Возвращаться в обещанные майором «апартаменты» мне было нельзя, атаковать прямо здесь, на поверхности, тоже – я ведь даже не знал, где находится вход под защитный купол. Значит, оставалось только одно: напасть под землей, сразу же после того, как они откроют одну из ведущих вниз дверей. Перебросить вперед скованные руки я смогу кувырком назад примерно за секунду —в «учебке» нас заставляли проделывать сей суставовыворачивающий трюк в обычных наручниках, так что сделать подобное в этих будет нетрудно, главное – заполучить эту самую лишнюю секунду, а дальше… А дальше – как будет угодно Тому, Кто наблюдает сейчас за мной из поистине надоблачных далей. Воспрянув духом от последней мысли и прикинув расстояние до знакомого приземистого здания, рядом с которым находился вход на нижние ярусы, наверняка соединяющиеся с шахтой Маятника, я обратился к шатающему рядом мрачному майору.
– Ответь на один, последний вопрос, только честно: ты считаешь, что я уже ничего не смогу изменить, да?
Он удивленно обернулся ко мне и хотел было сказать что-то язвительное, в моем духе, однако, взглянув в мои глаза, сдержался:
– Честно? Сам же видишь, что нет. Извини, но я слишком хорошо тебя… или себя знаю. Вчера и во время нашего разговора, и даже после него я еще верил в наше сотрудничество, но затем, этой ночью… Ночью я вдруг понял, что мы слишком похожи и что ты все равно не остановишься – как не остановился бы я на твоем месте. Я понял, что не будет и не может быть никакого сотрудничества – мы не братья, не близнецы, мы – один и тот же человек, случайно скопированный дважды и для чего-то сведенный в одном месте и в одном времени. Я бы не остановился и не смирился– и ты не остановишься… И я понял, что мы оба пойдем до конца. Только конечные цели у нас разные, слишком разные, понимаешь? Быть может, когда-то я и возненавижу себя за это, но сейчас я буду делать то, что считаю нужным и правильным.
– С капитаном дашь увидеться? – неожиданно сменив тему и выигрывая еще несколько драгоценных секунд, спросил я.
Вопрос его, как я и ожидал, удивил:
– Что? А, это… Все еще думаешь о том, что я тебе рассказал? Хочешь принести товарища в жертву и воспользоваться «откатом»? Не получится —увидеться я вам, конечно, не дам. Интересно, в принципе, посмотреть, как это будет, но рисковать я не стану. Не тот расклад…
– Зачем тогда рассказал? – Мне стало по-настоящему интересно.
– Хотел посмотреть на твою реакцию. Ну и в плане информации, конечно.
– Глупо. – Я ожидал от него какого-то другого (знать бы еще какого?) ответа. Зато и до входа осталось всего полсотни метров.
– Может быть, но мне просто интересно с тобой общаться, смотреть на твою реакцию – и видеть со стороны самого себя. Не каждому, согласись, такое удается испытать.
Несколько десятков метров мы прошли в молчании – не то думая каждый о своем (я лично ни о чем не думал, считая оставшиеся метры и потихоньку вводя себя в боевое расположение духа), не то просто исчерпав все мыслимые темы для разговора. И лишь возле самых дверей я спросил:
– Знаешь, в чем вы все-таки ошиблись?
– В чем?
Тертый хлопец майор едва заметно напрягся, понимая, что вопрос, заданный мной именно здесь и сейчас, скорее всего неспроста – мы как раз подошли ко входу и один из конвоиров (тот, что стоял правее) набрал на панельке цифровой код. Стальная дверная плита медленно отъехала вбок – проход был открыт
– В том, что так и не увидите, что и наша страна тоже может жить по-человечески.
Идущий следом боец сопровождения легонько подтолкнул меня в сторону двери, сразу за которой начиналась короткая, всего в пять ступенек, лесенка.
– И что? – тихо спросил меня напрягшийся как струна… перенапрягшийся как готовая лопнуть струна, майор, вместе со мной делая шаг вперед.
– А то, что выхода у вас нет. Вообще нет! – чуть повысил голос я, ощущая полную и физическую и, главное, психологическую готовность – тот самый знаменитый боевой транс, превращающий спецназовца в идеальную смертоносную машину.
– Не… – начал что-то говорить майор, резко вытягивая руку, чтобы перехватить цепь от наручников. Он уже все понял и теперь катастрофически не успевал, опаздывая на полсекунды – целую вечность по нашим меркам.
– Х-хе! – выдохнул я, стравливая из легких лишний воздух, и, оттолкнувшись от первой из ступеней, прыгнул вперед ногами.
Удар получился подлым, но хорошим – прямо в расслабленную поясницу впереди идущего охранника. Охнув, боец плашмя рухнул с лестницы на пол, а я с разворотом кувыркнулся через его спину и, едва не вывернув руки из плечевых суставов, перебросил скованные наручниками кисти вперед. Не останавливаясь, ударил из нижней позитуры[31] ногой второго конвоира, впечатывая его в бетонную стену. Получилось: лестница– подлая штука, спускающийся по ней и не ожидающий нападения человек почти всегда «открыт», и главное – знать, куда именно бить. Так, эти есть, теперь майор и оба-два его оставшихся бойца.
Майор оказался на высоте – и в прямом, и в переносном смысле: во-первых, он стоял выше меня, во-вторых, грамотно вжался в стену, готовясь к отпору. Нет, родственничек, шалишь – не стану я тебя голыми руками брать, знаю, на что наши с тобой ручонки способны. Не поднимаясь, я крутнулся по полу, подхватывая ближайший ко мне автомат, который по дороге уже успел хорошенько рассмотреть, убедившись, что предохранитель на нем вполне обычный, да еще и опущенный в положение автоматического огня.
Прицел, как и при захвате бэтээра, пришлось корректировать уже по ходу дела, пересекая латунно-свинцово-стальной строчкой коридор от стены до стены. Зацепить майора не боялся: если он – это действительно я, успеет пригнуться…
Успел – в отличие от обоих своих подчиненных: один получил несколько пуль в грудь; второй, начавший зачем-то падать в стойку для стрельбы с колена – в голову. Все.
Направив тупорылый ствол незнакомого, но уже сослужившего мне славную службу автомата на майора, я, пошатываясь, встал на ноги.
Топорно, конечно, сработал, шумно, но что поделаешь – иначе, боюсь, вообще никак бы не вышло. Одиночным выстрелом оборвал мучения раненого и, отступив на шаг, двумя короткими ударами обеспечил его товарищам как минимум часовое беспамятство – добивать их не было смысла. И, вновь направив оружие на «родственничка», качнул стволом в сторону замершей в нерешительности двери:
– Закрывай, только, как ты мне говорил, без глупостей.
Прожигая меня яростным взглядом, суммарной мощности которого мог бы позавидовать даже знаменитый гиперболоид инженера Гарина при поджоге анилинового завода, он повиновался: не делая резких движений (ай молодчина, ну прямо вылитый я при первой встрече с родной «альфовской» троицей!), нащупал на стене панель управления и нажал нижнюю клавишу. И даже подтянул за ногу труп, мешающий двери закрыться – памятуя про автоматы расстрелянных конвоиров, я на всякий случай выдавил слабину на спусковом крючке, но майор и тут оказался на высоте.
– Ключ от наручников, – скомандовал я и, предугадывая его следующее действие, предупредил: – Доставай медленно и не вздумай закинуть куда-нибудь в угол. Это пошло и невоспитанно, как сказал бы наш с тобой общий дедушка.
Скрипнув зубами, майор вытащил из кармана знакомый ключ и с усмешкой спросил:
– Ну и что дальше?
А вот это ты зря, мы же с тобой, братец мой параллельно клонированный, серьезные люди, а не герои дешевого кинобоевика. Момент, конечно, малость критический, но какие, в принципе, проблемы?
– Осторожно брось мне под ноги. У тебя все получится, я в тебя верю, напарник.
Ключик, коротко звякнув, шлепнулся рядом с моей босой ногой. Отлично. Я присел и, не спуская взгляда с противника, подобрал его. Уф, обошлось! Держа майора под прицелом и по-прежнему не ослабляя нажима на спусковой крючок, я медленно выпрямился и без особых проблем расковался – спасибо длинной цепи между браслетами. Н-да, что-то ты перемудрил с наручниками, коллега.
– Давай, – бросил я ему наручники. – Твоя очередь. Даже не обязательно за спиной – добрый я сегодня.
Пока майор, свирепо зыркая в мою сторону, защелкивал у себя на запястьях наручники, я размышлял, не стоит ли нам поменяться с ним одеждой – внешне-то мы вроде как одно лицо? Решил, что не стоит – потеряю кучу времени, да и родственничек может в это время какой-нибудь нехороший фокус выкинуть. Плюс фингал под глазом совместно с личиком «а-ля Володя Шарапов после прохождения сквозь ресторанную витрину» сходства нам не добавляют…
Наконец раздалось знакомое шелканье закрывающихся браслетов и мрачное «ну и?» окольцевавшего себя майора.
– Пошли. – Я качнул стволом в сторону и, резко нагнувшись, сорвал с плеча валяющегося в глубоком обмороке бойца второй автомат. Закинув ремень на плечо, отступил к самой стене. – Проходи, не стесняйся.
– Теперь к «Спирали», надо полагать? – протискиваясь мимо меня вдоль стены, слегка язвительно осведомился он. – Крушить народное достояние и спасать миры?
– Не-а, – прикинув расположение Маятника, делая вслед за близнецом первый шаг, ответил я. – Подождет твоя «Спираль». Там ведь меня уже наверняка ждут? То-то же… Веди к капитану, Сусанин, только не дури, ладно? И не рассказывай, пожалуйста, мне сказок, что отсюда нельзя пройти ни к медицинскому блоку, ни к «Спирали». Гут?
– Зачем он тебе? – Безразлично-удивленный вроде бы тон все-таки выдал майора: мое неожиданное решение его смутило. Похоже, он не мог просчитать, что я задумал, и слегка заволновался. Правильно, коллега, попереживай, подумай – глядишь, умнее станешь. Тем более что я вообще-то и сам этого не знаю, просто решил сделать именно так: не иначе снова моя «чуйка» объявилась. А с другой стороны, все правильно: что должны делать хозяева самого важного и секретного объекта страны, узнав, что я сбежал? Естественно, немедленно и наглухо запечатать все подходы к нему. Правда, майор сказал, что наш разговор на «кремлевской» смотровой площадке над шахтой никто не мог услышать и, значит, о том, что я собираюсь уничтожить Маятник, никто не знает, но… похвастаться большой верой в его слова я не мог: поиграли вчера в откровенность – и хватит. Праздник демократии закончился, настали суровые тоталитарные будни… Да и вообще, что бы они обо мне ни думали, опасаться должны были в любом случае.
– Проведать хочу – тебя разве не учили больных товарищей навещать? Где тут у вас фрукты какие-нибудь купить можно? – неожиданно приходя в хорошее расположение духа, осведомился я. – А то неудобно как-то просто так идти. Кстати, куда нам?
Занятый своими переживаниями майор неопределенно дернул плечами, тем не менее ответив:
– Самое время для юмора… К лифтам и на четвертый уровень, там твой капитан, – и, не сдержавшись, добавил: – А вообще, это глупо! Ты что, решил благотворительностью заняться? Или совесть замучила? Так только что, когда пацанов валил, вроде особо не комплексовал… У тебя еще есть шанс прорваться – прямо сейчас, пока никто ничего толком не понял.
Я почувствовал необоримое желание врезать ему автоматом по затылку – просто так, для профилактики. Но, конечно, сдержался – не время еще! – и спокойно ответил:
– Вы меня удивляете, товарищ майор. Такое чувство, что из нас двоих уничтожить эту штуковину больше хочется именно вам. В чем дело? Неожиданно поменяли свои убеждения и вняли здравому смыслу? Или…
– Пошел ты! – буркнул он, подходя к лифту и нажимая кнопку вызова. К счастью, кроме нас, около подъемников никого не было, поскольку боекомплекта у меня оставалось всего полтора магазина и растрачивать его направо и налево я при таком раскладе не мог. Хотя, появись кто сейчас, пришлось бы.
Над головой негромко заурчал электромотор и спустя секунд пять двери разъехались в стороны. Мы зашли в кабину, и майор, негромко звякнув «кандалами», нажал никелированную клавишу с цифрой «четыре». Продолжая держать свое отражение под прицелом сразу двух автоматов – второй в левой руке, почти уперев стволом майору в живот, – я приготовился к возможным «осложнениям» при высадке. Впрочем, зря: лифт мягко затормозил и в раскрывшихся створках я увидел абсолютно пустой коридор, залитый резким «дневным» светом люминесцентных ламп. Что ж, похоже, мы действительно на месте – больнично-белые стены, мягко пружинящее под ногами светло-серое покрытие на полу, ряд однотипных дверей с какими-то надписями и цифрами на них…
Кстати о дверях: как-то непохожи эти одинаковые с виду металлические двери с небольшими зарешеченными окошечками на двери медицинских палат или боксов. И аналогии на ум какие-то нехорошие приходят, заставляя вспомнить всякие печальные заведения преимущественно для насильственного ограничения свободы. Ну-ка, ну-ка!..
– Это что, и есть ваша больничка? – подозрительно спросил я, выпихивая своего проводника из лифта и на всякий случай незаметно отступая чуть назад и в сторону.
– Ну да… – не оглядываясь, пробормотал майор. – В принципе – да, а вообще… вообще, это не совсем медицинский блок… – Он замялся и докончил после ощутимого тычка стволом под лопатку: – Это экспериментальная лаборатория для изучения воздействия хронопроцессов на человека. Вторая в Союзе – первая находится в Москве, в том НИИ, о котором я вчера тебе рассказывал.
– Эксперименты на людях, крысы-мутанты, посвистывающие дырочками в боку павловские собачки и прочие ежики, – «понимающе» согласился я и, не сдержавшись, рявкнул: – Где капитан, ты, гуманист хренов? Что вы с ним сделали?
– Четырнадцатая кам… палата. – Майор поежился, вновь ощутив между лопатками автоматный ствол. – Ничего мы с ним еще не сделали. Можешь не верить, но ему на самом деле была оказана медицинская помощь и…
Он не договорил – из двери, мимо которой мы как раз проходили, вышел человек в зеленом хирургическом (или, может, лабораторном – я в этом слабо разбираюсь) халате:
– О, товарищ майор, вы к нам? Хотите взглянуть на своего подопытного? Мне показалось, будто кто-то кричал? – Человек перевел взгляд на меня и удивленно расширил глаза.
«Подопытный», значит?! Собачки-ежики, говоришь?!.. А мыло из костей вы тут не варите? Или дамские сумочки из человеческой кожи не шьете?
Пропихнув майора вперед, я коротко размахнулся и ударил «хирурга-лаборанта» рукоятью автомата, зашвыривая обратно в палату… да нет, майор, ты правильно оговорился – в камеру. Подпружиненная дверь мягко закрылась.
– Вперед! Где этот четырнадцатый номер?
– Дальше, третья дверь справа. Код «0-4-7». – Умный парень майор понял, что меня сейчас лучше не трогать.
– Открывай, – приказал я, дойдя до нужной двери. – Быстрее!
Майор послушно набрал код и толкнул дверь, заходя внутрь. Капитана, лежащего на громоздкой – кажется, в медицине они называются «функциональными» – кровати с забинтованной головой и левой рукой, я увидел сразу. Пристегнутого к ней сразу четырьмя парами наручников, но живого, только премного обалдевшего от нашего появления. Думаю, не в смысле неожиданного посещения, а в смысле моего внезапного самоудвоения – расстался с одним майором Кондратским, а сейчас заявились целых два.
Кроме моего настоящего коллеги, одетого, в отличие от меня, в какую-то бесформенную серую робу, в палате-камере имели место быть еще двое лаборантов (ну, или кто они тут) в знакомой зеленой униформе. И множество хитрых приборов, явно принесенных сюда совсем недавно – разбирать моего боевого брата на отдельные клеточки и молекулы еще, судя по всему, не начали. Значит, успел…
– Видишь? Ничего ему не сделали. – Майор попытался обернуться ко мне, но не успел: врезав ему под колени, я довольно грубо швырнул «родственничка» на пол.
– Лежать! Вы тоже, – махнул я автоматом в сторону «лаборантов». – У кого ключи? Отстегните его!.. Идти сможешь? – Последнее, как вы понимаете, относилось уже к Сергею.
– Ага, – наконец подал голос и он. – Но как…
– Потом, – наблюдая, как до смерти перепуганный «зеленый халат» отстегивает капитана, оборвал я его. – Ты точно в норме?