При ближайшем рассмотрении имение оказалось не так уж плохо — запущенное, сплошь увитое плющом. Словом, мне нравится, но вот хозяевам-то каково? Совсем обеднели, раз на перестройку денег нет. Или прадедов клад как раз для этого и нужен? Сомневаюсь, в голове у белобрысого что-то, связанное со свадьбой было.
Что ж, невеста — дело такое, без золота не суйся.
Оставив лошадь в рощице, обернувшись собакой, беспрепятственно осмотрел место работы. На меня не обращали внимания — то, что нужно.
Склеп нашёл по запаху. Без знаков Светоносного — и слава Тьхери, не хотелось бы ещё с ними возиться.
Хорошее кладбище, старое, я бы тут покопался.
Вернулся в рощу, принял человеческий облик и уселся ждать, не сводя взгляда с солнца. Наконец оно село, своё место на небосклоне заняла луна. Но я не спешил, ожидая полуночного часа, когда люди разбредутся по постелям, а я смогу приступить к ритуалу.
Тьма сгущалась, и я вернулся на кладбище, теперь уже не как пёс. Подошёл к склепу, легко избавился от замка и нырнул в пыльную затхлую глубину. Давненько-давненько я в таких местах не копался, но навыки не пропьёшь, хоть из петли меня вынь — не забуду.
Дети Томардена Айбвигиля не поскупились на надгробие с профилем покойного. В свете магического пламени с праздным интересом рассматрел его, подметив сходство с правнуком — нос тот же.
И чем же занимался наш славный Томарден? Судья. Что ж, живых судей я знаю, некоторые мне даже за работу платят, теперь познакомлюсь с мёртвым. Пора вставать, милый баронет, нечего доски гроба пролёживать.
Достал из сумки свечи, проверил, достаточно ли места, и отодвинул тяжёлую могильную плиту. Запашок, скажем прямо, не благовония, но я привыкший, спокойно копаюсь в могилах. Помнится, в отрочестве тяжеловато было, но со временем перестаёшь обращать внимания на такие мелочи — тёмное начало отлично их глушит.
Гроб легко поддался моему нажиму — доски успели прогнить. Отодвинув крышку, я увидел мертвеца со всеми признаками разложения на лицо. Такие, кстати, самые неаппетитные — и не тело, и не скелет.
Что ж, будем поднимать.
Достал жертвенный кинжал, сделал надрез на запястье и кровью вывел на том, что некогда было лбом моего подопечного, пентаграмму. Потом кровью же начертил круг вокруг гроба, поделил на девять секторов, сводя лучи в месте, где некогда билось сердце баронета.
Перевязав руку, расставил свечи по абрису круга и зажёг их.
Половина дела сделана, необходимые декорации имеются.
Сконцентрировал внутри себя силу, заставляя её пульсировать в пальцах, и коснулся пентаграммы на лбу мертвеца. Вроде реакция есть. Продолжил подпитывать энергией труп, не сводя взгляда с пустых глазниц, потом вышёл за пределы круга и начал плести тончайшую магическую вязь.
Не моргая, полностью поглощённый своей работой, укрепил связь и вдохнул жизнь.
Наконец мой клиент зашевелился. Вот и славно, теперь его нужно подчинить себе, чтобы не набросился, а то с таких зомби станет. Кладбищенские со стажем — это вам не свежие трупы, с ними больше возни и проблем. Зато как людей пугают!
Впрочем, для опытного тёмного мага, коим я и являюсь, легко сломить сопротивление любого зловредного ходячего мертвеца. Мозгов-то у них нет.
Труп сел, уставился на меня своими бельмами, потянулся шаловливыми ручонками. Ага, щас, знай своё место, набор костей и сгнившего мяса, я тебе не деревенский парнишка.
С ухмылкой наклонился, дразня неповоротливого зомби, и завершил колдовство знаком подчинения. Теперь ты мой, теперь ты ради меня ещё раз сдохнешь, сгоришь — словом, сделаешь всё, что прикажу.
— Слышал, ты кладик припрятал, Томарден, — подошёл вплотную и коснулся кольцом облезлого черепа. Зомби покорно склонился предо мной в поклоне.
Зомби… Либо ты их хозяин, либо безжалостно крошишь в муку их кости. Другого не дано. А, вообще, тупые создания, всегда с презрением относился.
— Так точно, хозяин.
— И где? — лениво поинтересовался я, со скуки рассматривая склеп. Нападения не боялся: не посмеет. Я для него сейчас бог.
Зомби подробно поведал, где и что припрятал. Я слушал и записывал, чтобы подложить под дверь заказчика всю интересующую информацию. Меня она не занимает вовсе: никогда не питал непреодолимой страсти к деньгам. Сумма солидная, не спорю, но в побрякушках и ценных бумагах. Последние наверняка уже истлели. Как я и думал, всё не заработанное честным трудом, а украденное у жителей Империи.
Откопать самому? Оно мне надо? Хватит того, что я, зевая, внимал зомби, мечтая лечь спать и послать и Томардена Айбвигиля, и его правнука в глотку василиска. Я не вор, я чужого не возьму, это ниже моего достоинства.
Наконец зомби замолчал, ожидая дальнейших приказаний. Оные были столь же краткими, как войсковые команды: лечь в гроб и ручки сложить.
Дождавшись, пока мой оживленец уляжется, я упокоил его с миром ударом жертвенного кинжала, по клинку которого пустил забирающее жизнь заклинание. Всю вложенную энергию высосало и через моё тело передало в кольцо. Пусть там полежит, не хочу со своей кровью смешивать.
Стёр пентаграмму со лба, по очереди погасил свечи, уничтожил кровавый круг и, наложив заклинание оцепенения — мало ли покойничку по ночам гулять понравится, а я отвечай, они ведь к хорошему быстро привыкают, — задвинул крышку гроба.
Привёл могилу в порядок, даже пыль вернул на место и выбрался из склепа. Огонь был не нужен, я спокойно ориентировался в темноте. Да и какая темнота, если вовсю светит луна?
Кладбище было старое, интересное. Руки так и чесались познакомиться поближе с некоторыми его обитателями, поболтать, сыграть в карты, благо контингент был соответствующий, не крестьянское быдло. Весь род Айбвигиль во всей красе, со всеми дальними и близкими родственниками. Склепы есть не у всех, зато так без труда определяешь, кто чего стоит.
Меня невольно потянуло к одной могиле. Могилка как могилка, поросшая травой, с камушком. На нём цветы. Немного и простенькие, сгнивший гербарий. Значит, навещают в годовщину, но для порядка.
Захоронение не в склепе, но рядом, так сказать, под боком. Значит, либо незаконнорожденный, либо из младшей боковой ветви.
Плита тяжёлая, гладкая, приятная на ощупь. Не дешёвая. Не удержался, и провёл по ней рукой.
Тянет меня к этому месту, неспроста тянет. Так обычно бывает, когда там, под землёй, похоронен твой собрат по крови. Утверждать не берусь, тем более наличие тёмного среди дворян — позор, хоронить его с почётом не станут, но смутные подозрения терзают.
Бросил взгляд на имя покойника, осветив его магическим светлячком, — женщина. Обычная женщина, со всеми регалиями. Порядочная подданная Империи, только скажи мне, дорогая, почему мне так хочется порыться в твоей могиле, почему я тебя не воспринимаю, как прочих покойников? Чем-то ты отличаешься.
Постоял немного, пытаясь уловить отголоски чужих мыслей. Нет, не встаёт, мертва, как и положено. И на месте, в гробу. Значит, не вампирша, а то бы такой шабаш при луне устроила!
Может, просто примесь тёмной крови была. Такое возможно, особенно, если незаконнорожденная. Ведьмы часто от обычных людей рожают. Дар у них слабенький, а дочери и вовсе в отцов идут. Так что одно название, что полукровка, даже оскорбительно к нашему роду приписывать. Но почувствовать я могу.
Тёмная, придумал, право слово! Чтоб я всех тёмных в округе не знал! Вымирающий мы вид.
Отошёл, вновь прислушался к ощущениям. Ничего. Полукровка. Интересно, конечно, но обойдусь без её биографии.
Без проблем проник внутрь спящего господского дома и подсунул исписанный лист под дверь.
Всё, закончена моя работа, можно домой, только отосплюсь где-нибудь. Хорошо, что тепло, не окоченею.
Вампирчика, что ли, на страже поставить? Спокойнее будет. А, обойдусь, пусть резвятся, ко мне всё равно не полезут — проклятие Тьхери не шутки.
Помятый после не самой удачно проведённой ночи, я позавтракал тем, что припас в дорогу (вернее, припасли мне, потому как запихивала Одана) и отправился в обратный путь. Настроение было прекрасное — работу сделал, претензий нет, с некромантией развязался, но судьба всегда питала ко мне особую любовь. Наверное, тоже была из светлых.
В трактире, в котором я назавтра нагружал желудок обедом, главной темой для разговоров служили странности, творившиеся возле имения моего последнего клиента. Я не особо вслушивался, но, кажется, там пропал ребёнок. Пропал и пропал, дети часто пропадают, если за ними не следить. Но потом я насторожился, поняв, что история не столь безобидна, как казалась на первый взгляд.
Ребёнка нашли. На кладбище. Фамильном кладбище Айбвигилей. С признаками насильственной смерти.
Крестьяне, безусловно, преувеличивали, но картинка вырисовывалась, что надо. Либо дикий зверь, либо… Версия «либо» присутствующим нравилась больше, да и признаки указывали на то, что кто-то пытался провести тёмный ритуал.
А теперь с двух раз — кого во всём обвиняли? Правильно, некроманта. И белобрысый баронет наверняка уже во всех подробностях описывал мою личность. Больше ведь некому — тёмный, был на кладбище, знаю некромантию. Остаётся надежда, что побоится соучастия, не признается, а то без вариантов — ожидайте, сеньор Лэрзен Азарх, весёлой команды во главе с сотрудниками Имперского сыскного управления.
Округа полнилась слухами и гудела, как переполненный улей.
Я заметил, что знавшие меня или догадывавшиеся, кто я есть, начали подозрительно коситься в мою сторону.
А тут ещё новое преступление — гибель целой семьи. Хорошо, что хоть ближе к границе наместничества, а не у меня под боком. Только тень всё равно падает — для бешеной собаки сотня миль — не крюк, особенно с порталами.
Жертв обескровили и вырезали сердца. Причём, после смерти. На это были способны только мои собратья по дару, только ума ни приложу, на кого так солнце подействовало, у кого так нервы сдали, чтобы сорваться и в открытую… Я понимаю, месть, сам мстил, сам, бывало, ножом грудную клетку вскрывал, но никогда у случайных прохожих, людей, которые просто подвернулись под руку. И не у детей, я никогда ни за что не трону ребёнка, пусть он будет хоть единственным наследником и средоточием силы Белого магистра. Это против правил, подло, низко и недостойно.
Ехал и пытался понять: кто? Кого так довели, что он решил прибегнуть к подобным ритуалам? Надеюсь, всё-таки они посвящались Тьхери, а не Каашеру.
Власти, только и ждавшие удобного момента, объявили облаву. На всех тёмных. Так что домой приходилось пробираться тайными тропами, постоянно выискивая мысленным взором солдат, питаться подножным кормом и напоминать себе, что сам являешься первым кандидатом для переезда в тюремные застенки.
Ладно, я, как-нибудь выпутаюсь, но ведь они нагрянут домой, заберут детей, Одану. Или поступят ещё проще и логичнее: выманят меня собственными домашними. И ведь выползу, не смогу бросить. Тут уж не собственная шкура дороже.
Всегда начеку, собранный, как дикий зверь, я периодически наведывался в зверином обличии послушать последние новости. Вроде бы, преступления прекратились, а те, что были, не совпадали с моим местоположением, но расслабляться было рано.
Кажется, уже кого-то схватили. Сочувствую — вину на них повесят. Но, простите, ребята, я этому рад — не хочется быть главным обвиняемым.
Но проблемы меня нашли. Куда ж без этого. Я ожидал, так что был готов.
Я уловил их присутствие, хотя они и старались подобраться незаметно. Выследили и решили пополнить мной свою коллекцию.
Что ж, меня вынудили, я лапки складывать не стану.
Неужели без светлого мага? Ребята, вы слишком самонадеянны! Я же всех ваших солдат уложу, дайте только пару минут. Норданы — удобная и эффективная вещь, коллективного использования, так сказать.
Один из таких голубоватых шариков, таивших в себе концентрат смерти, возник в моих руках при виде двоих с нагрудными знаками с двумя драконами. Сыскари, а официально — сотрудники Имперского сыскного управления. Серьёзные, собранные. Приятно, что уважают, неприятны арбалетные болты, щерящиеся из-за их спин. Сами оружия не обнажили, но пальцы лежат в правильной позиции, чтобы за один миг… Амулеты. Не дешёвые игрушки, которые впаривают торговцы и продают прихожанам жрецы, а настоящие, оберегающие от магии. Моей магии — в них сила Светоносного. Подготовились.
Эх, не нужно было шутить насчёт канавы! Боюсь, что меня даже туда не выбросят.
Бедная Одана, да и дети… Надеюсь, их не тронут, но не особо верю. Хоть бы у Стьефа хватило ума их увести, спрятать. Но ничего, у Оданы в случае опасности мозги работают правильно, она не будет ждать, сбежит. Тогда, с Наместником, по первым намёкам ведь поняла, не дала себя сцапать. А материнский инстинкт ещё сильнее инстинкта самосохранения — так что, если их сразу не схватили, в моём доме сыскари уже ничего не найдут.
Паршиво, конечно, что я далеко, что не смогу им помочь. Хотя, хребет дракона, я умирать не собираюсь, так что ещё увидимся, жёнушка.
— Сеньор Азарх?
Ба, да тут всё официально! Не просто «вонючее тьхерино отродье», а вежливо, по фамилии. А что, новый закон вышел?
Один из сыскарей вышел вперёд и сделал едва заметный знак рукой.
Кольцо вокруг меня сомкнулось. Спине стало сразу неуютно. Значит, что-то там есть.
Орочья печёнка, тшерка в зад этим тварям!
Но шутки шутками, а тёмный неудомок, то есть я, крупно попал. По уши в дерьме. Вот и не верь после этого, что дети повторяют судьбу родителей. Но, хадершет, я не кончу, как отец!
Светлого они притащили, и он злорадно ухмылялся, глядя на моё красноречиво отражавшее эмоции лицо.
— Я вас внимательно слушаю.
Нордан переливается в моих руках, наводя трепет на солдат. Нервишки-то у них не железные. Для усиления эффекта подбрасываю шарик и заставляю его повиснуть в воздухе, покачнуться и, сорвавшись с места, очертить невидимую глазу дугу в нескольких футах от сыскарей.
Я не нападаю, я предупреждаю. Один раз.
— Сеньор Азарх, мы хотим просто поговорить. Надеюсь, вы в состоянии?
— Зависит от вас, многоуважаемый судья. Отзовите ваших цепных псов и не прячьтесь за чужими спинами — я вас не трону. Не имею привычки убивать людей просто так.
— Это радует.
Судья Кадех вышел из-за спин сыскарей и попросил оставить нас наедине. Рискует, но тем самым показывает уважение. И, сам того не желая, сообщает, что моя душонка действительно нужна ему для разговоров, а не лечения скуки палача.
С Кадехом мы знакомы, хотя и не тесно. Он один из тех служителей правосудия, кто иногда пользуется услугами тёмных. Крайне редко и неохотно, но хотя бы допускает подобное сотрудничество. Был бы таким же идиотом, как предшественник нашего лендлорда, — не стоял бы сейчас здесь. Он ведь из Дажера, поневоле бы жизнь лбами столкнула.
— Начну без предисловий — вы должны проехать с нами.
— Зачем? Допрашивать собрались, сеньор Кадех? Вам ли не знать, что добровольно я с вами не поеду. Я предполагаю, чем вызван столь пристальный интерес к моей особе, — цвет дара подходящий. Так вот, клянусь Тьхери, что я не причастен к тем событиям. Мы напрасно потратим время и чужие жизни. Полагаю, не стоит объяснять, что у меня в руках?
Судья кивнул и подозвал светлого мага.
Мы смотрели друг на друга, как самые верные заклятые враги.
Тот тоже подготовился, сплёл одно из атакующих заклинаний. Что ж, вас и учили нападать, а нас — обороняться.
Вздохнув, я обернулся к судье:
— Хватаете всех подряд? Помогаете Императору под благовидным предлогом перерезать нам глотки? А, может, вся эта история — банальная уловка, провокация, чтобы нашёлся повод очистить наместничество от тёмных?
— Давно пора, — подал голос светлый маг.
Он хотел что-то добавить, несомненно, унизительное, но мой взгляд отшиб желание.
Гонор-то поумерь, ты не сильнее меня, а смерть — моя работа. Не упущу, не упущу я возможность убить зарвавшегося светлого.
— Согласитесь, сеньор Азарх, у нас есть все основания подозревать вас.
— Видимо, недостаточно веские, иначе бы здесь давно была бойня.
— Сеньор Азарх, у вас семья, и…
Тут я не выдержал и, одарив судью взглядом, в котором плескалась вся необъятная дикая тьма. Тем самым, который заставлял людей испуганно шарахаться с нашего пути. И нарочито спокойно, медленно, выделяя голосом каждое слово, произнёс: