Сейчас рынок почти свернулся. Хуторяне со своими телегами да машинами уже давно разъехались или в городе спрятались, а теперь за городские стены со своим товаром убирались купеческие приказчики. У выезда с выгона стоял камуфляжной расцветки «козел» с раструбом сирены на капоте и красной мигалкой на стальной трубе, торчащей вверх. Возле него топтались еще двое, но без плащей, в кожаных куртках и в тех же кожаных «комиссарках». У обоих на плече по дробовику и по пистолету в кобуре. Эти весь день следили за порядком на рынке.
Вообще у нас урядники в городе сила немалая. Городок наш торговый, народу приезжего много, так что возле берега хватает и гостиниц, и трактиров, и домов игорных, и даже борделей. Поэтому жилая часть Великореченска, Холм, отделена от Берега, где все это гульбище гудит, самой настоящей стеной. Не такой, как городская, но и не малой. На Холме всегда тихо, там местные жители живут, даже в трактирах благодать и степенство, а вот на Берегу… В пятницу вечером, скажем, туда и зайти нормальному человеку боязно. Как один писатель из прошлого мира сказал, некто Зощенко: «В ушах звенит от криков и разных возможностей».
Поэтому же в городе у нас урядников много, а хлопцы они все ражие и с хулиганами не церемонятся. И в холодную запрут, и морду набьют, и к судье уволокут. А как судья рассудит, что с тобой делать, так на то его судейская воля. Право у нас все больше процветает английского образца, то есть «прецедентное». Если решит судья однажды, что за драку в борделе полагается два месяца городские нужники вычерпывать, то так и дальше пойдет. Создан прецедент, если по-умному выражаться. И каждый следующий скандалист будет при золотарской бочке вахту нести, покуда двухмесячный срок не выйдет. Очень популярная в нашем городе кара для мелких злодеев мужеска полу. И колодцы-септики всегда чистые.
На воротах, в первом этаже сторожевой башни, в кордегардии дежурил еще один страж порядка в звании старшего урядника, а с ним ? целых шесть ополченцев. Содержать городу гарнизон не под силу, это уже роскошь по нынешним временам ? вот все мужики городские, да и баб немало, ходят на дежурства. На сторожевые вышки, стены и ворота. Я не хожу, правду говоря, потому как охотники ? те, что с лицензиями, ? и так всегда на городской службе числятся. Нас в любой момент вызвать могут куда там городу понадобится. С нас даже налог берут именно таким образом ? услугами.
Объехал выгон, тормознул в воротах перед тяжелым бревном шлагбаума. Подошел ко мне один из ополченцев, второй его из бойницы страхует. На башне стволы пулеметной спарки[7] уставились в сторону леса, а вот еще двое ополченцев дробовики на меня навели. Смотрят настороженно, пальцы на спусковых крючках. Не забалуешь. Мы все друг друга знаем, здороваемся, городишко-то маленький, да только мало ли кто из дикой земли в город с моей личиной вернулся? Чего в наших краях только не случается…
Ополченец у шлагбаума поздоровался вроде как приветливо и протянул мне деревянный резной жезл с костяным округлым наконечником. Я положил левую, с сердечной стороны, ладонь на костяное навершие. Когда выезжал из ворот, я тоже так сделал, и жезл мою ауру запомнил. А теперь должен этот «оттиск» мне обратно вернуть. Если что-то не так, жезл красным засветится, а меня задержат «до выяснения». Вызовут наряд с дежурным колдуном, и тот уже дальше разбираться будет, моя ли аура так изменилась, или кто другой мою личину натянул.
А по-другому в наших краях никак нельзя. Прямо за спиной караульного на тяжелых бревнах боковины башни четыре глубоких следа от могучих когтей и темные пятна. Уехал так один горожанин в дальнюю дорогу, а вернулся оборотнем. И при проверке успел обратиться ? и караульному почти начисто башку снести с одного удара, второй удар уже в стенку пришелся. Оборотня-то расстреляли ? у тех, кто подстраховывает, половина картечин в патронах серебряные, а вторая половина заговоренная, зажигательная, такой заряд любого оборотня в клочья рвет, ? но караульного схоронили. Так-то.
С приезжими проверка еще сложнее. Они через проходную по одному идут, и проверяют их сразу шестью разными способами. И человек ли под личиной, или там, скажем, гном или иной нормальный член одной из рас, населяющих наш новый странный мир, или кто иной уже? И привержен ли он злу вообще, а сейчас в частности? Не под чьим ли ментальным контролем он сейчас находится? Не оборотень ли он? Не вампир ли? И так далее.
Жезл дружелюбно мигнул мне зеленым свечением, и ополченец обошел машину, заглядывая в кабину и в кузов. Помповик со складным прикладом и коротким стволом он держал в руках. Для этого места идеальное оружие. Если и начнется заваруха, так на расстоянии вытянутой руки, а на таких дистанциях боя дробовик пострашней пулемета будет.
? А это что? ? спросил он меня густым басом, кивнув на брезентовый сверток в кузове.
? Шестиногий пятихрен, ? ответил я. ? За которого голова награду предложил.
? Да ну? ? удивился ополченец. ? Добыл, что ли? Того, что скот рвал на дальних пастбищах? С пастухами купно? А покажешь?
? У управы выставят ? и приходи смотреть, ? отрезал я, ответив тем самым сразу на все вопросы. Не слишком подробно, зато категорично.
Не хватало еще здесь с брезентом возиться, чтобы ополченческое любопытство потешить. И вообще пусть службу несут, не хрен им…
? Давай подымай свое бревно, хорош лясы точить, ? изобразил я раздражение.
Мне можно, я сейчас герой. Ополченец чуть не во фрунт вытянулся и бревно от опоры отомкнул. Раз уж я такой герой, то и почести мне соответственные. Я завел мотор и въехал в ворота, которые через полчасика закроются уже до рассвета. Вход в город будет только через ворота служебные, узкие, с чародейским шлюзом для проверки ночных визитеров. Как солнце уходит, бдительность втройне повышать надо.
От ворот в глубь города вела широкая, хоть и не мощеная, улица, называемая Главной. Ее только регулярно гравием подсыпали, чтобы грязь не разводить. Справа потянулись заведения увеселительные, откуда уже пьяные голоса на улицу доносились, и за окнами девы распутные повизгивали. Слева ? купеческие конторы, гостиные дворы, гостиницы и дворы постоялые. Это ? Берег, тут сплошь приезжие, с караванами пришедшие или рекой, с баржами. Сгрузили товар по лабазам, а теперь веселятся.
Я разминулся с урядническим «козлом», затем опять с конным патрулем, причем урядники на поясе вместо шашек носили длинные дубинки. Тут рубить некого, зато для дубин зачастую работы хватает: во хмелю гости нашего славного города бывают буйны.
Примерно на середине Главной улицы я свернул налево, на Волжскую. Она вела от берега к Центральной площади Великореченска, до которой я доехал за минуту. Тут недалеко, Берег все же район небольшой, конторы с гостиницами, кабаки ? да и все. А Центральная площадь как раз и находилась на границе между Берегом и Холмом. На ней и городская управа, и острог маленький, и околоток, и городская больница. И даже театр, который еще и цирком работал, когда к нам артисты наезжали.
Перед околотком стояла виселица на три «висячих места», сейчас пустая. Коновязь и стоянка были забиты машинами и лошадьми, как раз пересменка шла. Я даже увидел нашего станового пристава, Битюгова Степана, который свою фамилию на двести процентов оправдывал. Росту он был немереного и шириной плеч мог спорить с двумя гномами сразу. Гора, а не человек. Сейчас он раздавал последние цеу новой смене урядников, столпившихся перед околотком. Работали моторы «козлов», пахло выхлопными газами и конским навозом.
Прямо напротив околотка находилась городская управа. Возле нее было тихо, и как раз туда со своей добычей мне и было нужно. У крыльца, на скамейке под навесом, сидел, ссутулившись и покуривая папиросу, Сидор, дедок лет семидесяти, прирабатывавший в управе на какой-то универсальной должности, включающей в себя обязанности привратника, уборщика, ремонтника и еще десятка два других. Увидев меня, он поднялся, опираясь руками на колени.
Я остановил машину прямо перед Сидором, заглушил мотор.
? Чегой привез, сокол? ? спросил Сидор.
? Чего просили, то и привез, ? ответил я в тон ему. ? Кто будет добычу принимать?
? Ванька Беляков здесь. ? Сидор показал пальцем на окно второго этажа. ? А голова домой ушел уже.
? Давай Белякова, если он вексель выпишет, ? согласился я.
Сидор запрокинул голову и неожиданно громким и гулким для его лет голосом проревел:
? Ванька!!! Ванька!!!
Окно на втором этаже бревенчатого здания с треском распахнулось, и оттуда высунулся Ванька Беляков ? молодой, сообразительный, вечно взъерошенный и донельзя пронырливый помощник городского головы.
? Сидор, чего орешь? ? давшим «петуха» голосом крикнул он.
? Охотник с добычей приехал, ? кивнул на меня Сидор. ? Денех с тебя хочет. Плати.
? А-а-а… ? с сомнением протянул Ванька. ? Сейчас спущусь.
Его круглая вихрастая физиономия исчезла в окне, и через минуту Ванька материализовался на крыльце. Он был обут и одет в высокие сапоги, галифе для верховой езды и почему-то пиджак с галстуком. Выглядел такой наряд, по меньшей мере, дико, но Ванька в нем явно себе нравился.
? Здоров, Сань, ? важно и покровительственно поздоровался он со мной. ? Кого завалил?
? Того, за кого сто пятьдесят золотом. Давай отсчитывай.
? Уверен? ? с неискренним сомнением спросил Ванька.
Я не ответил, забрался в кузов, бухая тяжелыми высокими ботинками по металлическому полу, и начал распускать бесконечные петли веревки, стягивающей брезент. Сидор с Ванькой не вмешивались и лишь наблюдали за процессом. Подошли даже двое урядников, заступивших уже на смену и теперь проявивших здоровое любопытство.
Минут за пять мне удалось освободить сверток от веревок, и я откинул брезент.
? Ох… ити-ить…
? Твою мать!
? Ой-е-е…
Нечто подобное протянули все присутствующие, каждый на свой лад. Действительно, было с чего поразиться. Тварь, лежащая в кузове моей «копейки», больше всего напоминала смесь бабуина-переростка и тигра. На первого она смахивала статями, на второго ? размером, расцветкой и калибром клыков и когтей. Кроме того, от твари шел заметный след магии. Если кто умеет это чувствовать, конечно. Похоже, что тварь происхождения скорее магического, чем естественного. Побаловался кто-то, вывел ее.
В груди твари было три здоровых дыры от сегментных пуль из дробовика, голова дважды прострелена из револьвера. Контроль. Из ран вытекла какая-то бурая густая кровь, от которой и шел этот тяжелый трупно-гнилостный запах. Пока тварь жила, никакой особой пахучестью она не отличалась. Сейчас кровь уже свернулась, из чего следовало сделать вывод, что воскресать чудовище не будет.
? Это тот самый, что скот и пастухов за Выселками порвал? ? спросил один из урядников.
? Он самый, ? согласился я. ? Иван, где деньги?
Ванька стоял, глядя на зверюгу и открыв рот, так что мне даже пришлось пихнуть его в бок. Он спохватился.
? А где я их возьму в такое-то время? ? громко завозмущался он. ? Приходи с утра, когда голова в управе будет, к нему иди, и он скажет, платить или не платить.
По такой Ванькиной словесной суете я сразу понял, что, во-первых, ему лень выписывать вексель, во-вторых, он перестраховывается и, в-третьих, пытается спихнуть решение финансового вопроса на начальство. Такие мысли надо пресекать в зародыше.
Я ничего не ответил, а лишь натянул на руки толстые резиновые перчатки, валявшиеся у меня в кузове, ухватил мертвого «бабуина» за мускулистую конечность, покрытую свалявшейся рыжей шерстью, и потащил его к краю кузова. Ванька сразу заподозрил неладное и заголосил:
? Ты… ты чего делаешь, а?
? Выгружаю добычу, ? строго заявил я, глядя ему в растерянные глаза. ? Ты что думаешь, я эту вонючку буду в кузове хранить до завтра? Тут у вас полежит, вы налюбуетесь вволю, а с утреца я подойду. Во сколько, говоришь, голова на службе будет?
? Куда ты выгружаешь! ? замахал руками Ванька, пытаясь встать на пути влекомого мной трупа чудовища. ? Даже не думай.
Я как бы случайно выронил лапу монстра, которую удерживал в руках, и она упала Ваньке на голову. Тот взвизгнул неожиданно тонким голосом, отскочил назад, а я снова демонстративно взялся кантовать тяжелую обмякшую тушу.
? Ваняша, я ведь знаю, что векселя у тебя в сейфе хранятся, головой уже подписанные, и ты знаешь, что работа сделана, ? попутно сказал я Ваньке, который отряхивался непонятно от чего. ? Так что решай: или эта гадина у вас лежит на крыльце до завтра, или ты выписываешь вексель сейчас. Третьего не дано.
Ванька посмотрел на меня с обидой, даже нижнюю губу выпятил, и сказал:
? Ладно. Потерпеть он до завтра не может. Выпишу я вексель. Пусть мне завтра голова башку открутит за нарушение финансовой дисциплины.
? Пусть, ? легко согласился я. ? Твоя башка, мне-то чего ее жалеть? Над каждой башкой не наплачешься.
Ванька окончательно обиделся и ушел в дом. Появился обратно он всего через пару минут, с тонкой картонной папочкой в руке, не говоря ни слова, протянул ее мне, буркнув: «Именной, палец прижми». Я принял папку от него, развернул. Там лежала бледненькая голубовато-розовая бумага, на которой я в нужных графах прочитал «Волкову Александру» и «золотом сто пятьдесят руб.». То, что нужно. Затем я прижал большой палец к блестящему кружку в уголке векселя. Кружок слегка засветился и опять померк. Все, теперь защита меня запомнила, и никто иной векселем воспользоваться не сможет. А мне достаточно ладонью провести над кружком, и он мигнет в ответ.
? Видишь, Вань, как все просто? ? похлопал я его по плечу, присев на корточки в кузове. ? А что с добычей делать будем? Сгружать или как?
Ванька явно озадачился. Над этой проблемой, судя по всему, у них еще никто не задумался. Сказать, мол, сразу в печку вези ? в крематорий в смысле, ? получается, что вся идея доставки добычи в городскую управу псу под хвост. Выставлять на обозрение ? так от вони загнешься. Тем более что развернутая мертвая тварь начинала вонять совершенно непереносимо, как будто перед нами на сорокаградусной жаре раскинулся хорошо выдержанный скотомогильник.
Я терпеливо ждал, глядя на Ванькино лицо, отображающее напряженную работу мысли. Затем Ванька махнул рукой и сказал:
? Голове домой позвоню, спрошу.
? Спроси, голубь, спроси, ? неожиданно влез в разговор молчавший доселе Сидор. ? Он тя, голубя, наставит.
Ванька вновь исчез в здании управы, и вскоре со второго этажа донеслись приглушенные звуки телефонного разговора. Дозвонился, видать. Надеюсь, голова велит оставить тварь возле управы. И везти в крематорий неохота, и опять же охота дать понюхать добычу голове, который с утра на службу заявится. Пусть оценит лично мудрость своих распоряжений.
Ванька появился минут через пять с довольным выражением лица:
? Главный сказал ? в крематорий везти, ? объявил он.
? Не вопрос, ? выразил я согласие. ? Пиши распоряжение.
? Какое такое распоряжение? ? вновь начал закипать помощник головы.
? Известно какое. На кремацию неизвестной мертвой твари, доставленной в город по распоряжению управы. У меня без такой бумажки тварь все равно не примут, ? пожал я плечами.
Ванька вновь задумался. Как ни крути, но я был прав. Точнее, сжечь тварь могли и без распоряжения управы, но тогда мне пришлось бы платить за это своими кровными. Целый червонец. А мне своих пречистых на такое дело жалко, если откровенно. И Ванька знал, что платить я не стану.
? Достал ты меня, Сашка, ? заявил он и опять удалился в управу.
Еще через три минуты он появился, неся в руках голубенький бланк распоряжения.
? Вот, теперь все чин чином, ? кивнул я, прочитав текст, и удовлетворенно кивнул: ? Умеешь ведь, когда хочешь!
С этими словами я хлопнул Ваньку по плечу так, что из чесучового пиджака вылетел целый клуб пыли.
? Язва ты, ? потер Ванька плечо.
? Да ладно… делов-то… А то бы сам эту вонючку здесь по земле ворочал. Оно тебе надо?