— Так помощь-то нужна какая? — спросил я уже в третий раз.
— А как же, всенепременно, — закивал головой староста. — Очень надо. Прямо — ух!
Это «ух» мне здорово поднадоело.
— Ух — чего?
— Прямо ух как надо!
— А чего надо? Надо-то чего?
— Та ее и надо!
— Ухи?
— Не-не! Уха не надо, есть у меня ухи-то. И глаза есть! И зубы… парочка тоже есть. Их не надо. Помощь надо!
— Какую именно, юродивый?
— Всенепременную!
— Уфф… А, кстати! Сколько платишь?
— От, деловой разговор! — Лицо у старосты из дебильного моментально стало сосредоточенным, и манера речи изменилась. Похоже, он принял меня то ли за начальство, то ли за проходимца. — Бумажку пишем на триста монет, а на руки тебе (если, к примеру, вернешься с той помощи) — двести тридцать. А?
— Двести семьдесят.
— Двести сорок.
— Двести восемьдесят пять.
— Двести пятьдесят.
— Заметано!
— Чего?
— Договорились, говорю. Чего помочь?
— Страхолюду пришибить!
— Какую и где?
— Какую-какую… Страхолюдную! Как из деревни выйдешь, бери левее и иди версты две. Около болота логово у нее.
— А чего с мужиками сам не прикончишь?
— Боятся. Не порвет, так еще проклятие какое зацепишь. Там недалеко кладбище старое есть, и замок при нем разрушенный. Очень поганое место. А дальше ведь еще и роща проклятая!
— Может, наоборот? Замок, а при нем кладбище?
— Не, милсдарь. Кладбище-то всегда было — его прадеды наших прадедов застали, а замку лет четыреста всего. Хотя, конечно, строили-то его на старом фундаменте.
— А кто разрушил этот замок?
— Ну как со шкелетами люди воевали лет двести назад, так в том замке нашего бывшего лендлорда осадили. А нежить-то под стены замка бывалая пришла, знающая, боевая. Шкелетов прорва, хозяева их тоже были, шкелетовы-то. В коронах, и в глазах как свечки горят. И мечи здоровущие.
— Личи, что ли?
— А я знаю? Наверное. Но воины отменные, хоть и без мяса, одни кости. Вот замок и взяли. А лендлорд оченно не хотел зомбиком становиться, он какой-то магией в подвале и бахнул. Сам с семьей и воинами — на тот свет, шкелеты на куски, замок в руины. Ну а деревня без хозяина осталась. Сначала, конечно, обчеству удивительно это было, чтобы без хозяев, а потом привыкли. Да еще и понравилось! После, правда, какой-то родич лендлорда приехал, все говорил: «Я вами повелевать буду, суд и расправу чинить». Но пошел зачем-то ночью на болота гулять…
— И чего?
— Ну кто ж на болота гулять ночью ходит, когда силы зла владычествуют безраздельно? Утоп, поди… Или сожрал кто — дед говорил, выло что-то в ту ночь очень. То ли демон, то ли собака здоровая… Стало быть — двести сорок?
— Двести пятьдесят. И твои харчи.
— Идет. Как ее, страховидлову, голову принесешь, так и бумажку подпишешь, и деньги получишь. Уговор?
«Вам предложено принять задание „Убить болотную тварь“. Условие — убить монстра, живущего у местного болота, и предъявить его голову старосте. Награды: 250 золотых; 1000 опыта. Принять?»
Конечно я ответил: «Да».
— Уговор. А какую бумажку-то?
— Так из города-то, из Фладриджа, раз в месяц человек приезжает, забирает у нас налог. И отчет, кому и чего платили, если платили.
— Налог?
— Ну не бывает так в жизни, чтобы никому ничего не платить. Вот и мы платим. Фладриджу. Но зато если беда какая — так они нам помогают. Вот два лета назад неурожай был — ведьмы травяного волка на поле у нас сплели, пшеничка вся и погнила. Так они нам эту… Гуманарную помощь привезли. Еду, сахар, соль. В общем, хорошие люди. А мы налог им, как положено. И денег они оставили — если какая нечисть, чтобы нанять кого из вас, пришлых. Но чтобы с бумажкой: мол, передал из рук в руки, получил столько-то. И чтобы подтверждение честь по чести. Подпишем, значит, бумажку, как победишь страховидлу?
— А чего ж нет? Староста, может, еще кому какую помощь надо?
— А как же. — И староста мне рассказал обо всех нуждах населения.
В короткий период я получил задание от кузнеца собрать двадцать наконечников от гоблинских стрел, а дородная хозяйка местной корчмы поручила мне принести ей пять кабаньих ног, причем левых передних. Она несколько раз повторила:
— Левые передние, милок. Ты уж не перепутай! А я отблагодарю! — и после слова «отблагодарю» игриво подмигивала.
С учетом того что весу в ней было больше, чем во мне вместе с ванночкой и сидящем на моей шее Мамонтом, я всерьез задумался: «А оно мне надо? Раздавит же… Это не танк, гранатой не подорвешь, танк безобиднее». Но страхи были напрасны. Женщина в благодарность за левые передние конечности выдавала опыт, деньги и сухой продуктовый паек на три дня. А с учетом того, что староста тоже подкинул мне снеди, едой я был обеспечен.
Еще местный пастух поручил найти потерявшуюся корову и сказать ему координаты этой отбившейся от стада бедолаги. Слава богу, хоть не обратно пригнать.
Больше я никаких потерпевших в деревне не обнаружил и бодро отправился к выходу, рассудив (как и всякий нормальный человек), что чем раньше я начну, тем раньше и закончу.
Как и в Эйгене, лес в Токбридже начинался сразу за воротами. Отличие было в том, что от Эйгена в дальние дали вела дорога, а от Токбриджа — неширокая тропинка.
Я отошел от деревни шагов на сто, открыл карту и глянул на статус заданий. Разработчики в «Файролле» заботились об игроках, и поэтому зоны, где водились, к примеру, квестовые монстры или находились квестовые предметы, мигали на карте красным цветом. Конкретное место, где это что-то было, конечно, не указывалось, но и погрешность мигающей зоны была невелика — метров пятьсот в поперечнике. Всяко лучше, чем в иных играх, где тебе дают задание: «Добудь рог с головы семиногого мохнорыла», — при этом не говорят, где этот мохнорыл водится, и на карте это «где-то» тоже не отмечено. И бродишь ты по всей игре в надежде, что с ним повстречаешься. Тут хоть маячок дают.
Ближайшее мигающее место было совсем рядом, буквально в паре шагов. Судя по всему, это были наконечники от гоблинских стрел. И скорее всего, с гоблинами в комплекте.
Я сошел с тропинки и стал тихонько (как мне казалось) двигаться меж берез и сосен.
— Человек, — раздался писклявый голос. — Гобло видит человека! Гобло любит кушать человека! Человек вкусный, гобло любит человеком похрустеть!
И мне тут же откуда-то прилетело двадцать единиц урона. Метрах в пяти от меня стояло зеленое невысокое лупоглазое нечто и снова натягивало лук.
— Гобло будет кушать человека. Человек и лягушачья икра — вместе веселее и вкуснее!
Я прыгнул к нему, уклонившись от стрелы, которую гоблин выпустил уже почти в упор, и обрушил на него палицу. Судя по всему, гоблин был не силен, шкала его жизни живенько ушла в красное значение, и от следующего удара он благополучно покинул этот мир, разразившись протяжным воплем.
От покойного мне досталось маленько медных монет, кусок грязной ткани и три наконечника от стрел.
«Для выполнения задания вам осталось собрать еще 17 наконечников от гоблинских стрел».
— Это кричать Хрык. Он говорить, есть добрая еда, но она еще брыкается, — услышал я голоса, и из-за соседних деревьев прямо на меня выбежали пять гоблинов.
— Да, добрая еда! — загалдели они, таращась на меня. — Сочная и вкусная еда! Хрык не обмануть!
— Он убить Хрык!
— Ну и пусть, мы есть его дольше, чем с Хрык! А потом есть Хрык! Убить его!
И трое из ватажки побежали на меня, размахивая топорами. Двое начали шустро снимать луки с плеч.
Э-э-э, плохо дело. Они, конечно, чахлые, но их пятеро. Надо поспешать!
Я встретил первого гоблина прямым ударом палицы, снеся ему половину жизни. Увернувшись от его ржавого меча, провел удар по второму гоблину, также ополовинив его жизненные запасы. Не менее ржавая сабля третьего скрежетнула по моему нагруднику, и ответным ударом я вбил его здоровье в критическую зону — сработали, видать, бонусы от предметов.
В меня ударили первые стрелы, но это уже не пугало — пять гоблинов, похоже, я все-таки осилю без проблем. Несколькими ударами я добил прожорливую троицу и сиганул в сторону лучников.
— Неплохо. Не слишком сильные и не слишком умные, — рассудил я, обирая трупики гоблинов. Пополнилась как коллекция наконечников (осталось двенадцать из двадцати), так мечей (три из десяти).
— Эй, гобло, — заорал я. — Добрая еда тут! Идти сюда!
Где-то в кустах зашуршало: «Еда, еда, еда». Гоблины спешили на кормежку.
В течение следующего получаса я гробил прожорливых коротышей. Они выбегали партиями по три-пять особей, говорили: «Мм! Сочная еда! Гобло любит человека поглощать!» — и бежали убивать меня, нарываясь на мою дружелюбную улыбку и радушную палицу. За эти полчаса я выполнил и квест кузнеца, и квест на классовое умение, навышибал с полкило медных монет, собрал огромную коллекцию гоблинского мусора (тряпки, пуговицы, пряжки, половинка оконного ставня…) и даже выбил посредственную шмотку на лучника. Я бы уже бросил бить гобло, но до уровня оставалось немного, и вот наконец он грянул.
Сразу после этого я сместился за деревья в сторону тропинки и деревни.
Гоблины были не только вечно голодные, но и недалекие, и за мной не побежали. Я слышал, как они шныряют по поляне, приговаривая:
— Хрым неживой! И Грык тоже! Где еда, которая их убила?
Я тихонечко отошел на полянку и двинулся в деревню, сразу сдать квест кузнецу — чего тут идти-то? А потом уж за страховидлой. Еще на кладбище с замком надо заглянуть — и интересно, и, может, выгода какая будет.
Глава 8
В ЛЕСУ И НЕ В ЛЕСУ
Кузнец удивился:
— Эк ты быстро! Вот сразу видать умелого и ловкого воина. И наконечники-то один к одному. Ну получай оговоренную награду.
«Вы выполнили квест „Обезоружить гоблинов“. Получены награды: 800 очков опыта; 35 серебряных монет; скидка на кузнечные работы в Токбридже — 20 %. Дружелюбие жителей Токбриджа по отношению к вам увеличено на 8 %».
— Ух ты, — порадовался я. — Сколько всего и сразу. А скажи-ка мне, мастер, — обратился я к рассматривающему наконечники кузнецу. — Кому тут можно всякий товар сбыть? От гоблинов мне кое-чего в наследство досталось — не с собой же таскать.
— Так Шиндлику Торгашу, — немедленно отозвался кузнец. — Он, конечно, жлоб несусветный и за половину медяшки удавится, но зато платит сразу. Вон за тем домом его лавка. А коли чего металлическое — мечи там или доспех какой — так и я могу посмотреть да купить.
Я вывалил весь имеющийся хлам на прилавок.
— Выбирай, чего надо. Ну если чего надо, конечно.
Кузнец начал шустро копаться в куче гоблинского наследия, откладывая в сторонку то один, то другой предмет.
— Ну вот за это все, — сказал он минут через пять и ткнул пальцем в небольшую кучку, состоящую из обломков мечей, металлических пуговиц и каких-то других железок, — даю тебе сорок серебряков.
— За эту кучу арт-хаусных и винтажных вещей всего сорок? — Еще бабушка вбила в мою голову постулат — надо торговаться. Всегда надо торговаться. Иначе уважать не будут. — За это скопище раритетов гоблинского быта — сорок серебряков? Не-э-эт, дружище. Я лучше никому не продам, чем…
— Холера с тобой, — оборвал меня кузнец. — Полтинник — и все. Без торга.
— Полтинник так полтинник, — тут же согласился я, сгреб остатки вещей к себе в сумку, получил полсотни серебряных и пошел к Шиндлику — расторговываться дальше.
Вообще надо отметить, что с деньгами у меня было все не так уж плохо. С одной стороны, сотня с лишним золотых для новичка, который не провел в игре и недели, — это нормальные деньги. С другой — ни на что серьезное этого бы не хватило. Так, зелий купить, еды, может, самого незамысловатого снаряжения, да и то не на аукционе, у вендора. Впрочем, деньги для меня не являлись суперцелью. В крайнем случае, на том же аукционе всегда можно вложиться живыми деньгами (но это я не знаю, что со мной должно случиться).
Да, к слову — денежная система в Файролле была крайне проста: один золотой равен ста серебряным, один серебряный равен ста медякам, один медяк — и есть один медяк. Всяких изысков класса «полугрош» тут не было. Конвертация в сумке происходила автоматически, так что вся та груда меди, которую я поднял с прожорливых гоблинов, превратилась в пару красивых серебряных монет.
Вообще в Файролле грань между живыми и виртуальными деньгами была тонка, но ощутима. Каждый игрок мог поддержать себя живыми деньгами, но было определенное ограничение на их вложение, на учетную запись — лимит в пять тысяч долларов. В эквиваленте национальной валюты, конечно. Ты мог их ввалить в персонажа сразу или потом, помаленьку. Мог купить броню, оружие, свитки. Но как только деньги заканчивались — все. Все последующие излишества — только за игровую валюту. Заработанную тут же.
Единственное исключение из правил — возможность вкладывать деньги в декоративные излишества. Забабахать себе меч, как у Конана-варвара, например. При этом визуально — здоровенный мечуга, а по факту и характеристикам — обычное оружие. Или, например, комнату в гостинице изукрасить до невозможности и увешать ее шедеврами живописи. Проку — ноль. Но красиво. Подобным эстетам корпорация шла навстречу, но расчет с ними за это все производился на особых условиях и при заключении специального дополнительного соглашения.
Нет, были попытки крутить аферы на черном игровом рынке, искать дырки в программном коде, но все это кончалось плохо для тех, кто это делал. Разработчики смотрели сквозь глаза на продажу игровых предметов за живые деньги и на вывод денег на внешние счета. Но вот на попытки ввода левых денег в игру извне они смотреть не хотели — подобное могло вызвать проблемы с законом, их могли обвинить в легализации денежных средств. А это уже серьезные предпосылки к отзыву игровой лицензии.
Шиндлик оказался на редкость жадным и хитрым полуросликом, отчаянно торгующимся за каждый медяк. Когда в приступе якобы праведного гнева он обвинил меня в желании уморить его семью голодом и выдрал из своей шевелюры здоровенный клок волос, я понял: этот не уступит. Отдал оставшийся хлам за двадцать пять серебряных и пошел к выходу из деревни — надо было еще корову найти, на кладбище сходить. И в рощу… как там ее… Ну и страховидлу убить, около болота.
Карта показала мне, что корова как раз движется к этому болоту — пятно, соответствующее квесту, здорово сместилось к востоку, в сторону болота.
— Надо поспешать, — решил я. — Не дай бог страховидла корову сожрет. И конец квесту. Наверное.
Отмахав по тропинке с пару-тройку километров и еще раз сверившись с картой, я понял, что самое время углубляться в лес — болото было как раз перпендикулярно мне. Пройдя метров сто, я решил проверить, нет ли рядом этих объедал-гоблинов.
— Эй, добрая еда пришла, — довольно громко сказал я. — Сочная и хрустящая еда тут!
Было тихо. Никто не ломился через кусты, никто не бежал, роняя голодные слюни.
— Ну и слава богу, — рассудил я и двинулся вперед, не слишком заботясь о тишине.
Где-то через километр-полтора я отметил изменения ландшафта. Вместо высоких сосен появились березки и елки. Трава под ногами становилась все гуще — явно близилось болото.
— Красавцы дизайнеры, — восхитился я. — Прям как в жизни.
Открыв карту, я увидел, что корова где-то тут, совсем рядом. Страховидла, кстати, тоже.
— Сожрет, как есть сожрет. — Я ускорил шаг. Через пару минут я услышал мычание, причем испуганное — насколько мычание может быть испуганным, и треск насаждений — кто-то ломился сквозь березняк. Конечно, это была буренка. Мы вывалились с разных сторон на одну и ту же небольшую полянку. Она поскакала ко мне, забавно вскидывая копыта.
— Му-у-у, — выдала она еще раз.
Вслед за ней на поляну вывалилась и приснопамятная страховидла. Это была довольно мерзко выглядящая тварь, которую программист явно придумал с похмелья или будучи сильно не в духе.