Свирский закашлялся, покраснел, но промолчал.
— Думаю, что так. Но про это после. — Продолжила я, когда слушатель пришел в себя. — Но здесь то вам ничего не грозит. Может, попросите их в коридоре постоять?
— Это еще зачем? — Искренне удивился клерк, но обернулся и сделал жест ладонью, словно отогнал комара.
— И что? — Спросил он, когда мы остались одни.
— Давайте представим на миг, что случилось чудо и я сумела
доказать право называться Ириной Авдее вой. На секунду. — Я осторожно пошевелилась, устраиваясь удобнее. — Что будет с вами тогда, вы уже знаете. А вот если вы мне поможете, то…
Должность директора по какими там проблемами вас устроит. Это ведь совсем другие возможности и другие деньги. Не так–ли?
— Ерунда это все. — Свирский поежился, словно ему стало очень неуютно. — Как вы себе это представляете?
— Поехать в Москву, скажем в ближайшие выходные, и попытаться найти образец ДНК Ирины. — Выдохнула я.
— Да ты с ума сошла! — Похоже, что эта идея не показалась моему собеседнику конструктивной. — Представляешь, я приду в Атолл, и попрошу отыскать то — не знаю что. Да меня там сразу пошлют.
— Могут. — Спокойно отозвалась я, чувствую непонятную уверенность. — А если я Максимов позвоню? И он даст указание вам помочь?
— Да откуда ты можешь его знать? Ты же не помнишь ничего.
— Не помню, но рассуждаю логически. Если я Ирина, то могла с ним пересекаться по работе. Возможно, он и откажет, а может и нет. И вот такое у меня чувство, что не откажет. Почему — не знаю, но вот кажется и все. Чем вы, в конце концов, рискуете? Все, что я от вас прошу, по крайней мере, пока — отыскать номер его телефона и дать мне поговорить с ним. Это так сложно?
— Нет, ну в принципе… — Свирский, все еще терзаемый сомнениями, потянул из кармана сотовый телефон. Порылся в памяти, и набрал номер.
— Держи. — Это его секретарь. Но если что, я тебе ничего не давал.
— Нормально все будет. — Я ухватила гладкий пластик трубки, и на мгновение задумалась, слушая мелодичный проигрыш.
— Компания Атолл. — Отозвался приятный женский голос.
— Здравствуйте. Передайте, пожалуйста, господину Максимов, что ему звонит Ирина Авдеевна.
— Девушка, Андрей Григорьевич занят. Если вы его знакомая, то звоните на его личный номер.
— Одну минуту… — Быстро, что бы не дать собеседнице оборвать разговор, сказала я, — вы доложите, а он уж сам решит. Мне он срочно нужен. Действительно срочно, а номер его искать нет времени.
— Секретарша помялась: Но он действительно занят…
— Да вы только скажите. Если не захочет, так и не захочет.
— Одну минуту. — В трубке затихло.
— Слушаю вас. — Произнес через несколько секунд осторожный мужской голос. Абонент словно бы опасался услышать нечто малоприятное.
— Андрей Григорьевич, здравствуйте! Ирина Авдеевна беспокоит, узнали?
— Здравствуйте Ирина, –все так же настороженно произнес Максимов, –чем обязан?
— Проблема у меня. — Начала я импровизацию. — Только — только после смерти родителей в себя пришла, и тут вот такая неприятность. Вспомнила, что оставила в столе, на работе несколько безделушек. Мне ведь срочно уехать пришлось. А вещицы мне как память о родителях дороги. Понимаете?
— Примите мои соболезнования. — Чуть оттаял голос. — Но чем же я вам могу помочь? Вы в Москве?
— Нет я в Питере. А просьба у меня несложная. Я человека к вам пришлю, он в моем бывшем кабинете, в столе, поищет. Не подумайте, никаких тайн он у вас выведывать не станет. Понимаю— маловероятно, что сохранилось, но как знать, вдруг осталось что? Вы уж не откажите в мелочи, распорядитесь.
Мы ведь с вами по–доброму расстались. Я никого не подвела, ничем вас не обидела. Помогите.
От той наглости, с которой прозвучала последняя фраза стало не по себе и самой. Тогда как мой помощник сидел с побелевшим от ужаса лицом. Говорить подобным тоном с всесильным олигархом могла только сумасшедшая.
— Да, да, конечно. — Максимов, вопреки опасениям был сама вежливость. — Пусть приезжает. Я прикажу оказать всемерную помощь. Лично. Не сомневайтесь.
— Ну вот, а вы говорите –самодур. Как ни в чем ни бывало произнесла я. — Вам остается только собрать все, что осталось после меня в столе или в шкафу, и привезти сюда. — А уж отыщется что, или нет, это как повезет.
— Слушай, а может и правда… — Похоже мой, исполненный на чистой интуиции разговор с олигархом оказал на клерка сильное впечатление. –Но если вы настоящая Ирина, я ведь доложить обязан. Это ведь дело серьезное.
— А ну как ничего не найдете? — Поспешила я отговорить помощника. — Тогда уж вас точно по головке не погладят. Вот если результат будет. Тогда и доложите.
Ушел господин Свирский в глубоком смятении. С одной стороны ехать в Москву ему как видно не слишком хотелось. А с другой грела возможность подняться на самый верх служебной иерархии.
Но откуда у меня уверенность, что может отыскаться нечто, способное помочь? А про разговор и вовсе молчу. Ни за что не решилась бы… — Дикое состояние. — Словно это не я только что сумела убедить владельца могучего холдинга оказать хотя и пустяковую, но услугу простой служащей.
Только теперь проблем, похоже, прибавится. Главная — это доказать всем что я –это я. Вариантов несколько. И все они замыкаются на результаты поездки. Будем ждать.
Но едва только схлынуло нервное напряжение от беседы с представителем фирмы, как навалилась черная тоска. Вспомнилась случайно оброненная фраза этого, не блещущего особым умом, Свирского.
Хотя я так и не сумела вспомнить, как выглядела до трагедии, но перспектива жить с лицом Квазимодо была невыносима: — Ну что это за напасть? Ни имени, ни дома, ни паспорта, даже лица нет.
Вспомнив про паспорт, озадачено наморщила лоб. Выплыла вдруг непонятная картинка. — Край леса, зарево, мрачные тени, и чей–то курносый профиль. Обладатель его копает землю, а я стою чуть поодаль на громадном валуне, Гляжу на воду небольшого озерца. Сверкнул на руке странный браслет. Картинка исчезла так же внезапно, как и возникла.
Глава 2
«Кому скажи, ведь не поверят…» — Меня отчего–то рассмешила нереальность суммы наследства, учитывая, что в карманах потертого халата на сегодняшний момент не было вообще ни копейки.
Беседа с лечащим врачом это чувство только усилила.
На мой возмущенный вопрос доктор только вздохнул и развел руками. — Ну… а что вы хотели? Что бы я вам вот так с ходу вывалил. Нормально. Вам не волноваться нужно, а как можно скогее попгавляться. Ситуация и без того неважная. Осень заканчивается, а у вас ни паспорта, ни полиса.
Он болезненно поморщился. –Да не вугдалак я, и не сволочь. Но… пойми, девочка, есть закон. А по закону я тебя еще вчера должен был выписать. Как только состояние стабилизировалось, и миновала угроза жизни. Остальное, прости, за деньги. Мне ведь каждый день заведующему отделения врать приходится, что у тебя температура скачет.
— И что, вот так прямо на улицу и выгоните? — Я озадачено хлопнула ресницами. — C таким лицом, и в бинтах?
— Ну а что я могу? — Похоже, что доктору надоело извиняться. — Сегодня пятница, вот в понедельник, уж не обессудь, придется выписать.
— Куда ж я пойду–то? — Мне и вправду было невдомек, что можно вот так, без особых заморочек, спокойно, отправить человека на верную смерть. Без перевязок, без денег, без крыши над головой… Дурдом.
— Извините. — Голос врача остался спокоен. — Я должен идти.
— Бог в помощь. — Я подняла руки к лицу и начала неторопливо разматывать повязку.
— Эй, ты чего это? — Валерий Михайлович испуганно дернулся. — Оторвешь все…
— Да какая разница. — Я и вправду готова была содрать эти проклятые бинты вместе с кожей. — Сдохнуть, так хоть в тепле…
— Не дури! Стой. — Он ухватил меня за руку, пытаясь удержать. — Сейчас я тебе направление выпишу. В нейрохирургии аппарат новый поставили. Электростимулятор какой–то хитрый, Швейцарский. Они его только отлаживают, но… вроде вещь неплохая. Может хоть что–то у тебя в памяти прояснится.
— Доктор… я уже почти вспомнила. И уже на следующей неделе должно все проясниться.
— Да слышал я эту историю… — Врач хотел что–то добавить, но сдержался. — Направление все же выпишу. Даст бог, поможет.
— Вы извините. Я не специально, нечаянно вышло. — Я осторожно коснулась забинтованной головы, — а что с лицом? Только честно.
— Хреново, если честно. — Валерий Михайлович опустился на стул. — Множественные, рваные порезы, пару осколков пришлось вынуть, сколы спиливать.
И не факт еще, что все вынул. В слепых могло что–то остаться. Микрочастицы, но сепсис они вызовут, как и нормальные. А сшивать такие порезы, и в обычных условиях морока, а уж в экстренном порядке совсем караул. Нитки тоже барахло. Кто нам конские волосы для травмы даст.
— Коллоидные рубцы будут. Мимика пострадает. Асимметрия лица обеспечена. Ох, зря ты этот разговор затеяла. Еще хорошо, если вторичные швы накладывать не придется.
— Хорошо. В смысле не то хорошо, что хреново, а что все ясно. — Я на мгновение задумалась. — Кто в городе делает хорошую пластику. Удаляет рубцы, и прочее. Где аппаратура есть соответствующая, специалисты.
— Ну… в «Эресмана» есть лазер. Специалисты в Медицинской Академии хорошие. Да много где. Только все это таких денег стоит, что лучше и не говорить.
— А вот сколько к примеру в моем случае будет, ну примерно…
— Ой, не хочу расстраивать. — Доктор даже махнул рукой. — Один сантиметр шва, от трех тысяч рублей. Это только иссечение, а если с коррекцией, с лазером, с пиллингом, с гелями, до восьми может набежать. А у тебя, если на круг…, сантиметров тридцать.
Дюралевые осколки неровные, края как бритва. Словно шрапнелью порубило.
— Второй вопрос. — Я прикинула, успел–ли мой гонец добраться до Москвы. — Генетическую экспертизу у вас в больнице делают? Где я, кстати, лежу. Все спросить забываю.
— Нет конечно. Откуда у нас такое оборудование? Мы жСкорая. Двадцать шестая больница скорой помощи, на Костюшко.
— Это… это где то в Московском районе? — Слегка удивилась я. — А откуда меня привезли?
— С Крестовского. Яхт клуб на острове. — Врач поднялся. — Засиделся с тобой. — Он помедлил, но не удержался и негромко добавил. — А не простая ты штучка… Я ведь рентгенограмму твою хорошо изучил, и выходное отверстие на спине видел. По возрасту тебе лет двадцать, а шрамов, как у ветерана. Это умудриться надо.
— Боюсь, что сюрпризов вам еще прибавится. — Отозвалась я, занятая своими мыслями.
Процедуры, перевязки. Уколы. День, разбитый на части приемом пищи пролетел незаметно. Никаких скидок на пятницу. Гоняли до самого вечера и закончили только к пяти часам. Однако, едва меня привезли в палату с очередной пытки, как вновь заглянула медсестра. — Опять? — Я даже охнула, представив, что предстоит вновь терпеть боль.
— Да я и сама уже с тобой бегать замордовалась. — Простодушная санитарка беззлобно ругнулась, помянув родственников. Моих, врача, и вместе взятых.
— Может тогда и ну его? — Я глянула на сестру с надеждой. –Михалыч ушел уже, никто и не узнает.
— Ага… а потом меня премии лишат. — Зина шмыгнула носом, подкатила опостылевшую каталку. — Санитара нету, так что ты подруга сама.
— Я сжала зубы и аккуратно перекатилась на холодную клеенку.
— Куда мы?
— На третий, к мозгое…м, нецензурно пояснила сестра. — Машина у них освободилась. Тебе доктор у главного только на это время сумел процедуру выбить.
Громадная, похожая на томограф камера вызвала двойственное чувство. — С одной стороны теплилась надежда, что хитрый агрегат сумеет помочь, а с другой, вспомнилась фраза врача про недостаточно налаженную технику. Была опаска оказаться в роли подопытного кролика и лишиться последнего рассудка.
— Однако ни каких особых впечатлений лежание под невидимыми лучами чудо аппарата не принесло.
Привезя каталку в палату, Зинаида выгрузила меня обратно в кровать и убежала, торопясь на электричку до Колпино, а я попыталась задремать. Однако мозг, растревоженный хитрым агрегатом, работал на удивление четко и бодро.
— Хорошо еще, что соседки, которые после визита наполеонствующего клерка косились на меня с некоторой опаской, в расспросы не вдавались, а старались просто не замечать.
— Уснула, промучившись добрый час.
— Сон, цветной, яркий и даже звуковой сон вновь вернул меня на берег незнакомого озера.
Глеб успел уже углубиться на добрых полметра. Закатное солнце уже успело опуститься за горизонт, сумерки сменились почти очной темнотой.
— Готово. — Отрапортовал спутник, выбираясь из ямы и отряхивая грязные ладони. — Ты точно решила? Может лучше в воду? — Словно продолжая начатый разговор, спросил он и не дождавшись моего ответа, продолжил. — Тут похоже глубина приличная. Не зря ведь его Щучьим зовут. Щука она мелководья не любит.
Я посмотрела на слабые волны, шевелящие прибрежную осоку, помотала головой отрицая саму мысль о таком святотатстве и аккуратно уложила чемоданчик на дно ямы. Сверху умостила плотно замотанный скотчем пакет.
— А не боишься, что, если все это найдут, с тобой свяжут? — Все не мог успокоиться помощник
— Найдут, значит найдут. — Я хмыкнула. — Отпечатки стерла, а паспорт сам по себе не доказательство. Пусть… Будем считать на самый черный день закладка. Пусть лежат. Ты главное замаскируй, как следует.
— Да уж, будьте спокойны. — Отозвался Глеб, работая лопатой. — Сверху еще дерном обложу. Через неделю никто и с собаками не отыщет.
— Он сноровисто засыпал яму и принялся утрамбовывать поверхность.
— Вот и все. — Я повернулась и долгим взглядом посмотрела на зарево. Горело где–то в паре километров от озера. — Нет больше никакой Ирины Авдеевой. Сгорела вместе со всеми… Спи спокойно, девочка. И прости.
— Странно… — Я сумела удивиться даже во сне. — Это ведь я Ирина? Отчего тогда ее нет? — Додумать не успела.
И вновь сон оборвался так, словно кто–то невидимый выдернул меня из глубины. Проснулась, поморгала ресницами, приходя в себя, и озадачено уставилась на сидящего передо мной человека.
— Высокий, сильный мужчина немного за сорок. Волевой профиль, зачесанный волосок к волоску пробор, очки в золоченой оправе. Тонкий запах хорошего одеколона.
— Мужчина вновь кашлянул, и заметив, что я уже не сплю, шевельнул стулом, пододвигаясь чуть ближе к кровати.
— С добрым утром. — Произнес он. — Простите, что я к вам с таким ранним визитом, но дело не терпит отлагательств.
— Вы из милиции? — удивилась я, опасливо глянув на спящих соседок. — " Ну а кого еще могут пустить в охраняемую больницу в такую рань?»
— –Бог миловал. — Гость усмехнулся. — Хот я работа моя чем–то сродни их, правда в рамках одной компании. Хранить и защищать.
— –Моя фамилия Дольский. Я начальник службы безопасности компании РосКомодити… Да, да, той самой.
— Я ощутила странное чувство. Словно звякнул где–то в глубине души тревожный звоночек. Вроде и никакой угрозы не таилось в приятном, насквозь интеллигентном госте, а вот беспокойство уже не отпускало.
— Зевнула, и произнесла, стараясь, что бы голос звучал как можно спокойнее –Да сколько можно. — То один, с кучей охранников приходит, теперь вы, ни свет ни заря… Вам–то что от меня нужно?
— –Ну не с кучей, а с парой. — Не повелся на провокацию гость. Что и говорить, этот был человеком совсем иного типа, чем предыдущий.
— Заботы, милая девушка, заботы. Потому, как сказал классик, чуть свет…у ваших ног. А как же мне не озаботиться, если вы мало того, что назвались дочерью моего покойного шефа, так еще и умудрились завербовать одного из наших сотрудников. Подбили так сказать на неправомерные действия…
— –Завербовать? — Да я что шпион что–ли? — Отыграла я, и в то же время с горечью подумала о провалившемся плане. — Попросила помочь дяденьку. Он ведь вам наверняка все рассказал.
— Уж не сомневайтесь. Все рассказал. — Улыбнулся Дольский. — И даже то, что сам, по скудности ума не понял, выложил. А вы молодец, мигом перестроились, и дурочку не изображаете. Приятно иметь дело. Жаль лицо ваше не разглядеть, но я и так, по глазам вижу, умная девочка.