– Это Квартал Баязида. Строительство большой мечети султан закончил всего пять лет назад. Видите крыши позади нее? Это Большой базар.
– Теперь буду знать.
Эцио прищурился, чтобы лучше видеть панораму города. Жаль, что в свое время он не удосужился заказать Леонардо выдвижную зрительную трубу, о которой тот много говорил. Благодаря особому расположению увеличительных стекол эта труба позволяла значительно приближать удаленные предметы.
– Когда будете ходить по Большому базару, советую нарукавный кошелек перепрятать понадежнее, – сказал молодой человек. – Публика там весьма пестрая.
– Как на любом базаре.
–
– В детстве отец рассказывал мне истории о падении Константинополя, – сказал Эцио, посчитав дальнейшее молчание невежливым. – Это случилось за шесть лет до моего рождения.
Молодой человек бережно убрал астролябию в кожаный чехол и повесил себе на плечо.
– Мы называем этот город Костантинийе.
– А какая разница?
– Просто сейчас им владеем мы. Но вы правы. Костантинийе, Византия, Новый Рим, Красное Яблоко – не все ли равно? Говорят, Мехмед хотел переименовать город в Исламбул – «место, где торжествует ислам». Однако это опять-таки легенда. Правда, некоторые его так и зовут. Но люди образованные знают, что название Истанбол возникло из искаженных греческих слов. В переводе они означали «В город». – Он помолчал. – А какие истории вам рассказывал отец? Наверное, о смелых христианах, которых одолели коварные турки?
– Нет. Такого я от отца не слышал.
Молодой человек вздохнул:
– Мне думается, мораль любой истории зависит от характера рассказчика.
Эцио выпрямился. За время долгого плавания его тело достаточно отдохнуло, но боль в боку так и не прошла.
– Здесь я целиком с вами согласен, – сказал он.
Молодой человек улыбнулся тепло и искренне:
– Гюзель! Я рад! Костантинийе – город для всех народов и всех религий. Даже для византийцев, которые в нем остались. И для ученых вроде меня или… таких, как вы, путешественников.
Их разговор был прерван другим диалогом. Его вела молодая чета сельджуков, проходящих по палубе.
– Мой отец не желает мириться со всеми этими преступлениями, – говорил муж. – Если станет еще хуже, он просто закроет лавку.
– Все обойдется, – отвечала жена. – Быть может, султан скоро вернется.
Услышав об этом, муж язвительно засмеялся:
– Баязид слаб. Он предпочитает закрывать глаза на византийских бунтовщиков. А в результате мы видим сплошные