— Не скажет, — заверил его Оружейник. — Если такое вскроется — а это вскроется, поверь мне, то остальные дома его не поймут, причем очень сильно. Штука в том, что, несмотря на всю двойственность местной ситуации, лодку сейчас никто раскачивать не хочет. Любой дом только копни — столько всего сразу наверх вылезет. Владетели это знают и рисковать не хотят.
— Не знаю, не знаю, — слова Льва Антоновича его явно не убедили. — Как по мне — слишком это все примитивно.
— Предложи что-то свое, — пожал плечами тот. — В любом случае — пока схема работает. Что до эмбарго — раз в неделю Совет обязательно собирается в ратуше для обсуждения насущных вопросов. Нет, бывают и внеплановые собрания, но по средам — непременно. Один из обязательных вопросов повестки дня в последнее время — получение гражданства новыми членами домов. У каждого дома есть определенная квота, а если он выходит за нее, то надо обоснование — зачем ему именно этот человек. Как правило, сложностей не возникает. К тому же все видят — кого привечают остальные.
— Вот людям делать нечего, — не выдержал я.
Пока мы там преодолеваем, таскаемся по рекам, лесам и бункерам и давим тоталитарные секты, они здесь играют в большую политику. Воистину — каждому свое.
Хотя… Окажись я здесь, а не в лесу, интересно, кем бы я был? Уж точно не лидером. И еще я понял, что точно не хочу променять свой берег реки на этот город. Чую спинным мозгом — эта их средневековая идиллия времен Возрождения недолго продолжится.
— Ну и последний вопрос, примыкающий к предыдущему — кто тут на что смотрит, — Оружейник посерьезнел, и я понял, что мы подобрались к самой важной части разговора. — Все тут на все смотрят и все всё знают. И каждый играет в свою игру, полагая, что именно он в результате окажется на вершине пирамиды. Ничего нового, по сути, не происходит.
— Гадючник, — заключил я. — Ну ладно, а мы-то тут с какого бока можем пристроиться? Так сказать — наше какое место в этой пищевой цепочке? Насколько я понял, здесь все уже поделено, в лавке смысла нет, так как наши товары практически не пляшут, за редким исключением — так с чего, например, этот Рувим нам пропуск дал? За твои красивые глаза?
— Не совсем так, — назидательно помахал указательным пальцем Оружейник. — Я же тут не просто так крутился все это время и ноги чуть не до колен стер. Вот такие мозолИ на пальцах, не поверишь.
— Поверю, — хмыкнул я. — И все-таки? Нет, ты говорил о каком-то И Сине из «Азиатского дома» и о Хорхе из «Картеля». С этими все ясно — одному нужна «травка», второму, исходя из услышанного, «сводики». А вот Рувим — ему что надо?
— Все так. — Оружейник потер руки. — И с Хорхе ты угадал, и с И Синем. Кстати — ты с ними встречаешься завтра, я попозже договорюсь. По ценам и всему остальному у нас будет отдельный разговор вечером. А с Рувимом мы повстречаемся сегодня, тянуть не стоит.
— Лев Антонович, — нахмурился я. — Это все прекрасно, но ты меня слышишь? Я понять хочу, какой у нас с ним взаимный интерес? Где мы — и где Халифат?
— При чем тут Халифат? — удивился Оружейник.
— Ну, Рувим — он же владетель Халифата? — уточнил я.
— Нет, — Лев Антонович поморгал. — Рувим — владетель «Дома Земноморья». А с чего ты взял, что он из Халифата?
А правда — с чего я это взял? Сам не понял. Теперь все совсем запуталось.
— «Дом Земноморья» — он самый… Как бы так сказать? — Оружейник пощелкал пальцами. — Невыразительный, что ли, дом Нового Вавилона. У них вроде как нет особого промысла, кроме рыбной ловли, и повышенного интереса к Большой реке, они даже свою долю в «Арене» уступили «Халифатам». Визуально это выглядит именно так. Но — только визуально. Знаете, за что именно они отдали долю в «Арене»? Что послужило оплатой?
— Конечно, нет, — как-то даже зло ответил Голд — Антоныч, я сейчас закипать начну.
— Поддерживаю, — присоединился к нему я — Сколько можно?
— Нет чтобы порадовать старика, — насупился Оружейник. — Ну да, я люблю визуальные эффекты, могли бы и потерпеть.
— Так что же они получили за долю в «Арене»? — не сговариваясь, гаркнули мы с Голдом, причем он еще подался вперед и захлопал глазами.
— Три корабля, на который «Халифат» наложил свою лапу в самом начале, — невозмутимо сообщил нам Оружейник. — Ну, как корабля? Это скорее… мммм… небольшие суденышки, не лайнеры какие-нибудь, но вполне себе серьезные, вместительные и даже бронированные. Знающие люди назвали их «модифицированными боевыми катерами класса „S“». Человек сорок на борт брать могут, пулеметы на них стоят, сам видел. Еще есть пушка и сзади еще что-то вроде ракетной установки. Правда не знаю — есть к ним у Рувима боезапас или нет. Но думаю что есть.
— О как. — Мы с Голдом переглянулись.
Боевые бронированные катера с пулеметами, орудиями и ракетной установкой. Целых три. Что я там говорил о сборе пошлины за проход по реке? Собирать мне ее, пока эти ребята ко мне не пожалуют и не разнесут мой утес вдребезги вместе с противопехотной пушкой. Чтобы свободной торговле на их реке не мешал. А потом высадят сотню десанта в полной выкладке и всё.
Ну, может и не всё, я сгущаю краски, катера — не эсминцы, но вероятность такая есть.
Если бы я был на их месте, то я так бы и сделал, особенно желая прибрать к рукам реку. Половину десанта высадил бы за несколько километров до нас, вторую под прикрытием орудий и пулеметов у утеса, а дальше утюжил бы нас по полной, пока крепость белый флаг не выбросит.
— Так вот, — Лев Антонович явно наслаждался произведенным эффектом. — Рувим — он не слишком стремится быть первым здесь, в городе. А вот река ему очень интересна. И люди, которые на ней живут — тоже. А мы, судя по всему, самое крупное поселение на ней, из тех, что известны. Остальные — так, мелочёвка, живут по берегам, рыбу ловят, пиратствуют при случае. И у него к тебе, Сват, есть разговор и интересное предложение. Какое — могу только догадываться, он со мной детально говорить не стал, нет здесь обычая с доверенными лицами заключать сделки. Все напрямую.
— А как ты на него вышел-то? — спросил я.
— Это не я на него, это он на меня, — пояснил Оружейник. — Я так думаю, что Ривкин сливает информацию Рувиму, точнее — кому-то из его людей. Так-то наш американский друг из «Мэйфлауэра», но его работа мотаться по реке, а так как она в зоне интересов «Земноморья», то он у них на жаловании. Ко мне, денька через четыре после прибытия, человек пришел и передал приглашение от Рувима, он захотел меня увидеть. Я, если честно, когда разговор с ним начинал, даже не знал, чем дело кончится — то ли тем, что и я, и все, кто со мной были тогда, из его дома так и не выйдут, то ли тем, что я сегодня же Щура к тебе отправлю. Выстрелил второй вариант.
Ну, по крайней мере, появилась хоть какая-то ясность, хотя и очень условная. Вот чего я очень не люблю, так это того, когда чего-то не понимаю или объяснить не могу. А интерес к себе одного из владетелей домов я никак не мог обосновать. Что ему до группки людей, живущей где-то на отшибе, и их лидера? На фоне местных реалий — мы ведь даже не бедные родственники.
— Понятно, что пока ничего непонятно, — согласился с ним я. — Но хоть какая-то логика появилась. Как думаешь, Антоныч — он меня под себя гнуть будет или все-таки о чем-то договариваться?
— И то, и другое, я так полагаю, — помолчав, сказал Оружейник. — В равной мере. Я так думаю, что ему форпост на реке нужен, не сильно близко от города, где они и так все контролируют. Поставь он своих людей вверх и вниз по течению — и вся река по факту его. И ты в данном случае самая подходящая кандидатура. Уже там осел, люди у тебя есть, оружие тоже есть. Я скрывать не буду — я ему про нас кое-что рассказал, ну, не детально, понятное дело, но рассказал.
— Вассалитет? — задумчиво глянул на него Голд.
— Скорее — протекторат, — покачал головой Оружейник. — Как мне думается. Он со мной своими планами не делился.
— Не хочу я ни того, ни другого, — сообщил им я. — Ну вот — не хочу. Как это ни назови, выходит, что я, и вы тоже, кому-то что-то будем должны. То есть — вот у нас есть планы, мы куда-то собрались, но тут приходят люди и говорят: «Все ваши дела побоку, собираемся, едем». И ведь в сторону не вильнешь. Не нужно мне этого, не хочу чужим умом жить и под чужие желания подстраиваться. Я впервые за всю жизнь волю почуял, понимаете? Что надо мной нет никого, не считая этих двух клоунов, Хлюпа и Люта.
— Да, я про них тут тоже кое-что узнал, про этих двоих. Забавные персонажи оказались, особенно Лют, — встрепенулся Оружейник. — Тут про них много разных слухов ходит. А что до протектората — ты не торопись. Не в смысле — подумай, а в том смысле — кто знает, что тебе предложат? Рувим — он от остальных властителей отличается, те все практики, всё норовят под себя грести, ну, кроме, может, только азиатов. А этот — он стратег, он на перспективу смотрит и ни с кем никогда не спорит, но при этом имеет свою позицию, что само по себе впечатляет. Если тут с кем и можно дело иметь — так это с ним.
— Так я поговорить и не против, о чем речь? — удивился я. — Само собой — сходим, побеседуем. Просто я свой взгляд на вещи обозначил. Но опять же — это моя личная позиция, есть еще мнение народа. Ну, здесь его немного, но в любом случае — если все будет именно так, то с ними посоветоваться надо будет обязательно.
— Ты сгущаешь краски, — Голд улыбнулся уголками губ. — Ты услышал «три боевых катера» и сразу нарисовал себе жуткую картину, как они плющат нашу крепость, да?
— Не без этого, — не стал скрывать я. — Чего греха таить.
— И зря, — консильери обменялся взглядами с Оружейником. — Не будут они гонять свой флот только ради того, чтобы разнести на атомы какого-то поместного князька, сидящего черт знает где, и ничем им, по сути, не мешающего. Смысл? Нет, возможно, потом… Но к тому времени и мы можем поднабрать мощь — почему нет? Месяц назад, что у нас было? Да ничего. А сейчас? Кто знает, что будет еще через месяц? И самое главное — может, пока не видеть в них противника, а попробовать увидеть союзника?
— Да что вы меня, как девку, уламываете? — рассердился я — Не собираюсь я сразу в позу вставать и этого Рувима нахрен посылать. Конечно, я его выслушаю и постараюсь выжать из общения с ним максимум информации и пользы.
— Вот и славно, — потер руки Оружейник. — Тогда — пошли, чего время терять? Дело-то к вечеру. Я обещал, что именно с ним ты пообщаешься в первую очередь. И еще надо сейчас будет Щура послать к И Синю и Хорхе, на завтра встречи назначить, эти подождут. Только не думай, что ты очень важная персона, просто у тебя есть то, что им нужно, вот и все. Это я не принижаю тебя, просто так оно и есть на самом деле. Например, к владетелю Гуго, тому, что заправляет немцами, тебе вот так просто не попасть, максимум с его заместителями поговоришь.
Спустившись вниз, он развил бешеную деятельность — раздал людям деревянные кругляши с цифрой 7 и датой «18.02.00» (интересно, с какого момента они тут отсчет времени ведут), отругал запыхавшегося Эмиссара, который прибежал по моему зову, за то, что тот оставил торги, отправил Щура куда собирался, перед этим отняв у него пропуск на шнурке, а после подцепил нас с Голдом под локотки, кликнул Тора и устремился на улицу. Я только и успел, что отдать приказ сменить через пару часов караульных на плоту да кое-как, чуть ли не с руганью, убедить Настю и Марику, что с нами ходить не стоит. Одной руководило ее извечное любопытство, второй… Настя — она тоже любознательная.
Квартал «Дома Земноморья» оказался неподалеку от нас, от дома, который снял Оружейник, ходу до него было минут пять.
Никакого специального поста или шлагбаума, возле которого топталось бы несколько человек с автоматами, там не было — просто поворот с проспекта на широкую улицу, по обеим сторонам которой стояли двухэтажные многооконные здания.
При этом четкое ощущение того, что за нами наблюдают несколько пар глаз, у меня появилось сразу же, как только мы шагнули на булыжную мостовую квартала. Кто, как, откуда на нас смотрел — не знаю. Но оно было.
Плюс пара смуглых черноволосых мальчишек, до того игравших у входа в квартал в какие-то свои игры, топала за нами, даже не особо скрываясь. Точнее — играло их там куда как больше, но за нами увязались именно эти двое.
— Лев Антонович, вот еще что, — негромко спросил у Оружейника я. — Ты упомянул, что про нас Рувиму рассказывал, уточни — что именно? Ну — вооружение, численность. И самое главное — ты ему говорил о том, что творится вокруг крепости? Про степняков, про бункеры?
— Сват, я иногда готов на тебя обидеться, — фыркнул он — Конечно нет. На подобные вопросы я отвечал — и рад бы сказать, но либо на это нет моей компетенции, либо что сам ничего не знаю. Только общая информация — да, есть крепость. Да, есть лидер. И бойцы есть, хорошие, обученные. И таки да — есть планы на водную артерию, что скрывать. Но при этом мы готовы к диалогу, особенно если он будет для нас небезвыгоден.
— Тогда хорошо, — успокоился я. — Голд, если меня не туда занесет, ногой толкай, не стесняйся.
— Это вряд ли. — Оружейник остановился около аккуратного двухэтажного домика с небольшим крылечком и с забранными решетками узкими окнами.
— Почему? — удивился я.
— Он будет говорить с тобой наедине, так тут дела делаются. «Тут» — это конкретно здесь, в этом квартале. В отличие от того же Хорхе, Рувим предпочитает тишину и приватность, — обескуражил меня он. — Все, мы пришли. Это его дом.
Лев Антонович дернул дверь с медной ручкой и первым шагнул внутрь.
Глава шестая
Я предполагал, что за дверью будет узенькая лестница, ведущая наверх — внешний облик домика как бы это подразумевал, но нет — сразу за порогом пространства было более чем достаточно. Хотя, не исключено, что здесь была проделана некоторая перепланировка, сотворенная в свете интересов защиты его нынешнего обитателя.
Впрочем — оно и понятно. Из того, что рассказал мне Оружейник, пусть это и было с пятого на десятое, я усвоил одно — мир в Новом Вавилоне иллюзорен. То есть — так-то все друзья, но до поры, до времени. И в свете этого то, что я увидел, было абсолютно объяснимо, более того — крайне благоразумно.
Прихожая дома Рувима представляла собой практически ловушку для тех, кто пожелал бы проникнуть сюда с целью его убить.
Как только за моей спиной с металлическим лязгом захлопнулась дверь (с внешней стороны деревянная, а по сути — стальная), и я обвел глазами абсолютно пустое помещение, в котором даже стульев и диванов не было, то откуда-то сверху раздался голос, говорящий по-английски, но с диким акцентом.
— Куда? К кому?
Разумно сделано, хотя и ничего нового. Шлюзовая комната. Вон дверь на противоположной от нас стене, вон несколько отверстий в ней же — по сути бойницы, а вон и окошко, из которого сейчас нас изучают. Нет в этом мире непрозрачных и непробиваемых стекол пока, вот и обходятся тем, что есть.
А вон и черные полоски — там, надо думать, дверь, открывающаяся только изнутри.
Рувим явно хочет жить. Вот только это эффективно против небольших диверсионных групп, а если сюда подогнать танк или подкатить орудие, то грош цена будет этим предосторожностям. А если дойдет до междоусобицы, насчет танка — не скажу, не знаю, а вот артиллерия у них наверняка есть, сердцем чую. Если боевые катера есть, то уж пушки-то точно наличествуют. Впрочем, вряд ли владетель этого дома будет сидеть здесь и ждать, когда его в расход пустят. Если он сейчас так подстраховался, то и на этот случай у него, наверное, что-то придумано. Скорее всего — отнорки в подземные коммуникации, не может быть, чтобы в эдаком городе не было подземелий. А то и подземных каналов, выводящих к реке.
И самое главное — еще неизвестно, кто агрессором будет. Может — он же?
Впрочем — это точно не мои проблемы. Мне в этом городе не жить и власть с ними не делить. У меня свой дом есть.
— К владетелю Рувиму. — Лев Антонович помахал рукой, в которой был памятный мне пропуск на шнурочке. — Он нас ожидает. Селим, открывай, пожалуйста, не тяни. Дело к ночи, а мы еще даже не обедали.
— Кто с вами? — судя по всему, факт того что Оружейник голоден, голос не тронул.
— Это — Сват, мой… мнэ-э-э… Командир, — Лев Антонович явно не сразу подобрал подходящее ко мне слово. — Он владетель крепости на берегах реки. И еще здесь, с нами, его советник. Я же про них вам говорил! Рувим нас ждет!