неловко представлять вас в каком-то ином качестве.
– Ричард, – сквозь зубы прошипела я.
– Давайте все отложим на потом, – великодушно предложил милорд. – Сегодня мы – счастливая пара. Жених и невеста.
Я подумала, что еще несколько подобных реплик в такой же интонации, и я его задушу.
– Платье помнете, – насмешливо сказал Ричард – он всегда хорошо читал мои мысли.
Я с ним мысленно согласилась, позволила рукам забраться под его фрак – пришлось расстегнуть пуговицы, пробежалась по спине, забралась в подмышки… И изо всех сил вонзила ногти.
Ричард неаристократично взвизгнул.
– Вот так, – удовлетворенно заметила я, привела в порядок его одежду, подумала и переместилась на сиденье напротив.
– Вы думаете, вас это спасет? – хищно улыбнулся милорд.
– Вряд ли. Но вы получили по заслугам.
– Допустим…
Я поняла, что сейчас произойдет – он метнется ко мне плавным, практически неуловимым движением, притянет к себе. Еще мгновение – и я окажусь на нем верхом. Его руки на моих ногах… Он поймет, что на мне чулки, узкие кружевные трусики, а не их монументальные панталоны… И…
– Так, – хрипло сказала я. – Все это потом. После бала… Приема. Что там сегодня?
– Обещаешь? – так же хрипло отозвался он.
В ответ только покачала головой. Вот что он со мной делает?..
– Тогда надо распорядиться, чтобы Натан вез нас во дворец, – задумчиво сказал Ричард. – А то мы пойдем сейчас на четвертый круг. Я сейчас с ним свяжусь.
Да… От его же городского дома до императорского дворца минут десять пешком, а мы катаемся уже минут двадцать.
Хотела возмутиться, но почему-то рассмеялась.
– Ричард, вот что мы творим?
– Пока ничего. Идем на прием, где нам быть и положено.
– Я не о том, – вздохнула. – Зачем это все. Опять…
– Ника, – он взял мою руку, прижал к своей щеке, – я…
– Прибыли, – раздался голос Натана.
Еще с минуту мы движемся, потом карета останавливается. Кучер распахивает дверь, я обращаю внимание на то, насколько у него довольная физиономия.
– Миледи Вероника, добрый вечер! Рад вас видеть!
Ричард качает головой, выходит первый, подает мне руку.
– Я перчатки потерял где-то в карете, – шепчет он мне на ухо, когда я выхожу, опираясь на его руку.
– Предлагаете мне их поискать, а потом подать, чтобы выразить свой интерес? – вспоминаю я похожую ситуацию, когда он мне рассказывал, что если женщина роняет перед мужчиной перчатку или платок, то она демонстрирует ему свой интерес. А если он подает вещь – то показывает, что интерес взаимный.
– Не будем настолько шокировать имперских аристократов, – ворчит Ричард.
А Натан с поклоном уже протягивает ему перчатки.
И мы отправляемся во дворец.
Опять мраморная лестница, грифон, распластавший крылья. Я кожей ощущаю любопытство придворных и военных – сегодня во дворце много людей в форме.
– Ненаследный принц Тигверд с невестой, – гордо объявляет распорядитель.
Мы чинно шествуем, раскланиваемся, Ричард представляет меня каким-то военным, потом еще и еще. Потом военным в форме другого покроя – представители Османского ханства, должно быть. Все время звучит: «Миледи Вероника, моя невеста». Я улыбаюсь, мне целуют руку. В какой-то момент у меня начинает кружиться голова от этого фарса. В руках оказывается бокал с шампанским. Я его выпиваю, стараясь, чтоб не залпом. Беру второй – уже целенаправленно подзывая лакея. Так, а дома никакого алкоголя нет. Плохо.
– Дорогая! – Понимаю, что ко мне обращается Ричард. – Вы позволите покинуть вас на мгновение?
Я кивнула, он низко склонился передо мной, поцеловал руку и удалился. Так. Самое главное – не выглядеть хищной невоспитанной пираньей, преследуя прислугу с алкоголем. На этом приеме именно служащие в роскошных черно-золотых ливреях интересовали меня больше всего.
– Миледи Вероника! – раздался знакомый голос. – Вы позволите составить вам компанию?
– Ваше высочество, – улыбнулась я принцу Брэндону.
– Никаких реверансов, просто склоните голову, – негромко приказал наследник. – Мы же члены одной семьи. Кстати, когда появятся в тронном зале монархи – делаете то же самое.
– Спасибо.
– Да не за что.
Я жестом подозвала лакея, поменяла бокал пустой на полный.
– Все придворные уже заметили, что вы пьете один бокал шампанского за другим, – недовольно проворчал принц.
– Завидуйте молча, – порекомендовала я ему.
– Что? – попытался возмутиться он. Потом подумал и рассмеялся. – Да не завидую я. Просто после хлеба и воды боюсь, что хмель ударит мне в голову и я закачу какой-нибудь дебош, потом затею драку, а потом выскажу отцу все, что думаю о нем. Причем прилюдно.
И глаза у наследника мечтательно замерцали.
– Так вы голодный? – осторожно спросила я.
– Срок наказания еще не закончился. Нас выдернули во дворец, отмыли, дали хлеба с водой – и вот мы на приеме.
– Сочувствую.
Я подозвала лакея.
– Накройте ужин на пять персон в малой столовой, – распорядилась я.
– Слушаюсь, миледи, – поклонился слуга и удалился. Как я и думала, мое распоряжение вопросов не вызвало.
– Ваше высочество, – обратилась я к принцу Брэндону. – Если ваша пятерка исчезнет сразу – это может вызывать вопросы. Но… Тихонько. Быстренько. По одному, максимум по двое. Просачиваетесь в малую столовую – я думаю, вы знаете, где она находится?.. И ужинаете.
– Миледи! Вы – бунтарь! – восхитился принц.
– Я – за педагогику, но против деспотии, – гордо объявила я. – К тому же всегда интересно отработать тактические мероприятия по организации партизанского движения в условиях императорского дворца.
– Вы действительно преподаете историю?
– Именно так, мой принц.
Мы негромко рассмеялись.
– Ваше высочество. Миледи. – К нам подошел пожилой мужчина, которого я узнала. Это он стоял на коленях перед императором в государственной тюрьме и ждал решения Фредерика.
– Граф Олмри, – уважительно поприветствовал его наследник, – приятно снова видеть вас во дворце.
– Приказ императора. Мне надлежит снова занять пост министра финансов. А это, как вы понимаете, предполагает мое появление на светских мероприятиях.
– Не могу сказать, что меня это печалит, милорд. С вами приятно и поучительно беседовать. Чего нельзя сказать о большинстве собравшихся.
– Благодарю вас, ваше высочество.
– С вашего позволения, я вас оставлю, – сказал наследник. – Миледи. Милорд.
И он удалился.
– Миледи Вероника, вы позволите представить вам мою супругу, графиню Олмри?
– Конечно, ваше сиятельство.
Графиня тут же подошла, словно стояла на посту и ждала отмашки.
Мы раскланялись.
– Я бы хотела выразить вам огромную признательность за ваше великодушие, – тихо проговорила она.
– Я не понимаю, – вопросительно посмотрела я на нее.
– Мой сын. Мой младший сын – теперь единственный…
– Его осудил император за дурную шутку, – совсем растерялась я.
– Именно вы как пострадавшая сторона имели право настаивать на более жестком приговоре. На лишении дворянства как минимум. Его величество не отказал бы вам. К тому же проступок моего глупого влюбленного ребенка действительно очень и очень…
– Успокойтесь, – посмотрела я на графиню. – Я думаю, это была глупость с его стороны, не более того. К тому же я слышала, что ему всего семнадцать.
– Именно так.
– Время юношеских безумств, первой любви…
– Мы и предположить не могли, что он и Глория… Это ужасно.
– Могу я задать вопрос, ваше сиятельство?
– Конечно.
– А почему Глория? Из всего богатства на ярмарке невест?
– Договорной брак между семьями, – ответил сам граф. – Хороший род, хороший магический потенциал, который она могла
бы передать детям. А что касается характера…
– Тут мы все просчитались, – отозвалась графиня.
К нам подошел Ричард, и разговор пришлось прервать. Министр финансов и его супруга распрощались со мной и удалились.
– Вы пользуетесь популярностью, – проворчал милорд. – Сначала длительная беседа с принцем… О чем, кстати?
– О партизанском движении, – честно ответила я.
Ричард хмыкнул.
– Потом к вам подошла чета Олмри.
– Позвольте доложить: мы беседовали о судьбе их младшего сына.
– А какое вы имеете отношение к его судьбе?
– Это вы лучше спросите у своего отца. Беседу на эту тему я с вами начинать не буду.
– Как скажете, миледи, – чуть поклонился принц Тигверд.
В ответ я склонила голову.
– Скоро уже апофеоз приема – все отправятся в тронный зал. И, кстати, вы просто склоняете голову…
– Его высочество меня уже просветил.
– Значит, о партизанском движении… Вы знаете, что меня больше всего радует? – вдруг поменял тему он.
– Откуда же мне знать?
– Что мы будем возвращаться домой. В карете. А потом… – И его глаза заблистали алым.
А мне стало грустно. Сегодня он ведет себя так, как будто ничего не было: ни его обвинений, ни нашего расставания, ни слов, сказанных в запале, почти в ненависти… Как будто мир нашей любви не рассыпался пылью.
– Время, – предложил мне руку принц Тигверд. – Всем пора в тронный зал.
Мы зашли одними из последних. Все уже выстроились по ранжиру – причем с одной стороны были аристократы и военные империи, а с другой – представители Османского ханства. Ближе нас на один шаг к трону стоял лишь наследник. Он любезно поклонился и одними губами произнес, обращаясь ко мне: «Спасительница!»
– Это что было? – почти неслышно спросил Ричард.
Торжественная часть была – как, впрочем, ей и положено быть – пафосная, долгая и очень занудная.
Потом все ходили и раскланивались, теперь уже в присутствии монархов. Ричард достаточно долго беседовал с османским ханом – молодым человеком возраста Брэндона. Говорили они на незнакомом мне языке, я стояла с бокалом шампанского и вежливо внимала.
В конце беседы монарх сопредельного государства поздравил его драгоценного друга, принца Тигверда с помолвкой и выразил надежду, что мы будем очень счастливы. Это было сказано уже по-имперски.
Я улыбнулась, склонила голову и поблагодарила.
А что делать? Не выплескивать же шампанское в лицо Ричарда с воплем, что он – придурок…
Пока Ричарда отвлекали беседами военные, а потом и император Фредерик, ко мне по одному подошла вся боевая пятерка принца Брэндона и поблагодарила за ужин. Правда, граф Троубридж проговорил простые, в общем-то, слова с таким видом, словно они жгли ему горло.
Прием закончился поздним вечером. Честно говоря, я устала. И очень жалела, что не пробралась в малую столовую вместе с наказанными кадетами. Есть хотелось неимоверно.
Ричард, как только карета тронулась, бросил на меня долгий нежный взгляд.
– Ника, – тихо сказал он. – Для меня провели расследование. Я сегодня поручил разыскникам исследовать твой запах. Они поклялись, что у тебя за это время не было другого мужчины, кроме меня. Поэтому я склонен признать, что ты говорила правду.
– Ты посмел приказать… – Я задохнулась.
– Ника, мне надо было знать.
– Теперь ты знаешь? – прошипела я.
– Да, – тихо проговорил он.
– Вот и оставайся со своими знаниями. Один.
Домой я перенеслась мгновенно.
Глава 13
Падал снег. Медленно, отвесно. Снежинки… Такие крупные! Они кружились вокруг, будто потерявшиеся щенки. Заглядывали в лицо, упрашивая: «Ну ты чего? Пойдем домой…»
Я не плакала, не кричала. Я просто запрокинула голову навстречу темному небу. Не знаю, сколько я так простояла. Пока не решила – все. Я объявляю свободу! И шагнула в дом.
Теплый уютный родительский дом не знал, что мне сказать, чем утешить… Конечно, не знал! Алкоголя-то в нем не было… Мы же в прошлый раз – я, Денис и имперцы – выпили все! А коньяк мне был нужен.
Иду в ларек. Снег торжественно падает на уложенные в высокую прическу локоны. Грей увязался следом. Как-то странно он за мной бежит – фыркает, иногда порыкивает… Я оглянулась и не выдержала – расхохоталась до слез. Грей играл в кошки-мышки с длинным шлейфом бального платья. Легкая ткань струилась по хрусткому снегу, чуть подрагивая на поворотах. Пес был в восторге – я в истерике… У входа в магазин я присела на корточки приласкать ушастый антидепрессант… Грей, милый, какой же ты смешной, как же я тебя люблю!
И тут я поняла, что сейчас заплачу… Черт… Черт, черт, черт! Грей тут же поймал мое настроение, лизнул горячим языком в щеку.
– Здравствуйте… Что для вас? – вытаращился на меня продавец. Черные глаза сузились – хозяин здешнего магазинчика оценивал ситуацию. И явно не знал, как ему реагировать: спросить, что со мной случилось, или нажать кнопку вызова охраны…
– Добрый вечер! Бутылку хорошего коньяку.
– Ночь, уважаемая. Не имею права…
А я поняла, что и не вспомнила дома про деньги.
Рванула ожерелье. Положила перед хозяином. Тот совсем напрягся.
Охранникам придется за вызов заплатить, а колье поблескивало при электрическом свете весьма многообещающе. Не так, конечно, как в свете магических шаров имперского дворца, но красиво…
– Подделка? – спросил он после раздумий.
– Не думаю, – усмехнулась я.
– Я же вас знаю, – пригляделся он. – И собака Журавлевых.
– Именно так. И если надо – я завтра деньги занесу.
Мы с ним переглянулись.
– Смелее! – подбодрила его я. – Проверяющие органы в таком виде контрольные закупки вряд ли будут совершать.
Хозяин на мгновение исчез под прилавком. Наконец с тяжелым вздохом мне выдали литровое счастье. И было бы оно безгранично, если бы не два глухих хлопка за спиной…
Сзади истерично тренькнул звоночек на двери магазина, видимо, обиделся на посетителей за то, что пробрались-таки внутрь, не спросив у него разрешения. Стоп. А почему колокольчик звякнул-то? Хлопок был сзади меня, в дверь никто не входил… Видимо, откат от открытия портала. Да какая, собственно, разница? Бутылка-то у меня!
Сзади, как и следовало ожидать, стояли два имперца. И как это я угадала?
– Миледи! – поприветствовали меня милорд Милфорд и Джон Адерли хором. – Миледи Вероника!!!
Я развернулась, прижимая к себе литровую бутылку с изображением старого замка на этикетке. Подошла к мужчинам, вспомнила про сигареты. Сунула бутылку Милфорду. Он подхватил ее так проворно, будто только этим всю жизнь и занимался. «Наш человек», – улыбнулась про себя я. Так… А это что? Ника, Ника, спокойно… Ты очень расстроена, я знаю, шампанского в тебе много, обиды тоже, но икать сейчас нельзя категорически! Фи, миледи, ты же в бальном платье… Держись… Так. Я подняла палец вверх, картинно задержала его чуть выше носа Милфорда и, пристально глядя ошалевшему разведчику в глаза, негромко произнесла:
– Сигареты… забыла! – Развернулась, пошла обратно к кассе. Добыть сигарет было уже делом техники – бедный дядька был готов отдать мне что угодно, лишь бы избавиться наконец.
– И жвачку хочу! – гордо изрекла я.
– Вы что, отдали ему жемчуга из