Корпус машины начал мелко вибрировать, ночной воздух быстро наполнялся страшной энергией уничтожения. Правая фара отрубилась.
— Может, ко мне? — озвучил возможное решение Герцог. — Тут рядом.
— К тебе не успеем, командир, напряжённость поля высокая, скоро разрядится, — непреклонно прошипел Николай самым мрачным голосом. — Что тут думать, Стёпа, к «Бутербродной» езжай! Был там, дорогу знаешь?
Я отрицательно покачал головой.
— Ничего… Сейчас покажем. Это в тупичке Гоблина, второе здание.
Подкатывая к заколоченному газетному ларьку, я машинально снизил скорость — в город въезжаю, так ведь и задавлю кого-нибудь из городских.
— Не боись, друг, все прохожие уже давно спрятались, — Герцог оперативно штурманил, а я вообще ни о чём не думал, баранку крутил. — Так, сейчас будет правый поворот, нормальный, там не тесно. Вот он, влетай!
Мелькнули огромные пятна обсыпавшейся штукатурки, старый кирпич стен, какой-то сарай и масляный светильник над низкой вывеской — хрен что прочитаешь.
— Стоп! Эй! Эй!!! Посигналь ему, чтобы не закрывал!!!
Я из всех сил вжал клаксон. Коренастый мужичок молча посмотрел на багровое небо, подумал чутка, почесал бороду и придержал дверь.
— Оружие хватай, остальное бросай, ничего с тачкой не случится, и за мной! — рявкнул Герцог.
Едва влетев в двери, я сразу остановился, обвалившись спиной на грязный бетон стены. Узкая лестница с перилами и двумя зарешеченными слабенькими электролампами вела вниз, в кабак. Здравствуй, «Бутербродная»! Рядом защёлкали предохранители оружия.
— Давайте, давайте, сваливайтесь вниз, не прикипайте! — подтолкнул нас бородач. — Мне задраиваться пора.
Наверху уже гудело и свистело.
А внизу было тихо и уютно. Народу в зале совсем немного, но он был. Уф-ф!
Неплохо тут, даже сидячие места есть. Даже диванчики свободные!
Плюх! Ох… Что имеем?
Небольшое помещение под тремя большими зелёными абажурами, маленькие фотокартинки на стенах… Неплохо. Стандартная барная стойка отсутствует начисто, зато прямо у дальней стены имеется длинная полка с высокими стульями рядом, там народ и собрался. Четыре столика со стульями по центру, все пустые. И два стола с мягкими коричневыми диванчиками, отныне наше место дислокации. Да я бы так до утра сидел!
На столе стояла пустая рюмка-сотка, большое блюдце с золотистой надписью «Ресторан» по кайме и гранёный стакан с недопитой водой. Вода разбегалась мелкими концентрическими волнами, как при землетрясении.
А вот и знакомый бородач! Мужик быстро сгрёб посуду, поставил чистую пепельницу, небрежно махнул полотенцем по столу и вопросительно поглядел на Герцога.
— Четыре комплекта, — прошептал тот.
— Восемь? — тихо предложил Вовка, привычно хрустко разминая кисти рук.
— Двенадцать! — поднял планку Полкаш, и все кивнули.
Чего тут мелочиться…
Когда передо мной возник первый маленький бутербродик из чёрного хлеба с серым селёдочным маслом со слезой, да ещё и присыпанный крошеным зелёным луком, я внутренне возликовал, сглотнув тягучую слюну. Да-да, вспомнил! Только комплектами, и никак иначе… Очень популярное место. Место-спаситель.
— Это эссенциально! — вымолвил, раскладывая плечи на мягкой спинке.
— Потом не чинись, повтори уж, будь ласка, запишу, — попросил Коля, выкладывая на стол сигареты и зажигалку. — Это что значит по-научному?
Я отрицательно качнул головой, мол, по-научному не знаю.
— Просто в кайф.
Насыщенная вышла командировка. Не на одну статью хватит, это уж точно.
— Поехали, — решил Герцог, с трудом отрываясь от спинки.
Что характерно, никто не был против.
Глава 6
Будни Попадона. Проблески и метастазы
Тяжёлые вышли недели, пришлось помотаться.
Наиболее запомнилась мне поездка в приморский Усть-Попадонск, после стихии. Уютный, почти курортный город, в котором, казалось бы, так классно жить, периодически страдает от сильнейших штормов и нашествий со стороны моря удивительных и очень опасных тварей, лезущих на берег. Очередной циклон пригнал ураганный ветер и волны, сравнимые с цунами. Городу здорово досталось. На этот раз морские чудовища вреда не причинили. Романтики, поначалу пытающиеся с ними воевать, давно перевелись, а новичков инструктируют жёстко. Программа работает тупо, и участки берега, облюбованные нечистью, давно вычислены, там никто не живёт. Вылезет гигантский кракен, осмотрится, повздыхает и от безнадёги опять лезет в пучину…
Поехали вместе с Ленкой Симченко, весёлой конопатой девчонкой с двумя косичками и васильковыми глазами. Характер неунывающий. Обычно она работает по желтухе, но тут Арбуз бросил её на драму.
Зрелище удручало и в то же время будоражило, как масштабом бедствия, так и энергией местных жителей.
Огромная работа, усталые до смерти люди, и всем им требовалась стандартная система жизнеобеспечения. Эти ребята из аварийных бригад, с виду «облы обыкновенные», уже почти выполнили задачу по восстановлению, крепко выручив всех жителей Усть-Попадонска.
Помогали и приезжие. Две бригады сталкеров работали на стройках, две группы из Зомбятника обеспечивали охрану пригородов, здесь, как везде, из леса регулярно лезет всякая гадость. Попадонецк выделил и отправил в помощь пострадавшим два колёсных трактора и пару бортовых грузовичков с экипажами.
Заготовители леса и охотники, сборщики грибов и ягод работали с утра до поздней ночи. Специальные бригады восстановили разрушенные в первые же часы урагана склады с погребами и коптильней, длинные крыши которых были заново перекрыты желобником — первый раз увидел такой способ! Целое бревно раскалывают вдоль, сердцевину половинок выбирают, а полученные полубрёвна укладывают на крышу желобами внахлест — одно сверху, другое снизу, оказывается, это стандарт старой сибирской деревни…
Стены в пострадавших домах уже законопачены, окна и двери где починены, а где и поставлены заново благодаря помощи из Зомбятника — готовые рамы везли оттуда. Так что подготовка к зиме, пусть и достаточно мягкой в этих краях, шла полным ходом… Работают три бани. Конюшня уцелела, и капитальный гараж с дорожной и автомобильной техникой — тоже. Её чинят, в том числе и наши спецы. В генераторной тарахтят две дизельные установки, однако пока что драгоценное электричество подаётся в жилые районы только вечером.
Как видите, мне в очередной раз непросто говорить об обитателях Зомбятника, как об абсолютных оболтусах… Обидно, когда в командировках видишь, что труд простых людей никак не учтён и не оценён Департаментом переноса.
Когда мы там были, рядом со складами, в пристройке к небольшому ремонтному цеху, восстановили кузню и слесарную мастерскую. Что мэр города решит восстанавливать дальше, пока непонятно, я не смог с ним побеседовать, каждый час чиновника был расписан до минуты, в кабинете его не застать. Вполне может быть, что больше прочих пострадавший восточный пригород попросту разберут, а лес пустят на нужды строительства. Или же отложат восстановление на потом.
В записной книжке цифры и отчёты…
Работы по восстановлению посёлка начали силами сорока двух человек, позже число работников увеличилось. Вырыт новый просторный погреб с нижним срубом объёмом в тридцать три куба, вся работа велась вручную в тяжёлом грунте, глина с галькой. Распилено из леса на тёс двести десять брёвен, есть плахи и горбыли — тут опять нужен целый склад, для которого требовался навес. Почти восстановили две соляные шахты — первично две штольни, которым только на первом этапе потребовалось двести пятьдесят крепей из сосны. Работают штрафники.
Хозяйственной частью непрерывно производилась выпечка хлеба — а для этого нужны печи большой ёмкости, учитывая количество жителей города. Готовилась пища, ремесленники чинили обувь и одежду. Издержки: вскоре после начала восстановительных работ вся местность вокруг была полностью истоптана, а от деревьев остались лишь редкие кустики. Рубленое общежитие для работников заложили возле ручья, чтобы удобней и быстрей ходить к месту основных работ, но за сезон здание достроить не удалось.
В сотне метров от берега установили временную коптильню внушительных размеров — с чем, с чем, а с белковой пищей в Усть-Попадонске проблем нет, рыбы добывается огромное количество, качественный продукт поставляется, согласно заказам секторов. Высокие бревенчатые балаганы с нарами и летнюю баню на речке восстановили первым делом — надо же людям где-то укрываться от ветров и дождей в редких перерывах!
Во время урагана на берег было выброшено пять огромных синих китов, их разделывают командированные ребята из Эльфятника, на удивление хорошо орудующие большими ножами и какими-то резаками на длинных древках.
На берегу особая суета. Нервная.
Именно рыба и морепродукты обеспечивают основной доход приморского города.
Даже в море ходить не надо, хотя маломерный флот имеется. Баркасы всякие, парусные боты… Можно кидать невод прямо с берега — улов всегда будет очень хороший. Когда я брал интервью у рыбаков, выяснилось, что большая часть артельных, спецов по крупной рыбе, ушла в море за Южный мыс, возле коптильни осталось всего восемь человек, не справляющихся с нагрузкой, телеги с копчёной рыбой одна за другой уходили к складам.
Работы по заготовке морепродуктов тоже не прекращались, недавно для этих целей на возвышенности были построены амбары, пока два, будет ещё пара. Люди торопятся, на рыбную продукцию надеется не только Усть-Попадонск, в секторах товар из города составляет большой процент белковой пищи, надежды городков и посёлков надо оправдывать… Большую часть коптят и солят, часть свежего китового мяса и рыбы сразу развозится по секторам.
Накопившихся городских долбней, суть которых окончательно проявила стихия, сбили в группы и под охраной отправили на угольный карьер. На внутреннюю перековку… Шесть отморозков исчезли в неизвестном направлении. Знающие люди утверждают, что их запузырили обратно, теперь дурни отмораживаются в Чукордахе или на Чёрной Речке. Один городской сплетник даже утверждает, что лично видел, как их пузырнули. Ну, не знаю… Врёт, подлец, так я думаю. Ленка мой скепсис не разделила и тут же накидала строк сорок в рубрику «Удивительное рядом!».
По окончании этой командировки уже крепко задумался о том, что с оболтусами всё далеко не однозначно. Не могут истинные облы работать так быстро и на износ! Посмотришь — вполне нормальные люди… А начнёшь разговаривать — косяк на косяке, воспринимаемый чаще всего с привычным юмором.
Не учли чего-то Смотрящие.
Сложней этот мир, чем кажется с первого взгляда.
…Похоже, короткий отдых закончился.
С белого листа бумаги, лежащего на столе, на меня глядел мной же написанный и много раз обведённый чёрным пугающий заголовок:
«А теперь под землю, журналист! „Новокузнецкая“-„Третьяковская“, далее по обстоятельствам».
Господи, как же я не хочу лезть под землю! На хрена вообще эта командировка нужна, ну что там может быть интересного? Не хочу к червякам длиной с Восточный экспресс!
— Герцог на дороге выживальца ждал, — уверенно заявил главный редактор, потягивая крепкий кофе из маленькой белой чашечки. — Или выжива-теля. Один чёрт. В тех местах то ли трое, то ли четверо базируются по схронам, точно никто не знает. Да и не хочет знать, недолюбливает их народ. Я бы даже сказал, на дереве повесить готов. Ты кофе наливай, Стёпа, не скромничай ложно!
— А вообще их много, выживальцев этих? — Я охотно потянул к себе кофейник.
Третья чашка, всё никак не напьюсь. Хороший кофе у главреда, колумбийский, у нас в отделе классом пониже будет. Это я так заметил, для проформы — очевидно же, что шеф на другом пайке. Тут другое важно: само наличие в офисе столь редкой вещицы, как промышленная кофеварка, говорит о крайней серьёзности конторы.
Редакция — контора очень серьёзная.
— Хватает дебилов, — бросил Арбуз без малейшего намёка на уважение к знаменитому феномену.
— Елисей мне выживательского варианта не предлагал, — заметил я.
— Конечно! — Арбуз встал и подошёл к большому окну.
Окно просторного кабинета шефа выходит на центр города, хорошая панорама. У нас с коллегами — в обшарпанный двор-колодец, типа тех, что встречаются в Замоскворечье.
— Палыч такое задвигает самым перезревшим, как помидор поздней осенью. Тем, кто сам извёлся на выживальческой идее и всех знакомых и родных замучил до смерти. Вот среди них-то схрончики и распределяет, строго по профилю. Ты бы согласился? Во-во. И чего ему время терять?
— Это же сколько с собой тащить надо! — вспомнил я профуканную табуреточку.
— Разрешают ради такого дела, иногда даже повышенный лимит дают. У настоящих выживальцев всегда припас готов, регулярно пополняем и освежаем, все чуланы коробками заставлены, — успокоил меня начальник. — Даже ремни специальные шьют, чтобы побольше на себя нагрузить при переносе.
Несколько странно, вообще-то…
Выживальцы, они же сурвайверы, вполне себе самостоятельные, активные люди, такие вроде бы и в Миллиарде должны быть востребованы. За что их на Рассадник? Поскольку той самой ложной скромности, о которой только что упомянул шеф, во мне с каждым днём становилось всё меньше и меньше, я спросил сразу же, получив следующий ответ:
— Да они только говорят много! Ничего они не сделали, кроме захламления кладовок и размножения профильных сетевых страниц! Годных для Миллиарда фильтруют по другим критериям. А это мечтатели. Вот им и дают шанс проявить себя в реальных условиях суровой среды. Бункер предоставляют, даже матпомощь есть. И вообще — шизанутые.
— Не согласен! — смело бросил я. — Знавал одного. Не то чтобы товарищ, просто знакомый. Очень забавный, знает до фига, умеет разное…
— Так вот и применял бы свои знания для блага семьи! Они же только в первый год своего хобби нормальные! Потом выживальца клинит, начинаются фобии, потом мании, а через два года настоящее человеконенавистничество — как ещё назвать кормление семьи просроченной гречкой? Любой посторонний человек заранее становится возможным конкурентом. Все соседи в случае прихода Большого Песца записываются либо во враги, либо в потенциальные жертвы. Ходят, понимаешь, по городу, заранее высматривают, прикидывают, где находятся полицейские участки и как там расположены руж-комнаты, кто из охотников живёт поблизости, у кого машина подходящая…
— Зачем же их вообще сюда?
— А куда? Как всех нас, на перевоспитание реалом! Или на адаптацию к нему, у кого как получится.
— Получается?
— Что получается, адаптироваться? Очень редко. Остальные грабят, режут, убивают. На окраины иногда нападают, за чужим добром охотятся. Дичают от одиночества.
— Интересно, кто же им пластиковый пропуск даёт? — спросил я на голубом глазу, решив, что удобный момент настал.
Главред нервно застучал пальцами по столу.
— Ох и напряг же ты меня со своим пропуском, салабон… Хорошо, что выкрутился! Ещё вчера собирался тебя премии лишить, да статью ты принёс качественную, за это прощаю, — начал он, умело переводя стрелки на подчинённого. — А выживальцам никто не даёт, у них в своей карточке забит расширенный радиус оперирования и прогрессивный срок пребывания на ряде территорий. Например, в Зоне окрестные сурвайверы пять дней живут без наказания, в Попадонецке могут находиться двое суток. А вот в Усть-Попадонске вообще не могут, уже далековато, не положено.
— Так они что, везде есть?
— Конечно. Общая проблема.
Вообще-то я не вру, действительно, немного не в курсе дел. И не один такой знакомец был, а несколько, просто не стал упоминать, почувствовав опасную тему. Выживатели, они же везде присутствуют, на форумах и в соцсетях их легко можно вычислить по специфичной манере общения и характерным юзерпикам.
Негатив редактора разделить не могу.
Сам я к выживальческому движению отношусь скорее положительно, чем отрицательно — романтично ведь! Но категорически не принимаю вставленную в рамочку тщательно проработанную матрицу поведения. Они такие предсказуемые… Тема была интересна мне, прежде всего, перспективами литературными и разглядыванием описателей-концепторов, на Самиздате таких навалом. Ещё привлекает, как постап-игра, потому как самая захватывающая. Воплощать в жизнь заветы сурвивал-авторитетов я никогда не собирался и не собираюсь, как не собираюсь выживать вообще, тем более по мутным самодеятельным версиям. Правда, пару раз попадал под их суровое обаяние. Вроде бы уже рассказывал, как тушёнку покупал? Ну да.