Женщина, пострадавшая от рук Рэна, беззвучно открыла рот, поняла, что не может вымолвить ни слова, испуганно схватилась за горло. Ещё миг — и она упала на колени.
Камни и комья земли вернулись к тем, кто их бросал, обратив толпу в бегство.
Почувствовав приятное тепло, окружившее нас с детьми, я шепнула сыновьям, что их помощь больше не требуется. И не забыла поблагодарить.
«Пустяки», — на правах старшего, ответил Элькасир, утирая пот со лба. Тяжело ему пришлось, полностью выложился. Да, я не маг, но кое-что в балансе энергии понимаю.
Отыскала глазами мужа: он стоял в начале улицы, скрестив руки на груди. Убедившись, что мне ничего не угрожает, подошёл к окаменевшей женщине:
— Прошения проси. Может, так и быть, сниму проклятие с твоих родных. Не извинишься — не будет внуков. И сын через пару лет умрёт в нищете. А ты его переживёшь.
— Не надо, Лэрзен, отпусти её. С нами всё хорошо…
— Людей нужно ставить на место, — отрезал муж. — А с тобой, Сир, я потом поговорю. За то, что защищал мать, хвалю, а за своё необдуманное поведение получишь. Потому как ты не маг, что бы ни думал.
— Я всего лишь сделал то, что умею, — отрезал сын. — Если кому-то от этого плохо, то виноваты люди, а не я. Это их желания.
Лэрзен пожал плечами. Очевидно, согласился, приблизился к лайонгке и снял с неё чары. Та сразу сжалась, простёрла к нему руки, беззвучно о чём-то моля.
— Нет, останешься немой. Заслужила.
Видя, что Лэрзен собирается уйти, женщина ухватила его за ногу, вновь привлекая к себе внимание. Она активно жестикулировала, видимо, пыталась что-то объяснить. Её старания увенчались успехом: к ней вернулся голос.
Растерявшая пыл лайонгка осторожно, то и дело оглядываясь на Лэрзена, подошла ко мне, извинилась и даже поцеловала руку.
— Если жена простит — сниму проклятие.
Я сказала, что прощаю: не желаю наживать врагов.
— Это удачно я вам навстречу пошёл. Разбаловала детей. Вот зачем отпустила их одних? Сама знаешь, что в их возрасте мальчишки вытворяют.
— А ты не учи их магии, а если учишь, то объясняй, где и как можно её применять, — парировала я.
Муж усмехнулся, взял под руку, и мы вместе направились к моему дому.
Вспомнив о Кларетте, я остановилась, окликнула её, в прочем, предполагая, что она сбежала. Ошиблась — испуганное лицо подруги показалось из-за угла. Подойти не решилась, поманила меня к себе и, не скрывая ужаса, шёпотом спросила: «Он что, тёмный?!».
Что-то мне подсказывает, что общаться мы больше не будем.
— Да, — сказала — и жду реакции.
Она последовала незамедлительно.
— Одана, ты же… Он же людей режет!
— Чушь! — фыркнул муж. — Не надо мне бешенство приписывать. Не бойтесь, общение со мной незаразно, струпья не появятся, рога не вырастут.
— Я и не думала, — пискнула Кларетта, — просто Одана…
— Дан, сходи с ней в храм Светоносного: пусть убедиться, что ты у меня беленькая и пушистая. Ещё вопросы, замечания будут?
— Да, — неожиданно громко заявила подруга, — но к Одане. И не при вас, сеньор Азарх. Простите, я не поздоровалась…
— Прощаю. Надеюсь на ваше благоразумие, — Лэрзен смерил Кларетту изучающим взглядом. — Уже завтра Одана будет в вашем полном распоряжении. Дана, пойдём, она от тебя не сбежит, во всяком случае, сейчас настроена поговорить.
Подруга вздрогнула, но промолчала. Видимо, у неё впервые читали мысли. К слову, со мной Лэрзен такого давно не проделывал, разве что когда я явно чего-то не договаривала.
Кларетта изобразила улыбку, пробормотала, что рада была видеть Лэрзена. Он благостно поощрил её попытку вежливым ответом.
Тепло распрощавшись с подругой, договорившись о встрече и обещав чистосердечно рассказать обо всей подноготной своего брака, я бросилась догонять супруга, что-то вполголоса втолковывавшего сыновьям.
Мой скромный дом оказался слишком мал для нашей шумной компании. Без мужа мы все спали в спальне, но теперь я столкнулась с проблемой, где же всех разместить. Решила, что мальчиков уложу внизу: одного в кладовой, другого на кухне, а Орфу — с нами. Расскажу ей сказку на ночь, успокою после увиденного сегодня.
— Ты меня сегодня побалуешь? — руки мужа обняли, отвлекая от готовки. Вот ведь дурак — могла же нечаянно ножом порезать!
— Лэрзен, зачем тебе я? Ты же едешь в Эдин, где полно красивых женщин. И они с радостью…
— Провокаторша, ты прекрасно знаешь, что мне придётся голодать, — Лэрзен на глазах у детей поглаживал меня.
— Лэрзен, мы не одни!
— А мальчишкам полезно посмотреть. Нет, не на то, что ты подумала, — рассмеялся муж, отпустил меня и потянулся за яблоком. — Но Сира пора учить целоваться.
— В двенадцать лет?! Боюсь подумать, чему ты станешь его учить в шестнадцать.
Лэрзен вновь рассмеялся, вынул из моих рук нож и поцеловал.
Словом, этой ночью детям в нашей спальне было делать нечего. Надеюсь, они ничего не слышали. И не видели, потому как я позволила себе воплотить в жизнь кое-что из маминых рассказов. Сгорела бы со стыда, если бы, к примеру, Орфа спросила с утра, зачем я… Но обошлось.
Накормила домашних завтраком, выяснила у мужа, вальяжно развалившегося на стуле, когда он планирует вернуться, проводила его и детей. Оделась, привела себя в порядок и, чтобы скоротать время до встречи с Клареттой, решила пройтись по магазинам. Денег Лэрзен оставил много, могу себя побаловать. И его, потому что я ему нравлюсь красивой и ухоженной. Но я практически ничего не купила, больше смотрела на город, вспоминая, каким он был раньше, в пору моего девичества. Мужу кое-что присмотрела, надеюсь, понравится. А то детям я подарки купила, а ему ничего. Согласитесь, несправедливо: Лэрзен же нас кормит. Нет, я могла бы работать и не поломойкой, но он не позволит. Мы ведь как аристократы, только без титула.
Наконец встретилась с Клареттой. Та вела себя сдержанно, даже настороженно, и засыпала меня вопросами о супруге. Знала ли я, кто он, как мы познакомились, по своей ли воле вышла замуж и прочее. Я постаралась удовлетворить её любопытство, заверив, что Лэрзен абсолютно нормален, хороший муж и отец.
Убедившись, что я его люблю и никаким унижениям и увечьям не подвергалась, подруга, вроде, успокоила, пробормотав: «Ну, знаешь! Не ожидала от тебя подобного».
Я пожала плечами. Я тоже не ожидала, а вот, счастлива в браке. Безусловно, не в восторге от некоторых занятий Лэрзена, но никто не идеален. Зато я точно знаю, что за ним, как за каменной стеной.
Постепенно тон нашего разговора теплел. После бутылки вина моё замужество перестало быть таким ужасным, а ещё после одной мы даже договорились вместе развлечься.
— Ладно, если ты его выбрала, то он порядочный, — заплетающимся языком пробормотала Кларетта. — И на вид не помешанный. Вежливый. Скажи, что я не хотела, просто… Словом, живи с ним.
Я кивнула, подумав, что и так живу с Лэрзеном дольше, чем она со своим мужем.
И тут мне в голову пришла идея: Эдин! Я тоже хочу на ярмарку, не желаю чахнуть в глуши, пока муж наслаждается всеми прелестями жизни. Дети уже большие, старшие прекрасно присмотрят за младшими, а Лэрзену я не помешаю: пусть ходит, где хочет.
— Милый, ты далеко? — кое-как сконцентрировавшись, отправила ментальный зов супругу. Кажется, язык заплетался даже мысленно. Да, я перебрала, но у нас был такой серьёзный разговор… — Лэрзен, — ик! — ты не мог бы нас забрать?
— Откуда забрать? Из каталажки? Дана, где ты так набралась?
— Я… Я не. Ты где?
— Дома. Поздравляю, в пьяном виде своими способностями пользоваться умеешь. Ещё бы в трезвом научилась. Ладно, ты в Лайонге?
— Угу. Мы с Клареттой сидим на улице Сорока висельников. Знаешь, там есть одно славное заведение…
— Найду. Только больше не пей, несчастье моё, тебе хватит. Дратт даже не нюхай. И подружке не давай.
Честно, не ожидала, что получится: обычно связь работает, когда мы в одном городе, а тут… Видимо, я расслабилась, сумела воспользоваться даром. Хоть на что-то он годен!
Мы, как хорошие девочки, заказали чай, пытаясь привести себя в порядок, но, по-моему, всем было видно, что мы в подпитии. Пофлиртовали с какими-то мужчинами, я даже полезла танцевать с одним из них. На спор, чтобы доказать Кларетте, что до сих пор с лёгкостью отплясываю сегдал. И ведь отплясывала же! Раскрасневшаяся, смеющаяся, то и дело поправляющаяся растрепавшиеся волосы.
Кончилось тем, что я чуть не согласилась присесть за столик к новоявленным знакомым. Кларетта, к слову, тоже. Спасло появление Лэрзена, который, одним взглядом отвадив от нас Маналеров, расплатился по счёту и выволок нас на улицу. Усмехнулся, подкольнул на тему морали и супружеской верности. Я рассмеялась в ответ и, не заботясь о том, что вокруг полно людей, поцеловала мужа.
— А вы точно столько лет женаты? — завистливо поинтересовалась Кларетта. — Будто только из храма.
— Так, всё, хватит, несчастье моё, — Лэрзен осторожно отстранился, прерывая страстный поцелуй. — Я, безусловно, рад, что тебя ко мне тянет, но, помнится, кого-то воспитывали в строгости. По какому поводу набрались, девушки?
— По поводу тебя, — повисла у него на шее, но Лэрзен цыкнул, и я убрала руки.
Потом, вспоминая всё это, дивилась сама себе. Я вела себя как тёмная!
— И как, было интересно? Ладно, чего ты хотела?
— В Эдин. Мы с Клареттой хотим на ярмарку в Эдин. Пожалуйста!
— Дороги ещё никто не разрушал, так что вперёд!
— Нет, мы же две одинокие женщины. Красивые женщины. Нам нельзя ехать просто так. Тебе же несложно, ты же отдыхать едешь, а не работать. Всего один портальчик…
Лэрзен зашипел на меня, настороженно оглянувшись по сторонам, а потом велел нам идти отсыпаться. Сказал, что после поговорим.
Я его уговорила. Обещала, что не стану контролировать его, что они с Артеном смогут не ночевать в гостинице и заниматься, чем душе угодно.
Кларета боялась. На трезвую голову моя идея казалась ей не такой заманчивой, но ярмарка в Эдине перевесила. И она рискнула.
Наша реакция на переход была одинакова: кружилась голова, и подташнивало. Но атмосфера праздника компенсировала все неудобства.
Оставив нас блуждать по ярмарочным рядам, Лэрзен отправился в гостиницу, где договорился о встрече с Артеном. Наверное, сложно будет снять ещё один номер — в такое-то время! Но не бросать же Кларетту на улице!
Пока мы толкались у прилавков, меня обокрали. Я даже не заметила. А ведь мне казалось, что я кошелёк хорошо спрятала. Обидно! Хотя бы не золото. Но Лэрзен точно отругает. И найдёт вора.
Нагрузившись безделушками, мы, голодные и уставшие, наконец добрели до гостиницы. Лэрзен поджидал нас у входа, держа под уздцы лошадь. Он и её сюда перетащил?
— Белый магистр, что б его! — скривившись, ответил на невысказанный вопрос муж. — Так что никаких больше пространственных арок, девочки. Почти все силы по его милости угрохал! Ладно, теперь о приятном: нашей свидетельнице не придётся спать под навесом. Я тут кое-кого выселил, местечко будет. Так что, Дана, лови ключи от обеих комнат. И кошелёк заодно. Не зевай больше! До утра не жди — сама разрешила.
— Привет Артену! — улыбнувшись, я вместе с Клареттой прошла в холл. Как всегда, не постоялый двор, а гостиница классом выше, хотя и без ковров и хрусталя. Может, даже та, в которой мы жили в Эдине двенадцать лет назад.
Два дня мы развлекались по отдельности. Не знаю уж, где пропадали мальчики, но мужа я видела только под утро, когда он заваливался спать мне под бок. Судя по запаху, они с Артеном обошли все питейные заведения.
На третий день Лэрзен уделил время мне, вывел вечерком погулять.
Мы чинно прогуливались по центральной улице, когда муж внезапно напрягся, ухватил за руку и потащил прочь, в толпу. Я недоумённо замотала головой, пытаясь понять, какая опасность нам угрожает, и заметила всадника, одетого во всё белое. Люди перед ним почтительно расступались. Рассмотреть его Лэрзен не дал, рывком толкнул за угол.
— Вот ведь гадина, что ему дома не сидится-то! — в сердцах пробормотал он.
И тут непостижимым образом этот солидный мужчина оказался перед нами, возник, будто из воздуха, с лёгким золотистым свечением.
Лэрзен заслонил меня собой. Поклонился — а руки сжимаются, будто готовится к нападению.
— Как я посмотрю, тёмные потеряли страх, — усмехнулся незнакомец.
Раз — и над ладонью правой руки возник посох с кристаллом. Я смотрела на него, как завороженная.
— Это не запрещено законом, — сдерживаясь, ответил муж.
Я ощущала, как клубится магия в его руках. Значит, тот человек опасен.
Нас окружила плотная, непроницаемая воздушная пелена. Стало трудно дышать.
Молчание затягивалось.
Лэрзен мотнул головой и стиснул зубы. Невидимое мне движение — и пелена рухнула.
— Не смей залезать в мою голову, — по слогам произнёс он.
Незнакомец с посохом перевёл взгляд на меня. Боль пронзила виски.
Я против воли сделала пару шагов к нему, оказалась в его руках. От них исходило приятное тепло, а вот посоха я боялась. Предчувствие подсказывало, что в нём заключена страшная сила.
— Жена. Двенадцать лет замужем. Добровольно. Очень интересно. И не тёмная. Трое детей. Они остались…
— Не трогай мою жену! Решил развлечься — к твоим услугам!
Воздушная волна освободила меня, отбросила в сторону.
А вот Лэрзен упал на колени, хрипя, схватившись руками за горло.
Посох незнакомца был направлен на него и излучал мягкое свечение. И с каждой минутой оно становилось всё ярче. Я ничего не смыслю в магии, но в состоянии понять, что именно свечение посоха причиняет боль мужу.
Светоносный, этот человек убьёт его! Лэрзен ведь столько сил на порталы потратил… Но он сильный, почему же не сопротивляется? Или тот маг настолько силён?
Эти бессвязные мысли пронеслись в голове за миг, который потребовался для того, чтобы подскочить к волшебнику и ухватить его за руку.
Я не думала о том, что могу пострадать, я хотела спасти мужа. Вцепилась в руку зубами и сумела заставить мага выпустить из рук посох.
— Смелая у вас жена. И любит вас, так самоотверженно защищает.
Я окаменела. Стояла и не могла пошевелиться.
— Светлым разрешили издеваться над простыми людьми? Я сказал: оставь мою жену в покое.
— Вы ведь знаете, что я сильнее вас…
— Плевать! Убьёшь — так убьёшь, всё равно на роду написано сдохнуть.
Лэрзен медленно выпрямился, повёл рукой в воздухе — и удерживавшего меня незнакомца отбросило в сторону, неестественно вывернув конечности, будто у куклы.
Огненный вихрь закружился по улице. Меня он аккуратно обошёл, лишь слегка обдав жаром щёки. Представляю, каково было незнакомцу, на которого обрушилась вся мощь этого потока.
Заклинание, сдерживавшее меня, растворилось, оставив после себя лёгкое покалывание.
Не теряя времени, я рванула к мужу, спряталась за его спиной.
— Данка, беги! Что есть мочи беги!
— А ты?
Нет, я его не брошу! Я же обещала, что и в горе, и в радости…
— Не дури! О детях позаботься. Ты же знала, — послав в сторону противника голубоватый шар, который разрывал тела, Лэрзен усмехнулся, — что тёмные долго не живут. Всё, без сантиментов, брысь отсюда! Я его задержу.
Он оттолкнул меня, на мгновенье коснувшись губами моих губ. Миг — и меня отрезало от него и таинственного недоброжелателя, судя по словам мужа, кого-то из светлых, непроницаемой воздушной стеной. Я отчаянно скреблась об неё ногтями, пинала ногами, звала — бесполезно.
А за стеной убивали моего мужа….
Только сейчас я поняла, кто тот маг. Лэрзен стал бы кланяться только одному светлому — Белому магистру.
Размазывая слёзы по щекам, я побежала к гостинице, к Артену, впрочем, не особо надеясь, что он поможет. Но не могла же я бездействовать, просто сидеть там и рыдать!
Светоносный, почему я не маг, а обычное бесполезное существо?
Робкая надежда нашёптывала, что Лэрзен сильный, сможет скрыться, защитить себя.