако времени сказать ей, что ничего не выйдет, не было. Призраки для меня такие же материальные, как и я для них. Ну или были такими до сих пор. Потому что вместо того, чтобы наткнуться на меня, женщина прошла прямо насквозь. А это что-то новенькое.
Ожидалось, что ощущения будут сродни тем, какие бывают у других людей, когда сквозь них проходят призраки. То есть, по идее, женщина должна была пройти сквозь меня, словно меня и нет. Но ничего такого не произошло. Когда она сделала еще один шаг, случилось нечто волшебное. Перед тем как она исчезла, я увидела обступивший ее свет. А потом… и все остальное.
Ее детство. Ее смерть. Я увидела и почувствовала все сразу. Все эмоции, радости и печали, взлеты и падения. Меня словно укрыло одной мощной волной.
Воздух исчез. Мир распался на части. А перед моими глазами проходила вся жизнь Аны.
Она была родом из Барранкуша, небольшого поселка на границе между Португалией и Испанией, жители которого говорят на собственном языке – барранкенью. Вообще-то, Ана знала целых пять языков, хотя ее детство прошло в бедности.
Ее мама была белошвейкой, и Ана пошла по ее стопам. Так и познакомилась с мужем, знаменитым cavaleiro – тореодором на коне – Бенито Матиасом. Однажды ночью он ввязался в потасовку в баре и получил удар ножом. Больница была закрыта, поэтому друзья притащили его к Ане и умоляли заштопать друга, чтобы его отец ни о чем не узнал.
Она выполнила просьбу. И именно в этом ее воспоминании я, словно опьянев, утонула с головой. Ничего красивее Ана в жизни не видела. И, судя по взгляду Бенито, он полностью разделял ее чувства. Они полюбили друг друга, и внезапно Ана оказалась по самую макушку в истории Золушки.
Он забрал ее в семейный особняк, где она стала шить одежду для свекрови и других членов семьи и постепенно обрела собственную славу. У них было три сына и дочь. А потом меня чуть не вывернуло наизнанку от дикой боли. Из легких вышел весь воздух. Эта счастливая пара потеряла младшего сына. Он заболел скарлатиной. Боль утраты взрезала меня изнутри. Рана казалась такой свежей, словно время ничего не значило. Мы парили где-то между сном и реальностью, между чувствами и воспоминаниями. Горькая тоска сжала мне горло, вцепилась когтями в сердце, но мы упорно продирались сквозь боль к более радостным временам.
Трое оставшихся детей выросли здоровыми и счастливыми. Случались и трудные периоды, разумеется, но ничто не могло сломить любовь Аны к Бенито. Именно поэтому она не перешла сразу после смерти от рака груди три года назад. Ана ждала любовь всей своей жизни. Своего Бенито. Он умер за несколько секунд до того, как она помчалась на мои поиски.
Теперь я все поняла. Я что-то вроде портала, и Ана знала это наверняка. Она в буквальном смысле прошла через меня туда, где ее ждали Бенито и остальные родственники. Неужели такое вообще бывает?!
Когда окружающий мир вернулся, он почему-то раскачивался во все стороны. Пол накренился, потянулся ко мне, и я потеряла равновесие. Или у нас тут очередное землетрясение, или я вот-вот шмякнусь лицом в пол.
За долю секунды до того, как мои ноздри завели близкое знакомство с квадратиком потрескавшегося линолеума, меня за талию обхватили чьи-то невероятно сильные руки и выдернули из теряющего гравитацию воздуха. С ног до голов меня обдало огнем и ослепительным жаром. Мир продолжал вертеться с бешеной скоростью, но бороться с круговертью не было сил. Голова упала на широкое плечо. Со всех сторон подступала тьма, и откуда-то издалека я услышала, как мой спаситель глубоким бархатистым голосом произнес одно-единственное слово:
- Датч…
Я всякое видела.
Порой даже ужасные вещи.
Вроде пустой чашки кофе.
Надпись на футболке
Голоса. Очень-очень сердитые голоса. Это первое, что я услышала, подобравшись к блестящему краю сознания. Один из голосов принадлежал высокому, умопомрачительному и смертоносному. Гладкий тембр я узнала бы где угодно, что само по себе странно, поскольку слышала я его несчастных пару раз. Другие голоса распознать было трудно, но звучали они знакомо.
- Она могла расхреначить весь квартал, - сказал мужчина, которого я не узнала.
- Она могла расхреначить всю планету, - резким тоном возразил Рейес.
- Но ведь ничего такого не сделала. – Кажется, это был Ош. – Так что все остается в силе. Придерживаемся плана.
Потом заговорил кто-то еще. Голос тоже был мужским, но моложе. И явно принадлежал латиноамериканцу.
- Aye, dios mío[3]!
Ну точно, Ангел. Он был первым мертвецом, с которым я заговорила, начиная со Дня Номер Один. И заговорила только потому, что он отказывался оставить меня в покое, пока я не открою рот. В то время меня вовсю несло по течению прекрасного отрицания, и притворяться, будто Ангела не существует, в некоторой степени помогало смириться с обстоятельствами. Но он все талдычил и талдычил о том, что может подарить мне самую незабываемую в жизни ночь, и божился, что секс становится шикарным только после смерти.