Но вот на сей раз, вооруженные чужаки пожаловали к земляному валу не ради грабежа и трофеев. Вернее, трофеи их интересовали — только другого рода.
— Итак, я, кажется, понял, как нам быть, — с легкой, но гордостью рапортовал Глеб спутникам-варварам, — для этого нужны луки, стрелы… и костер еще. Ну и что-нибудь, что хорошо горит.
Лучников, как затем выяснилось, в группе имелось целых двое. Не так уж много: видимо, на то, что придется стрелять, варвары едва ли рассчитывали. Но вот действенность стрел даже против имперских конников оценить сумели. И потому совсем сбрасывать это оружие со счета не стали. А то мало ли что или кто может встретиться в походе. Следовало быть готовым к худшему.
12
Атаковать решили ночью. Во-первых, сонные люди, будучи застигнуты врасплох, и соображают хуже, и действуют недостаточно обдуманно, а главное — быстро. В таком же деле, как тушение пожара, многое решают чуть ли не секунды. Ну а во-вторых, бездействие нападавшей стороны в течение нескольких часов до наступления темноты должно было успеть… усыпить бдительность защитников городка. Вроде как испугалась шайка варваров укрепление штурмовать. Да и стрела (безнаказанная!), попавшая в одного из этих дикарей-головорезов деморализовала и напугала-де остальных. Коих и без того было не слишком много.
О том, что и варварам не была чужда военная хитрость, в городке вряд ли догадывались. Привыкли, наверное, считать этих пришельцев из диких земель кем-то вроде зверей, только двуногими. Хищных зверей, с ревом кидающихся на добычу… но неизменно осторожных, даже пугливых перед лицом опасности. «Жри слабого, убегай от сильного» — вот и вся тактика. Казалось бы.
Опять же по совету Глеба его спутники-варвары охотно подыграли таким представлениям о себе мирных землепашцев. Дергаясь и подпрыгивая, они поплясали, отойдя от вала чуть дальше расстояния выстрела из лука. Да поорали при этом что-то нечленораздельное: не то ругательства, не то проклятия. В прежней жизни Глебу доводилось слышать подобные звуки — по ночам они нет-нет, да доносились со стороны то двора, то крыльца подъезда. Где то ли выясняла отношения, то ли просто выпускала пар очередная компания припозднившихся гуляк.
Конечно, уже одно то, что варвары на ночь встали-таки близ городка лагерем да еще костер разожгли, должно было насторожить мирных имперских подданных. Уж не ждут ли дикие ублюдки подкрепления… например? Но и у костра люди Рябого продолжали старательно поддерживать реноме безнадежных дикарей — только вчера вышедших из леса и потому чуждых всякой хитрости.
Перед костром варвары плясали, отбрасывая тени, горланили какую-то песню, сочиняемую явно на ходу и потому ни с рифмами не дружившую, ни ритма какого-то постоянного выдержать не способную. Развлекалась так вся ватага… окромя лучников и Глеба. Собственно, от них-то, занятых обсуждением предстоящей атаки, и отвлекали внимание остальные.
Оставалось надеяться, что все эти бесхитростные уловки сработают. И восприняты будут ужимки и прыжки группы Рябого так, как рассчитывали сами варвары. А подозрений не возникнет — чай, не с воинами дело иметь приходилось, а хоть с вооруженными, но трудягами.
…первая подожженная стрела полетела в направлении наблюдательной вышки. Что сложена была так же из бревен, как и все остальные строения в городке. Разумеется, целивший в вышку лучник сильно рисковал. Заметь раньше времени его дозорный (а огненное пятно на фоне ночной темноты не разглядел бы только слепой) да успей выстрелить первым — и вся затея накрылась бы медным тазом.
Но пронесло: стрела огненной птицей устремилась к вышке, а выпустивший ее лучник бросился в сторону, в темноту — как и было оговорено ранее. Ну а какой-то миг спустя дозорному сделалось уже не до стрельбы. И даже не до поднятия тревоги. Свою бы шкуру спасти.
Как он решал этот вопрос, нападавшей стороне было неведомо, да и неинтересно. Мог хоть на землю выпрыгнуть — в надежде, что хотя бы часть костей останется целой.
Что по-настоящему имело значение для варваров, так это огонь, стремительно охватывавший вышку. И помимо прочего служивший неплохим источником света. Целиться через вал в соломенные крыши городка стало заметно легче. Хотя… если подумать, промахнуться здесь было нелегко. За что отдельное спасибо самим местным жителям, столь кучно застроившим огороженный валом пятачок.
Следующая стрела была послана уже спустя несколько мгновений после первой, подпалившей вышку. Угодила она в ближайший к валу домик; сухая солома полыхнула чуть не вся разом.
Лучники варваров успели поджечь еще пару строений, прежде чем народ в городке зашевелился. Кто-то забегал, топая — наверное, рвался с ведрами к колодцу. Кто-то ругался, кто-то хлопал дверью или калиткой. Доносились из-за вала и другие звуки: детский плач, лай собаки, испуганное блеяние овцы.
Но, как говорится, доброе начало полдела откачало. Даром, что добрым оно в данном случае было не для жителей городка. Как те ни суетились, но изменить расклад были не в силах. Лучники продолжали действовать прежним образом: подбегали к костру, затем короткими перебежками приближались к валу, и — выпустив стрелу, уносились в сторону. Чтобы спустя минутку-другую повторить перечисленное снова.
И постройки городка вспыхивали одна за другой. Тушить их не успевали.
Некоторые из жителей городка попытались было дать варварам отпор. Они поднялись на вал и успели даже выпустить несколько стрел. Но быстро поняли безнадежность этой затеи: не сразив ни одного из шустрых лучников, сами они потеряли аж двоих.
Что и неудивительно. Это отчаянные защитники городка были прекрасно видны на фоне разгоравшегося пожара. А вот заметить варваров, во-первых, скрывавшихся в темноте, а во-вторых, отнюдь не сидевших на месте, было почти невозможно.
Итак, труд по тушению пожара оказался сизифовым. С ответными атаками тоже ничего не вышло. И потому от первоначального намерения — попытаться защитить свой кров — жители городка были вынуждены перейти к другому, более осуществимому. Спасаться бегством. Унося ноги и все, что можно унести в руках.
Вот тут-то и пришел черед действовать остальным варварам, пришедшим к валу вместе с Глебом и Рябым. До тех пор, пока не начался исход, те лишь сидели, затаившись в темноте — в засаде.
Кстати, жители городка не удирали как стадо перепуганных овец или запаниковавших кур. Местами их поведение больше походило не на бегство, а на прорыв силой. Тем более что окружения как такового не было — чтобы оное устроить, Рябому потребовалось бы в десятки раз больше людей.
С другой стороны варварам вовсе не было необходимости брать плен всю, перелезавшую через вал и устремившуюся в сторону ближайшего леса, толпу. Как уже говорилось, десятка-другого захваченных людей хватило бы с лихвой, чтобы Грульд Жнец остался доволен. Так что имелся выбор — кого вырывать из толпы и затем лишить возможности бегства, как и вообще свободы.
Выбирали варвары себе в добычу, разумеется, тех, кто был помедлительнее и послабее. Другое дело, что и у этих, медлительных и слабых беглецов, нет-нет, да находились заступники. Из родственников, например, или из друзей. Они наскакивали на варваров с вилами, топорами и кольями. И хотя серьезный урон нанести опытным воякам были не в силах… почти, но вынуждали их отвлекаться на себя. Отвлекаться, теряя драгоценные мгновения. Порой позволявшие почти захваченной ими добыче двуногой — удрать.
Кстати о «почти»! Это самое «почти» по закону подлости стоило жизни не абы кому, а самому Рябому. Как видно, один из драпавших жителей горящего городка успел поносить воинские доспехи. А может, ограбить… или, скажем, обыграть в кости кого-то, кто оные доспехи носил. Так или иначе, но оказался оный житель счастливым обладателем арбалета. Из которого он не просто умел стрелять, но и умудрился попасть варварскому командиру аккурат в нос.
Впрочем, если сей меткий стрелок надеялся, что лишившись главаря, варвары испугаются и по-хорошему отвалят, то он ошибался. Коль каждый из варваров знал, что от него требовалось, то в командирском окрике нужды почти не было. Кроме того, предводителем Рябой успел стать сугубо символическим — с того самого момента, как столкнулся с непреодолимым препятствием в виде укрепления, дозорной вышки и численно превосходящего противника.
Вопрос же о том, кому быть новым командиром, решился быстро и без лишних прений. Буквально на ходу… зато решение оказалось вполне ожидаемым. Не сговариваясь, без возражений и удивлений, варвары стали выполнять команды теперь уже Глеба. Сочтя, что вариантов лучше попросту нет.
Такой аргументации оказалось достаточно… ну, по крайней мере, до возвращения под ясные очи Грульда. Ведь варварская ватага — это не воинское подразделение какой-нибудь цивилизованной страны. Где вопрос с командованием решается согласно уставу, системе званий, а порой и по желанию левой пятки кого-то из высоких начальников. Для варваров командир все равно, что вожак для стаи хищных зверей: статус его зависит, прежде всего, от успешности. И ежели иной Акелла промахнется, то извините — замену в стае найти несложно.
А первой командой Глеба в его новом, хоть и негласном, качестве стало снова задействовать лучников. Так, чтобы навести страху на остальных жителей городка — кроме тех, кого варвары присмотрели себе в добычу. Несколько стрел, выпущенных из темноты в спины некоторым из беглецов, послужили остальным более чем доходчивым напоминанием, что лучше бы поторопиться. А не корчить из себя героев. Своя-то шкура всяко дороже.
Городок не успел догореть, когда все было кончено. Основная масса его жителей скрылась в лесу. Где несчастные погорельцы могли вздохнуть с облегчением: слава Свету, с ними хотя бы самого страшного не случилось. Живы, руки-ноги на месте — а жилище взамен сгоревшего и построить можно.
А вот восемь мужчин и десять женщин дойти до спасительного леса не сумели и потому позволить себе облегченных вздохов не могли. И речь шла не о тех, кто погиб в огне или в неравной схватке с варварами. Эти остались живы. Вот только впереди их ждал варварский плен. С отправкой большинства в «твердыню Разрушителя» — если не всех. А значит, судьба этих бедолаг становилась туманной. И, главное: им уже неподвластной.
В крепость варвары конвоировали невольников уже под безоговорочным командованием Глеба. Как и до этого — в становище клана, где повысившийся статус новичка был охотно подтвержден Грульдом Жнецом.
Да и звали теперь Глеба в клане без обиняков на варварский манер. Рокки, сын Сильвестра — так он сам и представился, недолго думая. И погоняло получил в придачу: Драконья Кость. В честь оберега, на деле являвшегося пистолетом, да сопутствующей легенды.
И говоря между прочим, собственному погонялу среди варваров удостаивался далеко не каждый. Не рядовой махальщик мечом или топором точно. Только вожди… ну и еще воины, пользующиеся в клане авторитетом. Как, например, Тулькан тот же.
13
Сама крепость, превратившаяся в «твердыню Разрушителя» Глеба не впечатлила. Не ахти какое циклопическое сооружение — просто несколько построек высотой не более чем с девятиэтажный дом у него на родине. И втиснутых в огромный каменный колодец крепостных стен. Сами строения, массивные, преимущественно каменные и с маленькими окошками были лишены даже намека на красоту и изящество. Вдобавок, самые высокие из крепостных построек нависали над остальными… и над обитавшими в крепости людьми мрачными и грозными великанами. Которые словно намеренно закрывали солнце, двор крепостной держа в постоянной тени.
По-видимому, находилась пресловутая «твердыня» еще дальше от столицы Империи, чем даже городок, из которого Глеб тронулся в путь навстречу Разрушителю Магии. И дыхание цивилизации здесь ощущалось еще слабее. Ну да, впрочем, оно и к лучшему… наверное. Что пунктом назначения в путешествии Глеба оказалась именно окраинная крепость. Что именно крепость вдалеке от столицы угодила в руки варваров. То есть дальше пройти вглубь имперских земель этим двуногим зверям не удалось.
Пока не удалось. И, как Глеб внутренне надеялся, уже и не удастся — он постарается.
Ремонт, который потребовался крепости после ее взятия необузданной варварской ордой, по большому счету завершился. Во всяком случае, в крепостном дворе царил относительный порядок — ну, если не обращать внимания на маячившие тут и там кучки мелкого мусора вроде обглоданных костей, например. Лишь откуда-то еще доносился стук молотка… но с тем же успехом это мог стучать и кузнец, трудившийся над амуницией нынешних хозяев твердыни.
Еще крепость оказалась набита людьми. Причем не только и не столько невольниками. Варвары во дворе буквально толпились, точно покупатели на рынке или отъезжавшая, только что прибывшая и встречающая-провожающая публика на вокзале.
За крепостными стенами, похоже, пытался разместиться чуть ли не весь клан Вольгрона Сотни Шрамов. Некогда рядового вождя вроде Грульда Жнеца, а ныне сделавшегося предводителем варварских полчищ, хлынувших в имперские земли. Кем-то наподобие верховного главнокомандующего, вокруг которого… а вернее, вокруг чьих побед сплотились прочие кланы.
Так что вполне возможно, думалось Глебу, что Разрушителя Норенус и другие маги переоценивали. Вольгрон, как успешный полководец и, если угодно, политический деятель был не менее значимой фигурой, чем культовый персонаж из пророчества. Персонаж, под видом которого вполне могли подсовывать легковерным варварам и самозванца. Обычного хрена с бугра, никакими чудесными свойствами не обладавшего. «Свадебного генерала», чье единственное предназначение — укреплять и без того немалый авторитет… кого? Правильно, опять-таки Вольгрона. Для придания его военным лаврам еще и некоего священного блеска.
Такие вот мысли пронеслись в голове Глеба, когда он переступил ворота крепости в составе группы варваров из клана Грульда, отряженных для конвоирования пленников. И когда полюбовался на высокую делегацию, вышедшую ему навстречу. Полюбовался — и оценил.
Вот сам Вольгрон Сотня Шрамов. Не просто здоровяк, но сущий человек-гора. Двое спутников на его фоне смотрелись как-то несолидно.
Вот невзрачная вроде бы девица… в чьем облике, однако, чувствовалось что-то зловещее. Наверное, из-за бледного лица, черных волос и преобладания черных же цветов в одежде. Причем явно неспроста — в этом мире ничего спроста не делалось. В отличие, например, от родины Глеба, где подобный внешний вид выдавал разве что малолетнего недоумка-неформала, пожелавшего выпендриться. Здесь же все имело смысл. Включая мрачный прикид. В свете чего Глеб еще подумал, что если в крепости и впрямь творятся ритуальные убийства и жертвоприношения, то эта чернявая замухрышка должна быть к оным причастна. Уж очень внимательно она смотрела в первую очередь на группу пленников. Внимательно, оценивающе — точно покупатель на витрину. Или, если угодно, мясник на доставленные ему для разделки туши.
А вот, наконец, и сам легендарный Разрушитель Магии. О чем благоговейным шепотом поведал Глебу один из спутников-варваров. Монстром Разрушитель отнюдь не выглядел. Да и вообще не представлял собой внешне ничего выдающегося. Средних лет. Не слишком высокий, телосложения тоже не сказать, что богатырского. А лицо… лицо вообще оказалось каким-то неожиданно симпатичным для злодея. Даже интеллигентным что ли. Хоть Глеб и недолго пробыл в обществе варваров, но уж таких лиц там не встречал ни разу. И был абсолютно уверен, что встретить не мог.
А еще лицо Разрушителя казалось Глебу смутно знакомым. Причем еще по той, прежней жизни, в которой Глеб и ведать не ведал и даже не догадывался, что магия существует на самом деле, что есть еще страны, где в качестве основного оружия до сих пор используются мечи да луки со стрелами. Где-то с этим субъектом Глеб в ту пору уже встречался — даром, что теперь Разрушитель был прикинут вполне по местной моде. Кольчуга, шлем рогатый.
Оттого и замешкался Глеб. Оттого и не только едва не пропустил приветствие Вольгрона, ответив на него в последний миг, да с какой-то неестественной суетливостью. Да вдобавок, что было много хуже, он не потянулся за спрятанным в сапог пистолетом, дабы пустить пулю столь удачно подвернувшемуся, оказавшемуся столь близко, Разрушителю Магии. То есть, не торопился делать то, для чего и был сюда послан — чтобы затем, не теряя ни мгновения, пытаться унести из крепости ноги.