— Зачем? — сын настороженно посмотрел на меня.
— Ты нарушил мой запрет. В первый раз ты ограничился выговором и парой шлепков, теперь, видимо, придётся тебя высечь. Ты подверг опасности себя и маленького брата. Но то, что простительно Рэну, неприемлемо для тебя. Ты уже взрослый. Итак, Сир, я жду.
Элькасир не стал просить, не стал плакать, умолять — это в нём мне нравилось. Понял, что заслужил, что должен ответить, как мужчина, и нехотя поплёлся к кустарнику.
— Нож дать? Они крепкие, не сломаешь.
Отказался. Гордый!
Наломал много, не пощадил себя и с лёгким поклоном отдал мне.
Я опробовал розги — не слишком ли много боли причинят, я же не собираюсь пытать сына, просто наказать, — и велел Сиру снимать штаны. Тот и не подумал возражать, снял и прилёг на ближайший могильный холмик.
Лицо серьёзное, губы плотно сжаты. Хороший маг вырастет, достойная смена.
Бил в полсилы, тщательно следя, чтобы удары не приходились на одно место, а сучки не ранили кожу. Когда посчитал наказание достаточным, разрешил встать.
Элькасир молчал, сквозь зубы цедя воздух.
Да, больно, но если ты слов не понимаешь… Я тебя до пятнадцати лет к некромантии близко не подпущу. Это не игрушки! Я ведь Дану тоже на расстоянии держу, слежу, чтобы её не задело, чтобы не тронули…
Хочется новых ощущений? Я тебе их устрою. Стьеф всё свободное время практикой займёт, а я теории добавлю.
Раз на магию так тянет, то начнёшь ей серьёзно заниматься, а не по два с половиной часа в день после курса общих наук, как прежде. Только начинать придётся с простой монотонной работы и терпеть наказания за невыученные уроки и несделанные задания.
— Всё, отец?
Я кивнул:
— Всё. Штаны натягивай. И чтобы на кладбище…
— Да понял я. Больше не буду. Я виноват.
В этот трогательный момент объявилась Одана, прижимая к себе Рэна. Она тоже его бранила, но упирала на свои чувства и возможность покалечиться.
Её взгляд скользнул по болезненно морщившемуся старшему сыну:
— Сир, что с тобой?
Метнулась, наседка, к своему цыплёнку. Мать — она всегда мать. Даже если сама в полуобморочном состоянии.
— Ничего, — он вывернулся из её рук. Самостоятельный, уважаю.
Одана обернулась ко мне, требуя разъяснений. Я и не подумал их давать. Шуганул сыновей с кладбища: «Чтоб духу вашего через мгновенье здесь не было! Ни здесь, ни у ограды. Домой и спать!», проследил, чтобы они ушли.
За безопасность детей не боялся: они не беспомощные мамины сынки, не потеряются, да и на Элькасире амулет — я в прошлом году на семилетие подарил. Такой же, но посильнее, у супруги. Оно и понятно: в магическом плане она слабее сына, тот ведь пару простеньких заклинаний освоил, да и нож держать в руках умеет. Одно из важнейших умений, между прочим, от которого моя благоверная не в восторге.
Ножик, к слову, у Элькасира есть — какой мальчишка без ножа? Не жертвенный, обычный. Часто с собой носит.
Вернулся к покойнице: ритуал необходимо завершить, даром, что ли, Одана кровью жертвовала? Да и нельзя не завершить, иначе магию гасить, нивелировать нужно. Даже не знаю, что сложнее. Скопиться большое количество необработанной энергии — и демонов звать не надо, разорвёт. Либо гулять по кладбищу пойдёт. Поднимая армию неуправляемых мертвецов.
— Лэрзен, что ты сделал с Сиром? Почему он прихрамывал?
— Ничего, пройдёт. Дана, не мешай! Как посмотрю, покойников ты больше не боишься: спокойно стоишь рядом и разглагольствуешь о сыне. Не спорю, это ещё не зомби…
Напомнил, на свою голову! Отшатнулась, прикрыла рот рукой и отвернулась. Позеленела вся и ринулась в кусты. Ладно, желудок прочистит, а я пока женщину подниму. Ничего, кстати, была. Если накрасить, можно вечерком в люди вывести. То, что нужно. Мне необходим кто-то в стане врага, а мёртвые мёртвым охотнее доверяют.
Дело спорилось, моя покойница не противилась оживлению и вскоре произнесла своё первое: «Да, хозяин».
Убедившись, что Одана всё ещё дружит с кустиками, отдал приказ первому зомби вернуться.
Вот они, мои лазутчики, мои приманки. Теперь нужно сделать так, чтобы они встретились с Элоиз. Но это потом, а сначала наведаемся туда, где она промышляет, и попортим ей кровь.
Ни одного ритуала я тебе провести больше не дам, буду знать всё, что ты делаешь, каждый твой шаг.
Женщина-зомби пусть у могилки подежурит и подсыплет туда кое-чего. Я ведь тёмный маг, дорогуша, пакости делать умею и знаю, что место упокоения всё ещё держит тебя. И может притянуть обратно, если я энергетические каналы перекрою. Нет, связь ты, конечно, восстановишь, но порошок в себя многое вобрать успеет, весь твой резерв, оставшийся в гробу. Он ведь так быстро в тебя не войдёт, потому как ты неживая.
Помню, раньше в юности охотился за такой энергией, воровал. Но найти подобное — редкая удача. Тёмных магов обычно не хоронят, а сжигают. В пепле, безусловно, кое-что тоже есть, но недолговечное, хрупкое.
А ещё мне нужна генеалогия проклятой семейки. Найду детей Элоиз и с помощью их крови прижучу родительницу.
И на всё это у меня один день… Негусто. Нечего и думать, что успею. Я и не думаю, планирую визит солдат и заранее к нему готовлюсь. Зомби им понравится. А уж как он мне нравится! Убить ведь его простым оружием невозможно.
Он возьмёт на себя людей, а я займусь светлым магом. Есть у меня одна задумка, в эту ловушку светлый точно попадётся и не выберется.
А потом мы всей дружной компанией отправимся к Элоиз. Моих зомби она не перевербует: в них моя сила, придётся их убивать. Сомневаюсь, что она это умеет. Да если даже и умеет — потеряет драгоценное время. Я творю заклинания смерти гораздо быстрее.
Раздав поручения, отправился на поиски Оданы: пора и её в чувства приводить.
Странно, что детей проводить не вызвалась, видимо, чувства к извергу-мужу-отцу захватили.
Оправилась уже, сидит, о чём-то с духом шепчется. Сейчас начнётся! Только я слушать не стану: буду воспитывать сыновей так, как воспитывали меня. У неё есть Орфа — тут я не вмешиваюсь. Только мимо вопроса нравственности не пройду — моя дочка нормальной вырастет. А то научит её жена высоким моральным ценностям. Видимо, слишком высоким, чтобы я их понял. До сих пор с ними борюсь. Не спорю, пара приятных моментов есть, но в целом…
— Ну, давай уже, — я со вздохом присел рядом с Оданой, констатируя, что мои резервы стремятся к нулю.
Устал, как собака, хочется лечь, закрыть глаза и не двигаться.
Два сложных портала, два обряда сотворения зомби, наделение их минимальным интеллектом… Нет, отдыхать, нечего выжимать себя досуха, потом восстановление обрадует таким «откатом»! Честно, лучше похмелье — его хоть облегчить можно. Но тоже удовольствие ниже среднего. Умереть хочется.
— Ты…
— Я, — с готовностью согласился я — И? Вонючий некромант, садист, ненавидящий своих детей? Право слово, моя фантазия пасует.
— Ты бил Сира? — в голосе неприкрытое возмущение.
Отодвинулась от меня, насупилась, отвернулась. Как девчонка!
— Выпорол. За дело. Согласись, это не одно и то же. Я не бью детей и бить не намерен, но учить буду. Не вмешивайся, Дан, потому что при всём моём к тебе уважении, нормального мужчину ты вырастить не сумеешь. Просто потому, что женщина. Мягкая женщина. Зато хорошая жена.
— Хоть на этом спасибо! — вздохнула супруга. — Может, ты и прав, просто пороть детей… Но они тебя любят. И уважают.
— Вот видишь. Если бы я был моральным уродом, то они бы не лезли ко мне с вопросами, не просили в чём-то помочь или даже просто на колени не забирались.
— Устал?
Кивнул.
— Запал пропал? Концерт устраивать не станешь?
Обернулась ко мне, покачала головой, придвинулась ближе.
Напряжение чувствуется, но это нормально. Я думал, что хуже будет.
Вспоминает о зомби, о том, что я делал, пытается убедить себя, что это нормально, не отвратительно.
Прервав цепочку её размышлений, встал, подал руку.
Пора спать, и ей, и мне. А то наговоримся на усталую голову. Да и много думать вредно, не хочу я, чтобы жёнушка распсиховалась, собрала вещички и сбежала с детьми в Лайонг — с неё станется, если разовьёт тему некромантии и её вреда для общества. Уже проходили — в Медире намучался.
Протянула свою, оперлась, встала. Ещё подташнивает, ещё под впечатлением.
Всю дорогу Одана хранила молчание. Что ж, я не заставляю.
Перебросился парой слов с духами и знакомой нечистью (безобидной, такой, что и жена не боится) и, уже предвкушая отдых, вступил на свою территорию.
На полпути меня дожидалась Анже. Кажется, она что-то искала. При виде меня вздрогнула и как-то напряглась, будто от чувства вины. Наверное, корила себя за вылазку мальчишек, думала, что накажу.
— Ну, обдурили тебя мальчишки? Домой хоть чистые приползли, паршивцы? — шутливо поинтересовался я.
Анже молчала, косясь то на меня, то на Одану. В темноте не видно её глаз (сейчас не та фаза луны, чтобы в ней проснулась душа оборотня), но я готов был поклясться, что в них полно беспокойства. Она почти физически пахла страхом, липким страхом — я восприимчив к чужим эмоциям.
— Анже? — от моей весёлости не осталось и следа. — Что-то случилось?
— Ваши сыновья домой не вернулись.
Одана взволновано пискнула, хотела броситься к дому, но я удержал, велел помолчать.
— То есть как не вернулись? Ты хорошо смотрела? Спят наверняка…
— Их нигде нет, господин Лэрзен. Хотите, сами проверьте. Мы с мессиром Стьефом и конюхом всё вокруг обыскали…
Прошипев: «Шею сверну!», торопливо попытался отыскать мальчишек. В доме нет, в саду нет, в деревне нет, дальше — не знаю, так быстро не проверишь, нужно сосредоточиться, а я этого пока не могу.
Они уже час где-то ходят. Целый час! Хадершет, найду, убью! Сначала уверюсь, что с ними всё хорошо, а потом убью.
Одана была близка к истерике, порывалась присоединиться к поискам, но какой от неё толк?
— Иди к Орфе, она же там одна. Вдруг проснётся? Не беспокойся, я их найду. И не надо сразу предполагать худшее! Страшнее вампиров никого не встретят.
— Нечего сказать, успокоил!
Знаю, у самого сердце не на месте. Отлично понимаю, сколько всего может повстречаться на пути двух детей, да и те же вампиры не безобидны. Допустим, местных мало, они у нас не охотятся, да и уважают меня, но ведь такой соблазн!
Тёмная кровь, безусловно, помогает, нечисть, если почует, не решится, но сытая нечисть. А вот голодная…
И ведь малявки они у меня, показать свою суть не сумеют, не воспримут их как высших существ.
Но ведь есть и люди, и их бы я опасался гораздо больше. Любых. Не приведи Тьхери, разглядят знак — и будет мне месть на всю оставшуюся жизнь.
Не разглядят — тоже ничего хорошего. Далеко не все добренькие и просто приютят на ночь ребятишек, добренькие по ночам спят.
Насильно загнав Одану в дом и заперев (надеюсь, через окно не выберется, Марта присмотрит — она женщина с головой), ухватил Анже за шиворот и велел обшарить каждый куст по дороге на кладбище и прочесать овраг.
— Надеюсь, понимаешь, что я с тобой сделаю, если с ними что-то случится?
Голос сам собой срывался, переполненный тревогой и яростью. Нужно успокоиться, а то сбудутся рассказы о неадекватных магах, убивающих без объяснения причин. И Анже это понимает, сутулится, прячет глаза, даже дышит иначе, часто-часто. Никогда ведь не оказывалась в роли потенциальной жертвы.
— Я тебе их доверил, ты обязана была следить… Словом, лучше найди, Анже. Для тебя лучше.
Отпустил её — и моя горничная стремглав юркнула в темноту.
Хотя бы ищут и не сейчас начали. Не могли негодники далеко уйти. Сейчас успокоюсь, сделаю глубокий вдох и поищу их.
Хадершет!
Мне хотелось выть, ногтями впиться себе в руки. Проклинать и винить нужно только себя и никого больше, потому как именно я ответственен за безопасность семьи, потому как именно я, сам того не желая, привёл эту тварь к своему дому.
Я увидел мальчишек в паре миль отсюда, беспечных маленьких паршивцев. Вытащу, запру на неделю. Они меня доведут!
Элоиз была рядом, слишком рядом, чтобы я мог позволить себе хотя бы минуту промедления. Она наверняка искала меня, караулила. С какой целью? Цель в таких случаях всегда одна: то, что мешает, устраняют.
Тьхери, пусть она не почувствует детей, пусть она не поймёт, что они мои! Не подпускай её к ним, моя госпожа, ты же знаешь, я умею благодарить.
Вернувшись обратно в тело, поспешил сотворить портал, одновременно подзывая с зомби. Когда окажусь на месте, позову ещё кое-кого из местной нежити, надеюсь, не откажут. Но рассчитывать на чужую помощь не стоит, тёмные маги всегда сами за себя.
И, как назло, сил меньше, чем хотелось бы.
Только не говорите, что она знала, что специально подгадала момент!
Пожалуй, теперь я понял, что такое семейные узы. Даже если это ловушка, я суну в неё голову.
Элькасир плотно сжимал губы, стараясь не показывать, что ему больно.
Седалище ныло, храня красные следы от гибких розог. Но жаловаться или плакать он не собирался: наказание было справедливым, отец действительно предупреждал. И он прав, не стоило подбираться так близко.
Те существа, которых оживлял отец, пугали. Они хоть и походили на людей, но не люди. Элькасир бы не хотел встретиться с такими. Он их боялся, но ни за что бы не выдал своего страха — рядом был Самарэн. Это Рэн маленький, это он плакса, а он, Сир, уже взрослый, колдовать умеет.
И интересно. Так интересно, что даже будь тот живой покойник (а это был он, отец сам признал, что занимался некромантией) стократ страшнее, Элькасир бы не ушёл, досмотрел до конца. Это так занятно! Жаль, он не видел книг по некромантии, с удовольствием бы почитал.
Элькасир покосился на младшего брата — тот практически спал, откровенно зевая в кулак.
— Рэн, иди домой, а я пока погуляю…
Самарэн сразу оживился, дрёму как рукой сняло.
— А ты куда?
— Неважно, ты ещё маленький.
— Я большой, — насупился Самарэн. — Ска-ааа-жи.
— Хочу к лесу сходить. Сегодня седьмые лунные сутки, должны собираться феи. Я никогда фей не видел, но мама говорит, они красивые. А ещё мне трава одна нужна, — таинственно добавил Элькасир.
Естественно, Самарэн стал упрашивать взять его с собой, обещая вести себя тихо и не мешать.
— Я вовсе не хочу спать, Сир, и я тоже взрослый. А отец ничего не узнает, он ведь нескоро домой вернётся.
Это точно, Элькасир был убеждён, что они успеют оказаться в кроватях до того, как Лэрзен Азарх переступит порог их детской. У него ведь много дел, и мама с ним. Может статься, что он и не станет проверять, вернулись ли они, если устанет.
А спать в такую ночь — преступление. Какой тёмный маг будет спать, когда цветёт лазоревик? Элькасир собирался нарвать его, высушить и сделать по рецептам Стьефа приворотное зелье. Ему нравилась одна девчонка, а она даже не смотрела на него, шарахалась, как от чумного.
Средство обязательно получится: луна усиливает силу трав.
Дети беззаботно шли напрямик к лесу, споря, какие они, эти феи. Темнота их не пугала, не казалась враждебной.
Не думали они и об опасности, которая могла подстерегать одиноких путников. Элькасир считал себя достаточно взрослым, чтобы защитить обоих. За поясом был нож — весомое, по его мнению, дополнение к магии.
Магический огонёк трепетал, освещая дорогу, предупреждая досадные падения и ушибы. Элоиз давно заприметила его и теперь, подобравшись ближе, внимательно наблюдала за детьми. Она пришла сюда по следу мага, посмевшего нарушить её гениальный план. Ничего, Элоиз это исправит.
Внешне она не походила на зомби или умертвие. Обыкновенная женщина, даже девушка, прелестная своей невинностью. Темнота удачно маскировала проявлявшуюся по ночам зеленоватую бледность и бескровные губы.