Раздался скрежет, крышка сдвинулась с места.
Сол торжествующе рявкнул и нырнул в темноту.
Из Наташиного окна доносилась музыка Hydro. Фабиан ее узнал. Добираясь до Лэдброук-Гроув, он успел немного прийти в себя. Небо пульсировало в ритме музыки.
Он заколотил в дверь. Наташа открыла и шагнула было к нему, но ее усмешка тут же погасла под его угрюмым взглядом.
– Таш, бля, ты не поверишь. Тут вообще хуй проссышь.
Она отступила, впуская его в дом. Поднимаясь по лестнице, он услышал лаконичную речь Кея.
– … оттопыриться там пару раз в месяц, знаешь, всякие там Голди и прочий кал тоже иногда заявляются… Здоров, Фабиан, че как?
Кей, сидя на краю кровати, быстро взглянул на Фабиана. Пит застыл на принесенном из кухни стуле, как изваяние.
На добродушном лице Кея царила безмятежность. Он не понял, в каком настроении Фабиан, и встретил его все той же рассеянной, открытой улыбкой. Пит определенно почувствовал себя здесь теперь совсем лишним, однако остался сидеть и не мигая смотрел на Фабиана, пока не вошла Наташа.
– Черт, эти гребаные свиньи промурыжили меня весь день. Затрахали на хрен: «Что вы можете рассказать о Соле?» Достали ублюдки, заколебался повторять: я ничего не знаю, дерьмо вы собачье.
Наташа села на матрас, скрестив ноги.
– Они до сих пор думают, что это он своего отца?..
Фабиан неестественно рассмеялся.
– Да нет, слышь, Таш, нет, нет, нет, не думают, это все фигня, это их меньше всего теперь колышет. – Он цыкнул зубом, вытащил из сумки смятую газету и помахал перед их физиономиями. Газета смялась, краска размазалась. – Тут не много, – сказал он, все неотрывно смотрели на газетный листок. – Так, одни факты. Ща введу вас в курс дела. Сол ушел. Он сбежал.
Фабиан рассмеялся неприятным смешком, глядя на ошеломленные лица Наташи и Кея. Он опередил их вопросы.
– Это не все, чуваки, есть еще кое-что. В квартире отца Сола замочили двоих фараонов, просто в лепешку раскатали. И похоже… они считают, это сделал Сол. Они уже затрахались его искать. К вам тоже придут, скоро ваша очередь. С этими, бля, вопросами.
Все молчали.
В комнате звучали только ритмы Hydro.
Глава 10
Король ушел.
Сол задумался. С фантастикой и сюрреализмом происходил явный перебор.
Свернувшись калачиком, он лежал у подножия трона Крысиного короля. Он прилег здесь, измотанный и опустошенный, после героического путешествия по Лондону. Ночью Сол несколько раз просыпался и снова проваливался в сон, а когда пробудился окончательно, короля уже не было.
Сол поднялся и стал бесцельно бродить по залу. Он прислушивался к звукам капающей воды и далеким завываниям.
Король прицепил к трону грязный обрывок бумаги.
«Скоро вернусь. Никуда не уходи» – было написано на нем.
Оставшись один, Сол вновь засомневался в реальности происходящего.
Было трудно поверить, что он и Крысиный король существуют независимо друг от друга, что Король – не плод его воображения, или наоборот. Сол запаниковал.
В одиночестве он вдруг разозлился, что Крысиный король вот так ушел. И еще хотелось знать, кто такой Крысолов. Крысиный король не желал рассказывать о нем. Прогулка по городу прошла едва ли не в полном молчании. Когда Король был рядом, Сол невольно потакал его скрытности, так как был занят: он прислушивался к пробуждению крысы внутри себя.
Но, оставшись один, он вспомнил, что уже давно не думал об отце, что был небрежен в своей скорби. Смерть отца – вот ключ ко всему. Выяснив, кто это сделал, он сможет узнать, кто хотел убить его и почему крысы не хотят повиноваться своему королю.
С Крысиным королем Сол увидел город по-новому. Карта Лондона была разорвана в клочья и перечерчена заново по королевской разметке. И, оставшись один, Сол вдруг испугался, что города больше нет.
«Никуда не уходить, говоришь? – повторил он про себя. – Да пошел ты!»
Сол выбрался в канализацию.
В тоннелях гулял ветер. Сол остановился и прислушался. Короля нигде не было слышно. Сол осторожно закрыл потайную дверь и пошел прочь.
Как только он отошел от того места, где был потайной вход в тронный зал, крепкий запах мочи Крысиного короля сразу улетучился. У выхода из тоннеля переминались три крысы, нервно вздрагивая и внимательно разглядывая его. Сол не испугался, но почувствовал себя не слишком уверенно. Он остановился и стал наблюдать.
Одна крыса выбежала чуть вперед и удивительно по-человечьи затрясла головой.
Дрожа от волнения, Сол пустился бежать. Канализация была особенным, ни с чем не сравнимым миром, который показал ему Крысиный король, но Сол не испугался этого мира. Он ориентировался по запахам, и запах мочи говорил о многом. Крыса, которая пометила это место, агрессивна и раздражительна, а эта – ученица той, первой; эта слишком много ест и любит курятину.
Наверху пульсировал город. Над головой Сола перекрещивались маршруты автобусов и ветки метро. Он ориентировался по ним.
Сол услышал возню за спиной. Он обернулся и в сером полумраке увидел, что за ним следуют те самые три крысы. Тогда он замер на месте. Крысы остановились в шести футах и стали медленно приближаться, не сводя с него глаз. Потом еще две крысы спрыгнули с трубы, выходящей в тоннель, и присоединились к своим подружкам.
Сол слегка отступил назад, и крысы чуть приблизились, сохраняя дистанцию. Одна из них громко запищала, остальные последовали ее примеру, и по окрестным тоннелям разнеслась жуткая какофония. Отовсюду вокруг доносился цокот коготков, пронзительный писк отдавался многократным эхом.
Сола окружали все новые и новые крысы, они вылезали из тоннелей, выступали из темноты. Они подходили по две, по три, по десять, их было уже не сосчитать, но, несмотря на это, Сол их не боялся. Кольцо из сотен глаз – и ни одного отблеска света, они чернели маленькими бусинами в темной живой массе, заполонившей тоннель вокруг него.
Писк не смолкал. У Сола звенело в ушах.
Вдруг сквозь тревогу он ощутил волнение. Это чувство привело его в замешательство, было чужим, шло к нему откуда-то извне. И тогда Сол понял, что это вовсе не его волнение: волнуются крысы, а он только принимает их пронзительные сигналы. Он знал, что они чувствуют.
Его переполняли чужие эмоции.
Сол дрожал и вертелся во все стороны. Он уже не различал, что впереди и что сзади, все было заполнено крошечными глазками и телами крыс. Голоса их были робкими, ласковыми, просящими.
Сол хотел скрыться от натиска этих звуков, полных паники. Он повернулся и перепрыгнул через массу тел. Крысы быстро расступились и подобрали хвосты, оставив маленькие островки свободного места, чтобы Сол мог поставить ноги. Голоса вдруг стали жалобными. Они шли за ним.
Сол бежал по тоннелям, а крысы неслись следом. Впереди показалась лестница, вмонтированная в стену. Он подпрыгнул и ухватился за нее. Крысы тоже Начали подпрыгивать, пытаясь уцепиться за нижнюю перекладину. Увидев темные мордочки внизу, Сол ощутил прилив облегчения.
Он поднапрягся, открыл металлическую крышку и выглянул в щель. По краям люка росла высокая трава. Сол выбрался на поверхность между темными кустами. Он оказался в безлюдном парке. Совсем близко слышались птичьи голоса, вдали шумели машины. Прямо перед Солом была вода – изгибистое озерцо с островками.
Со всех сторон горизонт закрывали деревья. Над ними в вышине виднелся силуэт: огромный золоченый купол, увенчанный полумесяцем. Это поблескивала в свете фонарей центральная мечеть Лондона. На юге виднелся тонкий стилет телебашни. Значит, это Риджентс-парк.
Сол обогнул озеро, бесшумно проскользнул через живую изгородь деревьев к прутьям ограды и выбрался в темный город.
Он направился на юг, в сторону Бейкер-стрит. Мимо проносились машины, беспорядочно освещая фасады зданий. Когда мимо проезжал какой-нибудь разбитый фургон, фары обдавали Сола ярким слепящим светом. Потом еще долго у него выпрыгивало сердце.
Он повернул на Мэрилбон-роуд.
Со всех сторон на него набросились люди. Сол не сразу понял, что они просто идут мимо по улице, гуляют. Он облегченно вздохнул. Сунув руки в карманы, он двинулся на запад.
Первый прохожий, которого удалось разглядеть достаточно близко, был в блейзере и джинсах, заправленная в джинсы рубашка плотно облегала большой круглый живот. Он коротко взглянул на Сола и тут же отвел взгляд.
«Посмотри на меня! – мысленно воскликнул Сол. – Я крыса! Чуешь мою вонь?» Прохожий, должно быть, ощутил тяжелый запах от одежды Сола, но разве тот был намного отвратительнее обычного амбре пьяницы? Он даже не обернулся лишний раз в сторону Сола, который провожал его взглядом. Тогда Сол перевел глаза на следующего прохожего: это оказалась молодая женщина восточного типа в коротком узком платье, курившая на ходу. Женщина даже не удостоила его взглядом.
Сол облегченно рассмеялся. Его обогнал невысокий чернокожий мужчина, навстречу с песнями прошла группа подростков, потомнеобычайно высокий человек в очках, потом мужчина в костюме, который вдруг развернулся, пошел обратно, снова развернулся и зашагал в одном направлении с Солом.
На Сола никто не обращал внимания.
Впереди пунктирный поток ночного движения уходил вверх, через Эджвер-роуд. Он быстро возвращался к земле, потом рикошетом взлетал обратно, резко уходя ввысь. То был Вестуэй, гигантский виадук, дугой выгнутый над Лондоном. Тысяча тонн асфальта невозможным образом взмывала вверх и зависала над землей, над Паддингтоном и Вестборн-Гроув, а внизу во всех направлениях простирался огромный, бесконечный город. На западе, над Латимер-роуд, Вестуэй закручивался в сложное хитросплетение пандусов и съездов. Потом он распутывался и тянулся дальше, окончательно возвращаясь к земле только у тюрьмы «Уормвуд-скрабз».
Сол посмотрел на Вестуэй. Он проходил через Лэдброук-Гроув, где жила Наташа. Правила движения для Сола больше не существовали. Запрет ходить по Вестуэю пешком не распространялся на крыс.
Он нырнул в просвет между машинами и помчался к центру, на разделительную полосу, быстро взбираясь по отлогому склону и едва успевая уворачиваться от автомобилей, которые проносились мимо с обеих сторон и сигналили ему вслед.
Снизу, от жилых домов горчичного цвета, доносились крики. Мимо неслись мигающие огни грязных фар. Водители его не замечали. Огни освещали его темный силуэт; нечувствительный к холоду, Сол подтягивался на руках, согнув спину и вцепившись в перила. Он двигался слишком осторожно и слишком быстро, словно мультяшный злодей.
Четыре огромные приземистые башни коричневого цвета торчали вокруг Вестуэя как обрубленные пальцы: они испускали неверный, мерцающий свет. Машины издавали ритмичный гул: постоянное крещендо, не ослабевающее, не замирающее ни на минуту.
Солу, оторванному от мира посреди широкой трассы, не были видны улицы внизу. Он не мог заглянуть в окно или через край Вестуэя на поздних прохожих. Он был совершенно один среди безликих автомобилей. Городом для него были только широкие башни, поднимающиеся над горизонтом.
Всего в нескольких футах слева виднелись рельсы линий метро Хаммерсмит и Сити, пролегавшие близко к Вестуэю. Мимо загрохотал поезд. Сол почувствовал прилив адреналина, представил, как поезд проносится мимо и в этот момент он мчится через дорогу, прыгает, цепляется за него и садится сверху, как мотоциклист на родео. Но тут же понял, что не может совершить этот прыжок, пока не может, и остался стоять, а поезд умчался на Лэдброук-Гроув.
Он шел вслед за ним по Вестуэю, пока не увидел, как слева в темноте маячит станция «Лэдброук-Гроув». Она была так близко, что он, наверно, мог бы перепрыгнуть через платформу. Сол взглянул на свет фар справа, оценил расстояние и бросился через дорогу, пролетев, как сброшенный плащ, вплотную к ветровому стеклу, перед испуганным водителем. Он распластался по перилам и перегнулся через них.
С задней стороны стальная стена станции «Лэдброук-Гроув» сотрясалась от бешеных ритмов, доносящихся из динамиков магнитофона. У закрытых дверей «Квазара» толпилась молодежь, старательно демонстрируя свою крутизну. Делалось все, чтобы запугать прохожих. Бакалейщики, работавшие допоздна, высовывались из дверей своих лавок и болтали друг с другом, и с покупателями, и с водителями мини-кебов. Толчеи на улицах уже не было, но пешеходы то и дело попадались. Сол наблюдал из своего случайного укрытия.
Никем не замеченный, он перелез через перила, ухватился руками и повис над улицей, опираясь о перила спиной. Его веселила собственная беззаботность.
Прыжок к водосточной трубе дома всего в четырех футах напротив получился легко и без единого звука. Спустившись на гребень низкой крыши между станцией и виадуком, он скользнул в огромную тень Вестуэя. Затем выбрался на заплесневелый свес крыши. «Три дня назад, – думал он, спрыгивая на землю, – я был тяжелее, и я был человеком. А теперь, – размышлял он дальше, выходя из темноты к самой «Лэдброук-Гроув», – я крыса и могу бродить, где вздумается. Как все-таки быстро крыса во мне проснулась».
На улице он не пытался прятаться, даже наоборот. Он направился прямо к тусовке юнцов, те в упор посмотрели на Сола, но посторонились и дали пройти, сморщив носы ему вслед. Проходя мимо, он расслышал английскую, арабскую и португальскую речь.
Сол повернул на Бассет-роуд и рысью пустился к Наташиному дому. Свет в окнах не горел. Он чертыхнулся и вернулся обратно к дереву под ее окном. Опершись спиной о ствол, Сол скрестил руки на груди, размышляя, стоит ли ее будить.
Сол не питал иллюзий. Он никогда не сможет вернуться, ибо стал крысой. Обратной дороги в этот мир не существовало. Но он жил в нем долго и теперь скучал по своим друзьям.
Пока он вот так стоял, пытаясь принять решение, по улице торопливо прошел сутулый человек. С внезапной дрожью Сол узнал эту ковыляющую походку. Когда человек подошел к Наташиному дому и замедлил шаг, Сол сложил ладони рупором, поднес их к губам и прошипел: «Кей!»
Кей встрепенулся и огляделся в замешательстве. Сол зашипел снова. С минуту Кей стоял, глядя на него в упор, потом глаза его смешно и нервно забегали.
Сол вышел из-под дерева.
– Господи, Сол, меня чуть кондрашка не хватила! – сказал Кей со вздохом облегчения. – Блин, тебя совсем не видно под деревом, и голос какой-то странный…
Он вдруг замолчал, тряхнул головой и закрыл лицо руками.
– Ч-ч-черт! – зашипел он, испуганно озираясь. – Что происходит? Как ты, засранец? Мне только сегодня рассказали, в какое дерьмо ты вляпался! Господи! Так что с тобой случилось?
Сол подался ему навстречу, похлопал по плечу и сжал его руку.
– Слышь, Кей, блин, ты не поверишь. Не буду гнать тебе туфту, просто… Я сам не понимаю, что со мной.
Кей скривился.
– Слышь, а что это за вонь? Это от тебя? Не обижайся, но…
– Я… скрываюсь.
– Где? В этой долбанной канализации? – Сол ничего не ответил, и Кей вытаращил глаза. – Какого хрена? Там, да? Ты гонишь…
– Ладно, забей, – прервал его Сол, – ты же слышал, что я свалил из камеры? Мне надо прятаться, копы думают, что это я убил отца.
Кей с минуту смотрел на него. Сол испугался.
– Но, блин, это не я. Ты что, об этом хотел меня спросить?
От разговоров о преступлениях, погонях и поимке Солу было не по себе, и он отступил в тень дерева, потянув за собой Кея.
– И что ты теперь будешь делать? – спросил Кей.
– Э… – Сол замялся. – Надо найти что-нибудь и доказать, что это не я.
Не объяснишь ведь, что никогда не сможешь вернуться обратно.
– А что с теми двумя копами? – (Сол не мигая уставился на Кея.) – С теми, которых замочили в вашей квартире?
Сол смотрел на него с нарастающим ужасом.
– Ты не знал?!
– Мать твою, что там случилось?! – Сол схватил его за борта куртки. Кей попятился, сморщив нос.
– Я не знаю, не знаю. Фабиан приходил к Таш, размахивал какой-то газетой. Полиция допрашивала его весь день, ему сказали, что в вашей квартире зверски убили наряд наблюдения – двоих полицейских. Теперь они думают, это тоже твоя работа.