— Есть хочу, — простонал Бильбо. Он вдруг понял, что не ел с позапрошлого вечера. Только представьте, каково это хоббиту! В животе пусто, ноги заплетаются…
— Увы! — откликнулся Гэндальф. — Придется потерпеть. А ежели очень хочешь — вернись и попроси гоблинов. Может, они тебя накормят.
— Благодарю покорно, — мрачно произнес Бильбо. — Я уж потерплю.
— Вот и хорошо. Ну что, затянем пояса да в путь — иначе завтракать будут нами. По мне, так лучше быть голодным, чем оказаться в брюхе у гоблина.
Тронулись в путь. Бильбо крутил головой, высматривая, чем бы заморить червячка. Но ничего съедобного не попадалось — ежевика только зацветала, орехов не было и в помине. Хоббит пожевал щавеля, попил из горного ручейка, на берегу которого нашел три ягодки полуники. После всего этого есть захотелось еще сильнее.
Выбравшись из распадка, в котором росли деревья, попадались пятна изглоданной кроликами травы, цвели тимьян и шалфей, майоран и желтые рододендроны, они очутились на каменистой осыпи. Едва начали спускаться, как из-под ног покатились маленькие камешки, затем пришли в движение камни покрупнее и наконец, поднимая клубы пыли, вниз с грохотом устремились громадные валуны. Устоять было невозможно, путники покатились под гору, а мимо то и дело проносились чудовищной величины каменья.
Выручили деревья. У подножия склона раскинулся бор, стоявший этаким стражем темных лесов, покрывавших равнину за горами. Кто зацепился за ствол, кто повис на ветвях, а кто, как маленький хоббит, попросту спрятался за деревом. Вскоре опасность миновала, камнепад прекратился, грохот стих, лишь погромыхивали в отдалении последние из скатившихся валунов, прокладывая себе дорогу сквозь заросли папоротника.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Гэндальф. Гномы мрачно глядели на мага, потирая ушибленные места. — Надеюсь, гоблины одними синяками тут не отделаются.
— Да уж, — проворчал Бомбур. — Зато с них станется скатить оставшиеся камни нам на головы.
— Вздор! Мы не собираемся сидеть здесь до утра. Нужно торопиться. Смотрите!
Солнце давно скрылось за хребтом. Тени стали гуще, зато внизу, в долине, смутно различимые среди деревьев, приветливо теплились огоньки. Путники постарались прибавить шагу. Через бор вела тропа, полого и неуклонно спускавшаяся к югу. Порой приходилось продираться сквозь заросли, в которых хоббит утопал с головой. Мрак густел, тишина пугала; не было слышно даже шарканья ног: путники шли по ковру из сосновых иголок. Вечер выдался настолько безветренным, что лес недвижно застыл — не шелохнулась ни одна ветка.
* * *
— Нам еще далеко? — спросил Бильбо. Стало темно — он лишь изредка различал мелькавшую впереди белую бороду Торина — и так тихо, что дыхание гномов казалось раскатами грома. — Руки в синяках, ноги болят, и есть очень хочется.
— Почти пришли, — отозвался Гэндальф.
Мнилось, что идут уже целую вечность. И тут тропинка вывела на окруженную деревьями поляну, над которой стояла луна. В поляне этой вроде не было ничего страшного, но гномам и хоббиту почему-то стало не по себе.
Внезапно из-за холма донесся вой, долгий и прерывистый. В ответ прозвучал другой, справа, гораздо ближе к путникам; слева тоже кто-то завыл. Это были волки — волки, сбивавшиеся в стаю.
Поблизости от норы, в которой жил господин Торбинс, никаких волков не водилось, однако как воют волки, он знал — по сказкам и преданиям. И двоюродный брат Бильбо, из семейства Туков (в свое время он много путешествовал), часто выл по-волчьи, чтобы попугать господина Торбинса. Но тогда все было понарошку, а теперь опасность была самая что ни на есть настоящая, и Бильбо перепугался до смерти. Полез было за кольцом, но тут же сообразил, что кольцо не спасет даже от обыкновенных волков — а уж тем более от здешних, живущих на границе Глухоманья, бок о бок с мерзкими гоблинами. Ведь нюх у волков настолько острый, что им вовсе не обязательно видеть жертву, чтобы схватить ее.
— Что нам делать, что нам делать? — запричитал Бильбо. — Это же надо, сбежать от гоблинов, да волку в пасть! — Эти его слова со временем стали поговоркой; правда, сегодня о том, кто избежал одной неприятности, но угодил в другую, мы говорим: «Попал из огня в полымя».
— Наверх, быстро! — крикнул Гэндальф. Все бросились к деревьям, высматривая, на какое легче забраться. На их счастье, подходящих деревьев оказалось несколько. Путники постарались залезть повыше, чтобы чувствовать себя в безопасности. Вас наверняка позабавил бы (разумеется, с безопасного расстояния) вид рассевшихся по веткам бородатых гномов: они походили на впавших в детство старичков. Фили и Кили оседлали макушку высокой, похожей на рождественскую елку лиственницы. Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин устроились поудобнее — на большой сосне, ветви которой торчали во все стороны на равном расстоянии друг от друга, точно спицы в колесе. Бифур, Бофур, Бомбур и Торин расселись на соседнем дереве. Балин и Двалин вскарабкались на высокую тонкую пихту с редкими ветвями и пытались разместиться поближе к макушке. Гэндальф влез на стоявшую на краю поляны сосну, столь высокую, что гномам на нее было не взобраться. Он спрятался среди ветвей; его глаза, когда он высовывал голову, мерцали в лунном свете.
А что же Бильбо? Хоббит носился от дерева к дереву, точно кролик, за которым гонятся собаки. Он так и не сумел найти ветки, до которой смог бы дотянуться.
— Снова ты бросил добытчика, — сказал Нори, поглядев вниз.
— Потаскал бы его с мое, не говорил бы! — огрызнулся Дори. — Под землей — я, в лесу — я… Сколько можно? Я что, в носильщики нанимался?
— Если мы ничего не сделаем, его съедят — вмешался Торин. Волчий вой становился все громче. — Дори! Помоги господину Торбинсу подняться. Давай пошевеливайся!
Дори, конечно, любил поворчать, однако и без приказа ни за что не бросил бы товарища в беде. Он спустился до нижней ветки и протянул Бильбо руку. Но бедный хоббит, как ни старался, не мог дотянуться до пальцев Дори. Тогда гном спрыгнул наземь и велел Бильбо забраться ему на плечи.
В этот миг на поляну ворвались волки. Их было великое множество, и все — с горящими глазами. Дори не бросил Бильбо. Гном подождал, пока хоббит переберется с его плеч на ветку, а потом подпрыгнул и повис на ней сам. Успели как нельзя вовремя. Один из волков прыгнул, клацнул зубами и сорвал с Дори плащ. Вскоре под деревом собралась целая стая — сидели, оскалив зубы и свесив набок языки.
Но даже дикие варги (так именуют злобных волков, обитающих на границе Глухоманья) не умеют лазать по деревьям. На какое-то время путники оказались в безопасности. К счастью, ночь выдалась теплой и безветренной. Ведь на дереве и так-то не очень удобно сидеть, а уж если холодно, дует ветер, а внизу поджидают свирепые волки, — и того хуже.
Поляна, очевидно, была излюбленным местом волков. Они сбегались со всех сторон. Оставив охрану у дерева, на которое взобрались Бильбо и Дори, волки принялись обнюхивать землю и вскоре отыскали остальные деревья с гномами. Под ними тоже оставили сторожей, а все прочие — несметное число — уселись на поляне в круг, посреди которого встал громадный серый волчина. Он заговорил со своими собратьями на ужасном наречии варгов. Этот язык знал только Гэндальф, но даже Бильбо догадался, что волки говорят о чем-то не слишком приятном для путников. То и дело варги хором отвечали своему вожаку, и от их жуткого воя хоббит всякий раз чуть не падал на землю. Я расскажу вам, о чем говорили волки и что услышал Гэндальф. Варги и гоблины нередко помогают друг другу. Гоблины стараются держаться поближе к горам (разве что их выгоняют, и тогда они отправляются искать себе новое пристанище или идут на войну, однако войн — благодать-то какая! — не было уже давно). Но порой гоблины срываются в набеги — если нужно пополнить запасы провизии или найти новых рабов. Тогда они зовут на помощь варгов и отдают тем часть добычи. Бывает, что гоблины ездят на волках, как гномы — на пони. И в эту ночь был назначен очередной набег. Встретиться договорились на поляне в бору, но гоблины запаздывали. Варги и не подозревали, что Верховный Гоблин мертв, а остальные никак не опомнятся после переполоха, устроенного в подземелье Гэндальфом, Бильбо и гномами.
Здешние края имели дурную славу, но это не отпугнуло смельчаков, которые пришли с юга. Они построили себе дома на равнине, недалеко от реки. Их было много, храбрых и хорошо вооруженных, и даже варги не осмеливались нападать на них при свете дня. Но теперь волки собирались вместе с гоблинами устроить набег на ближайшие к горам поселения. Если все пройдет без сучка без задоринки, наутро те поселения опустеют: рабов гоблины уведут в свои пещеры, а прочими полакомятся волки.
Вот о чем говорил вожак, которому стая отвечала дружным воем. Гэндальф прекрасно понимал, что опасность угрожает не только храбрым дровосекам, но и ему самому и его спутникам. Незваные гости, которых серые разбойники приняли за лазутчиков, страшно разозлили волков, и было ясно, что варги никому не дадут уйти отсюда живым — иначе весть о набеге достигнет людских поселений, и захватить тамошних жителей врасплох уже не получится. Волки твердо решили не уходить с поляны — во всяком случае, пока не наступит утро или пока не подойдут гоблины. Уж гоблины-то наверняка умеют лазать по деревьям.
Не удивительно, что Гэндальф немножко испугался. Нечего сказать, хорошенькое убежище они себе нашли. Но настоящий маг никогда не теряет присутствия духа, даже когда сидит на дереве, под которым рыскают лютые звери. Гэндальф сорвал несколько шишек и швырнул в волков первую, вспыхнувшую в его руке ярким голубым пламенем. Шишка угодила в спину большому варгу. Шкура загорелась, волк с воем заметался по поляне. За первой шишкой последовала вторая, третья… Поляна осветилась разноцветными огнями — голубыми, зелеными, красными.
Шишки дымились, выбрасывали языки пламени, рассыпали вокруг себя искры. Одна, самая крупная, стукнула по носу вожака; тот подскочил как ужаленный и принялся носиться кругами, походя кусая всех, кто имел неосторожность ему подвернуться. Гномы и Бильбо веселились от души. Страшные варги казались теперь вовсе не такими страшными. Надо сказать, что волки вообще боятся огня, любого огня, а этот огонь к тому же был особенный, колдовской. Достаточно было крохотной искорки, чтобы вспыхнула волчья шкура. Варги метались среди деревьев живыми факелами, катались по земле, сбивая пламя, но лишь некоторые из них решили спастись бегством. Осада продолжалась.
— Что там за шум в лесу? — спросил Повелитель орлов, восседавший черной тенью на макушке одинокой горы у восточного края хребта. — Я слышу волчий вой. Должно быть, подлые гоблины снова что-то затевают.
Он взмыл в небо, и вдогонку ему устремились два других орла. Они парили высоко над землей, разглядывая лесную поляну — крошечное пятнышко света во мраке ночи. У орлов зоркие глаза, способные разглядеть в лунную ночь даже кролика, высунувшегося из норки. Гномов, скрытых за ветвями деревьев, Повелитель орлов не заметил, однако увидел он и волков, сошедших как будто с ума, увидел и гоблинов, выходящих стройными рядами из нижних ворот. Шлемы и копья гоблинов поблескивали в свете луны.
Орлы бывают разные. Встречаются среди них и трусливые, и жестокие. Но древнее племя северных гор — величайшее среди всех птичьих племен; это сильные, гордые, благородные птицы. Они ненавидят гоблинов, и когда обращают на тех внимание (что случается не так уж часто — ведь орлы не питаются гоблинами) то загоняют обратно в пещеры, разрушая все их злые умыслы. Гоблины тоже ненавидят орлов, но не могут добраться до орлиных гнезд, расположенных высоко-высоко в горах.
Повелителю орлов очень хотелось знать, что происходит там, внизу, из-за чего такой шум и куда движется войско гоблинов. Он призвал своих подданных, и орлы полетели к лесу, снижаясь плавными кругами, незримо и неотвратимо приближаясь к поляне, на которой бесновались варги.
А там творилось нечто неописуемое. Лес загорелся сразу в нескольких местах. Лето было в разгаре, дождей не выпадало давным-давно, и поэтому хватило одной искры, чтобы занялось пламя. Горело все — пожухшая трава, громадные кучи сосновой хвои, сухие ветки, мертвые деревья. Поляну окружила огненная стена. Но волки отказывались уходить. Обезумевшие от ярости, они скакали под деревьями, проклиная гномов на своем мерзком языке; из оскаленных пастей капала слюна, налитые кровью глаза сверкали ярче пламени.
И тут с воплями примчались гоблины. Они-то думали, что волки сцепились с дровосеками. Но когда — очень быстро — разобрались в чем дело, то просто покатились со смеху и принялись стучать древками копий о щиты. Гоблинов огонь не пугает, совсем наоборот. Посовещавшись, они решили сполна посчитаться с гномами за свое недавнее унижение.
Одни отогнали в сторону волков. Другие принялись затаптывать и гасить пламя, гасить и затаптывать — везде, но только не под деревьями, на которых сидели гномы. Наоборот, они приносили на поляну хворост и подбрасывали его в огонь, заодно с сухим мхом и сосновыми иглами. Вскоре гномы очутились в огненном кольце. Спасения не было. Мало-помалу кольцо вокруг деревьев сжималось, дым разъедал глаза, становилось все жарче. Между тем гоблины скакали по поляне — похоже, плясали от радости, водили хороводы, как люди в праздник летнего солнцеворота. За пределами огненного кольца выстроились воины с копьями и секирами; чуть поодаль, внимательно наблюдая, стояли волки.
Гоблины загорланили песню:
На пяти деревьях пятнадцать птах!
Вишь, пятнадцать птичек на пяти кострах,
А у них, у пташек, крылышков-то нет!
Знатная цыплятина будет на обед:
Заживо поджарим, а потом — в котел!
Подадим горяченьких птенчиков на стол!
А потом завопили:
— Летите, птички! Летите, если можете! А лучше спускайтесь, покуда не поджарились заживо! Эй, вы, там!
— Прочь отсюда, несмышленыши! — крикнул в ответ Гэндальф. — Кто вам позволил баловаться с огнем? Доиграетесь, деточки, — всыплют вам по первое число!
Он нарочно дразнил гоблинов, чтобы показать, что не боится (хотя на самом деле очень даже испугался; да и кто не струсил бы на его месте?). Гоблииы, пропустив слова Гэндальфа мимо ушей, снова запели:
Гори, гори ясно, чтобы не погасло!
Гори, гори пуще, чтобы стало в пуще
Светло, как днем! Тепло с огнем!
Йо-хо-хо!
Будем вялить их, будем жарить их,
Подпалим волосики, подрумяним носики!
Лопни их глазок, потеки жирок,
Шкурка смуглится, кости углятся!
Жарки угольки!
Небеса высоки!
Тут гномам конец —
Пляши, гоблин-молодец!
Йо-хо-хо!
Гип-гип-ура!
Йо-хо-хо!
С последними словами припева пламя подобралось к дереву, на котором сидел Гэндальф. Вскоре запылали и другие. Огонь лизал кору, нижние ветки негромко потрескивали. Маг взобрался повыше, с конца его посоха сорвался сноп искр. По всей видимости, он решил прыгнуть на гоблинов, погибнуть самому — все равно погибать — и погубить как можно больше врагов. Но прыжок не состоялся.
В тот самый миг, когда Гэндальф приготовился, Повелитель орлов схватил мага и взмыл вместе с ним в небо.
* * *
Гоблины завопили вне себя от ярости. Гэндальф сказал что-то своему спасителю, и тот громко кликнул. Тут же над поляной появились другие орлы, громадные черные тени. Волки скулили и щелкали зубами, гоблины выли, впустую тыкая копьями в воздух. Пока орлиное войско сражалось с варгами и гоблинами, несколько птиц сняли с деревьев едва живых гномов.
Беднягу Бильбо снова чуть не оставили. В последний миг он еле успел ухватиться за ноги Дори. Птицы поднялись над деревьями. Хоббит висел, вцепившись мертвой хваткой Дори в лодыжки.