Не пожелавший залезать на своё место Рыж, бежавший впереди тэрха, вдруг остановился и с интересом посмотрел назад, потом на Весю, давая понять, что их догоняют.
Княжна махнула питомцу рукой ответным знаком, что намек поняла, и погладила Ныра по гриве, заставляя бежать помедленнее. Если её догоняют из опаски, как бы невеста не решила сбежать, то лучше показать загодя, что у нее не было таких намерений. Нет ничего хуже упрямых и подозрительных мужчин, летние походы с отрядами охраны давно убедили в этом княжну.
— Весеника, погоди.
— Да я и так потихоньку еду, — сразу узнав голос Ранзела, мирно отозвалась девушка.
— Я хотел поговорить.
— Говори.
— Ты можешь честно ответить на один вопрос?
— Могу, — честно ответила куница. — Всё, я ответила.
— Как всё? Я вопрос ещё не задал.
— Как это не задал? Задал.
— Но это был не тот вопрос…
— А это уже будет второй.
— А на него ты ответить не сможешь?
— Смогу. Третий будет?
— Весеника… — вздохнул княжич и, обогнав княжну, повернулся в седле так, чтоб видеть её лицо, — ты шутишь, а я хочу узнать одну вещь…
— Знаешь, Ранзел, — сжалилась куница, — давай я угадаю. Узнать хочешь не ты, а все вы. И вопрос у тебя не один, а штук десять… не меньше. Но я отвечу только на те два, которые считаю самыми важными. Первый — убегать и возвращаться домой я не собираюсь. Второй, окончательное решение я сообщу вам, когда мы переправимся через Ругор и доберемся до Ставина. Я уже говорила, у меня свободный выбор, и забывать об этом я не намерена.
Дальше, до самой избушки Ермея они ехали молча и вдвоем. Остальные женихи так и не подумали догонять брата и куницу, и Веся ехидно ухмылялась, представляя их разочарование, когда Ранзел будет докладывать об успехах. Маску она к этому моменту сняла и спрятала в мешок, заменив легкой шапкой с прикрывающими лицо полями, судя по встающему над лесом солнцу, весна перешла в решительное наступление. Ранзел покосился на перекалывающую косу невесту с интересом и завистью, но сам снимать маску все же не стал.
Значит, успели договориться, что при людях клана Куницы княжичи будут ходить в масках, перевела для себя его взгляд княжна и пожала плечами. Это только доказывает, что все они — люди слова, и больше ничего. А знания об остальных их добродетелях и недостатках Весе ещё предстоит выковырять из-под толстых защитных щитов, сложенных из недоверия, клановой чести и личных интересов.
Жареной гусятиной запахло ещё за полсотни шагов, и тэрхи сами прибавили ходу. Но уже нёсся впереди них условный посвист дозорных, который случайный путник вряд ли отличил бы от весеннего пересвистывания дроздов.
— Командир решил не останавливаться здесь на завтрак, — хмуро выдавил Ранзел. — Поешь, пока они нас догоняют, а для братьев завтрак возьмем с собой.
— Нет, так мы делать не будем, — мгновенно отрезала Веся, сообразив, что ястребы решили всё это заранее, потому-то богатырь и едет с ней один.
Вернее, решал, скорее всего, Берест… а остальные просто подчинились. А её спрашивать снова не захотели, потому и подослали Ранзела.
— Они всё равно не подъедут ближе, — хмуро признался княжич, и его глаза с надеждой уставились на Весенику. — Ты же сказала, что не станешь возвращаться домой? Я тебе верю. Завтракай, я же понимаю, они твои сородичи, поговори сколько хочешь. А мы будем ждать у развилки.
— Ты не понял, Ранзел! — фиалковые глаза смотрели на воина с жалостью. — Я считаю ваше решение неправильным, и сейчас ты поедешь и убедишь в этом братьев.
— Но…
— Не спорь! Вы все получили вчера ранения, и я добавила вам способности быстрее их излечить. Но для того, чтоб зарастить раны и пополнить кровь, ваши тела потратили силы, спроси Ансерта, он подтвердит. И эти силы никто из вас не восстановил, кусок сухого пирога и кружка чая — недостаточная замена потерянной крови. И мои сородичи это знают, я не раз ходила с ними в походы и успела объяснить каждому. Потому они и напомнили утром про мясо. И сейчас уже варят наваристый мясной суп, и в нем гусиная печенка, коренья и клецки из взбитых яиц. И всё это нужно для поправки здоровья не только Лирсету, хотя ему в первую очередь. Вот и объясни братьям, что я буду сидеть тут три дня, если они не приедут завтракать. И, кстати… пусть не тревожатся о своих масках. Куницы народ вежливый и не любопытный… вопросов задавать не будут.
Ранзел молча развернул тэрха и отправился назад, а Весеника хмуро глянула ему вслед и поехала к избушке, едко усмехаясь над собственным утверждением. Ну да, сородичи виду не подадут, что их заинтересовало странное поведение женихов, но батюшке доклад отправят прежде, чем отряд успеет уйти с этой поляны.
К тому времени, как на полянке появились тэрхи княжичей, Веся успела подлечить тех, кто постеснялся попросить у нее помощи утром. Затем умылась тёплой водой и переплела косу, из которой сначала вычесала несколько еловых иголок и обломков сухих веток.
Она сидела за столом, поставленным в сторонке, под старой яблоней, смотрела на подтаскивающих еду сородичей и слушала рассказ приведшего их Тирьяна, служившего в княжеском войске старшиной.
— Как твой сигнал заметили, сразу поняли, что вы в засаду попали, первые два десятка за четверть часа собрали. Остальные через полчаса после нас сюда примчались, по пути все дозоры созвали. Злодеи-то к тому времени по пятёркам разделились и по лесу рыскали, вас искали. Своих они раньше нас нашли.
Он достал из колчана пучок стрел, перевязанных тесемкой, и отдал Весе, деликатно не упоминая, что удивлен количеством промахов.
— Одному в мешок попала, — сама покаялась княжна, краем глаза наблюдая, как ястребы приветствуют хозяев стоянки, привязывают тэрхов и снимают с седла Лирса. — Он как раз падать вздумал. Да и лук… хоть и похож, а чужой.
— Да уж, вижу, — проворчал Тирьян и гостеприимно улыбнулся гостям: — Проходите, усаживайтесь, вот варево горячее, а там и мясо поспеет, мы его на углях печем. Веся, тебе налить? Там с поджаркой, тут простой, на костях.
— Я сама, — куница ловко зачерпнула мясной суп начищенным до блеска медным ковшиком, явно доставшимся в наследство от степняков, и налила в миску Лирса. — Это тебе. На поджарке пока рановато.
Затем налила себе и отдала ковш Ранзелу. Сами нальют, здоровые.
Ястребы хоть и держались суховато, но ели с большим аппетитом и суп, и мясо, и привезённые подоспевшими из деревни селянами пироги и сметану. Никто из воинов клана Куницы за стол с гостями так больше и не сел, отговариваясь срочными делами, а Веся и не настаивала. Хватало ей и Тирьяна, с его дотошливостью и собственным мнением по любому поводу.
— Так как же это Мариля тебе лук-то отдала? — потрогав мозолистым пальцем приставленное к стволу старой яблони оружие, вернулся к волнующей его теме воин, когда гости расслабленно пили отвар с медом.
— На память, — еле заметно усмехнулась Веся.
— Как интересно, — задумался он. — А скажи, матушка, больше она ничего не дарила? На память?
— Ох и жук ты, дядька Тирьян! Всё тебе интересно! — княжна вполне могла бы сейчас смолчать, ничего ему не рассказывать при княжичах, скоро и сам всё узнает. Да видела по насторожившимся женихам, как задела их эта беседа, и потому, вздохнув, буркнула: — Ну, подарила. Очки, куртку… жемчуга шкатулку.
— Вот теперь мне всё понятно… — резко помрачнел вдруг Тирьян. — Это она тебя уговорила! А я никак в толк взять не могу, отчего Радмир меньшую дочь вперед старших отдал! Ну про тех всё ясно… а вот эта чем разжалобила, хотел бы знать?
— Тирьян, — начала сердиться Веся, — ты мне друг, но не смей так говорить про Марилику! Она мне сестра… и её счастье мне не безразлично.
— Прости… не держи зла. Но ведь я твою судьбу совсем по-другому видел!
— Вот и зря загадывал, — легкомысленно усмехнулась куница. — Однако нам пора. Сам знаешь, лучше подальше от оврага уйти, негде там раненого на ночлег устроить.
— Я дам вам провожатых.
— Не нужно, лошади идут медленнее тэрхов. Они нас держать будут, — твёрдо отказалась Веся и пошутила: — И не вздумай писать в докладе, что я промахнулась! Не прощу!
— Я, может, и старый назойливый пенек, — так же в шутку обиделся Тирьян, — но друзей не предаю!
— Поверю, — взбираясь в седло, кивнула куница. — Передавай всем привет!
И решительно дёрнула Проныру за гриву, направляя зверя в сторону тропы. Долгие проводы — лишние слезы.
Глава двенадцатая
В сторону развилки Веся ехала первой, поторапливая тэрха каждый раз, как кто-то из женихов осторожно пытался её обогнать. И не только ради знакомой тропки, на которую девушка, желая сократить путь на несколько верст, собиралась свернуть. Для телег та тропа крутовата, но для тэрхов в самый раз. Ещё княжна желала спокойно обдумать последствия своей откровенности. Хотя и были кланы в родне через женихов и невест, но некоторые свои дела или особые способности сородичей князья держали в тайне от других, не желая делиться с чужими домами, даже если и были должны. И теперь перед ней встал вопрос, правильно ли ястребы поняли, почему она едет к ним вместо сестры. И вообще, поверили ли ей или сочтут, будто куница всё придумала ради того, чтобы влезть к ним в доверие?
Свернув на тропку, княжна нахмурилась и сразу забыла про свои сомненья. Дорожка, по которой ездили очень редко и только летом, была вытоптана копытами и пестрела конскими яблоками.
— Что это? — Ранзел остановил тэрха рядом с придержавшей Проныру княжной, испытующе заглянул ей в лицо.
— Это тропа, — неуступчиво буркнула Веся. — И по ней я поеду первой. А впереди меня пойдет Рыж.
Рысь, дремавший на кошме у нее за спиной, услышав знакомые слова, немедленно вскочил и спрыгнул с тэрха. Принюхался, чутко повел ушами и спокойно побежал вперед.
— Но это не та дорога, — через несколько минут уверенно пробасил Ранзел, и куница завязала себе в памяти узелок, что кудрявый шатен — путник.
Эти люди имеют особый дар, который позволяет запоминать с первого раза и навсегда все, даже самые неприметные тропки и дорожки, где они проехали хотя бы раз.
— Я знаю, — небрежно ответила девушка и коротко пояснила: — Так намного короче, хотя склон справа будет довольно крутым. Присматривай за Лирсом.
Больше никто из ястребов не сказал ни слова до тех пор, пока отряд не выбрался на проторенную по краю оврага, довольно оживленную дорогу. А едва Рыж занял законное место, Берест выехал вперед, и Веся сделала вид, что не заметила этого маневра. Точно так же спокойно она пропустила и Даренса, и только потом мягко коснулась гривы Ныра. Тот послушно тронулся с места, и рядом с ним тотчас оказался тэрх Ансерта.
— Весеника, у меня к тебе предложение.
— Звучит подозрительно.
— Только звучит. Это обычная безобидная сделка. Я хотел бы сменять свой запасной кошель на некоторые из твоих трав.
Княжна едва не расхохоталась, услышав это нелепое предложение, но посмотрела в серьезные глаза алхимика и сдержалась. Хотя молчать и притворяться дурочкой не собиралась.
— Ансерт, большое спасибо за такое выгодное предложение, но я не могу его принять.
— Почему?
— По простой причине. Не люблю, когда меня пытаются обмануть. Я знаю цену твоим зельям и своим травам и отлично понимаю, во сколько раз твой кошель дороже. Куницы бережливые, ястреб, но не жадные и не пройдошливые.
— Весеника, — терпеливо начал уговаривать алхимик, — я догадываюсь, почему ты не хочешь брать зелья. И могу пообещать, что не стану считать их подарком. Просто возьми как помощь собрата по ремеслу, если не хочешь меняться. А я буду рад, если ты дашь мне своих трав.
— Да зачем тебе мои травы? — усмехнулась Веся и вдруг поняла, что может получить несколько ответов на свои вопросы. — Но если уж очень нужно, я могу и так с тобой поделиться. А вот если ты действительно хотел мне помочь… то я бы лучше взяла вместо кошеля кое-что другое. Ну, а если ты так уж упорствуешь, то вместе с ним. Но позже. Просто я почти не спала всю ночь, а потом полтора часа внимательно следила за тропой и Рыжем, памятуя, что степняки вполне могли оставить здесь дозорных. У меня сейчас голова гудит, и я вряд ли смогу запомнить твои зелья.
Веся сильно преувеличивала, отдохнула и выспалась она неплохо. В летних походах и меньше приходится иногда спать. Но знать об этом гордым и упрямым ястребам не нужно. И вообще, пора им переставать относиться к ней, как к товару, и начинать понимать, что куница — живой человек и имеет свои слабости и желания.
Ансерт задумался только для вида, по заблестевшим в прорези маски глазам девушка отлично видела, как сильно заинтересовало алхимика её предложение, и терпеливо ждала ответа.
— И что же ты хочешь получить вместе с кошелем? — наконец осторожно осведомился княжич.
— Не получить, а узнать. Вы про меня всё уже знаете… а я про вас — ничего. Как с завязанными глазами еду… представь себя на моем месте?
— Я подумаю, — сразу помрачнев, пообещал Анс и придержал тэрха, пропуская Весю вперед.
Девушка уже совсем было решила, что женихи решили оставить её сегодня в покое, но меньше чем через полчаса, когда дорога вырвалась из кустов и пошла по открытому лужку, Весю догнал Лирсет. Он был без маски, и хотя осунувшееся лицо ещё сохраняло болезненную бледность, зато взгляд стал живым и осмысленным.
— Полегчало тебе? — заботливо осмотрев, удобно ли устроен пациент, миролюбиво спросила княжна, и нагловатый парень вдруг смутился и начал стремительно краснеть.
— Весеника… я тут…
— Тут, — кивнула Веся, искренне радуясь, что он всё правильно понял, — а ночью ты был там. И это был не ты, Лирсет… поэтому не извиняйся за того человека. Лучше расскажи, как себя чувствуешь?
— Хорошо, — выдавил он. — Я хотел… ты меня спасла… они выскочили с разных сторон, по двое. Но я увидел сначала только двоих, выхватил меч, и тут меня ударило сзади…
— Лирс… — куница не выдержала, протянула руку, легонько хлопнула его по плечу. — Вы ведь живете дальше от них… и если воюете, то отрядом. Откуда вам было знать, как подло они умеют нападать? Как разбойники… да они и есть бандиты.
— Я не за это хотел просить прощения, — упрямо продолжал княжич, досадливо поджимая губы, — а за ту шутку. Прости, Весеника… мы вели себя как свиньи.
— Забудем… — вздохнула княжна. — Лучше давай поговорим о чем-нибудь другом. Вчера ночью Ранзел сказал, что ты его брат… повезло тебе. Он за тебя очень волновался.
— Он хороший… — Лирсет вдруг снова помрачнел, долго мялся, потом нехотя выдавил: — Он тебе больше всех нравится?
Вот оно, — сразу насторожилась куница, то, о чем нельзя было не догадываться раньше. Не может быть, чтобы не было в клане Ястребов девушек, которые не смотрели бы в сторону княжичей, не по семнадцать же им лет? И как ни крути, но, выбирая себе суженого, нужно думать и о том, не выбрало ли уже его сердце кого-то.
Нет, в браслете он ей не откажет, это невозможно. Раз приехал за ней, значит, дал слово князю. Вот только Весе такого счастья как-то не хочется, и на то, чтобы разгадать все их сердечные тайны у нее осталось всего пять дней. А много это или мало, зависит от нее самой и от того, как повернет капризная удача.
— Лирс… пока нет того, кто бы мне особо нравился. Вот Даренс неприятен, и я ему это уже честно сказала. Но если у кого-то сердце уже занято… скажи, или намекни, хоть взглядом, я чужой судьбы не хочу. И не бойся… тебя я не выдам и предателем считать не стану. Разве это измена, желать счастья родному брату? Я вот ради сестры против воли отца пошла… влюбилась она… жизни себя лишить надумала, если к вам отправят. И это не просто угроза, она целительница сильнее, чем я… может не только оживить чужое сердце, но и остановить своё.
— Темные силы, — расстроился парень, поднимая на куницу несчастные глаза, — но мы же ничего этого не знали, Весеника!