Глава первая
Все фигурки по местам
Свой юбилей я отпраздновал тихо и скромно. Не с кем просто. Вот так вот дамы и господа. Девяносто лет прожил а рядом никого. Пустота. Как так получилось? Ну судьба наверное такая. А судьба у меня была родится в тысяча девятьсот тридцатом году в семье кадрового военного. Мой отец закончил курсы красных командиров, затем полгода ускоренные курсы при ГПУ и вот мы уже на турецко-армянской границе. Отец начальник горной заставы, матушка фельдшер в погранотряде. Ну а я себя вспоминаю лет так с пяти или шести. Солдаты, кони, стрельбы на стрельбище, собаки и постоянные тревоги.
Застава в ружье!!! Эти хриплые выкрики дежурных я пожалуй, до самой смерти не забуду, впрочем, ждать уже не долго, сами понимаете. В общем все как-то шло, шло и наступило двадцать второе июня сорок первого года.
Тридцать один рапорт. Ровно столько написал мой отец до того момента, когда на заставу прибыла группа особистов и следом за ними прибыл сам товарищ Берия. Охренеть да!!?
В общем что было нужно всесильному наркому на нашей высокогорной заставе бог весть, но пробыл он у нас всего несколько часов. За это время провел заседание в штабе и на одно звание понизил отца. Вот так-то. Как он тогда перед строем сказал? По матерному и не выбирая слов.
— Если я лично каждого мудака буду уговаривать, то мы не только войну просрем, но и страну проеб….! После чего добавил.
— Все майор, ты мне за пять часов всю печень выгрыз. Пока в капитанах походишь.
Сел в машину и укатил вместе с особистами и охраной. По малости лет я не понимал. Я не понимал, как моя матушка может просто по-человечески радоваться. Ну как!? Отца разжаловали с майора до капитана, чуть было с должности командира заставы не слетел, САМ БЕРИЯ при всех!! Перед строем!!! Вот так вот вывозил отца. А матушка счастлива.
Ну маленький я тогда был. Сорок второй год, мне двенадцать лет, я пионер. В общем надо просто жить в то время, потому как сейчас это просто не объяснить. Ну не объяснить сейчас никому почему я пацан двенадцатилетний был в диком восторге, когда увидел Берию. И не объяснить никому что после показательного разноса отца я убежал и прорыдав пару часов на полном серьезе смотрел на балки сарая и вдумчиво решал, а как бы мне повеситься. И не потому что был страх перед НКВД.
Нихрена господа. Это был просто ужас от того как я буду друзьям в школе в глаза смотреть? Мне просто БЫЛО ЖГУЧЕ СТЫДНО!! Вот так вот. И как все это объяснить? А никак. Просто примите это как факт и свидетельство человека, который тогда жил и находился внутри и страны и социально-политической ситуации. В общем мать была счастлива, а для меня тот день был самым черным днем моей жизни. Именно так. Даже потом, когда погиб отец и затем за всю свою жизнь, такой встряски у меня не было. В общем мать радовалась, что отец на фронт не пойдет, но как говорится пулю для него уже отлили. Масштабная провокация. Одновременное наступление турецких банд на участках сразу пяти застав. То есть фронт минимум двести километров в ширину. Отец погиб. Да и от заставы остались только груды кирпича и сорок израненных пограничников.
Но турок просто вбили в армянские горы и Турция так и не вступила в войну на стороне Германии. А если бы им все таки удалось хотя бы километров на пятьдесят войти на территорию СССР? Вот и я не знаю, что бы было. Так что не зря Берия приезжал и не зря потом полгода шла активная подготовка для торжественной встречи турецких гнид. В общем отец погиб, а мы уехали в Свердловск. Там работал отцовский друг. В общем матушка пошла работать в госпиталь, а я разумеется в школу. НО!! С армянских гор я привез одну историю которая стала основным стержнем всей моей жизни. Но об этом немного позднее. А пока мы с матушкой встретили сорок четвертый год. Для всей страны и в том числе и для меня это был год великих побед. Один прорыв блокады Ленинграда. Оооо. Это был праздник для всей страны. Великий праздник. Да и в воздухе уже витала ПОБЕДА. Ну а я в этот год стал беспризорником. Как такое могло случится? Все просто. В феврале арестовали, а в марте расстреляли дядю Сашу. Это друг отца и майор НКВД.
Потом уже много позже я анализировал всю эту ситуацию и пришел к выводу что дядя Саша круто так использовал служебное положение в личных целях. Просто вспоминаю какие деликатесы он нам таскал и в каких количествах. А ведь у него и своя семья была. Так что скорее всего шлепнули его за дело. Но тогда я очень обиделся и на Советскую власть и даже на товарища Сталина. А в июле вспышка холеры в одном из районов области. Матушка уехала в командировку и все. Я остался совсем один в этом мире. Ну и как вы думаете, что мне пришло в голову?
Правильно. Сбежать на фронт и там героически погибнуть но при этом обеспечить командованию как минимум решение стратегической задачи. Ну и пускай они все знают, ага. Чего там всем надо знать? Ну это я до сих пор за девяносто лет так и не сформулировал. В общем обида на всех и жгучая боль. МАМЫ НЕТ. Все в кучу. И я собрав котомку рванул во взрослую жизнь. И как ни странно не смотря на все заслоны на станциях я в октябре сорок четвертого года почти попал на фронт. В общем я уже слышал канонаду и меня взяли. Смерш взял. Мужики чистили ближние тылы нашей армии ну и я попал. Взяли меня ночью на лежке. Я кстати для того времени был неплохо подготовленным диверсантом. Ну так. Родился и до двенадцати лет жил на погранзаставе. Так что готовили меня, не делая скидок на мой возраст. Да и родителям так было намного спокойнее, а то отец вечно занят, матушка в санчасти. А я? Правильно. Пацан всепроникающий. Прямо как воздух, хех. В общем как-то так получилось, что я постоянно пасся на занятиях по рукопашному бою, стрельбе, физо и прочим премудростям армейской жизни. В общем рос я таким довольно крепким и подготовленным пацаном. Но волкодавы из Смерша и слегка так натасканный пацан? Да не смешите мои копыта. В общем я по всем правилам разбил небольшой лагерь в Карпатских лесах, затем в выкопанной под костерок ямке вскипятил чаю и заварганил ужин с завтраком. Ну что бы с утра не готовить. Потом поел, попил и завалился дрыхать. По моим расчетам я должен был выйти на позиции нашей армии через пару тройку дней. Но не судьба. Все спросят, а как тебя дорогой в Карпаты то занесло? Так куда поезда привезли там и оказался. Мне то тупо пофиг было куда ехать, лишь бы на Запад. Вот и получилось, что я оказался в ближайших тылах семнадцатого гвардейского корпуса четвертого Украинского фронта. В общем проснулся я от того что мне вяжут руки за спиной. А теперь немного подумайте. Пацан из СССР непонятно как попадает в Западную Украину, да еще и в десяти километрах от Румынской границы. Прикол да? Но это сейчас прикол, а тогда? Ну не знаю. Может быть и не расстреляли бы как лазутчика, но анкета на всю жизнь была бы испорчена, да и поехал бы я на малолетку. Вот зуб даю. В тот момент я правда о таком ничего и не думал. Я просто проснулся и засветил каблуком сапога рядом стоящему мужику по голени, а тому который меня вязал я затылком впечатал нос в лицо. Потом резво подорвался и стреканул в лес. Ну попытался конечно, через метров десять меня кто то догнал и все. Аут господа и темнота. В общем мне так не хило прилетело кулаком по моей бестолковке что очнулся я уже на телеге и судя по разговору меня везут в Черновцы.
Дескать там сдадут этого диверсанта и потом можно и выспаться. Я даже подскочил на телеге и возопил.
— Дядьки!! Какой я диверсант!!? Я на фронт добирался с фашистами воевать!! А вы значит свои да?
— Ишь ты. Свои. Свои дома сидят. А ты откуда такой вот «свой»?
— Так я из Свердловска. Батю еще в сорок втором убили, а матушка этим летом погибла. Она фельдшером в госпитале была. На эпидемию поехала ну и.
И тут меня почему-то пробило, и я тупо заплакал, молча так, по-мужицки, иногда вздыхая. Млять даже морду не вытереть, руки то за спиной связанны. Мужик в маскхалате обернулся и кивнул головой второму, который помоложе.
Ну меня быстренько и развязали. Вот не знаю в чем дело.
Но факт. И опять мне повезло, очень вовремя меня развязали, ага. В общем ехали мы на двух телегах, я и двое со мной во второй. И тут. Бабах!! первая телега подлетела на фугасе и тут же нас начали поливать из автоматов.
Засада млять их. В общем того который постарше срезали сразу, а вот я и молодой успели скатится с телеги. Мало того я так прыгнул что очень удачно упал за труп первого.
Ну и самое главное. Это ППШ первого, который валялся рядом с ним и парочка гранат в прорезях маскхалата. В общем вот так я и принял свой первый бой. Бой был какой о рваный что ли. В общем я довольно прицельно короткими очередями прижимал атакующих и тут ко мне подполз молодой.
— Прикрой. Пять минут, и я к ним в тыл зайду.
Я только башкой кивнул. Потом повернулся и увидел, что тот уже встал на корячки и готовится с низкого старта пролететь метров сорок на ту сторону дороги где из леса нас поливали из автоматов. Я проорал.
— Бегооом!!!
И потом как идиот вскочил и нажал на курок. Я вел длинную как строчка очередь по кустам в которых заметил хоть какое-то шевеление. Потом закончил и не отпуская курка повел назад. И как ни странно, но по нам перестали палить и это дало возможность молодому скрыться в лесу с той стороны дороги. А у меня щелк!! Все. Диск кончился.
Схватив обе гранаты я вихрем пролетел метров десять и упал за трупом лошади с первой телеги. Лошадку надо сказать порвало взрывом, который разметал первую телегу, все было забрызгано кровью и говном, но мне было не до этого. Самое главное, что там лежала винтовка. АВС 36. Машинка конечно капризная и довольно редкая для сорок четвертого года, но я надеялся, что мне повезет. Да и против автоматов и людей в кустах это более чем серьезный аргумент. Это вам не ППШ, винтовочная пуля даже ствол дерева прошьет насквозь, не то что кусты.
Просто стрелять надо в цель и не мазать. Тут стрельба как то резко прекратилась. Я немного поднял голову и увидал что на дорогу выскочили двое с немецкими автоматами, но почему-то в гражданке. Думать было некогда, и я им под ноги катнул «лимонку», больно уж близко они как-то сразу оказались. В пяти метрах от меня рвануло и по туше лошадки зачвакали осколки. Выглянул и тут же назад.
Такого шквала и свинцовой метели я и представить себе не мог. Вытянув винтовку на лошадь я, не поднимая головы нажал на курок. Стрельнул понятно в белый свет. Но я прекрасно помнил, как одного из солдат покалечило. Это еще на заставе было. В общем собрал он немного не так винтовку, ошибся малость, и при выстреле затворную группу вырвало. В общем бойца с выбитым глазом комиссовали вчистую. Но у меня ничего не произошло.
Винтовка дернулась от отдачи и можно стрелять по новой, автоматика же. И опять затишье. Тут краем глаза я заметил что слева от меня два козла на корячках переползают дорогу. А твари, в тыл решили зайти. До тварей было довольно далеко, метров четыреста, так что целится надо основательно и валить наглухо с первого выстрела, иначе времени на второй выстрел не хватит и мне будет кисло.
Прицелился. Отдача лягнула как дурная лошадь и первый ткнулся носом в пыль, второй вскочил и побежал на мою сторону леса. Медленно я его вел и как учили немного с опережением. Сухо харкнула АВСка, опять лягнуло в плечо и второй, не добежав до леса метров пять сложился пополам а потом завыл, суча ногами. Ну что, смерть не из приятных, в кишки попал. Так что помирать такой раненый может и несколько часов. Но точно уже не боец. Тут кто-то заорал.
— Сука москальская!!
И ломая кусты попер в полный рост поливая из автомата как из шланга с водой. Ну тут и целится практически не надо, метров семьдесят всего. Тоже положил идиота. И опять тишина. И где же этот, из Смерша то? Время вроде как прошло уже много, обещал пять минут. Ну это мне так казалось, прошло то всего, наверное, минуты три не более, бой он очень время или прессует, или наоборот растягивает.
Лежу за тушей лошади. Тишина. Прохладно, дорога еще не успела прогреться скупым осенним солнцем. Наконец запшикал ППШ. Короткая такая очередь, но мне эта очередь как музыка в исполнении ангельского хора. Ну все, сейчас начнут на мою сторону перебегать. Я почему-то был на сто процентов уверен, что эти крысы постараются сбежать и сбежать в лес за моей спиной. Получилось все немного не так. Остатки банды рванули вправо от меня. Там, в ста пятидесяти метрах поворот и если бы им удалось добраться до поворота то ушли бы сучары, там то я их просто бы не видел. Поэтому я начал стрелять просто на звук пытаясь отсечь их от поворота и как ни странно, но даже попал в одного. В мою сторону неслись маты и крики раненого, потом сухой выстрел из пистолета и раненый заткнулся. Потом уже мне смершевец сказал, что они сами пристрелили своего подельника. Раскатали мы их. Как трактор лягушку раскатали. Виктор потом сказал, что погнался за тварью, которая решила сбежать и пока догнал, пока вернулся назад, в общем он вышел на крики и выстрел ну и с тыла положил всех, да и оставалось их там всего то двое. Потом мы просто сидели и пережидали тряску во всем теле, адреналин просто разрывал тело и голову, но потихоньку все пришло в норму. Тут все скажут. А! Врешь ты все. Столько жмуриков заделал и ни разу не блеванул.
Отблевал я свое, ага. Еще в Казани, пока сюда ехал. Жрать надо? Надо. Денег надо? Надо. Где все это взять?
Правильно только украсть, а так как я просто физически не мог красть у людей. Ну понимал я как всем тяжело, сами с матушкой не барствовали и в нужде пребывали. В общем приноровился я понемногу чистить склады. Армейские, государственные, да любые, лишь бы там было продовольствие. Много не брал, так сколько смог унести и на этом все. Потом часть продавал в другом городе на барахолке ну а основное просто ел. И в Казани нарвался.
Банда видать решила этот же слад обнести. В общем я аккуратно так протискиваюсь через решетку и мягонько спрыгиваю на землю. В руках битком набитый сидор. Ну и резко ухожу в тень и начинаю крадучись пробираться к забору, который огораживает эти склады. И тут упс. В спину упирается ствол, и кто-то шепчет.
— Бросил сидор и упал мордой в землю.
Ну понятно само собой пришлось выполнить, против ствола в спину не попрешь. Лежу в пыли между кустами и забором. Потом начал действовать. Просто через пару минут я понял, что это не охрана а банда, а этот тип на атасе.
Ну я и заканючил. Дескать дяденька мне тут камень в колено давит, можно перевернутся. Ну и когда начал переворачиваться с разворота выкинул правую руку. Все алее. В глазу молодого паренька лет двадцати торчит метательный нож. Тот как сидел на корточках, так и упал мордой в землю, даже ахнуть не успел. Вот тут-то мне и сплохело. Вывернуло меня знатно, но блевать долго и качественно времени не было. Я выхватил из руки жульмана наган, затем отворачиваясь и стараясь не смотреть вытащил из глазницы нож. Так же не глядя отер его о труп и схватив сидор взлетел на забор. Ну и потом совершил очередную глупость. Просто мое прошлое правильное воспитание не давало мне просто так уйти и дать ограбить склады. В общем сидя на заборе я три раза выстрелил в сторону склада пытаясь попасть в лампочку.
Угу. С двухсот то метров. Ну не суть. Суть была в том что только я спрыгнул с забора как со всех сторон начались свистки и даже лай собак. Вот тут я понял какой я идиот. Ну и ноги в руки и скачками выбегать из зоны оцепления. В общем как сбежал даже сейчас не могу рассказать. Бежал, падал залазил под кусты, в какие то переходы под дорогами с жидкой грязью и вонючие как гумно. Но сбежал.
Да и видать загонщикам было не до меня. Банда отстреливалась и все силы были брошены к складам где этих гадов зажали. И только когда я огородами выполз из города и остановился около живописного и довольно глубокого ручья в небольшом лесочке. Мдя. Вот там я блевал и блевал почти сутки. Ну и отстирывался само собой, благо на складе украл шесть кусков мыла. Все это я рассказывал как на духу Игорю Бортнику, старшему лейтенанту Смерша и единственному кто выжил из всей группы поиска. Но все это было несколько позднее. После боя мы немного отдышались и пошли собирать трофеи. А вот трофеи были очень интересные. Тридцать с лишним килограмм золотых Николаевских червонцев и несколько коробочек с разными камушками. Ну и так цацки всякие завернутые в тряпочки. Игорь на все это посмотрел и сказал. Давай парень выкладывай все как на духу. И как то так на меня посмотрел. В общем врать я не стал, да и наверное бы и не смог. После моего рассказа Игорь встал и сказал. Понятно. Значит делаем так. Сейчас все закапываем и в этот же день в шестидесятом году встречаемся на месте захоронки. Тебе будет тридцать, так что приехать сможешь.