— Ее убило электричество, — ответил Виктор и покраснел. Он вспомнил, как в полной растерянности, не целясь, ткнул в акулу копьем.
— Ее убил ты, — упрямо повторил Карлос. — Я видел.
— Хорошо, — сдался Виктор. — Убил я. Но никак не освобожу копье. Поможешь?
Мако лежала на глубине каких-нибудь трех метров. Виктор и Карлос принялись нырять в одних масках, без баллонов.
— Нужен топор, — наконец заявил Карлос.
Пришлось выбивать ряд за рядом страшные, стиснутые в предсмертной судороге зубы. Ныряли по очереди, топор переходил из рук в руки.
Наконец копье извлекли. Выбравшись на берег, Карлос с любопытством осмотрел коротенький острый наконечник, торчащий из каучукового изолятора.
— Достаточно слегка воткнуть его, — объяснил Виктор, — затем сжимается это красное кольцо и следует мгновенный электрический разряд.
С помощью небольшой лебедки они подняли «Акулу» на борт, надежно укрепили в гнездах. Затем Карлос спустился в крохотную рубку: наступало время радиосвязи.
— Порядок, — заявил он, вернувшись через несколько минут. — Желают успеха. Свяжемся завтра утром.
— Что ты передал? — поинтересовался Виктор.
— Как сказала сеньорита Галя: «Первая разведка удачна. Убита мако».
«Быть может, следовало упомянуть о встрече с теми двумя рыбаками?» — подумал Виктор. Но ничего не сказал. Карлос — умный и бдительный парнишка. Ему виднее.
Солнце уже клонилось к западу, тени пальм вытягивались к линии прибоя. Блики на воде растаяли, море потемнело, приобрело темно-фиолетовый оттенок и только далеко-далеко на горизонте оно еще отливало серебром.
Палатки решено было не разбивать: опаловое безоблачное небо и ровный ласковый бриз сулили на ночь хорошую погоду. Походные раскладушки были поставлены в маленькой песчаной котловинке, возле базальтовых осколков. Крохотная дюна прикрыла их со стороны моря.
— А сейчас невредно было бы и перекусить, — предложил Виктор. — Ведь с самого утра…
— Несчастный чревоугодник! — рассмеялась Галя.
— Чре-во… — не понял Карлос.
— Не будем уточнять, — перебил Виктор. — Ежели нет возражений, я займусь ужином.
— Кушать? — наконец догадался юноша. Он был страшно смущен: ведь обязанности фуражира лежали на нем. — Сейчас, сейчас…
Они поужинали отличнейшей копченой скумбрией, которая, как объяснила Галя, именовалась здесь макрелью.
— Завтра я достану вам пипа[3], — пообещал Карлос, указывая вверх, где среди ярко-зеленых листьев виднелись желтоватые кокосовые плоды. — Очень вкусно.
Стемнело. Небо заполонили звезды, незнакомые и яркие. Море тихо ворчало, навевая сон.
Внезапно Карлос вскочил, насторожился.
— Флотас! — прошептал он.
Молодые ученые тревожно переглянулись, прислушались. Сквозь слабый плеск волн доносился какой-то непонятный треск и шорох.
Карлос заглянул через гребень дюны.
— Это флотас, — повторил он, подзывая товарищей.
В темноте они не сразу разглядели вереницу больших плоских тел, неторопливо подбиравшихся к ним со стороны моря.
— Черепахи! — тихо рассмеялась Галя. — Ну как я не догадалась сразу? Ведь флотас — флотилиями — в Америке называют стада морских черепах, собирающихся для яйцекладки.
— Че-ре-па-хи… — по складам повторил Карлос. — Че-ре-па-хи. Трудное слово. Что чере-пахи вэрдес… зеленые.
— Зеленые? — воскликнула Галя. — Скорее «уши»!
Виктор сбежал с холма и, машинально пригибаясь, бросился в обход надвигавшегося стада к катеру и споткнулся в темноте об огромную, медленно волочащуюся по песку черепаху.
С трудом сохранив равновесие, Виктор замер на месте, но животное невозмутимо продолжало свой путь. «Вот это да!» — с уважением подумал он, разглядывая тускло блестевший под звездами массивный полутораметровый панцирь. Еще несколько черепах пересекло ему дорогу.
— Виктор! Да Виктор же! — услышал он. — Ну куда же ты?
— Включить «уши», — удивленно сказал он. — А в чем дело?
— Нет, вы только полюбуйтесь на этого конструктора, — усмехнулась Галя. — Месяц просидел над схемой передатчика, чтобы включать «Акулу» на расстоянии. А теперь бегает к ней, рискуя сломать шею.
— В передатчике села батарея, — смущенно пробормотал Виктор. — Разве ты подзарядила?
— Представь себе… Иди сюда и не шуми: «Акула» уже слушает…
— Не обращают на меня внимания, — пожаловался Виктор. — Ползут себе, ровно я не человек, а пенек какой-то. В конце концов это невежливо с их стороны.
— Сейчас для них ничего не существует, — сказала Галя. — Этим-то и пользуются браконьеры, тысячами истребляя черепах во время яйцекладки.
Карлос посмотрел в сторону не видимой в темноте «Акулы».
— Я думал, она слышит только под водой.
— И под водой, и в воздухе, — не без гордости объяснил Виктор. — Наша «Акула» фиксирует даже то, что не воспринимает и человеческое ухо — ультра- и инфразвуки. Так что, если эти рептилии «разговаривают» между собой…
— Безусловно, сообщаются, — вмешалась Галя. — Как же иначе могут сбиваться они в свои огромные флотас?
— Значит, так или иначе мои «уши» подслушают этих молчальников. Ведь наша «Акула» улавливает даже мито- и нектробиотические излучения, которые…
Ты полагаешь, что говоришь о вещах общеизвестных? — упрекнула Галя.
— Извини, Карлос, — спохватился Виктор. — Понимаешь, это такие излучения организмов… Как бы тебе сказать? В общем, обнаружено, что в момент смерти любое живое существо, в том числе и человек, подает сигнал огромной мощности. Природа этих излучений ясна еще не полностью. Мы употребляем термин «нектробиотические лучи»…
— Я знаю, — кивнул Карлос.
— Знаешь? — искренне удивился Виктор.
— Нет, не лучи, — смутился юноша. — Знаю одну… один случай. Мария Хосефа, соседка, выбежала ночью из дому. «Сынок мой, бедный сынок!» — кричала она. Кричала и рвала на себе волосы. Лукас Хосефа — вот кто был ее сын. Потом узнали: в ту ночь он вез оружие. Из Мексики, для партизан Сьерра-Маэстра. Агенты Батисты схватили его в тридцати милях от берега. И бросили в топку парохода. Живого. Мария Хосефа услышала его за тридцать миль.
Они умолкли. Виктор переглянулся с Галей: вторично тени прошлого пронеслись над ними.
— Расскажи еще, — тихо попросил Карлос. — Расскажи про свою «Акулу». Это правда, что вы хотите освободить моря от хищников?
— Правда, Карлос. Если испытания пройдут успешно, можно будет начать истребление акул во всех морях и океанах.
— Большая радость рыбакам. Акулы берут половину улова — так говорят наши старики.
— Думаю, что гораздо больше, — возразила Галя. — Особенно в здешних водах. Они очень прожорливы и очень долговечны. Когда их не станет, рыбные запасы должны возрасти во много раз.
— Так и будет. Я видел, галанос кинулись к вам, как собаки на свист. Порядок!
— Нектробиотические лучи, Карлос. Мы записали их еще в Северном море, возле смертельно раненного большого тунца. А сегодня я нажал только кнопку, и акулы устремились к нам. Можно еще увеличить эффект, послав лучи через усилитель… Хочешь, послушаем? — он притянул к себе пластмассовую коробку с овальным вырезом динамика — передатчик для управления и связи с акулой.
— Потом, — остановила Галя. — Не прерывай запись.
— Старики говорят: акула идет на кровь, — сказал Карлос.
— Очевидно, так и есть, — подтвердила Галя. — Но это не все. Давно замечено, что акулы бросались к своей жертве быстрее, чем запах крови мог достичь их. Высказывались всевозможные догадки, в том числе об упругих колебаниях, расходящихся в воде от бьющегося в агонии тела. Однако главное — теперь мы убедились — нектробиотические лучи.
— Нек-тро…
— …био-ти-чес-кие лучи, — подсказала Галя.
— Нектро-биотические лучи. Нектробиотические. Трудное слово. Но я запомню.
— Запоминай, Карлос, пригодится, — Виктор дружески взял его за локоть. — Мы заберем тебя с собою в наш институт. Там изучается воздействие на живые организмы всех видов излучений — световых, звуковых, ионизирующих.
— Я так мало учился…
— У тебя все впереди, Карлос. Виктор прав: мы обязательно возьмем тебя. Если ты только пожелаешь. Порядок?
Большая черепаха уткнулась в землю метрах в пяти от них и энергично заработала передними ластами, взрыхляя грунт. Задние конечности так же быстро отбрасывали его в сторону.
— Настоящий экскаватор, — заметил Виктор.
— Да, это механизм, — медленно произнесла Галя. — Бездумный механизм. Но, скажите, кто настраивает его, программирует?
— Не зря же мы построили «Акулу», — сказал Виктор. — Я уверен, она поможет нам подобрать ключик к этой и еще ко многим-многим тайнам…
Карлос не отрывал взгляда от упорной черепахи.
— Механизм, правильно — механизм. Ничего не понимает. Можно взять яйца, прямо из-под нее взять, ничего не заметит. Зароет пустую ямку, заровняет песок, уйдет в море. Механизм.
— Проверим? — предложил Виктор.
— Нет, нет, не сегодня, — решительно возразила Галя. — Пусть все протекает в нормальных условиях. Ведь мы включили «уши».
— Хорошо, — согласился Виктор. — Тогда предлагаю на боковую.
— На боковую? — не понял Карлос. — Какую боковую?
— Остроумные товарищи так выражают желание поспать, — пояснила Галя.
— Вот именно. Как говорится, утро вечера мудреней.
* * *
Виктор проснулся среди ночи и с удивлением прислушался к тихой музыке, рождавшейся где-то невдалеке.
В полном недоумении он приподнял голову. Карлос бодрствовал! Сидя чуть поодаль на большом базальтовом осколке, юноша осторожно перебирал струны неизвестного инструмента. Тлевший в ногах костер еле освещал его темную фигуру, застывшую на звездном фоне.
— Разбудил? — смущенно спросил Карлос, когда Виктор подошел к нему. — Не спится, понимаешь…
— Понимаю, — протянул Виктор, взглянув на неизменный автомат, лежавший на камне рядом. — Разве есть опасность?
— Нет, но… — Карлос приподнял свой инструмент, и снова ритмичные, волнующие звуки поплыли в ночи.
«Банджо, — догадался Виктор, приглядываясь к инструменту. — Это банджо. Карлос захватил его с собой…»
Отсюда, с камня, хорошо были видны и выход из бухты, и открывающееся за ним море — темное ничто, кончавшееся там, где Млечный Путь уперся в горизонт.
— Отдохни, Карлос. Я подежурю.
— Нет, — возразил юноша. — Это моя работа.
Бухта дышала. Звездный свет колебался на ее поверхности в такт волшебному напеву банджо. И какие-то смутные тени тоже колебались на берегу между стволами пальм. Несколько минут Виктор, как завороженный, молча наблюдал за их игрой.
— А черепахи? — спросил он. — Уже ушли?
— Ушли, — продолжая перебирать струны, ответил Карлос. — Теперь вернутся завтра.
— Надо выключить «уши», — решил Виктор. — Зря расходуется энергия аккумуляторов.
Он спрыгнул с камня, сделал несколько шагов вперед и замер. Тени были живые! Они грациозно изгибались в ритме нежных звуков, рождавшихся под пальцами юного кубинца, на мгновение замирали и вновь продолжали свой медленный, жуткий танец.
— Змеи! Это змеи, Карлос!
— Змеи? — мелодия оборвалась, и тени тут же замерли. — Что это — змей?
— Змеи… Ну, понимаешь… — Виктор замялся, не зная, как объяснить незнакомое слово юноше. Как на грех, и английское выражение вылетело из головы. Внимательно глядя под ноги, он отступил к костру. — Это… это…
— Виборас![4] — внезапно догадался Карлос. Он подбросил в костер охапку сушняка, и разом ожившее пламя ярко осветило все вокруг. Жирные черные плети нехотя отползли в тень. — Виборас! — повторил он. — Вернее, серпьентос[5]. Как ты назвал их?
— Змеи, — Виктор был не в силах оторвать взгляда от зловещих гадин. — Надо разбудить Галочку, — спохватился он.
— Зме-и, — по своей привычке повторил Карлос. — Зме-и… Пусть спит сеньорита Галя. Они уходят.
Виктор с сомнением оглянулся.
— Хорошо. Пусть спит.
Выхватив из костра пучок горящих сучьев, Виктор тщательно осмотрел стоянку.
— Надо перенести костер сюда.
— Да-да.
Они устроились на новом месте, в нескольких шагах от спящей. Правда, отсюда не было видно бухты, но сейчас это их тревожило мало: на берегу неплохие сторожа!
Костер освещал широкий круг. Змей не было больше заметно, и это на время успокоило Виктора. Пусть спит сеньорита Галя!
Внезапно Карлос схватил его за плечо.
— Слышишь?
Да, он слышал, отчетливо слышал какие-то неясные шорохи, какое-то клацание, сопение… Что-то происходит там, за дюной, отделяющей их от пляжа.
— Что это?
— Не знаю, — признался Карлос. Он был смущен, очень смущен. Ведь это его остров! — Не знаю. У нас, на Кубе, почти нет змей.
— Да, — кивнул Виктор. — Я читал.
Карлос приподнялся, взглянул через костер, затем осторожно взобрался на дюну.
— Они… кушают, — вернувшись, сообщил он.
— Кушают? — несмотря на серьезность положения, Виктор не мог удержаться от улыбки. Змеи кушают!
— Я не так сказал?
— Все правильно, Карлос. Просто, несколько необычное словосочетание.
— Они кушают яйца.
— Яйца черепах?
— Да, — Карлос задумался. — Видимо, на остров случайно попало несколько… серпьентос. Они размножились. Наверно, так?
— Наверно, так.
Но оба думали в это время о другом.
— Скажи-ка, Карлос, кто он, этот твой пейзано, что за человек?
— Рамос Кандидо? Сын нашего бывшего терратениентас. Как это сказать? Хозяин земли… У вас, по-моему, нет слова.
— Слово-то у нас есть. По-русски это помещик.
— Он остался с нами. Не помещик, нет. Сын, Рамос. Не удрал. Учится в Гаване.
— Учится?
— В Национальном университете. Он изучает… пескадос. Рыба.
— Ихтиолог… Ну, а что делает здесь?
— Он объяснил так: ловит марлина. Нужен хороший экземпляр для музея.
— Ловит марлина? Меч-рыбу? Понятно…
Они прислушались к долетающим из-за дюны звукам.
— «Акула» тоже их слышит, — задумчиво говорит Виктор.
— Интересно пойти с ней в море, — вздыхает Карлос.
— В следующий раз мы обязательно заберем тебя.
— Нельзя, — Карлос погладил лежащий на коленях автомат. Банджо висело сейчас у него за спиной. — Нет, нельзя.
На рассвете просыпается Галя. При виде встревоженных лиц товарищей шутливое замечание замирает на губах.
— Порядок? — неуверенно спрашивает она Карлоса.
— Нет, — отрицательно качает головой юноша. — Порядок — нет.
Втроем они поднимаются на дюну, усаживаются на прохладном отсыревшем за ночь песке. В слабом свете занимающегося дня Галя замечает странные сероватые водоросли, видимо, выброшенные на берег ночью. Хотя нет, они слишком далеко разбросаны от линии прибоя, покрыли собой чуть ли не весь пляж! А потом, что это за непонятные темные кочки. Что произошло здесь?
— Змеи, — кратко отвечает Виктор.
— Змеи?! — Галя с недоумением смотрит на товарищей. — Но откуда они?
Виктор пожимает плечами.
— Здесь не должно быть змей! — продолжает горячиться Галя. — И потом, вчера ведь мы не встретили ни одной…
Вскочив на ноги, она сбегает с дюны.
— Осторожно, Галка!
Но Галя только нетерпеливо отмахивается. Биолог она или не биолог? Кто же разберется здесь лучше нее? Конечно, это не змеи. Всем известно, на Кубе они не водятся. Очевидно, какие-то обитатели морских глубин, выброшенные на берег, и…
Внезапно она замирает возле того, что приняла было за кочку. Перед нею черепаха! Великолепный экземпляр зеленой черепахи, бездыханной, окоченевшей, уткнувшейся оскаленною мордочкой в песок, с беспомощно растопыренными ластами. Однако с этими «водорослями» надо быть поосторожнее…