Сделав над собой усилие, Лэнсинг остался недвижим. Где-то на границе сознания возникла смутная мысль: а что, если он пошевелится? Как ни странно, ему удалось сохранить неподвижность.
Хищник сделал еще шаг вперед. Теперь его морда всего в футе или около того от человека. Он уже не рычал. Все еще сжимая нож, Лэнсинг положил руку на голову зверя. Лохматое существо расцвело от удовольствия. Оно придвинулось ближе и уткнулось носом в грудь Лэнсинга; от толчка тот чуть отступил назад. Лэнсинг погладил морду и почесал зверя за ухом. Воющий повернул голову, подставляя ухо.
Лэнсинг чесал зверя за ухом, Воющий застыл от удовольствия. Он издал горловой звук и слегка толкнул человека, нежно прижимаясь к нему.
— Ну хватит, — решительно произнес Лэнсинг. — Не могу же я гладить тебя весь день. Мне надо идти.
Словно бы поняв смысл его слов, Воющий заворчал. Лэнсинг вынужденно сделал еще один шаг назад, в воду. Осторожно убрав руку с массивной головы, он повернулся и пошел вброд через реку.
Вода была ледяной, но он шел вперед не оборачиваясь, пока не достиг середины потока; вода доходила ему до колен. Тут он оглянулся: зверь с несчастным видом стоял на берегу и смотрел ему вслед. Потом он подошел к речке, опустил лапу в воду, но тут же отдернул и потряс ею.
Лэнсинг рассмеялся и продолжил переправу. Выбравшись на сухое место, он опять оглянулся. Зверь все еще стоял на другом берегу. Увидев, что Лэнсинг остановился и смотрит на него, Воющий сделал два шага в воду, но отпрыгнул назад и отряхнулся.
— Прощай, друг, — сказал Лэнсинг и быстро пошел вниз по течению.
Обернулся он, пройдя полмили. Зверь так и не перешел реки. По-видимому, холодная вода ему не понравилась.
Лэнсинг торопился. На всякий случай, решил он, будет нелишним увеличить расстояние между ним и Воющим. Зверь не принадлежал к тем, кто вызывает доверие.
Солнце зашло, но Лэнсинг не спешил с ночлегом. Он шел вперед, то и дело переходя на бег. Луна заливала безлюдную местность холодным белым светом. На востоке журчал поток.
На рассвете Лэнсинг остановился, развел костер, сварил кофе и поел немного. Ничто не напоминало о Воющем.
Лэнсинг очень устал и хотел спать, но поднялся и заставил себя продолжить путь. Когда он добрался до гостиницы, солнце поднялось уже высоко. Зал пуст, в нем было темно и промозгло. Огонь в очаге не горел. И картежников за столом не было.
Никто не отозвался на зов Лэнсинга. Он пересек комнату и в изнеможении упал в кресло у потухшего камина.
Спустя некоторое время из кухни появилась круглолицая хозяйка в клетчатом переднике.
— О, — воскликнула она, — это опять вы!
— Сюда приходила молодая женщина? — прохрипел Лэнсинг. — Вчера или позавчера?
— Да, точно, была.
— А где она теперь?
— Она ушла. Сегодня утром. Рано утром.
— А вы не заметили, куда она пошла? В каком направлении?
— О нет, сэр. Я была занята.
— Она что-нибудь просила передать? Может, оставила записку?
— Кажется, да, — кивнула женщина. — Я ее спрятала. Сейчас принесу.
Хозяйка торопливо вышла; Лэнсинг ждал. Через некоторое время женщина вернулась и поставила на стол перед Лэнсингом бутылку и кружку.
— Не знаю, что произошло, — сказала она. — Я не могу найти записки. Должно быть, я засунула куда-то.
Лэнсинг вскочил на ноги.
— Что значит засунули? — закричал он. — Вам ее дали только сегодня утром!
— Право, не знаю, как это получилось, сэр.
— Ну так поищите еще. Посмотрите как следует.
— Я всюду смотрела. Ее нет там, куда я ее положила. Ее нигде нет.
Лэнсинг рухнул в кресло. Хозяйка протянула ему кружку.
— Я разведу огонь, чтобы вы согрелись, и чего-нибудь приготовлю вам. Вы, наверное, голодны.
— Да, голоден, — пробурчал Лэнсинг.
— У леди, — начала хозяйка, — не было денег…
— Черт возьми, — снова перешел на крик Лэнсинг, — я заплачу за нее! Вы уверены насчет записки?
— Вполне, сэр.
Лэнсинг отхлебнул из кружки, с угрюмым видом наблюдая, как хозяйка возится у камина.
— Вы останетесь на ночь? — поинтересовалась она.
— Да, — кивнул он. — Я уйду рано утром.
«Куда могла пойти Мэри? — мучительно размышлял Лэнсинг. — Обратно к поющей башне дожидаться моего возвращения? Или через бедленды назад в город? Нет, не в город, конечно, не в город. Хотя почему бы нет? Маловероятно, но возможно. Ей могло прийти в голову еще раз поискать в городе. Они чего-то не заметили там, и она решила вернуться. Но почему она не подождала здесь, вот вопрос. Она наверняка догадывалась, что я последую за ней».
Лэнсинг сидел, задумчиво перебирая варианты. Когда хозяйка принесла поесть, он уже принял решение. Он пойдет к поющей башне. Если Мэри там нет, он еще раз вернется в гостиницу, а затем отправится в город. Если ее нет и в городе, он пойдет к кубу. Он помнил, Мэри считала, что разгадка заключена в кубе.
Глава 27
ДО БАШНИ ОСТАВАЛОСЬ еще несколько часов пути, когда он заметил идущих навстречу ему Джоргенсона и Мелиссу. Воющего видно не было.
— Господи, — воскликнул Джоргенсон, — как я рад, что мы вас нашли! У башни никого.
— Никого, кроме Сандры, а она мертва, — уточнила Мелисса.
— А где двое остальных? — спросил Джоргенсон.
— Юргенс пропал в Хаосе, — ответил Лэнсинг, — а я пытаюсь найти Мэри. Вы уверены, что не видели ее следов?
— Абсолютно, — твердо заявил Джоргенсон. — Где, вы думаете, она может быть?
— Она побывала в гостинице. Я предположил, что она может вернуться к башне. Коль скоро это не так, вероятно, она направилась в город.
— Она должна бы оставить для вас сообщение, — сказала Мелисса, — вы же близкие друзья.
— Да, она оставила записку, но хозяйка не нашла ее. Говорит, что потеряла.
— Странно, — заметил Джоргенсон.
— Да, очень странно. Кажется, здесь все против нас.
— А что случилось с Юргенсом? — спросила Мелисса. — Он мне нравился. Добрая душа.
Лэнсинг коротко рассказал о случившемся.
— А что на западе? — в свою очередь поинтересовался он. — Вы что-нибудь нашли?
— Нет, ничего, — покачал головой Джоргенсон. — Мы задержались еще на два дня в надежде обнаружить хоть что-то. Засушливая местность, не совсем, но почти пустыня. У нас были проблемы с водой, но мы обошлись.
— Пустая земля, — присоединилась Мелисса, — пусто на протяжении многих миль.
— В конце концов, — продолжал Джоргенсон, — мы достигли края возвышенности, причем только тогда и поняли, что шли по возвышенности. Перед нами оказался крутой обрыв, а за ним, насколько хватал глаз, раскинулась пустыня. Настоящая пустыня — песок, и ничего больше. Она уходила вдаль, за горизонт, и была еще более пустынной, чем та местность, что мы пересекли. Мы вернулись.
— Хаос на севере и ничего на западе, — подытожил Лэнсинг. — Остается юг, но на юг я не пойду. Я возвращаюсь в город — думаю, Мэри там.
— День уже на исходе. Почему бы не разбить лагерь, — предложил Джоргенсон. — Выйдем утром. Решим, что нам делать, и утром выступим.
— Не возражаю, — ответил Лэнсинг. — Нет смысла идти к башне, если вы только что оттуда. Расскажите мне о Сандре. Вы похоронили ее?
Мелисса отрицательно покачала головой:
— Мы не смогли. Нам показалось, что было бы неверно хоронить Сандру. И мы решили не трогать ее. Она как мумия. По-моему, она умерла именно так, как хотела. Мы подумали, что лучше оставить все как есть.
Лэнсинг кивнул:
— Я рассудил так же. Я даже не был уверен, что она умерла. Мне показалось, ее жизнь, ее дух унеслись куда-то, оставив ненужную иссохшую оболочку.
— Думаю, вы правы, — согласилась Мелисса. — Не могу выразить этого словами, но чувствую, что так и было. Сандра была не похожа на нас и держалась особняком. То, что правильно для нас, вполне могло не быть правильным для нее.
Они развели костер, приготовили еду, сварили кофе и, присев на корточки вокруг костра, принялись за ужин. Вышла луна, высыпали звезды; одинокая ночь вступила в свои права.
Лэнсинг держал кружку с кофе обеими руками и время от времени отпивал из нее. Его мысли вернулись к Хаосу и Юргенсу; в первую очередь к Юргенсу. Мог ли он что-нибудь сделать для спасения робота, спрашивал себя Лэнсинг. Если бы он соображал быстрее, сумел бы он перехватить друга, летевшего вниз вместе с песком, вытащить его в безопасное место? Он не видел такой возможности и все же не мог отделаться от чувства вины. Конечно, он пытался помочь роботу, он рискнул ступить на зыбучую поверхность обрыва, и все же этого было мало. Он предпринял попытку, она провалилась, и из-за неудачи он чувствовал себя виноватым, хотя и сам чуть не погиб. А что с Юргенсом? Куда он попал, где он сейчас? Он, Лэнсинг, не оказал другу даже любезности посмотреть, куда тот исчез. Он был занят собственным спасением, хотя должен был каким-то образом узнать, что происходит с Юргенсом. Похоже, угрюмо подумал Лэнсинг, он кругом виноват и никуда не денешься от чувства вины.
Вероятнее всего, Юргенс катился вниз, не в силах остановить скольжение, пока не достиг места, где черный занавес ревущего Хаоса (чем бы ни был Хаос!) соприкасался с песком. Что случилось потом? Что проговорил Юргенс перед тем, как сорвался вниз? Конец всему. Прощай, Вселенная. Все поглощает тьма. Что знал Юргенс? Или это были только слова? Что он мог знать?..
Странным образом, подумал Лэнсинг, исчезали его спутники. Пастор ушел через дверь. Генерал был захвачен (захвачен ли?) двумя рядами напевающих машин.
Поющая башня высосала жизнь из Сандры. Юргенс скатился в Хаос. И наконец, Мэри — Мэри ушла. Но Мэри еще не пропала — по крайней мере, он надеялся на это, — она не исчезла подобно остальным. С Мэри еще не все потеряно.
Его размышления прервал Джоргенсон:
— Лэнсинг, вы так глубоко задумались.
— Я размышлял о том, что же нам делать утром, — откликнулся Лэнсинг.
Это было неправдой, но что он мог ответить Джоргенсону?
— Полагаю, нужно идти в город, — сказал Джоргенсон. — Вы ведь сами предложили это.
— Пойдете со мной? — спросил Лэнсинг.
— Я не вернусь в город, — заявила Мелисса, — я была там и…
— Вы не пойдете в город, вы не пойдете на север, — раздраженно прокомментировал Джоргенсон. — Не слишком ли много мест, куда вы отказываетесь идти? Клянусь Богом, с меня хватит. Еще немного, и я оставлю вас одну. Мне надоели ваши капризы.
— Думаю, мы сэкономим время, если пойдем напрямик, — сказал Лэнсинг.
— Что значит напрямик?
— Посмотрите. — Лэнсинг поставил кружку и, разровняв песок, стал рисовать пальцем карту. — Покинув город, мы шли по дороге через бедленды. Двигались к западу, а в основном на север. После гостиницы мы пошли прямо на запад, к башне. По-моему, есть более короткий обратный путь.
Лэнсинг провел линию, обозначавшую дорогу через бедленды, а под прямым углом к ней другую — их путь между гостиницей и башней. Затем он начертил прямую, соединяющую башню и город.
— Если идти так, будет короче. Видите, дороги образуют треугольник. Вместо того чтобы идти вдоль двух катетов, можно идти по гипотенузе. Прямо на юго-запад.
— Мы опять попадем в незнакомые нам места, — запротестовал Джоргенсон. — Да и дороги там нет. Мы заблудимся в бедлендах.
— Можно проверять курс по компасу. И не исключено, что бедленды не простираются так далеко на запад. Этот путь короче.
— Ну, не знаю, — пробормотал Джоргенсон.
— Зато я знаю и пойду именно так. Вы присоединитесь ко мне?
Джоргенсон колебался.
— Мы пойдем с вами, — наконец решился он.
Они вышли рано на рассвете. Через час или около того путешественники пересекли текущую на восток реку; в нескольких милях ниже по течению стояла гостиница. Они воспользовались бродом и почти не промокли.
Характер местности стал меняться. Отлогий склон, берущий начало у реки, незаметно переходил в холмы; они поднимались все выше и выше. Пустыня отступала. Песок сменяла трава. Появились деревья; их становилось все больше, а сами они все выше. Между холмами лежали небольшие долины. Крошечные кристально чистые ручьи искрясь бежали среди скал.
К концу дня путешественники поднялись на вершину самого высокого холма. Перед ними лежала широкая долина — значительно больше тех, что они видели раньше. Она была покрыта пышной растительностью, деревья сбегали к большой реке, протекавшей далеко внизу. А ближе, в западном конце долины, в небо спирально поднимались несколько тоненьких струек дыма.
— Люди! — воскликнул Джоргенсон. — Там должны быть люди!
Он рванулся вперед, но Лэнсинг остановил его.
— В чем дело? — спросил Джоргенсон.
— Не надо нестись сломя голову.
— Говорю же вам, там люди!
— Вероятно. Но все равно не стоит спешить, равно как и подкрадываться к ним. Дадим им знать, что мы здесь, пусть у них будет возможность присмотреться к нам.
— Все-то вы знаете, — усмехнулся Джоргенсон.
— Не все, — спокойно ответил Лэнсинг, — но во мне говорит здравый смысл. Нужно дать им возможность рассмотреть нас или без шума обойти их и идти дальше.
— Мы должны пойти к ним, — заявила Мелисса. — Мэри может быть там. Или они что-нибудь знают о ней.
— Маловероятно, — возразил Лэнсинг. — Я уверен, она пошла в город и не могла попасть сюда.
— Мы идем туда! — В голосе Джоргенсона зазвучали воинственные нотки. — Может быть, там кто-нибудь знает, что происходит. Фактически это первая реальная возможность что-то узнать.
— Ну что ж, — уступил Лэнсинг, — пошли.
Они спустились с холма и стали медленно продвигаться по долине в направлении дымов. Их заметили, кто-то закричал, забил тревогу. Трое путешественников остановились и стали ждать. Спустя короткое время они увидели небольшую группу людей — человек десять или около того. Трое мужчин двинулись навстречу пришельцам.
Лэнсинг разглядывал троицу. К ним приближался старик с седыми волосами и бородой. Двое его спутников были моложе — блондин с бородой соломенного цвета и светлыми волосами, спадающими на плечи, и угрюмый смуглолицый темноволосый человек, без бороды, но лицо покрыто густой щетиной. Одеты они были в лохмотья, локти торчали наружу, на коленях дыры, кое-где неумело зашитые. На старшем из мужчин было надето нечто напоминавшее жилет из меха кролика.
Троица остановилась в нескольких шагах от путешественников. Желтоволосый человек заговорил.
— Что за дикарский язык! — воскликнул Джоргенсон. — Почему он не говорит по-английски?
— Иностранный, а не дикарский, — поправил его Лэнсинг. — Немецкий, полагаю… Кто-нибудь из вас знает английский?
— Я знаю, — ответил старик, — я и еще двое в лагере. Ваша догадка верна. Мой юный друг говорит на немецком. Пьер знает французский. Я сносно понимаю и тот и другой. Меня зовут Аллен Корри. Могу предположить, что вы идете от башни. Должно быть, вы заблудились.
— Мы направляемся в город, — ответил Лэнсинг.
— Зачем? — поинтересовался Корри. — Там ничего нет.
— Он разыскивает потерявшуюся подружку, — ответил за Лэнсинга Джоргенсон. — Он решил, что она пошла туда.
— В таком случае, — повернулся Корри к Лэнсингу, — от души желаю вам найти ее. Вы знаете, как туда добраться?
— Думаю, нам нужно идти на юго-запад, — сказал Лэнсинг.
— Да, вы правы, — подтвердил Корри.
— Вам что-нибудь известно о землях, лежащих в том направлении?
— Только о ближайших, в нескольких милях. Мы стремимся держаться поближе к лагерю.
— Вероятно, вы такие же люди, как и мы. Не знаю, как нас назвать, никогда не задумывался. Люди, которые были перенесены сюда.
— Да, часть их, — кивнул Корри. — Может быть, есть и еще. Где они находятся, мы не знаем. Вы понимаете, выжили немногие. Нас, уцелевших, тридцать два человека. Двенадцать мужчин, остальные женщины. Некоторые из нас живут здесь уже несколько лет.
Темноволосый француз что-то сказал Корри, тот повернулся к Лэнсингу:
— Прошу меня извинить. Я забыл о хороших манерах. Не будете ли вы так любезны пройти в лагерь и присоединиться к нам? Скоро стемнеет, и ужин вот-вот будет готов. Нас ждет большой котелок с тушеным кроликом и много жареной рыбы. Наверное, еще и салат. Правда, соус давно кончился и приходится заменять его горячим жиром. Но должен сразу вас предупредить: у нас мало соли, хотя мы давно привыкли к ее отсутствию.