На кресле, подтянув ноги, сидела Лизбет, полностью поглощенная чтением какого-то романа. Небось опять наслаждается историей о том, как очередной рыцарь в сияющих доспехах крушит врагов и спасает принцесс, почему-то эльфийских. Вот даже здесь стереотипы. Всех эльфов, которых я видел (а их было… целый один, что уже немало), можно назвать обычными людьми, разве что уши подлиннее. Но нет, если эльфийка, темная или светлая, так обязательно первая красавица. Ну а кто их, этих ушастых девиц, видел? Вот я, например, ни одной. Поэтому полагаю, что и наши короткоухие принцессы ничуть не хуже.
Дирг, лежа на кровати, поглощал какой-то фрукт, внешне похожий на хурму, и параллельно спорил с сестрой, оккупировавшей мое кресло. Хотя все мы знаем, что оно не мое, но притащил-то я.
— И ни фанфар, ни барабанной дроби, — вздохнул я и плюхнулся на кровать. Сил стоять уже не было. — Нет чтобы хоть «привет» сказать. Так нет, все делают вид, будто великий я вовсе не почтил вас, смертных, своим присутствием.
Надо признать, ребята за этот сезон поднаторели: я смог увернуться лишь от двух подушек, а неизвестно откуда взявшаяся третья угодила мне прямо в лицо.
— Вот и правильно, — прокряхтел я, устраивая себе истинно восточное ложе. — Махарадже важны удобства. Позовите танцовщиц и принесите кальян, наше величество желает отдохнуть.
— А больше ваше величество ничего не желает? — с тонной яда в голосе спросила графиня Норман.
— Нет, — отмахнулся я. — Ты не в моем вкусе.
— А… — хотел что-то сказать рыжий.
— А ты тем более, — скривился я.
Мы переглянулись, и комната огласилась беззаботным звонким смехом, который раздается только тогда, когда старые друзья снова собираются вместе.
— Ты где был? — отсмеявшись, спросила наша красавица.
— Вам вроде оставляли записку, что я Сонмаром отправляюсь на ратные подвиги.
— Да, — задумавшись, ответил Дирг. — Вроде было дело. Кстати, о записках. Ты разреши этим гарпиям корреспонденцию тебе зачитать, а то они уже скоро ногти от нетерпения грызть начнут.
Не поняв ситуацию, я взглянул на девушек, но их глаза буквально пылали пламенем яростного пожара. Была у нас такая традиция — типа от друзей секретов нет. И всю нашу корреспонденцию читали вслух. Понятно, что это была идея девчонок. Уж не знаю, как там воспитывают этих аристократов, но мне подобное казалось грубым вторжением в личную жизнь. А вот тот же Дирг не видел в этом ничего предосудительного. Однажды, кстати, я хотел было воспротивиться такому обороту. Тогда мне вроде с работы письмо прислали, и я его не отдал на растерзание этим двум фуриям. За что и поплатился. Мне не носили еду в течение двух суток. В общем, пытка голодом удалась, и я сдался.
— Нет, — притворно обиделся я. — Так не делается. Вы целый сезон в поместьях провели — балы, охота и прочее. И вместо того чтобы засыпать меня интереснейшими историями, хотите письмо какое-то прочитать! — Я собрался продолжить гневную тираду, но Дирг уже отчаянно водил ладонью возле горла, давая понять, что я хожу по тонкому льду. — Ну и демоны с вами, читайте что хотите.
Девушки, не обращая внимания на мой тон, мгновенно очутились на кровати рыжего, сместив того к изголовью. Тут же был выужен на свет изрядно помятый конверт, что свидетельствовало о том, что его не раз пускали по рукам, хоть и не открывали. Вспоров бумагу, девушки извлекли какую-то цепочку со смутно знакомым мне кулоном.
— О! — восхищенно защебетала Лейла. — Так это не просто письмо, а целая посылка. И кто же нашему Тиму такое шлет? Никак он скрывал от нас даму сердца?
— Ага, — обреченно вздохнул я. — От вас скроешь. Да я даже в кабак без вашего участия не могу наведаться. Жуть какие нравы.
— Все! — шикнула графиня Норман. — Не мешай.
И девушки буквально в два голоса стали читать. И никто, я повторяю, никто не волновался по поводу того, что я был глубоко против.
«Здорово, бродяга. Как жизнь? Как Академия? Надеюсь, ты там плесенью не покрылся и совсем в книги не зарылся. А то Руст останется без сведений о его горячо любимых волшебницах, так ведь он совсем уже с ума сойдет. Ну что я могу тебе сказать. Война закончилась. Хотя ты и сам, наверное, это знаешь. Как нимийцы белого натянули, так нас сразу в оборот и взяли. Кого куда, в общем, поставили. Так что наша армия вроде как и распалась. Да и правильно оно так. Ведь как получается — генералы наши вроде свои отряды стали собирать, скоро ведь баронщина пойдет. Так в их весенних сворах больше наживы, чем в целом походе. Старший было тоже хотел нас подтянуть, да опять в Рагос. Но ты ж знаешь, у меня свадьба, Руст тоже обраслетился, да и сам брательник себе в Нимии кралю такую отыскал, что я бы на его месте никуда не двинул. Хотя так он и поступил. Представляешь, свадебку уже через декаду справили. Эх и ладная у него баба. Да и батя с пониманием. Он сперва к Старшему с подозрением отнесся, но потом они спелись. И мы скоро семейное дело откроем. Ну как семейное — Старший, я, тесть его да Руста подтянем. Хотели тебя и женатиков позвать, но ты у нас птица вольная, а Нейла с Молчуном и в Империи свое счастье нашли, нечего их с гнезда тянуть.
Что за дело? Да так, морская торговля. Ну, ты понял. И нашим, и вашим, так сказать. Но ничего, мы парней правильных уже подыскали, скоро док арендуем и первый корабль заложим. Я тебе так скажу — ничего хлопотней я в своей жизни не встречал. Корабельное дело — это не для каждого, и если б не жинка моя, то бросил бы я это дело и куда в другое место подался. Но как смотрю я на нее, так сразу понимаю, что лучшего ни для нее, ни для будущих детей не смогу добиться. А ведь она, кстати, уже и животик отрастила, может, через полгода первенец родится. Надеюсь, к этому времени его папка уже будет не просто бывшим воякой, а участником морской торговли „Голд компани“. Кстати, за название мы тебе потом бутылку вышлем. Помнишь, как-то на лежке ты такое выдал? Язык, конечно, незнакомый, но звучит шикарно.
В общем, выходит, все мы оженились, один ты у нас без браслета бегаешь. Не дело это, брат. Хотя с твоими-то убеждениями… Ну, может, оно тебе так и справнее будетца.
Демоны, Зануда! Вот если честно, я уже это письмо второй день пишу. Не знаю, как ты там в Академии занимаешься, я бы эту грамоту да писанину по известному маршруту послал. И если ты мне решишь ответное письмо послать, учти, найду — и мы пересмотрим наш счет. В общем, заглядывай ты к нам. Мы тебя с женами познакомим, тестю Старшего представим. Я знаю, ты всякие байки любишь, так он моряк бывалый, говорят, везде бывал, все земли видал, все говоры слыхал.
И что-то уже я записался, прям перо из рук выпадает. Все же третий день этот пергамент у меня на столе чахнет. Вчера, представляешь, служивые заглядывали, а ведь мы еще даже работать-то не начали. Такая хохма. Мы со Старшим да с Рустом хотели им бока-то намять, но тесть все по разумению сделал. Представляешь, оказывается, им надо деньги за место и за спокойные дела справлять. Эх, неправильно это. Раньше как оно? В рыло — да тапки в пол, как ты говоришь. А теперь… Теперича деловые мы люди, брат.
И все надо бы, да неохота такое писать. Если ты кулон-то не признал и не докумекал, что и как… В общем, брат, беда была. Нас же разбросало после войны-то. Ну и к егерям на границу приставили. И мы, знаешь, как-то нарвались на засаду аккуратную такую… И видят боги, никто бы не ушел, если бы не Сильвия. Помнишь, ты с Нейлой спорил, что не бабское это дело — с клинком да на коня? Прав ты был, брат, темные боги тебе в печенку, прав был, как демонов демон. Сильвия-то не рассчитала… и это… ну… эх, так и распишу как есть. Она наши жизни, получается, выкупила. Вот только не смогла удержаться, вслед за Ушастым ушла, а кулон этот тебе отправила. Так что прости, брат, не уберегли.
Ну вроде все, отписал как есть. Ждем тебя. Как сможешь, так сразу и заглядывай, и женатиков подтягивай, хоть соберемся все вместе. Удачи тебе, брат, и не пропадай. Зная, что встретимся, — Пилиат Разарет».
Девушки закончили читать, и каждая сочла своим долгом покрутить кулон в руке.
Я-то уже знал, что там. Обычная безделушка, металлическая лилия, оплетенная чем-то вроде плюща. Жаль девушку, хорошая она была. И даже не сказать, что глупо погибла, поскольку погибла так, как хотела жить. Ведь могла же и другую службу выбрать, а все же решила так, а не иначе. Обидно только, что последним, получается, в ее жизни стал я, иначе бы кому-нибудь другому отправила свою самую дорогую вещь. Она рассказывала, что ей этот кулон отец сделал и что она никогда с ним расставалась, а теперь, значит, мне его носить.
— И почему ты нам про этих людей не рассказывал? — усмехнулась Лейла. Вот ведь истинная аристократка, везде ей заговоры мерещатся.
— Да как-то повода не было.
— А чем сейчас не повод? — не сдавалась красавица.
— Ну уж нет, — протянул я и, забрав кулон, повесил на шею. — Так дела не делаются. Сначала вы мне о своих похождениях, а потом уже и я вам.
— Тогда слушай… — И Лейлу понесло.
Я вас заверяю: Принц и Ушастый по сравнению с ней просто воплощение Молчуна.
Так под девичий щебет я и заснул. Надеюсь, подруга не обидится и не станет объявлять мне пищевой бойкот. Сжав в руке лилию, я унесся в страну Морфея, где не было сумасшедших наставников, клятых печатей и где под гул и свист выплывали из облаков огромные острова, а под ногами волнами расходилась высокая зеленая трава.
Глава 11
Меч Пиноккио
Проснулся я резко. Казалось бы, мгновение назад ты еще не осознаешь себя в реальном мире, но проходит невообразимо маленький отрезок времени — и ты уже готов ко всему. И тебя, конечно, нисколько не смущает тот факт, что состояние готовности объявлено, а у тебя из экипировки — лишь портки да кинжал под подушкой. По-звериному, как-то по-волчьи оглядевшись, я увидел мирно посапывающего рыжего. Аристократ причмокивал губами и беззаботно лыбился. Видимо, опять ему снится какой-нибудь розовый сон. За окном уже рассветало, и черный бархат ночного неба покрывался красным, даже кровавым саваном. Плохой знак.
Сдернув одеяло, я оделся и, вытащив кинжал, убрал его за голенище. По правилам в Академии нельзя носить оружие, но без стали под боком я чувствую себя беззащитным ребенком, вышедшим в полночь из дома. Любой скрип, любой шорох вызывают паническое желание бежать, пока неведомая опасность не останется далеко за спиной.
Выполнив пару простеньких упражнений на растяжку, я взял с тумбочки стакан с палочкой и конвертик с сероватым порошком. Немного постояв, закинул на одно плечо полотенце, а на другое льняную рубаху, в простонародье называемую смердяхой, — вовсе не из-за запаха, а потому как эта часть гардероба была присуща всем смердам. Но мне выбирать не приходится: с работы уволился, так что живу в условиях ограниченного бюджета. Хотя со дня на день должны перечислить на счет стипендию за первый семестр, но эти деньги лучше оставить на черный день.
Поправив повязку, которая уже давно второй кожей лежит на правом предплечье, я открыл дверь и тут же погрузился в нарастающую суету студенческого общежития. По коридору сновали студиозусы. Кто-то уже спешил на выход, дабы занять в столовой лучшие места, другие, только-только продрав глаза, ползли в сторону ванной комнаты. К ним присоединился и я. Что удивительно, в этот раз народу было просто невообразимо много. Я чувствовал себя, как в метро в час пик или в какой-нибудь захолустной казарме, но уж точно не как в здании, где почти все имеют титул. Но что поделать, раз нацепил амулет, надо привыкать.
Когда до поворота, ведущего к умывальникам, оставалось всего несколько комнат, из одной выпорхнула раскрасневшаяся стайка волшебниц в количестве трех штук. Несложно догадаться, что эта комната принадлежала каким-то старшекурсникам. Во-первых, мы, перваки, все еще до жути боялись смотрителей, а вот старшие относились к этому с простой философией. Если поймали, значит, сам виноват. И нет ничего удивительного в том, что ребята решили отметить начало второго семестра таким вот весьма приятным образом.
Три девицы, пробегая мимо известного вам наемника, на миг остановились, окинули меня весьма странными взглядами и продолжили путь. А спустя всего пару секунд за спиной прозвучал обидный женский смех. Оценивающе взглянув на свой торс, я пришел к выводу, что «украшения мужчин» нынче не в моде. Девушки, отметив смердяху на плече и шрамы, которые любой нормальный тип излечил бы у лекарей, решили, что перед ними самый последний бедняк. Хотя, по мнению истинного джентльмена, это все равно не повод портить человеку утро таким поведением.
Вздохнув, я миновал оставшиеся комнаты и оказался в умывальне. Ничего примечательного в ней не было, разве что вместо душевых кабинок стояли деревянные лавки и бадьи с водой. Все же общежитие, пусть и академское, — это вам не императорская гостиница. Но, если верить Диргу, в женском корпусе все намного цивильнее. Оно и понятно. Будь у них, как у нас, дамы давно бы уже подняли бунт. И видят боги, даже ректор не спасся бы от этой разъяренной толпы волшебниц.
Вдоль стен находились примерно две дюжины раковин. Не буду говорить, из какого материала они сделаны, иначе многие решат, что я окончательно одичал и уже не могу называться уроженцем культурной столицы. Но нам не привыкать. Все умывальники были заняты, и за каждым студентом уже выстроилась очередь в количестве от двух до пяти человек. Выбрав самую короткую, я занял положенное место и принялся ждать.
Все же между этим заведением и незабвенными казармами есть большое отличие. Солдат умывается так, чтобы одновременно можно было бриться, завтракать, затягивать портянки на одной ноге и надевать сапог на другую. А как умываются… пардон — совершают утренний туалет дворяне? Боги, тот парень, что стоял впереди меня, начищал, кажется, каждый зуб по отдельности. И спустя добрый десяток минут я стал предполагать, что это субтильное недоразумение, принадлежащее к общей специальности, является дальним родственником акулы. Но все когда-то кончается. Кончилось и это. Ополоснув лицо из трех разноцветных флакончиков, парнишка принял присущую его братии горделивую осанку и отправился на выход.
Обвязав шею полотенцем на одесский манер, я обильно посыпал палочку порошком и принялся совершать механические движения. Тысячу демонов в печень местным алхимикам! Нет чтобы хоть мяты добавить в состав — куда там! Нужно варить нечто со вкусом подгорелого желудя. Отплевавшись, я умылся по-солдатски, то есть умудрился ополоснуть лицо, тело и смочить обрезанную шевелюру. Многие в умывальне, завидев такое варварство, презрительно поморщились, но я, не обращая на это ни малейшего внимания, отправился к двери.
Настроение, подкошенное обидным девичьим смехом, после утренних процедур в ледяной воде пришло в норму. И все бы ничего, но когда я уже почти покинул сие помещение, за спиной раздался грохот.
Резко обернувшись, я увидел следующее. На полу лежал, вернее, валялся мой бывший сокурсник, судя по амулету, выбравший общую специальность — лекарский курс. А над ним, как гора над морем, возвышался третьекурсник-боевик. В его надменной физиономии читались тонна презрения и несколько унций отвращения к лежавшему.
— Знай свое место, червяк, — сплюнул парень и повернулся к умывальнику. По полу растекалась небольшая лужица крови.
И что вы думали? Что я рванул как угорелый ломать нос этому ненормальному? Увы, стянув полотенце, я нацепил рубаху и вышел прочь.
Сонмар (вернее, его проекция) сообщил мне весьма важную новость. И нарываться я не хотел. Да у меня самого скоро, возможно, появится собственная койка в лекарском корпусе. Пока что подобное отношение минует меня исключительно из-за дружбы с «высшим светом». Но ведь всегда есть кто-то, кто смог забраться по лестнице чуть ближе к небу, то есть трону. И иллюзий я не питал. Совсем скоро станет жарко, и раньше времени рисковать я не собирался. Да и ради кого? Ради малознакомого паренька? Нет уж, увольте, я не самоубийца, чтобы танцевать ламбаду на трещащем весеннем льду.