— Это дела семейные, — стояла на своём Веся, — и ты самый старший в семье!
— А эта… — презрительно ухмыльнулся Агедирс, — чего тут распоряжается?
— Ардест! — выскочил из-за стола и бросился наперерез побелевшему от гнева младшему сыну князь. — Остановись! Я сам с ним разберусь!
— Я уже разобралась, — глядя вслед торопливо потрусившему к двери странно молчаливому воеводе, огорчённо вздохнула Веся, — я же воин… не привыкла спускать обид.
— И что же ты ему сделала? — побледнев, схватился за край стола князь.
— Бросила немного целительной силы, — сухо сообщил Саргенс, — а вот какой приказ отдала — не знаю.
— Немного прочистить желчные проходы… — кротко пояснила девушка, — у него был желтоватый цвет лица.
— Да не волнуйтесь вы, ему это только на пользу, — прямодушно объявила Кастина. — От княжича стоялой медовухой несло… я этот запах ни с чем не спутаю.
— Я тоже, — буркнула Веся, — так мы едем или ждем, пока он… вернётся?
— А когда это будет? — начиная понимать, что ничего страшного воеводе вовсе не грозит, на всякий случай осведомился Илстрем, думая про себя, как удачно все складывается. Если бы эта воинственная куница… нет, теперь уже кошка попала в Серое гнездо, очень многим его домочадцам пришлось бы испытать на себе очищение желчных проходов.
— Через часочек вернётся как новенький, — бодро пообещал Саргенс, посмотрел на хмурое личико ученицы и добавил, — ну или через два. И никаких зелий ему давать не нужно. Все равно не помогут. Но нам лучше ехать, ко второму завтраку доберемся до мельницы.
— Езжайте, — подумав еще минуту, постановил князь, — тут мы с Шангором и сами разберемся. Все равно я решил возвращаться в Ставин, сегодня же праздник, а Доренея там одна. Не знаю, успел Аберост вернуться из Скалбрега или нет.
— Тогда до встречи, — коротко кивнул Ардест и, обняв невесту за плечи, решительно повел прочь. Дикий Ястреб с давних пор не любил долгих прощаний.
— Дымом пахнет… — негромко произнесла Кастина, едва они выехали на берег.
— Темные силы… — выдохнула Веся, глядя не вниз, на каменный мост, а выше него, туда, где совсем недавно весело поблескивала черепицей крыша мельницы.
— Какая… — больше Ольсен не смог ничего выговорить, свирепо скрипнул зубами и резко дёрнул тэрха за гриву, посылая вперёд.
Однако никуда уехать так и не сумел.
— Шшасс… — прошипел Саргенс незнакомую команду, и все тэрхи тотчас встали как вкопанные. — Я поеду первым, и дам вам сигнал.
— Силы подбросить? — заботливо глянула на чародея куница.
— Не нужно, — отказался он, уже стремительно мчась по направлению к мосту.
— Интересно, дед, — взглядом попросив Береста не вмешиваться, насмешливо спросила Эвеста, — кто мог знать про твои сокровища?
— Какие ещё сокровища? — расстроенно буркнул он. — У меня там всего-то сундучок с камнями…
— С какими еще камнями, — всерьез заинтересовалась куница, — драгоценными?
— Нет, — ответил за прадеда Ардест, — поделочными. Шпаты, малахит, мрамор, хрусталь… он сам когда-то добывал, а позже и мы привозили, Ольсен от скуки мастерил всякие вещицы. Иногда дарил их нам.
— Я думала, он только алхимией занимался, — уважительно глянула на деда юная чародейка, — ну и шпионами.
— Наверняка, лазутчиками больше, — спрятав сочувственный взгляд, колко заметила Кастина.
Веся только вздохнула, травница и сама не любила раскисать из-за потери вещей и других всегда старалась отвлечь от таких мыслей. Что толку жалеть о потерянном, если этим ничего не вернуть?
— Саргенс знак подаёт, — сообщил следивший за противоположным берегом Берест, и в тот же миг тэрхи ринулись вперёд.
Проскочили мост, вылетели на берег и остановились в том самом месте, где Веся когда-то впервые увидела стоящего на балконе деда. Как ни странно, но этот балкон уцелел, видимо, сырые балки, на которые попадали брызги от мельничного колеса, оказались огню не по зубам.
— Жив, батюшка! — перемазанный в саже мужик, выбежавший из-за угла, бросился чуть ли не под ноги тэрху Ольсена. — Слава всесильным богам, услыхали наши мольбы! А мы уж все пожарище облазили!
— И чего же вы там искали? — ворчливо буркнул мельник, скрывая свое смущение, и слез с тэрха. — Неужели думали, я стану валяться под огнем?
— Так ведь шаман же, батюшка! — всплеснул руками мужик и вдруг уставился на ногу Ольсена. — А это… как же?
— Вырастили, — мрачно объяснил дед, — вон чародейка напала… и вырастила.
— А ничего себе чародейка, — заявил мужик, любознательно рассматривая Кастину, заметно посвежевшую за прошедшие сутки, несмотря на все мытарства, — я бы тоже был не против, если на меня такая напала.
— Помалкивай побольше, целее будешь, — желчно посоветовал мельник, не видевший, на кого смотрит селянин, и Веся тихонько хихикнула, вспомнив будущего деверя.
— Идем поглядим, может, что и уцелело, — уже спрыгнувший со зверя Берест сначала помог спуститься Кастине, затем, протянув руки, ловко поймал невесту. — Жаль деда. Он тут обжился… многое своими руками сделал. Ведь первое время, как приполз к сторожке лесника с изодранными руками и без ноги, почти не спал. Отец думал… это его боль в обрубке так мучит… вот и прислал на несколько месяцев Анса с учителем, в Гнездо тогда Ольсен отказался идти наотрез.
— Просто он всегда был упрямее осла, — мрачно буркнула травница, не спешившая к крыльцу.
Случалось ей бывать на пепелищах, и не раз, чай в Ясновене все дома бревенчатые, кроме княжьего дворца, да и тот каменный лишь до второго этажа, а выше все спальни и светелки деревянные. И всё, что обычно выносят с пожарищ, — это сковороды да чугунки. Так чего зря по саже шастать?
— Смотрите… — Ольсен в сопровождении чародея шел им навстречу, держа в руках закопченный сундучок, — не зря я его медью оковал, цел остался…
— А замок-то там с секретом, кусается, — доложил словоохотливый селянин, к которому постепенно примкнуло еще несколько мужиков.
— Нарочно так задумано, чтобы такие, как ты, Прол, нос не совали, — буркнул дед и умоляюще глянул на Береста. — Займись ими, а?
— Я сам, — обернулся к любопытным селянам Саргенс. — Слушайте все! Мельница должна быть расчищена и возведена заново точно такой, как была! Всю работу я оплачу сполна! А за скорость доплачу особо. Кто тут самый честный? Следи, кто как работает, доложишь мне после, я подъеду посмотреть через пару дней. Идите.
Впрочем, последнее указание, несомненно, было лишним, внимательно выслушавшие чародея мужики и сами ринулись на руины с необычайным рвением. Ранней весной, когда в поле еще слишком сыро, чтобы пахать или сеять, а в лесу поживиться нечем, случайный заработок как нельзя кстати многим семьям.
И Берест не сомневался, что уже после обеда тут будет копошиться все село.
— Вот она… — голос Ольсена отвлек внимание ястреба от селян, и он оглянулся посмотреть, о чем это дед.
А осиротевший мельник уже пристроил на колоде свой сундучок, распахнул крышку и, осторожно развернув пахнущую копотью потемневшую тряпицу, доставал статуэтку, которой внук никогда не видел среди его поделок.
Ошибиться он не мог, слишком крупной, почти в пол-локтя высотой, она была и изображала не зайчиков или медвежат, каких дарил им прадед, а сидящую женщину, искусно вырезанную из светло-жёлтого камня.
Непонятно, на чём она сидела, на пеньке или же на скамеечке, дед держал статуэтку к ним лицом. Нижняя часть камня была темнее, как раз до талии разбиравшей травы фигурки, и каждый тщательно вырезанный стебелек, прильнувший к ее подолу, различался отчётливо, словно живой.
На коленях женщины тоже лежали стебли цветов, и ее чуткие пальцы зарылись в них, выбирая самые нужные. А на склонённом к травам лице светилась такая ясная улыбка, что захватывало дух от откровенности момента, не однажды подсмотренного и точно переданного резчиком.
— Кастина… — восхищенно прошептала Веся, — как похоже… ты точно так улыбаешься, когда перебираешь травы…
— Солнышко, — крепче прижал к себе куницу Берест, представив, как долгими одинокими зимними ночами дед сидел и смотрел на эту солнечную женщину, когда-то отдавшую ему сердце.
Но не пожелав говорить при всех о вскипавшей в душе боли за прадеда, просто нежно коснулся губами волос невесты, в который раз мысленно обещая себе быть намного умнее, терпеливее и осторожнее, чем Ольсен, чтобы не повторить его ошибок.
— Кася… — тяжело выдавил дед, шагнув к травнице, — возьми… это я тебе подарок делал… сегодня ведь день равноденствия!
— Ладно… — еще хмурясь, сдалась травница, — так и быть… беру. Только отдаривать мне нечем.
— А ты уже подарила, — облегченно выдохнул мельник, сгружая ей в руки свою поделку, — надежду… а для меня это самое дорогое.
На этот раз Кастина не ответила, и Саргенс заторопился нарушить затянувшееся молчание.
— Давайте перекусим в ближайшем трактире да поспешим домой. В Цитадели этот день тоже празднуют, и всех нас там ждут подарки.
— Так что же ты раньше молчал? — понятливо подхватила Веся. — Дест, сажай меня на зверя, хочу домой!
Если едва начинающая налаживаться жизнь внезапно поставит перед юной княжной клана Куницы неразрешимый вопрос, что выбрать, свободу или совесть, каким будет её предпочтение? Особенно если решать придётся не только за себя?
Ведь нет ничего слаще свободы лишь для узников, для всех прочих она отдаёт полынной горечью потерь и одиночества. А к тому же имеет несчётное число ликов, от простодушных и наивных до лукавых и жестоких!
И поддержат ли выбор княжны те, кто поверил в неё и признал достойной своего уважения и дружбы?
Вера Чиркова
ВЫБОР СВОБОДЫ
Глава первая
— Эвеста, веди Терсию на второй этаж, выбирайте ей покои, — распорядился чародей, едва маленький отряд оказался во дворике цитадели, — а ты, Дест, проводи деда. Как умоетесь и переоденетесь, приходите в обеденный зал, праздник уже начался.
— Идем, — подхватила наставницу под руку княжна, — и не волнуйся, к женским покоям лестница не подпускает ни одного мужчину.
— Да я и не волнуюсь. — Травница, промолчавшая всю дорогу от мельницы, внимательно разглядывала высокие своды и безукоризненную чистоту зала, через который воспитанница вела ее к резной двери.
— Веся! — из соседнего зала стремительно вылетел неизвестно откуда узнавший об их приезде Ансерт и вмиг оказался рядом с куницей. — Ну, и где вы пропадали?
— Я расскажу, — взмолилась Эвеста, — только зови меня Эви и дай сначала умыться. А ещё лучше, беги на мужскую половину, там Дест прадеда повел устраивать, он теперь тут жить будет. И ещё… поосторожнее с ним! Какой-то шаман сжег его мельницу.
— Как сжег? — сразу насторожился Анс. — А готовые зелья, ингредиенты, амулеты? Он же все деньги на них тратил! Там было столько ценностей… три новые мельницы можно было рядом поставить, и на дом с садом осталось бы…
Алхимик резко смолк, сообразив, что сказал лишнего, развернулся и побежал в противоположную сторону, к комнатам, где жили мужчины.
— Часть уцелела… которая была в сундучке, — успела сказать ему вслед Веся и распахнула дверь.
— Вот, значит, как, — задумчиво пробормотала Кастина, поднимаясь по лестнице, и, судя по ее отстраненному взгляду, травницу больше не волновала ни замысловатая резьба перил и наличников, ни пушистый ковер под ногами.
— На дверях занятых комнат стоит вот такой знак, — показала Веся и только теперь вспомнила про защиту. — Вот растяпа! Я же свой ключ сдала… эта моя комната.
— Ну, давай выберем мне комнаты, — мгновенно нашла выход наставница, — умоемся и пойдем за твоим ключом.
— Нет, я пойду сейчас, — огорченно отказалась куница. — Всё равно мне нужно положить в сокровищницу камни и украшения, даже обручальный браслет. Здесь источник… вместе с ними нельзя.
— Я знаю, — и не подумала уговаривать ученицу Кастина, — раз надумала, то беги.
Однако бежать не пришлось: дверь распахнулась, и в длинный пустынный коридор ворвался сгусток серебристого тумана, в одно мгновенье оказался рядом с Весей и развернулся в огромного осьминога, стоявшего на двух щупальцах как человек. Двумя другими он протягивал юной чародейке большую шкатулку, ещё несколько грациозно вились вокруг него.
— Хлоп, — обрадовалась Веся, — ты принес мой ключ? Подожди, не уходи, я сложу в шкатулку свои украшения.
— Тогда и мои сложи. — Кася протянула воспитаннице завернутую в платок статуэтку, которую так и не выпустила из рук во время пути, хотя и не сказала Ольсену больше ни слова.
— Давай. — Ученица достала из шкатулки свой ключ и обнаружила рядом с ним записку. — Феодорис просит тебя немного пожить в незапертых комнатах, а как примут в круг, так и получишь свой ключ.
— Ну и хорошо, я вообще не знаю, зачем мне запирать эту комнату, если ценные вещи хранятся где-то в сокровищнице, — резонно заметила травница, ссыпая в шкатулку свои обереги и амулеты вместе с незамысловатыми украшениями. — Вроде всё.
— А вот я над этим даже не задумалась, — с досадой вздохнула Веся, — раз чародеи запирают, значит, и мне нужно. Хотя, действительно, зачем? Ну, идем сначала смотреть мои комнаты или выбирать тебе покои?
— Давай я твои позже посмотрю, там ведь праздник в разгаре!
— Ну тогда выбирай, вот с этой стороны покои обиты восточной золотой парчой, а с другой стороны мраморные колонны. Последние — серебро и звезды… Куда идем?
— Лучше колонны, — сразу решила Кастина, — в золотой парче я буду себя чувствовать пленницей восточного раджи. Не желаю.
— Ну и хорошо, тогда иди вот в эту дверь, в шкафу можно брать любые вещи. Я побежала, — заторопилась ученица.
Проводила наставницу и почти бегом бросилась в свои комнаты, но не слова травницы о празднике подгоняли ее пуще приказа. Ведь Берест точно знает, когда у неё настоящий день рождения, сообразила вдруг Веся, ни на миг не забывавшая о женихе. Да и как о нем забудешь, если застрял в сердце тёплый лучик, да так и тянет обернуться в ту сторону, где находится ястреб. И представить, чем он может заниматься.
А ведь он наверняка приготовил невесте подарок… просто не мог не приготовить. И возможно, уже ждёт её сейчас… там, возле суровой и неподкупной лестницы.
Ох ты незадача… а вот у Веси ничего для него нет… не до лавок было. И хотя заезжали они по пути из Солейска в харчевни перекусить, да в той спешке у неё и минутки не выбралось поискать лавку. Да куница даже подумать тогда об этом не успела, а если бы и подумала, так денег с собой всё равно было мало. Саргенс везде платил сам, и хотя никому ни в чем не отказывал, да только не привыкла Веся к такому порядку. Хотя и понимала несомненную выгоду, даже самые ушлые купцы не решались торговаться с чародеем, глядя на то, так быстро он находит все спрятанные изъяны в их товарах. Ну а покупать подарок вместе со свидетелями девушке не хотелось совершенно.
Да и нехорошо бы это вышло, подарить подарок только Бересту и обойти вниманьем наставницу, Ансерта и прадеда. Да и остальные как-то незаметно стали своими: и Феодорис, и Саргенс, и Матвенис, и Бенра… Вот интересно, а где они-то берут подарки и где берут деньги? Вот почему она не спросила в последней харчевне у чародея, он ведь не отказывается отвечать на такие вопросы!
Размышляя над этой неразрешимой пока задачкой, куница торопливо умылась и распахнула шкаф, заранее зная все платья и шали, висевшие в нем. В прошлый раз рассмотрела, хоть и времени мало. Но его, как она теперь начинает догадываться, у чародеев всегда не хватает, несмотря на послушных магических слуг и поваров.
— Ох! — Вздох сам сорвался с губ куницы, едва дверца распахнулась.
«Это когда же они успели столько одежды натаскать?» — поразилась Веся, ошеломленно перебирая наряды. Всевозможных цветов и фасонов, но больше всё-таки таких, какие носят женщины и девушки клана Камышовых Котов. Неширокая юбка из лёгкого полотна, длиной по щиколотку, но со свободной оборкой по подолу, вышитой шёлком или украшенной кружевом. Сверху к ней прилагалась длинная свободная блуза с широкими рукавами, присобранными ниже локтя на шнурок. В обычные дни кошки носили широкие пояса и вышитые фартучки, а по праздникам поверх юбки и блузы надевали украшенный серебряным шитьем и жемчугом сарафан из плотного шелка либо сукна, со шнуровкой по бокам, и длиной ниже колена, оставлявшей на виду оборку юбки.