Докурив остатки сигары и тем самым заметно понизив качество потребляемого кислорода, Юлий сел в кресло пилота и положил пистолет на пульт перед собой.
Капитан покидает свой корабль последним. Юлий не мог застрелиться, пока на борту находился хотя бы один живой человек. Клозе в этих расчетах не участвовал.
Стрелять в Георгия Юлию не хотелось. Проще было подождать, пока тот умрет сам. Правда, на это уйдут три-четыре дня, и застрелить старика было бы даже гуманнее. Но стрелять в последнего пассажира капитан «Одиссея» не мог.
«Наполеон» прибыл в точку рандеву на пятнадцать часов позже «Одиссея».
Разведчик лежал в дрейфе и на попытки с ним связаться не отвечал. Он выглядел так, как будто вышел из серьезного боя. В корпусе корабля зияла пробоина, а половина аварийных люков оказалась оплавленной.
На его борт была выслана спасательная команда, которой удалось открыть один из люков при помощи аварийных кодов и пневматической кувалды.
Спасатели обнаружили на борту два трупа, два полутрупа и одного капитана корабля, который сидел в кресле первого пилота и с выражением полного блаженства на лице курил короткий огрызок дорогой сигары.
Часть четвертая
ИМПЕРСКИЙ ТАНЕЦ
ГЛАВА 1
Когда Клозе открыл глаза и увидел над собой покрашенный в нежный салатовый цвет потолок больничной палаты, он сразу же понял, где находится, а поняв это, вспомнил и все остальное.
Чокнутый сукин сын Юлий всадил ему пулю из «офицерского сорокового» в живот. Скотский выродок граф Морган подстрелил его. Последнее, что он помнил, – ему очень хотелось ругаться, но от удивления он забыл, как это делается. Ублюдок чертов!
Когда Клозе запихивали в криокамеру, он мечтал выжить и отплатить скотине Моргану той же монетой.
Клозе ненавидел Юлия.
Был еще старик, который помогал упаковывать Клозе в холод, но против старика он ничего не имел. Пассажир, почти незнакомый. Гражданский. Что с него взять?
Это будут разборки между военными.
Дуэль, решил Клозе. Всажу этому ублюдку шпагу в живот. Он мне пулю, а я ему шпагу. Это будет называться «поэтическая справедливость».
Клозе был зол.
Более того, он был в ярости.
Однако в одном этому чокнутому сукину сыну Моргану не откажешь. Он – отменный пилот. Клозе еще раз убедился в этом, когда они прорывались сквозь флот Чужих. В тот момент он не успел испугаться, потому что был слишком занят стрельбой, но теперь не мог вспоминать о тех минутах без содрогания. Этот чокнутый сукин сын вытащил их оттуда. И смог доставить их на борт «Наполеона», иначе он, Клозе, сейчас не грелся бы на больничной койке, а мерз бы в криозаморозке.
Но если чокнутый сукин сын ждет, что я буду его за это благодарить, он крупно ошибается, подумал Клозе. Кто кого в этой ситуации спас, это вопрос очень и очень спорный.
По крайней мере, я готов спорить об этом довольно долго.
Бесконечно.
Физически Клозе чувствовал себя отвратительно.
Дело было не в дырке в животе. С дыркой врачи справились быстро.
В ходе реанимационных работ после заморозки Клозе заменили всю кровь и кое-какие из органов, и теперь он чувствовал ужасную слабость во всем организме и не мог самостоятельно передвигаться. А если Клозе что-то и ненавидел в этой жизни сильнее, чем чертового ублюдка Моргана, так это было состояние собственной слабости.
Клозе всю жизнь презирал слабых людей. А когда он сам бывал слаб, то презирал и самого себя.
С врачами Клозе близко не сходился, имена сестер он даже не старался запоминать. Как и все пилоты, он был суеверен. А одно из суеверий пилотов говорило, что чем лучше твои отношения с медицинским персоналом, тем быстрее ты снова попадешь в госпиталь.
Поэтому некоторые пилоты вели себя на лечении просто по-свински.
Но не Клозе.
Он был сдержан и холоден.
На второй неделе его нахождения в госпитале и на третий день его пребывания в сознании к нему пришла первая посетительница.
– Офигеть, – сказал Клозе. – Не думал, что я сумел произвести на вас такое впечатление. То есть, конечно, я знаю, что произвожу впечатление на женщин, но вас я увидеть точно не ожидал. Хотя мне и приятно. Откуда вы здесь?
– Просто проходила мимо, – сказала Изабелла.
– Ха! – сказал Клозе. Чертов сержант с Сахары никак не желал вылезать у него из головы. – Может быть, какой-нибудь идиот вроде Юлия вам и поверил бы, но со мной этот номер не пройдет. Что вы тут делаете?
– Работаю.
– Не повезло вам, – сказал Клозе. – Я никогда не встречаюсь с медсестрами.
– Почему?
Клозе объяснил.
– Не думала, что вы суеверны.
– Я очень суеверен. В моих апартаментах в родовом замке стоят не меньше пятидесяти чучел черных кошек, которые пытались перебежать мне дорогу. А в плевках, отправленных мною за левое плечо, можно утопить еще одну Атлантиду.
– Здорово. Правда, я не медсестра.
– Должно быть, меня ввел в заблуждение ваш белый халат. Кстати, он вам к лицу.
– Такие халаты выдают всем посетителям.
– Посетителям? А мне показалось, вы говорили, что работаете здесь.
– Я работаю в разных местах.
– Предполагается, что сейчас я должен спросить, кем вы работаете.
– Такой пункт есть в моем плане беседы.
– Тогда не будем нарушать план. Итак, кем вы работаете?
Она показала ему удостоверение.
– УИБ. Отдел внутренних расследований.
– А я еще удивлялся, как этому чертовому Винсенту удалось так быстро добыть ваш адрес, – сказал Клозе.
«Внутренние расследования» были слишком расплывчатой формулировкой и могли означать что угодно. Начиная от расследований внутри самого УИБ и заканчивая расследованиями внутри Империи. Все знали, насколько у УИБ широк спектр интересов.
– Я веду дела о нарушениях устава на военных кораблях, находящихся в открытом космосе, – сообщила Изабелла.
– Так вот почему вы не встречаетесь с пилотами. Опасаетесь столкновения интересов, – догадался Клозе. – И какой пункт устава я успел нарушить? Точнее, каким именно нарушением я привлек ваше внимание к своей скромной персоне?
– Сейчас речь идет не о ваших нарушениях.
– А о чьих же?
– Капитана вашего судна.
– Вы о том ублюдке, который всадил мне пулю в живот, а потом засунул в холодильник?
– Да, речь идет о полковнике Моргане. Вы желаете выдвинуть против него официальные обвинения?
– За что?
– За нанесение вам физического вреда и за то, что он подверг опасности вашу жизнь и здоровье.
– Нет.
– Почему?
– Вам нужна официальная версия или моя личная?
– А между ними есть разница?
– Огромная, – сказал Клозе. – На самом деле я не выдвигаю против него никаких обвинений, потому что намерен разобраться с ним лично, и не хочу никому перепоручать сие удовольствие. Но официально я всегда буду говорить, что этот чертов ублюдок всех нас спас.
– Не всех, – сказала Изабелла.
– Ну, он застрелил этого астрофизика, но на самом деле парень был уже мертв, – объяснил Клозе. – Видите ли, все дело в том, что у нас намечался некоторый дефицит кислорода.
– Он застрелил также и доктора Остин.
– Эту дуру? Правильно сделал. А за что?
– Они с профессором Снеговым утверждают, что доктор Остин находилась в состоянии крайнего нервного расстройства и набросилась на него, пока он спал. Полковник Морган застрелил ее в порядке самозащиты.
– Значит, сукин сын опять спит с пистолетом под подушкой, – сказал Клозе. – Но, честно говоря, я не понимаю сути ваших претензий. Полковник Морган выполнил приказ, доставил в Империю сведения особой важности и срочности и, по возможности, сберег членов экипажа и пассажиров. Он должен быть героем, черт побери. А вы ищете, как бы его подловить.
– К сожалению, таковы правила, – сказала Изабелла. – Но мне намекали, что мое расследование – чистая формальность. Просто чтобы галочку поставить. Информация, которую он доставил, позволила бы ему выйти сухим из воды, даже если бы он перестрелял весь экипаж без уважительных причин. Но я должна задать вам еще несколько вопросов.
– Для галочки?
– Именно. Чья это была идея насчет криокамеры?
– Идея витала в исчезающем воздухе, – сказал Клозе. – Поэтому сейчас сложно определить ее авторство. Полагаю, она пришла нам в головы примерно в одно и то же время.
– Как вы определили, кто должен занять место в криокамере?
– Монетку кинули, – сказал Клозе. – Извините, я так шучу. На самом деле этот вопрос и не стоял. Все просто. Я – пилот, он – капитан.
– То есть он просто приказал вам это сделать?
– Нет. Понимаете, это что-то вроде неписаного закона о взаимоотношениях экипажа и капитана. Экипажем в тот момент был я.
– И что же говорит этот закон?
– Экипажу обычно достается больше риска. А капитану – львиная доля ответственности. Вот я и выбрал риск. А вся ответственность досталась ему.
– И что вы думаете теперь о вашем капитане? Это вопрос не для протокола, можете не отвечать, если не хотите.
– Я думаю, что он ублюдок и скотина, – признался Клозе. – Последнее, что я мог от него ожидать, – это пуля в живот. Но если бы такая ситуация повторилась, я думаю, что мы оба поступили бы точно так же.
– То есть, у вас нет никаких претензий?
– Есть. Но вам я о них ничего не скажу. Только ему и только при нашей личной встрече. Главное – не забыть захватить на эту встречу бейсбольную биту.
– Вы играете в бейсбол?
– Нет, но бит у меня тоже целая коллекция.
– Тоже?
– Вы забыли о коллекции чучел.
– Ах, да.
– Могу я теперь задать пару вопросов? Что происходит в Империи?
– Много чего.
– Мне ничего не говорят, – сказал Клозе. – Связи с внешним миром нет, медсестры отделываются фразами, что все нормально, и даже газет не приносят. Считают меня грибом.
– Наверное, вам просто нельзя волноваться.
– А что, есть плохие новости кроме тех, которые привезли мы?
– Я не уверена, что могу с вами об этом говорить без консультации с вашим лечащим врачом.
– Так проконсультируйтесь с ним, – сказал Клозе и вдавил кнопку вызова персонала. – Сестра!
Разрешение было получено только после того, как Клозе пригрозил вызвать врача на дуэль. Врач был виконтом, а потому знал цену баронскому слову. Он заявил, что Клозе уже достаточно окреп, и дал «добро» Изабелле рассказать все, что она сочтет нужным.
По большому счету, сказал врач, если человека не убивает пуля в живот и два месяца в криокамере, чуток плохих новостей ему не повредит.
Новостей оказалось немного больше, чем «чуток».
– Адмирал Клейтон, командующий Третьим имперским флотом, поднял мятеж, захватил звездную систему Гамма Лебедя и провозгласил себя императором Новой Человеческой Империи, – сказала Изабелла. – Это произошло за полторы недели до вашего возвращения.
– С ума сойти, – сказал Клозе, с трудом удержавшись от нецензурных ругательств в присутствии женщины. – Сделал он это, как я посмотрю, крайне вовремя. И много кораблей он утащил с собой?
– Все корабли Третьего флота, которым командовал. Включая МКК «Зевс».
– Потрясающая лояльность, – вздохнул Клозе, вспомнив, кто ходил в адъютантах у Клейтона. – Империя в панике?
– Пока просто в легком шоке. Теперь никто не знает, чего надо больше бояться, – междоусобной войны с Клейтоном или нашествия таргов.
– Тарги? – переспросил Клозе.
ГЛАВА 2
– Тарги? – переспросил Юлий. – Кто придумал это название?
– Наши аналитики, – сказал Краснов.
– Почему именно «тарги»?
– Надо же как-то их называть. А самоназвания они нам, сам понимаешь, не сообщили.
– Полагаю, слово «тарг» расшифровывается как «таракан гадский», – сказал Юлий. – Кто-то из ваших аналитиков здорово повеселился.
Краснов пожал плечами.
Юлия доставили на борт «Сивого мерина» полчаса назад, прямо с «Наполеона», где он развлекался, отвечая на бесконечные вопросы сотрудников УИБ и внешней разведки.
Информацию извне ему практически не предоставляли, но о мятеже Клейтона он, конечно же, слышал. И полагал, что на «Сивый мерин» его вызвали именно по этому поводу. Правда, не представлял, в каком именно контексте.
Но сообщить генералу Краснову что-нибудь новое о таргах Юлий уже не мог. Из него выжали все, что он знал, и многое из того, что он мог просто предположить.
– Полагаю, ты знаешь, что произошло с Гаммой Лебедя, сынок? – не обманул его ожиданий Краснов.
– Немного, – признался Юлий.
– Прежде, чем мы продолжим, и ты узнаешь чуть больше, я хочу познакомить тебя кое с кем, – сказал Краснов.
Он распахнул дверь в соседнее помещение, и Юлий увидел высокого, стройного и красивого офицера в парадном мундире адмирала флота. Мужчине было на вид лет тридцать пять, маловато для адмирала без протекции, так что Юлий предположил, что вошедший принадлежит к высшему дворянскому сословию, и не ошибся.
– Познакомься, это герцог Романов, – сказал Краснов.
– Рад встретиться с графом Морганом, – сказал двоюродный брат императора. – Я хорошо знаю вашего отца.
– Все знают моего отца, ваша светлость, – буркнул Юлий, пожимая руку герцога.
– Не надо церемоний. Называйте меня просто «сэр». Или Антоном, если вам так будет угодно.
– Вполне достаточно и «сэра», сэр, – сказал Юлий. От панибратского общения с членами правящей фамилии он предпочел бы воздержаться.
– К делу, – сказал Краснов. – Гамма Лебедя захвачена мятежниками. Звездная система просто наполнена их кораблями.
– Простите, сэр, но каким образом вы так прокололись? – спросил Юлий. – Я не могу даже представить себе, что УИБ ничего не было известно о подготовке к бунту.
– Императора интересует тот же вопрос, генерал, – улыбнулся герцог.
Генерал и герцог, подумал Юлий. Директор УИБ и близкий родственник императора, наследник престола. По крайней мере, до тех пор, пока сыну императора не исполнится двадцать. И я теперь разговариваю с ними обоими.
Меня точно убьют. Это как компьютерная игра. Каждое следующее задание оказывается более опасным, чем предыдущее. Но свой лимит везения я, кажется, исчерпал еще на «Одиссее».
Что им надо от меня? Что этим двоим может потребоваться от простого пилота?
– Перед императором я уже отчитывался, – сказал Краснов. – Теперь отчитаюсь перед вами. УИБ знало о готовящемся мятеже. Но мы полагали, что у нас в запасе есть еще, по крайней мере, два месяца, и ждали новостей о таргах. Предполагалось, что наличие столь мощной внешней угрозы способно удержать от мятежа кого угодно и нет нужды прибегать при этом к силовым методам.
– Но я опоздал, – сказал Юлий. – Связи не было.
– Не суди себя слишком строго, – сказал Краснов. – Ты – единственный, кто вообще вернулся.
– Я так и не поверил вам, когда вы заявили, что «Одиссей» – единственный.
– Я должен был так сказать. А ты должен был не поверить, если у тебя между ушами есть хотя бы пара граммов мозгов. Было еще пять кораблей. На данный момент вернулся только ты. И я не думаю, что вернется кто-нибудь еще.
– Мы пока официально не обнародовали вашу фамилию, – сказал герцог. – Но как только мы это сделаем, вы станете национальным героем.
– Всегда мечтал стать национальным героем, – пробормотал Юлий.
– Слава не должна ударить тебе в голову, – сказал Краснов. – Впереди нас ожидает чертова уйма самой неблагодарной работы. Основная проблема с Клейтоном заключается в том, что глава резидентуры УИБ в Третьем флоте перешел на сторону новоявленного императора и сдал всю сеть. Если там и остались верные Империи люди, нам пока никак не удается выйти с ними на связь. Отсюда и некоторая путаница со сроками мятежа.
– Император считает, что сейчас не время искать виноватых, – заметил герцог. – Теперь надо расхлебывать последствия.
– Проблема налицо, – сказал Краснов. – Через восемь месяцев нам на голову свалится флот вторжения таргов, и накануне самой грандиозной войны в истории человечества мы потеряли треть имперского флота. Нам надо вернуть контроль над ней в самые короткие сроки.