— Сексуальный маньяк! — подсказала Тамара, которая незаметно вошла в комнату и стояла, прижавшись спиной к двери. — Он уничтожает нас во цвете лет.
— Тамарочка, — сказала Калерия. — Или мы с тобой молчим, или ты уходишь на урок английского языка. Он начался в шестнадцатой комнате три минуты назад.
У Калерии есть отвратительное качество — она всегда в курсе всех наших прегрешений и ошибок.
— Я тихо, — сказала Тамара. — Здравствуйте, дядя Миша.
Полковник улыбнулся губами, не потому, что ему было смешно, скорее — забавно. Оценивать забавность ситуации можно и без чувства юмора.
— Пропадают без вести большей частью молодые люди, обычно холостые или одинокие с почти обязательным условием: они прошли какую-то войну — афганскую, чеченскую, приднестровскую, — но прошли.
— Они едут еще на какую-то войну, — сказала Катрин.
— Значит ли это, — спросила Калерия, — что вас беспокоит негласный отток ветеранов, потому что вы опасаетесь нового и еще неизвестно где зреющего вооруженного конфликта?
— Нет, — сказал Миша. — Это мы проверили.
— Объясни подробнее, — попросила Калерия.
— Допустим, — сказал Миша, — что в… ну где же, где?
— В Абхазии, — подсказала Тамара.
— В Нагорном Карабахе, — не воспользовался подсказкой Миша, — готовится новая война, и в Россию приезжают вербовщики, чтобы набирать людей.
— Они могут обойтись и без вербовщиков, — сказала Катрин. — Они могут использовать посредников — казаков, всякие там ветеранские организации.
— Вот именно! — обрадовался Миша. — Мы тоже так предположили. Но ничего из этого не вышло.
Мы молчали. Миша завладел нашим вниманием и, понимая это, держал паузу.
— Схема исчезновения людей, назовем их условно ветеранами, не подходит к стандартным схемам, не укладывается в них. Началось с того, что мы получили сигнал об исчезновении всех или почти всех холостых и одиноких ветеранов в одном районном центре. А таких набежало человек шестьдесят. Представляете? В один прекрасный день в городе исчезают шестьдесят человек, в основном молодых, заметных. И ни записки, ни свидетеля, ни следа, ничего!
— И все же не исключена случайность, — сказала Калерия.
— Да мы зачесались только после четвертого сигнала! — принял удар полковник Миша. — Когда в четвертом подряд небольшом городе произошло совершенно адекватное событие, мы послали туда людей. И люди вернулись ни с чем. А затем все это случилось снова. Словно корова языком слизнула!
— До сих пор никто из журналистов не докопался? — спросила Калерия.
— Одна девица с НТВ почуяла неладное, мы с ней договорились — она нам не мешает, а мы ей гарантируем первую реальную информацию. Но мы не знаем, сколько она еще будет молчать. Она же журналистка, это специфические люди.
И стало ясно, что слово «специфический» в лексиконе полковника относится к числу бранных.
— Когда это началось? — спросила Калерия.
— Четыре месяца назад, — ответил Миша. — Ты магнитофон не трогай, мало ли какой слесарь его случайно включит. У меня сможете просмотреть все материалы.
— К нам чужие слесари не ходят, — сказала Тамара с сожалением, — у нас охрана.
— Я сквозь эту охрану танк вынесу, — сказал Миша.
— У нас нет танка! — оценила шутку Тамара и приятно засмеялась.
— А какова механика исчезновения? — спросила Калерия.
— Не понял.
— Пропадают ли они в течение недели или одновременно из своих домов? Может, идут в кино и из зала больше не выходят или, наконец, все вместе садятся в пригородный поезд?
— Последнее вероятней всего, — сказал Миша. — Во всех четырех случаях ветераны… кандидаты на исчезновение собирались вместе. На собрание, на прогулку.
— Они специально одевались для этого? Брали с собой рюкзаки, чемоданы?
— Ничего подобного! В этом и заключается основная загадка. Давай мы с тобой, Лера, как разумные жители нашей сумасшедшей страны, предположим самое реальное решение загадки: наших ветеранов, одиноких, малосемейных, не нашедших места в мирной жизни, некто соблазняет поездкой в Бурунди или Перу. Зная человеческую натуру, мы предположим, что кандидаты будут уезжать в пункт сбора поодиночке, возьмут с собой по сумке или чемодану, наверняка кто-то из них пропьет полученный аванс и проговорится знакомой девушке или собутыльнику. Другого мы случайно задержим на таможне, а третий просто передумает… Не может быть, чтобы часть населения четырех городов исчезла без следа, не взяв с собой бритв, запасных рубашек или кроссовок.
— Их убили, — сказала Тамара. — Их достал Достоевский с топором.
Образование свое Тамара черпала не из школьной программы, а скорее у экрана телевизора. Кое-что смешалось в ее хорошенькой головке, а это приводит порой к комическим эффектам.
— Лично Достоевский? — серьезно спросил Миша.
— Я в переносном смысле! — спохватилась Тамара. — Главное, что они мешали Чубайсу.
— А он тут при чем?
— Он разворовал страну вместо приватизации, — сообщила Тамара фразу, явно подслушанную в транспорте. — И теперь боится справедливого возмездия.
— Хорошо, — сказал Миша, — перерыв на смешки закончен. Поговорим о деле.
— Что вы еще узнали? Например, готовились ли исчезнувшие к этой акции? — спросила Калерия. — Может, кто-то из них продал дом, другой загадочно вел себя с соседкой?
— Проверяли, — сказал Миша. — Ничего не обнаружили.
— Только не смейтесь, — сказала Тамара. — Я как член коллектива имею право на ошибку. Но, может быть, вы читали легенду о том, как один бременский музыкант увел из города сразу всех крыс и детей?
— Они так и шли парочками, — не выдержала Катрин, — девочка и крысочка.
— Не хохочи! Сейчас есть потрясные приборы, они воздействуют тебе на мозг — и ты пошел! У меня есть подруга, Римма, вы ее не знаете. За ней ходил один Фархад. Она — ноль внимания. Тогда он начал воздействовать на ее сознание на расстоянии, из своей гостиницы. И знаете, чем дело кончилось?
— Знаем, — сказал я, — она купила билет и улетела на его историческую родину, где они построили счастливую семью.
— Ты неудачно пошутил, Гарик, — с торжеством сообщила Тамара. — Его зарезали на Коптевском рынке.
Все замолчали, переваривая сложную информацию. Затем Калерия сказала:
— А вы версию с крысоловом проверяли?
— Как ее проверишь? — развел руками Миша.
При нашей тесноте его руки стукнулись об углы шкафов.
— Простите, — сказал Миша шкафам.
Шкафы промолчали.
Миша продолжал:
— Беда в том, что до последнего инцидента мое начальство считало, что я выжил из ума.
— И что же случилось?
— В Вязьму мы послали нашего сотрудника. Из афганцев. Он должен был проверить, когда и как это случится.
— Ну и что? — спросила Тамара.
Калерия подняла бровь. Умница. Она уже готова была задать мой вопрос, но почему-то медлила.
— Почему вы послали его именно в Вязьму? — Я не выдержал.
Калерия кивнула, она не сердилась на меня за то, что я полез в пекло поперед мамки.
— Поймите же, Калерия, — он обращался к ней — видно, по чину было так положено, — здесь действует простая арифметика. На первый случай никто не обратил внимания. На второй почти никто не обратил внимания, но у меня есть один въедливый лейтенант, который как раз поехал в Кимры к брату и услышал, какой шум стоит в городе… и утихает за его пределами. Он прискакал ко мне на боевом коне и кричит: «Миха Степанович! Полгорода без вести пропало». Я ему ответил, что так не бывает, потому что так не может быть никогда, — это лучший ответ начальника, если он чего-то не понимает. А мой упрямый лейтенант в нерабочее время стал искать в компьютере информацию о массовых исчезновениях людей примерно одного возраста и пола. Он отыскал аналогичный случай в Талдоме и положил мне на стол. Я, разумеется, отмахнулся. Ну поймите меня — разве не может статься, что в двух русских городах появляются вербовщики и вытаскивают молодцев… или вдруг прошел слух, что в Китае можно хорошо заработать, — да мало ли что может произойти в нашем государстве? Вам интересно?
— Кури, у нас курят, — сказала Калерия.
— Ну вот. — Миша закурил от старого «Ронсона» и захлопнул крышку зажигалки. — Мой лейтенант Коля Полянский стал ждать продолжения. Правда, никто, кроме меня, в управлении о его теории организованного злодейства не знал. И тут пришло известие из Калязина. Вы представляете, где это?
— Верхняя Волга, — сказал я, — чуть ниже Кимр. Талдом тоже в том районе.
— А мой Коля даже провел кривую, соединяющую эти три центра, и попросился у меня в командировку. Благо, что недалеко и недорого. И в Калязине он также не обнаружил следов пропавших людей. А там провалились сквозь землю шестьдесят два человека.
— А в Талдоме, в Кимрах? — спросила Калерия.
— В Талдоме тридцать один человек, — полковник был готов к такому вопросу, — а вот в Кимрах больше всех. Очевидно, около девяноста.
— И в один день?
— В один день.
— И в Москве даже не поднялась паника?
— Поставь себя на место калязинской власти. Разве у них других дел нет, как считать парней? Тем более что мы запустили в компьютер их дела, чтобы найти закономерности, и оказалось, что практически все исчезнувшие одиноки.
— Чего же вы Москвой не занялись? — спросила Тамара. — Увидели бы, что у нас тысячами пропадают.
Полковник игнорировал ремарку:
— Мой Полянский был убежден в том, что здесь есть система. И преступная притом.
— А дальше Полянский сделал предсказание, — предположила Калерия.
— С чего ты так решила?
— Это так просто. У вас есть три точки, у вас есть даты, у вас, наконец, есть событие.
Дядя Миша погасил сигарету.
— В принципе ты права.
— И следующий пункт был Углич? Мышкин? Кашин?
— Кашин, Кашин! — Полковник был недоволен тем, что его загадки так просты для аудитории.
— А дата? — спросила Катрин.
— Дата? — Полковник почему-то принялся чертить пальцем по столу, изображая забывчивого старикашку, а Тамара не выдержала напряжения:
— Неужели вы не послали туда отряд?
— Дата нам была известна лишь приблизительно, — сказал Миша. — А кто даст людей для проверки диких гипотез?
— Хорошо, и чем все это кончилось? Что увидел и узнал лейтенант Полянский?
— К сожалению, на этот вопрос я не могу ответить, — сказал Миша. — Полянский погиб.
— Погиб? Не может быть! — сказала Тамара. — Он же милиционер.
— В ту ночь, когда люди исчезли из Кашина… Полянский утонул в Волге.
— Простите, — произнес я. — В студенческие годы мы ходили на байдарках по Верхней Волге. Я те места неплохо знаю. Кашин стоит не на Волге. Он стоит на Медведице. Правильно? А Медведица впадает в Волгу. И там несколько километров…
— Не Медведица, а Кашинка, — поправил меня полковник. — До Волги от Кашина далеко, и у нас нет никаких оснований связывать смерть Полянского с событиями в Кашине.
— Они его убили, — возразила Тамара, — а потом бросили в Волгу. Обычная манера мафии.
— Никаких следов насилия, — сказал полковник. — Лишь повышенное содержание алкоголя в крови.
— Он пил?
— Не больше, чем мы с вами, Тамарочка, — ответил дядя Миша.
— Значит, изредка, — сказала Тамара.
Полковник снова закурил, потом нарушил общее молчание:
— Больше мне нечего рассказывать.
— Врешь, Миша, — сказала Калерия. — Прежде чем пойти к нам, ты побывал в Кашине, ты перерыл там землю, ты привез с собой экспертов…
— Ничего подобного, — сказал Миша. — С точки зрения элементарного ментовского поведения я так бы себя и вел. И всех спугнул. Поэтому все расследование вели люди из Кашина, я там был, конечно, но инкогнито.
— Если, конечно, у них не было сообщников в милиции, — заметила Катрин, — иначе ваше инкогнито не поможет.
— Там, кажется, курорт? — спросила Калерия.
— Старый среднерусский курорт. Милейшее место. Но сейчас выдохся. Хотя санаторий существует. Там в санатории и отдыхал мой лейтенант по документам инженера-технолога, которому не по карману Канарские острова.
— Он знакомился с окрестностями, как Тургенев, — сказала Тамара.
— И чего ты ждешь? — спросила Калерия.
— Я жду нового факта, — ответил полковник. — Или в Бежецке, или в Меховске. Примерно через две недели. Точные данные у меня в конторе. Я хочу понять, кому и с какой целью понадобились все эти люди. Куда их сманивают? Ну и конечно, я отыщу тех, кто погубил Колю Полянского.
— Ясно. Ты посылаешь своих людей?
— Это мои проблемы, — сказал полковник. — Но мои люди — сыщики и размышляют как сыщики. Это совсем другой тип мышления.
— Значит, два городка… — произнесла Калерия.
— Не совсем так. По мнению нашего компьютера, девяносто два процента за то, что следующий инцидент произойдет в Меховске, шесть — за Бежецк, два — за то, что он не произойдет вообще.
— Замечательно, — сказала Калерия. — Все это очень интересно. Осталось нам узнать всего ничего. Что же привело тебя к нам?
— Нехватка кадров, — сказал Миша.
— Точнее.
— Дай мне на две недели Гарика Гагарина.
— Так я и знала, — вмешалась в разговор Тамара. — Только мужчина мне понравился, как его посылают на верную смерть в Афганистан.
— Это несерьезно, — сказала Калерия. — Гарик работает у нас без году неделя. И к тому же он сам испытуемый.
Я не сдержал вздоха. Диагноз никуда не годился.
— Мне нужны некоторые его качества, — сказал Миша.
— Откуда они тебе известны?
— От верблюда. Ты отлично знаешь, что за вашим институтом мы внимательно наблюдаем. И по мере сил помогаем. Разве не так?
— Но Гарика я не отдам.
— Мне нужен полевой агент, — сказал Миша, — который может воздействовать на психику врага, который, говорят, даже может левитировать. Я правильно произнес?
— У меня не всегда получается, — сказал я.
— Мне нужен свой парень, надежный товарищ, честный человек…
— И это все о нем! — сказала Тамара. — Такого типа я лучше оставлю себе.
— Для вашей работы, — сказала Калерия, — люди готовятся десятилетиями. Вы же ничего не добились. Больше того, твой сотрудник погиб.
— Я не погибну! — сообщил я. Эти слова вырвались из моих уст непроизвольно.
— Он будет не один.
— Но предупреждаю, — сказала Тамара. — Если вы поделились с милицией или ФСБ, наш Гарик погибнет без следа. Утонет.
Тамара не хотела, чтобы я утонул. Как приятно.
— Нет, — твердо сказала Калерия. — Гарик и сам не понимает риска, которому вы его подвергаете.
— Мы с этой дамой на «ты» уже десять лет, — сообщил нам полковник Миша. — Видно, она очень на меня сердита. А зря.
— Иди к директору. Посмотрим, что он тебе скажет.
— Я был у вашего директора, — ответил Миша. И тут я увидел, каким он может стать, если захочет. — Директор согласился с моими доводами, но оставил право окончательного решения за тобой и младшим научным сотрудником без степени Гагариным. Директор института отлично понимает, что сложившаяся ситуация, вернее всего, выходит за рамки обычного милицейского расследования. В течение двух месяцев в Средней России пропало бесследно около двухсот человек. Ни один не вернулся, ни один труп не найден, ни одно письмо от них не пришло. Поэтому у нас есть все основания отнести случившееся к разряду необъяснимых явлений. Поэтому я обратился к вам.
— Почему этим не занялись чекисты? — спросила Калерия. — Казалось бы, им и карты в руки.
— Они в курсе дел. Но так как с самого начала этим занялись мы, они не вмешиваются. До поры до времени.
И тогда я понял, что, помимо всего прочего, Мишей руководит уязвленное самолюбие. И к нам он пришел, потому что почуял, что дело вот-вот отнимет ФСБ. А у него, у Миши, свои счеты с вербовщиками или похитителями — ему надо рассчитаться с ними за лейтенанта Полянского.
— Допустим, Калерия, — продолжал полковник, — что мы столкнулись с каким-то явлением не только всероссийского, но и международного масштаба. И организация, которая может таким образом организовать исчезновение людей, достаточно сильна, чтобы угрожать всем. И всей нашей стране.