— Нарежь ещё бекон небольшими кусочками, размером с твой мизинец, — оторвалась на минуту от сковороды, на которой жарилась картошка, Петунья–сан.
* * *
Наш совместный пирог получился очень вкусным. Под слоем запеченного теста оказалось нарубленное мясо с жареной картошкой, потрохами и пассерованным луком.
Во время ужина тётя внимательно следила за семьёй, видимо, мои слова попали в цель. Но весь прикол менталистики, как и любого гендзюцу в том, что это на тебя действует, пока ты не замечаешь. Стоит только начать калибровать, или усомниться в реальности происходящего, как ты уже наполовину выбрался из ловушки.
— Сыночек, ты у меня такой молодец, — похвалила Дадли Петунья. — Гарри сказал, что ты помогаешь ему подтянуть английский. Ты у меня умница. Я горжусь тобой. И рада, что ты хорошо ладишь с кузеном.
Дадли засиял довольной улыбкой, чем–то напомнив мне Чёджи в детстве. Я подмигнул ему в ответ и почувствовал странную лёгкость. В буквальном смысле.
— Ай–яй–яй, что со мной? — пискнул я, чуть не потеряв очки. Запрыгивать на пару метров вверх мне приходилось, а вот просто летать, как шарик — ещё нет.
Внизу на меня, приоткрыв рты, смотрели Дурсли.
— Поттер, немедленно спускайся! — почти не потеряв самообладания, рыкнул Вернон–сан.
— А как? — бестолково махая руками, пытаясь приземлиться, спросил я.
— Хватайся! — протянул мне ручку метлы Дадли, и меня притянули к полу.
Бледная Петунья–сан дрожащими руками налила себе воды и шумно выпила. Похоже, что такое яркое «представление» на глазах у всей семьи произошло впервые. А я тут ненароком тряхнул семейными скелетами.
— Как это у тебя получилось? — спросил меня кузен.
— Не знаю, — честно ответил я, крепко вцепившись в стул. И все мы скрестили взгляды на тёте Петунье.
Н-да, интересно, как она будет выкручиваться и как теперь изменится моя судьба в семье, которая закоди… заколдована на неприятие к проявлениям магии?.. Хорошо, что поужинать я успел, а то быть наказанным на голодный желудок совершенно не хочется…
Часть 1. Глава 4. Решения и обещания
8 августа, 1988 г.
Англия, Литтл — Уингинг, Тисовая улица, дом4
Удивительное дело, но наказывать меня не стали. Вместо того, чтобы запереть в чулане под лестницей, как это было пару раз за прошедшую неделю, когда у родных начинались заскоки на мою тему, тётя глубоко вздохнула, словно готовилась к погружению под воду, и выдала Вернон–сану и Дадли–куну:
— Гарриволшебниккакиегородители.
Я вот даже не понял, что она сказала, впрочем, не я один.
— Что–что? — взметнулись вверх рыжеватые брови дяди.
— Гарри волшебник? — Дадли расслышал лучше. — Настоящий волшебник? Ух ты!
Дядя как–то странно всхрипнул и схватился за сердце.
— Спокойно, милый! — Петунья–сан взяла себя в руки и подскочила к мужу, которому от новостей поплохело.
Я, как и Дадли, серьёзно испугался за его здоровье. Вот только если мой кузен бестолково засуетился, то я почувствовал странное тепло в груди, и к хрипящему Вернону подлетела струя воды из–под крана и вылилась тому на макушку.
От такого душа дядя резко ожил и сделал что–то вроде «брр–бр–бр», смешно зашевелив своими широкими усами, которые мне жутко нравились. Маскировка отличная, если понадобится скрыться, то можно их сбрить, и никто его не узнает.
— Я всё уберу! — я быстро подхватил тряпку и затёр лужу на полу кухни.
— Папа, тебе лучше? — спросил Дадли.
— Да, — глухим голосом ответил Вернон–сан, потому что как раз вытирался полотенцем, которое ему подала тётя.
Я не отсвечивал, слившись со стулом, ожидая вердикта семьи. Всё–таки им тяжело осознать мои особенности, да и, думаю, обычной нормальной семье сложно справиться с ребёнком, вокруг которого что–то происходит, причём, бесконтрольно со стороны самого ребёнка. Конечно те, кто могут управлять чакрой, часто чувствуют себя намного сильнее других, есть побочный эффект «могущества». Но, в основном, к управлению чакрой шиноби подходит между восемью и двенадцатью годами, если не говорить о клановых гениях вроде Учиха Итачи или Хьюга Неджи. То есть, у нас нет таких «неожиданностей», для того, чтобы что–то сделать «этакого», нужно хорошо потрудиться и постараться. Для управления чакрой нужно выработать дисциплину: регулярные упражнения, особая дыхательная гимнастика, медитации — которые, конечно, не очень–то выходят в юном возрасте, точнее — не у всех. Шиноби считаются взрослыми с момента получения протектора генина, а это может быть и в десять лет. К тому же обучение клановых детей начинается лет с трёх, а в Академию принимают с шести. Так что бесполезно сравнивать восьмилетнего Дадли–куна со мной или Саске того же возраста.
Меня самого несколько напрягает то, что я не мог проконтролировать процессы, которые со мной происходили практически с интервалом в несколько минут. Сначала полетел, потом управлял водой. Может быть, до этого у меня было чакро… точнее, маго–истощение, а потом всё резко вернулось? Если предположить, что Гарри задействовал свою детскую магию, чтобы притянуть мою душу в своё тело? В прошлый раз, когда он «вызвал демона», помнится, он был вялым и сказал, что потратил слишком много сил на призыв.
А если такие штуки происходили постоянно? Думаю, если бы в моей семье рос ребёнок, который мог взять и взлететь, или поджечь волосы, или заставить кунаи кружиться в воздухе, я бы был очень нервным. Особенно если бы не был шиноби. А вдруг этот ребёнок поранит кого–то из моих близких? Выдаст меня всем остальным, которые не знают о таких детях? Тут вариант с запугиванием и ограждением от этого ребёнка «нормальных людей» не самый плохой на мой взгляд. Страшно не то, что может маленький волшебник, страшно то, что он не понимает вред, который может нанести окружающим.
Однажды я серьёзно поранил Сакуру своей чакрой, когда выпустил покров биджуу. Проблема в том, что ты в этом состоянии себя совершенно не помнишь и не контролируешь. Такая цена силы. Сакура — первоклассный ниндзя–медик, но она долго не могла убрать уродливый ожог отравленной чакры. Но упорно молчала, не хотела расстраивать меня тем, что это с ней сделал я. Хорошо, что капитан рассказал. Я взглянул на эту проблему с другой стороны. Мало, крайне мало быть сильным. Надо нести ответственность за эту силу.
— Вернон, тебе стоит прилечь, — распорядилась Петунья–сан. — Дадли, малыш, проследи, пожалуйста, за папой и посиди с ним.
Дядя бросил на меня задумчивый взгляд, но послушал свою супругу и они вместе с притихшим кузеном протопали на второй этаж.
Тётя снова глубоко вдохнула, разгладила складочки на своём платье и решительно села напротив меня.
— Гарри, у тебя, наверное, есть вопросы. Задавай, — разрешила она.
— Вы меня не выгоните? — смущаясь спросил я. Актуальный вопрос в свете произошедших событий.
— Нет, мы не можем, — отвела взгляд тётя.
— Я постараюсь больше так не делать. То есть, постараюсь контролировать это, — выпалил я, прикусив готовое вырваться «не будь я Узумаки Наруто». Всё–таки детское тело и вообще шанс побыть ребёнком в семье немного откатило моё критическое восприятие.
— Вряд ли у тебя получится, — покачала головой Петунья–сан. — С Лили иногда происходило подобное, правда, не в таких масштабах и достаточно редко. Она могла оживить завядший цветок или падающие листья в саду превращались в бабочек… Однажды я сильно оцарапалась, пошла кровь, она испугалась за меня и рана мгновенно зажила. У тебя же… Когда тебя принесли ты постоянно плакал. Не помогали ни игрушки, ни песни. Кроме того по спальне летали предметы, тлели занавески… Я… очень боялась за Дадли, и за Вернона. В итоге выходом стал… чулан под лестницей. На втором этаже, где была наша с Верноном спальня и комната Дадли, они могли это увидеть или пострадать… Я организовала тебе комнатку внизу. В темноте ты быстро успокаивался. К тому же я не боялась, что маленький ребёнок, вдруг взлетев, выпадет в окно. После твоего переселения на первый этаж магические выбросы почти прекратились.
— Понятно… — пробормотал я. Тайна чулана была раскрыта. — Но я всё равно постараюсь. И я обещаю, что никто из моей семьи не пострадает.
— Это было бы замечательно, — выдавила улыбку Петунья–сан, и я увидел, что она еле держится. Повинуясь наитию, я подошёл к ней и обнял, всё же подспудно ожидая, что меня оттолкнут. В детстве меня никто не обнимал, и даже лёгкое прикосновение к голове было сродни чуду. Она всхлипнула и крепко сжала, обнимая.
— У тебя её глаза, — глухо прошептала тётя. — Как у Лили. Мою маленькую сестрёнку поглотил мир волшебников. Она радовалась чудесам, которые могла делать, ей нравилось учиться в волшебной школе, она очень хорошо там училась… А потом её убили. Ей был всего двадцать один год. Такая молодая. Наивная, доверчивая, влюблённая в этого твоего папашку — Поттера. А теперь и тебя заберут в этот их Хогвартс…
Тётя отстранилась и быстро проморгалась, сдерживая слёзы, которые так и не пролились.
Вот тебе и бесчувственные злые родственники. Может ли быть: мотивируя тем, что Гарри всё равно обречён, тётя предпочитала его не замечать и концентрировала свою любовь на родном сыне? Эх, людская психология своеобразна. Но ни «недолюбленному» Гарри, ни «перелюбленному» Дадли, думаю, это не принесло ничего хорошего.
Впрочем, если Петунья–сан стала говорить о матери Гарри, значит, скорее всего, она переборола или сняла наложенные чары или ментальное воздействие.
— Скажите, тётя Петунья, может быть, вы знаете какого–то волшебника или волшебницу из знакомых моих родителей, которые бы могли помочь нам с моей проблемой контроля этого волшебства? — задал я весьма интересующий меня вопрос. — Если вы и дядя Вернон не волшебники, значит нам всем повезло, что сегодня не случилось чего–то страшного. Но я даже не понял, из–за чего так всё случилось. Почему я полетел. Или почему потекла вода.
Тётя задумалась.
— Лили почти не знакомила меня ни с кем из… — она нахмурилась, а потом чуть улыбнулась. — Ах да, Северус! Был мальчик, который жил по соседству, когда мы в нашем детстве жили в Тупике Прядильщиков, он тоже был волшебником и многое объяснил Лили… Возможно, поэтому у неё не было слишком сильных и разрушительных выбросов. Потом Лили говорила, что дружит с ним в школе, правда, они учились на разных факультетах… Как же его фамилия?.. Северус… Северус… Северус Снейп!
Когда она произнесла эту короткую фамилию, перед внутренним взором появилась моя запись, которую я сделал, и газетная вырезка с серьёзным черноволосым и черноглазым мужчиной лет тридцати пяти. Мастер зельеварения и двойной шпион! Единственный, кто мне понравился из рассказов Гарри. А ещё он чем–то напоминал мне Саске, только нос у него немного больше, чем у моего друга.
— Северус Снейп, — повторил я за тётей, чтобы хорошенько запомнить имя, в прошлый мой визит в этот мир этого не требовалось, так как я не планировал надолго задерживаться, а в этот раз, похоже мне придётся перенимать роль «Избранного» на себя. И ударить в грязь лицом мне совершенно не хочется. Хватило уже и в своей жизни быть наследником клана аристократов Узумаки и вести себя как дикарь. Ино–чан мне глаза открыла только в шестнадцать и немножко взялась за моё воспитание, подкинув пару свитков и книг по этикету и Высокому стилю[4], а то я иногда Неджи даже не понимал, когда тот с Хинатой разговаривал.
Решено! Я найду Северуса Снейпа и попрошусь к нему в ученики!
Хм… Вот только как это сделать?
Часть 1. Глава 5. Как заполучить сенсея
9 августа, 1988 г.
Англия, Коукворт
На следующий же день мы с тётей Петуньей отправились в городок Коукворт — Рикудо бы побрал местные зубодробильные имена и названия! В этом городке, как я понял, выросли тётя и мать Гарри. Англия вообще мне, как страна, не очень–то нравится. Холодно. Пасмурно. Мало солнца. С ужасом узнал у Дадли, что это — «лето» и в данный момент практически — самое тёплое время в году. Если в «самый разгар» какая–то хмарь и туманы, словно в Стране Воды, что же дальше–то будет? А у меня даже чакры нет, чтобы спокойно переносить непогоду!
Дадли оставили у соседей, в семье его друга. Вчера мне пришлось объясняться с кузеном, а ещё дать обещание, что я его тоже чему–нибудь научу. Хорошо, что он не уточнил, что научу именно волшебству. А так, если будем делать вместе тренировки, то это и для него полезно — немного оформит жирок в мышцы и «волшебства зарядить промеж глаз тому, кто пристаёт и обзывается» тоже никто не отменял. Да и, в конце концов, кто знает, что это за магия такая, может быть, если тренироваться, то может получиться? Мой друг — Рок Ли — смог стать ниндзя, при том, что не мог использовать ниндзюцу, что–то у него с тенкецу было, или чакры мало, я так и не понял, в чём у него точно проблема, но в итоге единственное, что он мог использовать — это рукопашный бой — тайдзюцу, что не мешало ему быть в десятке сильнейших шиноби молодого поколения. А если Ли использовал «технику врат», то мог заворачивать в козий рог и меня с полной выкладкой.
В общем, насчёт Дадли я уже мысленно набросал план тренировок, в восемь ещё не поздно начать, тем более дядя говорил, что может быть через пару лет отдаст его в секцию бокса. Насколько я понял, это что–то вроде национального спорта и кулачных боёв. По мне так бесполезно, малоэффективно и узконаправленно, разве что действительно ради зрелищ.
С утра дядя Вернон отвёз на своём автомобиле нас с тётей до Лондона, в котором мы с Гарри были в прошлом. Вообще я так и не понял, что Вернон–сан думает по поводу «волшебного племянника», он молчал, только иногда на меня настороженно поглядывая в зеркальце. Но, похоже идея научиться не делать всяких странностей ни с того ни с сего ему, как и тёте, понравилась.
В Лондоне мы с Петуньей–сан сделали несколько пересадок на автобусах и доехали до места назначения. Около десяти часов — я, наконец, худо–бедно, приучил организм чувствовать время, — мы добрались до этого Коукворта. Мрачноватый городок с дымящими трубами и вонючим воздухом. Закопчённый какой–то, вот. И зелени, которая радовала взгляд в Литтл — Уингинге, здесь почти не было. Блёклые дома из бурого кирпича, каменные мостовые, свинцовое тяжёлое небо. Редкие бесцветные прохожие в тёмных одеждах. Мы с тётей, на которой было красивое голубое платье до колен, выглядели здесь чужеродно. Неужели какой–то заколдованный городок?
Лондон тоже показался мне серым, но там были достаточно яркие витрины, красные будки и автобусы.
— Кажется, это здесь, — неуверенно сказала тётя, прервав мои размышления об общей угрюмости страны, в которую я попал.
Мы остановились в одном из проулков. Совсем узкий. Если Петунья–сан раскроет руки, то будет касаться ладонями покрытых грязным мхом кирпичных стен.
— Этот дом, — уточнила тётя и, когда мы подошли чуть ближе, я ощутил что–то вроде барьерной печати.
Мне сразу стало спокойно. Во–первых, потому что я явно почувствовал магию, во–вторых, смог примерно понять её направленность, то есть не растерял чуйки, а в-третьих, мы нашли дом Северуса Снейпа, который он, скорее всего, таким образом защищал. Гарри что–то говорил о магглоотталкивающих чарах — чтобы обыватели не обращали на волшебника и его дом внимания. Наверное, это было что–то такое. Впрочем, в здание лучше не входить, мало ли какие ловушки мог установить двойной шпион для непрошеных гостей. Но надеюсь, что у него также стоит и сигнальный барьер, чтобы знать обо всех посетителях своей территории.
Мы замерли у чёрной деревянной двери, возле которой не было ни звонка, ни колотушки. По правде говоря, даже ручки на ней не имелось.
Тётя подавала все признаки того, что отпугивающие чары начали работать, поэтому я решительно взял её за руку.
— Постучаться? — робко спросила она меня. Я кивнул.
Через несколько томительных минут дверь неожиданно открылась. Неожиданно потому, что сколько я не прислушивался, шагов не услышал. Точно — первоклассный шпион, так тихо ходит!