— ….будет читать лекцию — "Манаун*дак. Правда и вымыслы". И даже, вроде обещает показать некие артефакты принадлежавшие этой загадочной персоне!
— А я всю жизнь считал Манаун*дака сказочным персонажем. Если бы лекцию читал кто?нибудь другой, а не профессор Торб…, я бы пошел туда, исключительно чтобы посмеяться.
— Но ведь с другой стороны, никто же не сомневается в том, что царь Лга*нхи реальный исторический персонаж, так почему все думают будто его брат — это сказка? В конце концов, немало древних родов, и даже род самого сатрапа, числят его в ряду своих предком.
— Ну — великий воин и царь…. В общем?то, ничего удивительного в этом нет. Достойно восхищения — да. Удивления — нет. А про Манаун*дака рассказывают столько небылиц. Все эти превращения людей в животных и камни, а животных в демонов. Создание целого народа непобедимых воинов из глины, в которую он вдохнул жизнь, написав заклинание на свитке…. Хождений за Кромку, будто в собственный нужник, и что он командовал богами и демонами, будто собственными слугами. И якобы бы даже сама Оилиоои была его ученицей. Сам подумай — демоница равная богам, и вдруг — ученица простого смертного колдуна.
— Ну, потому?то, видно почтеннейший Торб и назвал свою лекцию "Правда и вымыслы". Так когда она, говоришь, будет?
— Завтра, после полудня, на факультете Древних языков.
— Обязательно надо сходить.
— Только, советую придти пораньше, иначе к Торбу будет не протолкнуться.
— Сам знаю….
Я оторвал взгляд от трупа на разделочном столе, (по другому это назвать не получается), и посмотрел на говоривших. — Два типичных студента. Судя по некоторым признакам — не гуляки, чаще посещающие кабаки, нежели лекции, но и не зануды — зубрилы, не вылезающие из аудиторий и библиотечных залов. Скорее — любители узнавать интересное немного обо всем, не углубляясь в какой?то один предмет. Таких в университете, тоже хватало.
Наконец труп был искромсан окончательно. А вид и состояние каждого его органа тщательно разобрано, на предмет болезней и пагубных привычек. Лишний раз зарекся налегать на вино, и торопливо покинул помещения анатомического театра, взглянул на часы на здании одного из корпусов, и выматерился. — Оказывается представление затянулось, и я уже опаздываю! Все?таки хреново, когда самые маленькие из доступных тебе часов — размером с тазик. Оттого я и свои наручные "Командирские" вынужден был снять и спрятать вместе с автоматом в груде разного барахла. С автоматом — так вообще целая песня была. Когда я немножко пострелял из него во время той приснопамятной "битвы у канавы", то почти месяц не мог его нормально почистить из?за обилия посторонних глаз вокруг. Вся моя армейская душа извелась от такого беспримерного разгильдяйства и безобразия. Даже кожа по всему телу начинала зудеть и чесаться, при мысли, что вот он, лежит где?то там, весь из себя грязный и заброшенный…. А куда деваться? — Оружие, это вам не трусы. Если насчет трусов, народ еще и промолчит из деликатности, (мало ли какие извращения практикуют в далеких землях). То уж при виде непонятного оружия, мужики не удержатся, и обязательно сунут нос. Потому как, среди мужиков прятать оружие как?то не принято, а вовсе даже наоборот — им нужно гордиться и хвастаться. Так что сунув нос в чужую разборку автомата, ты вроде как оказываешь товарищу любезность — даешь ему повод поболтать о нежно любимых стволах, клинках, дубинах, кастетах и прочих нунчаках. Так что, сразу после Твеерии, оставшись в одиночестве, я почти с болезненным наслаждением вычистил наконец свого зубренка, тщательно смазал, и в разобранном виде запрятал подальше …, от греха и от любопытных глаз.
…Так, ладно. Надо скорее бежать из университетского городка, и ловить экипаж, который довезет меня до фехтовального зала, принадлежавшего Бюро. Хотя у меня сейчас по расписанию обязательная лекция по фармакологии, однако, мой педель — надзиратель, сразу мне объяснил, что выгнать за неуспеваемость, меня могут только с разрешения Бюро. Так что в первую очередь, задабривать мне надо родную контору, а не родную альма — матер….А по дороге, не мешает чего?нибудь пожрать перехватить. Конечно, заявляться на тренировку с полным брюхом, это, мягко говоря, глупо. Но и на голодный желудок заниматься, тоже ни есть хорошо….Опять придется давиться в сухомятку местным фаст — фудом…. Блин. С некоторых пор, встав на поприще студента — медикуса, я стал несколько мнительным в отношении своего здоровья. Что и не удивительно. Когда с утра до вечера слушаешь про разные болячки, как?то невольно начинаешь находить у себя множество кошмарнейших симптомов, а каждый прыщик начинает казаться первой ласточкой неизлечимой хвори*.
(*сидром третьего курса. Когда студенты — медики, начинают углубленно изучать симптомы разных заболеваний и общаться с больными, то эти самые симптомы они начинают обнаруживать и у себя. Что характерно — двоечники, проходят через этот период, куда легче отличников).
А может добежать до гостиницы, и поесть по — человечески? Опять же — потом до Зала можно будет доехать на Троцком, с которым я так и не решился расстаться, испытывая к злобному коняшке сантиментальные чувства. Учитывая что учеба, и даже еда, у меня теперь халявные, да еще и зарплату нехилую платят, содержать старого боевого друга, стало вполне по средствам. Да и иметь собственную лошадь достаточно удобно — добавляет авторитета и мобильности….Еще раз взглянул на часы, и все?таки решил не рисковать. Добежал до ворот университета, купил с лотка, показавшегося мне наиболее чистым, местный "гамбургер" — кусок мяса меж двух кусков хлеба, политый особым соусом. и там же нанял "экипаж". Тележку, влекомую специально обученным человеком — на манер азиатского рикши. Нанимать возок запряженный лошадьми — дорого, да и бессмысленно, на местных улицах, особой скорости они не развивают, по причине плотного дорожного движения. Одно слова — Мооскаа и ее извечные пробки!
В зале меня уже ждали. Впрочем, в эти времена, опоздание на час, таковым не считается. По причине редкости и несовершенства приборов измеряющих время. Надо сказать, что тут половину часов, до сих пор делают с одной только часовой стрелкой. Потому как — стоит ли заморачиваться такой ничтожной величиной, как минута?
Ну да, на этот случай у меня есть Рааст. Конечно на нормального тренера он еще не тянет, однако провести разминку, ему уже по силам. Парень вообще оказался жутко талантливым по части движения*. Это как люди с идеальным слухом, способным воспроизвести любую мелодию, лишь единожды ее услышав. А таким как Рааст, достаточно один раз показать какой?то прием, и они смогут его освоить за пять — шесть повторений. В то время как обычному человеку, надо несколько десятков или сотен подходов, только чтобы понять суть движения. А чтобы освоить его в совершенстве — нужно повторять движение много — много тысяч раз, с каждой тысячью переходя на новый уровень понимания. Это уже безотносительно к таланту — пахать должны все, иначе никакой талант не поможет. Так что, именно этим мы сейчас и занимаемся. — Сначала — физуха, растяжка. Потом простейшие базовые движения, — стойки, правильные шаги, повороты, упражнения на координацию, правильное дыхание. Пока еще зал не оборудован как надо, этого вполне достаточно. Изо дня в день одно и тоже, с небольшим прибавлением новых элементов. Так что, в тренировочный процесс включаюсь без особых проблем, пока Рааст вел счет, начал ходить между рядами тренирующихся и подправлять, объяснять, подсказывать.
(*В своей жизни, Автор встречал двух таких людей, и очень сильно им завидовал),
— Привет Иигрь.
— О — о! Игиир! — Это твои орлы? …Благородный оу Таасоон…. — Я вежливо склонил голову, приветствуя своего непосредственного начальника, вошедшего в зал.
— Маэстро оу Рж*коов. — Поприветствовал он меня в ответ. — Вот, пришел посмотреть как проходят ваши занятия. Признаться — это не совсем то чего я ожидал увидеть.
— Понимаю вас оу Таасоон. Но во — первых, зал еще не оборудован полностью. А во — вторых, все эти движения…, я понимаю, они не слишком похожи на борьбу или кулачный бой, однако — впоследствии помогут ученикам быстрее освоить реальные приемы. Это как грамота — сначала надо выучить буквы, а потом только учиться складывать их в слова. Если сразу пытаться запоминать слова — процесс обучения затянется надолго, и полученные знанию будут несовершенны.
— Вы говорите со знанием дела….
— В моем…. У нас, к подобным искусствам относятся очень серьезно. Я ничего не выдумываю сам — так учили меня, так учили моих учителей, и тех, кто учил моих учителей. Этой традиции несколько сотен лет!
— Весьма любопытно. А что там с оборудованием зала?
— По большей части все уже готово. На днях, Рааст ездил заказывать маты. Надеюсь наконец сделают то что нужно. Их можно будет стелить перед тренировкой и убирать после, так что основным занятиям по фехтованию, они мешать не будут. Есть некоторые сложности с подвешивание мешков. Я консультировался со строителями, и они сказали что потолочные балки надо укреплять, иначе их со временем может расшатать. Но они пообещали управиться с этой работой до конца недели.
— Кстати, я тут опробовал эти ваши лестницы и брусья…. Весьма полезные, на мой взгляд, снаряды, хотя я и не очень понимаю, как они помогут освоить искусство борьбы. А еще вот эти канаты…, вы собираетесь готовить матросов?
— У нас, лазанье по канату, почитают весьма полезным упражнением. Борцам нужны сильные руки, и особенно кисти рук, делающие захваты, да и общая koordinacija тела….
— Простите, что?
— Это когда разные мышцы или даже части тела, работают совместно и согласованно для достижения успеха….
— Да. Понимаю о чем вы…. Что ж, лишний раз убедился, что вы знаете свое дело. Ваш подход к обучению весьма интересен. Вот так вот построить учеников, и заставлять их делать упражнения, ровно солдат на плацу, под счет, в едином ритме и с единой скоростью. Признаться, в этом что?то есть. Возможно, я и сам попробую внедрить кое?что из вашего опыта и на своих занятиях. Впрочем — не буду вас больше отвлекать от вашей работы. Только позже, зайдите ко мне, обсудим некоторые детали перестройки зала.
Мы раскланялись, причем я — куда ниже и почтительнее….Посмотрел я тут на этого дядьку в деле. Если раньше, недоступным эталоном крутизны мне казался Эвгений Сидорович, то вот в поединке этих двоих, я бы, пожалуй, поставил бы на своего нынешнего начальника. И не только потому что он моложе, и сохранил больше сил. Просто оу Таасоон, был реально крут. Посмотрев как он за считанные секунды, орудуя учебным шестом, расшвыривает десяток вояк, вооруженных протазанами, шпагами и саблями…. Или как немолодой уже, в общем?то дядечка, в течении получаса с бешенной скоростью размахивает тяжелым протазаном, прыгая и вращаясь как бешенная юла, — я как?то легко поверил, что пожалуй в рассказах о подвигах тысяцкого оу Таасоона, скорее больше преуменьшений, нежели преувеличений. По части работы с холодняком, среди местных, вообще много крутых специалистов. Потому как, тут, холодное оружие это не красивое украшение, и не спортивный снаряд. А фехтованием занимаются не ради поддержания формы или самоутверждения. Тут все очень реально. И проигравший частенько лишается не медальки из фальшивого золота или аляповатого кубка, а жизни, так что те, кто носит шпагу, обычно не жалеют времени, чтобы научиться ей пользоваться. Но даже среди этих крутяков, только самые крутые, могут добиться места Маэстро в фехтовальном зале мооскаавского отделения Бюро. А отсюда — вывод — надо пользоваться моментом! Так что я теперь, помимо того что учу других, и сам учусь. А оу Таасоон — главный из моих учителей. А кланяться учителям, меня научили еще в нашем мире.
…Закончив тренировать отряд оу Наугхо, я оставил Рааста присматривать за уборкой зала, а сам направился в кабинет оу Таасоона, показать ему эскизы новых снарядов, и дополнительную смету на переоборудование спортзала. Он дотошно порасспрашивал меня о том что, для чего, и почему именно так. Немного пожурил, для порядку, за излишнее расточительство, похвалил за искусное и подробное составление документов, даже пошутив, что я прямо?таки настоящих бухгалтер, до того подробно расписан запрос на дополнительное финансирование. Тут обычно так было не принято. Но в конечном итоге, он все?таки подписал соответствующую бумагу для казначейства, и мы начали раскланиваться, весьма довольные друг другом….Я уж было вышел из кабинета, но тут в дверь постучали. Вошел Игиир, и отвесив церемонный поклон, произнес какую?то официальную формулу вежливости, протянув нам с тысяцким два свернутых в трубочку листка бумаги.
— Э — э-а… А чего это? — Немедленно продемонстрировал я свое дикарское невежество, когда мы вместе с Игииром покинули кабинет оу Таасоона.
— Через три дня…. — Терпеливо пояснил мне оу Наугхо. — …В моем новом доме, состоится небольшое празднование дня рождения моей младшей сестры. Ничего особенного. Приглашены лишь несколько моих сослуживцев с семействами, оу Таасоон, как мой учитель фехтования, и ты — как мой друг….Хороший повод вывести девочек в свет. — Пояснил он мне уже совсем другим тоном. Будет ужин, танцы, игры. Это не официальное мероприятие, а просто приятное времяпрепровождение, так что одеться надо соответственно, постарайся в этом не проколоться. Я надеюсь, — придет несколько серьезных людей, с которыми, мой друг, тебе тоже не мешало бы свести знакомство. В дальнейшем, они могут составит тебе протекцию, коли ты решишься принять подданство Сатрапии, и строить карьеру в БВБ. А первое впечатление, остается на всю жизнь, и коли ты будешь выглядеть нелепо, заявившись в официальном мундире, или наоборот — жалко, одев повседневное платье, таким они тебя и запомнят.
— Как сложно жить….. — Только и пробормотал я в ответ, распрощался с приятелем, и пошел проводить занятие со следующей группой. Потом сам примкнул к группе, пришедшей обучаться владением шпагой. И только поздним вечером, когда на небе уже вовсю светили звезды, вернулся в гостиницу. Просидел часок за книгой, зубря название корешков и травок, применяемых в местной медицине. И когда уже от мерцающего света свечи начало двоиться в глазах, смог добраться до кровати.
Мадам Коонст Боон*сее, галантерейщица.
— К вам благородный оу Рж*коов, мадам….
— Проводи его в голубую гостиную. Скажи, я скоро буду….И пусть принесут те новые румяна….
Отослав служанку, невысокая пухленькая блондинка средних лет, поспешно подсела к большому зеркалу, и начала старательно наводить красоту….Увы, когда твой жизненный путь уже перевалил за третий десяток, приходится прикладывать немало усилий, только чтобы выйти к гостю "растрепанной", в утреннем неглиже, изображая из себя "застигнутую врасплох".
Впрочем, мадам Боон*сее, было грех жаловаться на свой жизненный путь, и печалиться о прожитых годах. Многие дамы ее возраста, уже давно обремененные многочисленным семейством, смотрятся древними старухами. В то время как она, при определенном освещении, все еще умудряется выглядеть юной девушкой. Весьма многоопытной и искушенной, но все же юной и…, хи — хи, почти невинной.
Шестая по счету дочка небогатого ремесленника, юная и прелестная Коонст, понимая всю тщетность надежд встретить достойного жениха, распорядилась своей невинностью весьма разумно….И даже, благодаря советам старших и более искушенных сестер, сумела сделать это не один раз. Да и после, став белошвейкой, и фактически торгуя своим телом, она делала это весьма разумно, в выборе любовников отдавая предпочтение не молодости и красоте с пустыми карманами, а богатству, влиянию, и щедрости. К тому же, она очень быстро поняла, что от своих, пусть и престарелых, но весьма немало добившихся в жизни кавалеров, можно получать не только деньги и подарки, но и информацию. А информацию, вполне можно конвертировать в звонкую монету. И если делать это разумно и осмотрительно, не идя на поводу у собственной жадности — можно скопить солидный капиталец, не нажив смертельно опасных врагов, но вовсе даже наоборот — приобретя могущественных покровителей.
Годам к двадцати пяти, ее капиталов уже вполне хватило на приобретение собственного особняка, в престижном торговом районе города, небольшой мастерской по пошиву мужских рубах и нижнего белья, и мужа. Муж — пожилой разорившийся торговец галантерейным товаром, воплотил все мечты Коонст, дав ей имя, и солидное положение в обществе, а она, оплатив его долги, спасла бедолагу от долговой тюрьмы. Три года их брака прошли идеально, в мире и согласии, чему возможно способствовал тот факт, что за весь недолгий срок супружества, любящие супруги не провели под одной крышей и суток. Потом, муж оказал ей последнюю любезность, вовремя покинув сей бренный мир, и оставив ее безутешной, но очень счастливой вдовой.